Дары приносящая

      Грубые руки прошлись вдоль ее живота и нежно сжали грудь. Лучи солнца жгли кожу, пока холодные губы прокладывали себе дорогу от шеи к губам. Она не узнала собственный стон, вырвавшийся из груди. Мозг пытался осознать происходящее, но ему это не позволили, грубо дернув на себя. Вики почувствовала холодный метал брони и услышала тихий, будоражащий смех.       Она сама потянулась для поцелую, осознавая четко и ясно — это то, что ей было нужно. Кожаные ремни легко поддавались ловким девичьим пальцам. Грохот упавших листов брони на секунду оглушил. Вокруг была разруха, но ее любовник не давал ей об этом думать, продолжая покрывать тело бесконечными поцелуями, пока она пыталась справится со шнуровкой его брюк.       Губы нежно касаются кожи, языком проводит влажную дорожку вдоль шеи, чувствуя оглушительное сердцебиение Вики. Дыхание Смерти становится все более хриплым, чувствуя ответное желание ее тела. Он пытается оттолкнуть ее вместе с этими непривычными чувствами возбуждения внутри него, но все рушится, стоит ей пошевелится на нем, а рукам опустится к шнуровке его брюк. Уткнувшись носом в ее волосы, вдыхает ставший знакомым цветочный аромат, тянет ее вверх, касаясь губ, раздвигая их языком, чтобы проникнуть внутрь и углубить поцелуй. Он уверен, что несносная девчонка окончательно свела его с ума.       Она не видит его взгляда, боясь открыть глаза, лишь позволяет ему углубить поцелуй и стонет, чувствуя не грубые перчатки, а его кожу, непривычно нежную для воина вроде него. Кровь стучит в висках, не позволяя прийти окончательному осознанию, что ее касается ее враг. Враг всего живого на земле.       Она чувствуя его твердость, прикоснувшуюся к ее бедрам, пробуждающую еще больше желание внутри нее. Вики не понимает, как выразить свои чувства, но все же не удерживается от того, что чуть прижимается бедрами поближе и, разорвав поцелуй, касается его губ кончиками пальцев. Он целует их, берет в рот и посасывает, вызывая волну мурашек. Он холодный снаружи и горячий внутри. Нащупав край его рубашки тянет ее вверх, пытаясь почувствовать его еще ближе. — Я хочу…       Он обрывает ее новым поцелуем, теперь ее обнажённая грудь прижимается к его стальному телу, закалённому сотнями тысяч битв. Она тянется ближе, желая растворится в нем, пытаясь ощутить каждую деталь его тела в своими прикосновениях.       Она почти задыхается, когда он приподнимает ее одной рукой и другой стягивает с себя штаны с бельем. Все ее естество жаждет его прикосновения ниже, сильнее, ближе. Глубже. Слышит его сдавленный выдох, словно он борется сам с собой. Бесконечно долгие секунды ожидания, когда она почти не дышит и наконец ощущение его в ней.       Удивляется сам себе. Зачатие Морты было механическое из-за странной потребности оставить что-то после себя. Ее мать нашла в ребенке выход для мести, не было места нежности и промедлению. Но сейчас медленно и осторожно погружался в Вики, чувствуя ее тело, как свое собственное, он каждую секунду удивлялся все больше, как идеально они сопоставились друг с другом, как два кусочка пазла, которые нашли себя вдалеке от всего мира. Разница между ними триллионы лет, а она словно была создана для него. Или он для нее? Какая глупость. Она обнимает его, утыкается носом в изгиб шеи и чуть двигает бедрами навстречу, выбивая все мысли из его головы.       Двигается на нем, со странным желанием почувствовать его глубже в себе. Ногтями царапает шею, опускается к спине. Ее царапины среди его шрамов выглядят смешно, но она усердно оставляет свои следы, кусает шею. Почему-то от него пахнет не серой и пеплом, как говорили другие, а вполне человеческим вишневым гелем для душа. Она хмыкает и тут же переходит в долгий стон.       Смерть отвечает на ее движения своими собственными, с каждым мгновением погружаясь в ее тело все глубже и ближе, постепенно ускоряясь, наслаждаясь шлепками от встречи их тех, как музыкой. Он чувствует прикосновения ногтей вдоль своей шеи, сжимает ее бедра до синяков, чтобы оставить ответные следы. Всадник апокалипсиса тихонько усмехается слыша довольный стон, старается уловить ритм при котором ей будет особенно комфортно и приятно. Сдаваясь ощущениям отбрасывает мысли о том, что происходит что-то из вон выходящее. Может она губит его, как Голод окружающих. Сознание уже подсказало, что это сон, так пусть он длится вечно, здесь, вдали от взгляда Матери. Под палящим солнцем одного из уничтоженных миров, по которому разносятся их обоюдные стоны.       Она чувствует приближающийся оргазм. Собирает его волосы в кулак и тянет, требует. Он ложится на спину, аккуратно, чтобы она легла на него. Она чуть поднимается, чтобы он мог ускорится. Руки упираются в его грудь, она прогибается в пояснице, уже не стоны, а крики вырываются из ее горла, когда он набирает темп придерживая ее. Волна накрывает ее лишая сил, ногтями впившись в его кожу она протяжно стонет, выпуская из себя накопившиеся эмоции, отдаваясь моменту целиком и полностью. За миг до того, как они очнутся, она все же открывается глаза и встречается с его, чуть зелеными, удивлёнными и растерянными. — Я…       Она подскакивает на кровати, хватая ртом воздух. Она потеряла контроль над температурой тела и теперь чувствует, как кожу покалывает от холода. Еще темно, но солнце уже поднимается над снежными горами. Вернуть контроль над телом не получается, чертыхаясь, Вики бредет к шкафу по холодному полу в поисках пледа или одеяла.       Личные вещи вываливаются на нее, как враги. Глупая потребность заполнить пробелы подросткового периода, когда отец работал на износ ей на колледж и Вики приходилось ходить в одном и том же, ловя насмешки одноклассников. А она то думала, что ее это не задевало, вечный самообман, как много живых существ им страдали. Можно ли считать воплощение смерти живым? Впрочем, он вряд ли себе врят, в отличии от нее.       Закутавшись в плед, Вики залезла на подоконник, прижав ноги к груди и смотря на восходящее солнца. Разум отказывался забывать его прикосновение, а тело ныло так, будто они и правда провели ночь вместе. Прикрыв глаза, она посмотрела на заснеженные крыши домов. Выброси это из головы, тебя ждет впереди сражение. И даже не сражение с врагами, а с кем-то более страшным — союзниками.

***

      Смерть открыл глаза и обнаружил себя в библиотеке, в кресле, в котором несколько часов назад сидела Уокер, наивно пытаясь разузнать его слабые места. А получила намного больше, благодаря тебе. Он позволил себе усмехнуться, подумав, как двояко это звучит.       Этот мир безумен и делает безумным его.       Спина болела так, будто на ней и правда были царапины. Глупая фантомная боль, которая доставляла больше дискомфорта, чем переломанные конечности. Не хотелось думать, но разум не находил привычного холодного спокойствия. Она каким-то образом приглушила зов Матери, прикоснувшись к нему.       Собрав волосы в хвост, он отправился на улицу. Теперь снег падал и у них, закрывая следы расправы над слабаками, не способными вовремя сбежать. Чистый белый мир. Он любил зиму, если вообще еще что-то способен был любить. Шрам тянуло, как в первые годы после его получения. «Ты забыл, мальчик, для чего был создан?»       Он презрительно скривился от слов Матери в его голове. Разве он мог забыть о роли, которую исполнял так долго и усердно? Перчатки плотно обтянули кожу. Проходя мимо разбитых зеркал, которые выкинули на улицу, он поймал выражение своего лица и тут же встал как вкопанный. Зеленные. Все еще темные, с серым оттенком, но зеленые. Как давно он не видел свои глаза такими? Разве что до шрама, до первого и единственного бунта, когда он сражался с ролью, выделенной Матерью. «Почему они могут жить в других мирах и делать, что хотят, а я убираюсь за ними?!»       Глупый сопляк и как только Матерь не уничтожила его? Куда ему соперничать со старшими братьями, самыми близким к идеалу, единственными из них, кто способен создавать что-то свое. — Смерть?       Он сдержался, чтобы не закатить глаза, услышав голос Чумы. Мальбонте исчез недавно, оставив ее без алкоголя, она стала еще более жалкая не находя то, за чем могла спрятать эмоции. Развернувшись к младшей сестре, он увидел девочку, Киру, которая стояла рядом с ней не демонстрируя и тени страха перед ним. «Прямо, как Морта», — подумал он. Мысли странным образом возвращались к дочери по мере приближения конца. Она бы смогла дать ему отпор, но предпочла стоять в стороне, со странной уверенностью, что мир сам все расставит на свои места.       Когда-то и она была дерзкой, влезающей в неприятности. Он забирал ее в свой мир, познакомил с Ди. Ближе всех она сблизилась с Голодом, может и сейчас общаются. Даже забавно, с учётом того, что и на нее его губительная аура влияла. Смерть стряхнул с себя мысли о дочери вместе со снегом. — Ты выглядишь лучше, — сухо заметило. — Не смей больше пить то пойло, которое он тебе дает.       Не став ее слушать, он растворился в дымке, найдя наконец энергию несущей равновесие. Или все же несущей смерть? Она сунулась недалеко от столицы. Рядом с ней энергия еще сотни бессмертных, одна наиболее знакома. Энергию Эрагона он запомнил четко. Самодовольный бессмертный, вырвать бы ему сердце. Смерть перенес себя на мост. Раздражение? Привычное чувство, особенно часто ощущавшееся рядом с семьей. Однако сейчас все было как-то по другому, интенсивнее. Эмоции выходили из берегов и пытались затопить выстроенную годами плотину самообладания. «Я должен расправится с ней, пока ее влияние не испортило меня окончательно»       Он двинулся дальше, прямо к цитадели, решительно настроенный покончить со всем, а с Матерью он как-нибудь разберётся, найдет оправдания. Разве не для убийства этих существ он здесь?

***

      Всю оставшуюся ночь Вики не могла найти себе места. Мало того, что внеплановый период дремоты перетек в сон определенной направленности, от воспоминания которого девушку бросало то в жар то в холод, так еще и один вопрос не мог дать ей вернуться к просмотрам отчетов ее подчиненных. Кто был виновен? Кто именно сейчас решил открыть врата в преисподнюю и вызвать мать, чтобы потом открыть дверь Шапфамалума.       От близнецов-метисов Уокер уже поняла, что им помогал Торендо. Для чего скрывать их пока не прогремел закон о равновесии? Что ему сулило это? Другой вопрос давал ответ. Метисы были нужны как расходный материал. Открывая своей кровью и душой портал в материнский мир, они связывали его и себя. Они и были порталами. Но зачем Торендо делать такой опрометчивый поступок? Стать еще одним Всадником или правой рукой их Создателя? Не глупец он, раз пробыл на высокой должности в Совете так долго. Один он действовал или есть кто то главнее?       Девушка потянулась. Шелковая накидка холодила кожу. Уже скоро надо было начинать приготовления для переговоров с мятежниками. Идиоты, лишившиеся разума, видимо. Мечтающие о том, что если сейчас они покажут свое неповиновение законам бессмертных, то их примут и оставят в живых. Смерть прямо сказал — не останется никого в живых. Но…       Вики остановилась посреди комнаты. Внезапная мысль посетила ее голову. А кто будет воссоздавать новые миры, если один из братьев-прародителей мертв? Шепфалум. Однако как только появится он, то появится и Мальбонте. Вики знала, насколько была глубока ненависть Мальбонте к Шепфалуму. Все детство одного ребенка — Маля — было покрыто болью и страданиями, но некой свободой. В то время как детство второго — Бонта — забвением и контролем. И соединившись, он хотел отомстить обоим. Не мог же он освободить первую печать только из-за своей слепящей ярости? Метисы. Ему они не нужны были для его первого этапа.       Значит, подозреваемых уже двое. Неприятная ситуация. Девушка поморщилась. Эрагон в последнее время тоже вел себя странно. Он не планировал как-то влиять на ситуацию, что разгорелась в мире. Будто он ожидал этого, он знал, куда свернуть в нужный момент, куда пропасть, чтобы его не задело остаточной волной. Мог ли он каким-то образом посодействовать в открытии измерения? Не мог же. Не стал бы Торето делать это, чтобы вернуть того, кого он же и убил. С таким успехом, можно было обвинять кого угодно. Даже Ребекку. Или Сэма, если уж совсем уходить в паранойю и маразм.       Уокер поморщилась. После возвращения ее матери из Небытия, та мало как проявляла себя. Не то чтобы она раньше как-то пыталась участвовать в жизни своего ребенка, даже когда Вики попала в школу. Лишь использовала ее, когда ей было это удобно. Но той точно было не к делу выстраивать такой план. Как минимум потому что та была мертва десять лет и даже она не могла бы настолько далеко заглядывать в будущее и просчитывать ходы. А смотря на мать сейчас, преданно склонившеюся перед Эрагоном, она и вовсе удивлялась, как та умудрилась дойти до должности Серафина.       По итогу, оставались трое. Мальбонте с его ненавистью, Торендо с его манипулятивностью и Эрагон с его личными мотивами. Понимал ли последний сам свои желания или действовал по чьему-то плану свыше? А если даже они и не планировали освобождать своего создателя, что сейчас им помешает изменить свое мнение и найти в этом выгоду? Не освободили всадников, не планировали освобождать Маля — не значит, что не предадут всех ради своих амбиций. Главное, чтобы был кто то из этих трех, пусть двое, но не новое лицо. Знакомый враг лучше нового. — Госпожа, вас ожидают, — из раздумий Вики вытянул голос ее приближенного.       В последнее время она писала им куда чаще обычного, а глав своих отрядов так и вовсе стала держать при себе. Они были верны ей долгие десять лет, пока Мальбонте упивался одиночеством и ненавистью к своей темной стороне, Вики глушила мелкие восстания и разжигала те, что приносили ей пользу. Какая польза от мятежной семьи ремесленников, что ни еды нормальной не продавали, ни одежду не поставляли, ни держать скот так и не научились за столько лет. Проще было отдать их земли другой касте, а недовольных отправить на нужны общества — переписывать старинные трактаты, чтобы дети и подростки могли учиться новому — или перебирать тот же урожай.       Но вот если кто-то пытался перейти девушке дорогу. Она аккуратно распутывала клубок сплетен и интриг, переплетала с долей правды и погружала в них своих врагов. Некогда любимая всеми семья, высказавшая свое «фи» на недавние реформы и начинающая поднимать недовольства среди соседей — весьма успешно, стоит сказать — становились изгоями общества за несколько месяцев. Никто же до этого не знал, что дочка этого старца чуть не понесла от земного жителя? Или сам старец далеко не так прост — перекупает на соседнем острове ненужные им культуры, но продает в своем втридорога, пытаясь преподнести как свое и выращенное на слезах святых.       Вики пришлось постараться, чтобы найти среди всего убранства одежды то, что не будет показывать готовность к даче отпора. Этого она хотела сейчас меньше всего. Убрав бумаги в стол в скрытое от чужих глаз отделение, девушка размяла крылья. После долгого положения полулежа перья встопорщились и теперь представляли неприятное зрелище. Отчасти, ей хотелось бы быть демоном — крылья у них кожаные, не требуют какого-то ухода за перьями. «За перьями-то нет», — ухмыльнулась Вики, идя по коридорам к площадке. — «А вот к коже отдельный подход нужен. У Мими этих пузырьков стояло больше, чем у меня было косметики на земле».       Кивнув проходящим мимо Дино и Мими, девушка поднялась на помост. Эрагон стоял к ней спиной, вперив взгляд в бумаги. И опять, ни единым движением не показывает своего отношения к творящемуся вокруг. Его редко проявляющееся умение отвечать даже ранее заданного вопроса играло далеко не на руку. Кто-то помышлял, что он давно начал улучшать свой талант к прозрению, однако это было маловероятно. Самый неприятный из всех даров, он мог заставить любого свихнуться. Со временем, но капля камень точит. Немногие бессмертные могли похвастаться таланту к ментальным атакам. Такие отвратительные способности именно у него, лучше бы он был воином, как Мальбонте, ломал кости, а не личности. — Отправляемся к северному острову, около столицы, — без предисловий начал Эрагон. — Мятежники требуют нашего присутствия. Либо мы принимаем их условия и они оставляют в живых несколько семей бывшего Совета. — Либо не соглашаемся, их убивают, а виноваты будем мы, — Вики хмыкнула. Какая банальность. — К чему пришло собрание? — Разобраться на месте, — Эрагон свернул отчет и спрятал в нагрудный карман. — Если их будет слишком много — можно подыграть. Если пару десятков — вырвать крылья главарю и его приближенным. При нынешней ситуации, они будут восстанавливаться около недели. За это время решится все уже там. Летим вдвоем, большего не потребуется.       Девушка закатила глаза. Собрание вновь проходило без нее. Пару раз поговорив с Винченсо, она поняла, что те топчутся на месте. Решение насущных вопросов занимались непосредственно посреди поля боя или на подлете к нему. А вот распределением работ, отчетами о прибытии новой партии лечебных эликсиров и руганью на счет будущего они занимались на постоянной основе. Вернулся старый совет, всех сторонников Вики и Мальбонте убрали, как и демонов. Глупое решение, особенно сейчас, когда мы должны быть едины.       До лагеря мятежников было около пятнадцати минут быстрого полета, поэтому не нужно было придумывать очередной темы для разговоров из разряда «о погоде». Небольшой парящий в небе остров не был чем-то примечателен. Недалеко находящийся от столицы, ранее он был тренировочной базой Крылолетчиков. Небольшой форт, напоминающий средневековый замок, с банями в римском стиле и различные тренировочные поля. Сейчас он больше напоминал обычные развалины. Нынешний глава Крылолетчиков, Фергал, дико бесился из-за этого, но сделать они ничего не могли, возвращать туда боевую часть сопротивления было глупо.       Еще будучи человеком, Вики пару раз смотрела фильмы военной тематики. Она ярко запомнила ту гнетущую атмосферу, серое небо, огражденные сеткой участки земли и даже чувствующийся через экран запах смерти. В то время она радовалась, что сейчас другое время, такого не будет боле, а если и случится, то только лет через много. Однако вот, перед ее взором практически такой же пейзаж. И запах далеко не вишни.

***

      Переговоры зашли не туда с самого начала. Главарь — демон с воинственным взглядом — сразу попытался напасть на Эрагона. Требовал, чтобы на переговоры пришел как минимум один демон, а не два ангела. И ему было все равно, что одна из них это Несущая равновесие. Крылья-то ангельские, лицо миловидное и без ожогов от адского пламени.       Даже после того, как была предъявлена бумага от бунтующих о переговорах, обстановка продолжала накаляться. Из семей показали только несколько детей, которых нельзя было даже опросить. Чьи они, может самих живущих здесь, а своими заверениями лишь напугать хотели — неизвестно. Аарон — так представился главарь — злобно скалился и держал руку у бедра, поближе к кнуту. Было мало желания узнавать, откуда он научился им пользоваться.       Вики видела, как у Эрагона вспучилась вена на виске — весь этот фарс ему изрядно поднадоел. Выслушивать их так никто и не хотел, но вся толпа народа наперебой заявляла свои требования.       Ничего нового ни Вики, ни Эрагон не слышали. Таких, как эта коммуна, образовалось уже несколько штук и все они твердили об одном. Раз есть Вселенная, подвластная матери, то они должны преклонить свои головы и впустить в себя ее благословение. Многие совершали самосуд, считая, что это испытание, что дала им Мать, дабы они наконец проснулись. Зачистку приходилось проводить в костюмах и с небольшими перерывами на сон и продвигаться — все было залито кровью и усыпано телами. Близкую к такой картине можно было видеть и слышать и сейчас.       Аарон иногда прикрикивал на бунтующих, но в один момент не выдержал. Одной его поднятой вверх руки было достаточно, чтобы все замолчали. Вики помассировала виски и поморщилась. Лучше бы отправила своих людей сюда, лучше бы перехватила сигнал, а не терпела вот так, тет-а-тет, да еще и с кем? С Эрагоном, который своими действиями старался нарушить ее внутренний баланс, строившийся долгие годы. Чертов воскресший мудак. Девушка прислушалась к требованиям главаря. — Если мы не живем по принципам Матери, — продолжал Аарон. — Значит нам требуется молить о всепрощении. Создав наших создателей таковыми, что они сделали нас подобием себя, Она испытывала в первую очередь нас. Если мы будем жить по принципам Матери, мы сможем выжить, нам будет даровано всепрощение. «Ебаные фанатики», — звучало в голове и у Вики, и у Эрагона. Хоть здесь они сошлись на одной мысли. — И если мы воздвигнем веру нашу, — Аарон, казалось, не замечал происходящего вокруг него. Жители лишь смотрели на него, раззявив рты и внимая каждому слову. — То на нас снизойдет просветление… — Чушь.       Эрагон бросил на нее гневный взгляд, злясь, что она подала голос. Зачем тогда вообще ее сюда позвал? Ну, конечно, чтоб держать на виду, чтобы она не шлялась со всадниками. Но лично она бы лучше погуляла с Войной по берегу очередной реки, слушая его рассказы о родном мире Всадников, детстве и жизни до. — Вижу, вы не хотите слышать голос истины, — Арон оскалился, явно именно такую реакцию ожидая. — Не вижу истины, лишь запуганных бессмертных, которые боятся сильнее, чем люди, — Вики презрительно скривилась, игнорируя Эрагона. Она повернулась к толпе. — Я десять лет правила вместе с Мальбонте, решала ваши проблемы, разве я дала вам хоть один повод усомнится в себе?       Толпа зашумела, кто то робко крикнул «нет», другие злобно косились и молчали. В основном ангелы, демоны же смотрели на нее так, будто она была воплощением Шепфамалума. Не смотря на ее попытки быть справедливой ко всем, она чаще всего отдавала предпочтение именно им. Ангелы слишком мелочны, они стремятся захватить все, подавить сущность всего, заставив остальных плясать под свою дудку. Но если вдруг им что-то не понравится, ооо, будь готов принять казнь Всевышнего. Демоны были проще в общении. Ими было легче манипулировать после тысячелетий гонений, они шли за ней как маленькие щенки за матерью. Сейчас, впрочем, это сыграло с ней злую шутку. — Да что вы можете сделать против нее?! — один из ангелов отделился из толпы и вышел к ним. — Ни старый совет, не вы с Мальбонте, никто не пошел спасать нас, вы даже в убежище нас не пускаете!       Вики удивленно посмотрела на Эрагоно. Серьезно? Ангел с отвращением смотрел на толпу, Уокер хотелось хлопнуть себя по лицу. Ну почему ее окружают идиоты, которые мнят себя выше остальных? Столько криков было, что им не хватает людей для логистических цепочек, а теперь оказывается, что они отвергали тех, кто готов сражаться и работать? — Хватит разговоров, — Аарон достал хлыст. — Может Матерь и не признает нас достойными, но с вами мы расправимся точ…       Договорить он так и не смог, стоящий сзади него демон вонзил ему меч в сердце по самую рукоять. Один миг и лидер сопротивления упал лицом в лужу не дыша. Демон расправил крылья, скинул накидку демонстрируя броню Крылолетчиков и склонил голову перед Вики, ударив себя кулаком в грудь. Толпа замерла, растерявшись и тупо смотря на мертвого лидера. — Ты решила решать вопросы радикально? — бросив недовольный взгляд на проигнорировавшего его воина, спросил Эрагон. — Не планируешь поделится своими планами с Орденом? — Конечно, — Вики криво улыбнулась. — Когда принесу им твою голову и кину в ноги.

За несколько часов до этого

— Госпожа?       Вики отвлеклась от разглядывания инструментов для пыток и посмотрела на нынешнего главу Крылочетчиков. Фергал стоял с ровной спиной, готовый выполнить любой приказ своей правительницы. Прожив триста лет он влачил жалкое существование в Аду, девушка увидела его первый раз, когда навещала нового Сатану. Что-то ее привлекло в нем. Его проницательный взгляд? Или внушительный двухметровый рост и широкие крылья? Так или иначе, она потребовала его себе в подарок в качестве жеста доброй воли от Ада. «Дешевая цена за защиту от кары Мальбонте» — шептались тогда те кто презрительно смотрел на новую госпожу. «Ценный актив» — подумала Вики и оказалась права.       Именно Фергал помог сколотить боевое крыло из ангелов и демонов, которое и нынче подчинялось лишь ей, как бы сильно Эрагона это не бесило. Ее воины, ее убийцы, единственные верные сторонники. «Псы непризнанной» «Гончие смерти» — Хватит тянуть время и сделай, что задумала! — подал голос Фенцио.       Он выглядел по настоящему жалко: порванная и грязная одежда свисала с исхудавшего тела, немытые волосы торчали во все стороны, а глаза потускнели и словно выцвели. Наручи не давали ему вырваться, но, надо отдать ему должное, он и не пытался расстаться с остатками гордости, продолжал прямо смотреть на нее, ожидая ее приговора. Его приволокли сюда после недавних открытий со стороны поиска горнов. Совет решил, что тот пал под управлением Чумы, однако Вики только улыбалась внутри. Тот, что был отцом Дино. Ее верным другом, готовым пойти и в огонь и в воду за ней. Тот, что мог положить свою голову на плаху без вопросов, стоит ему сказать, что от этого зависит будущее мира. И его отец. Погрязший в любви к Ребекке. Биологической матери Вики. Променявшая отца на демона. Винченцо не виноват в ветренности своей возлюбленной. Но вот как она отзывалась об отце Вики. О своем муже. Бывшем? Или умершем. Покойный отец до конца оставался при памяти, чтил своих покойных жену и дочь, так и не решивший притупить свое горе ни алкоголем, ни новой женой.       Вики поежилась от холода в подземелье, и Фергал, не задумываясь, стянул с себя боевую накидку и набросил ей на плечи. Как глупо, она же была бессмертной и могла контролировать свое тело. Фенцио презрительно ухмыльнулся, но Вики его проигнорировала. Растущее беспокойство слишком сильно мешало концентрации. Совет не должен найти своего бывшего подопечного, своей информационной крысы — предплечье Фенцио было раздроблено, ниже — лоскуты кожи. Камень, имевший способность всасываться в кожу носителя спустя время, найден и сожжен на поле школы. Враги. Везде враги. Под личиной друга. В обличии добродетели. Сколь многие совершали зло благими намерениями? Например ты. — Кто-то планирует возродить Шепфамалума. — Это… Ожидаемо, — Фенцио слегка растерялся, явно не предвидя, что она заговорит именно о их запертом создателе. — Но я не знаю кто это и как они собираются это сделать. — Торендо? — Вполне, его мысли и амбиции ведомы лишь ему, но пока что он предан Шепфамалуму. — Эрагон? — Он не станет выпускать того, кто возвысит кого угодно, кроме него. — Мама? — Она не дура. — Мальбонте? — Вики впилась в него взглядом, ловя каждую эмоцию. — Ты работаешь напрямую с ним, а он жаждет убить Шепфамалума. — Он ищет способ отрезать себя от него, — Фенцио задумался, опустив взгляд на кандалы. — Но все возможно. Мальчишка глупее, чем думает, а Торето опытный игрок. Но кто знает, кто еще может оказаться темной лошадкой? — Фенцио поднял на нее взгляд. — Убей Мисселину. — Ты думаешь она сможет помочь освободить Шепфамалума? — Вики искренне удивилась, стоящий рядом Фергал хмыкнул, сдерживая смех. — Шепфа, эта идиотка ничего не сможет, кроме как выдавать врагам ваши планы, — Фенцию подергал кандалы и выдохнул, сдерживая раздражение. — Геральд из очень могущественной семьи, он пытается открестится от родных, но знаний и сил ему хватит, если кто то надавит на него через нее. — Фенцио задумался. — Либо можешь убить ее сестру, чтобы убрать рычаг влияния, но лучшее Мисселину. Проблемная. И Геральд станет полезнее, если оторвется от ее юбки, иначе на битве его не жди. — Это все?       Ангел искренне задумался, но спустя минуты две кивнул, так и не найдя никого, кто бы мог предать их всех. И у кого хватило бы ума и сил на это. Удивительно, с учётом количества амбициозных бессмертных. — Думаешь кто-то выпустит его, чтобы Шепфамалум сразил Мать? — Нет, только когда мы победим и будем ослаблены. — Ты стала умнее, особенно впечатляюще для обычного человека, — осматривая ее, вынес свой вердикт Фенцио, он перевел свой взгляд на Фергала. — Иронично, что ты в итоге пойдешь по моему пути. — Я не буду пешкой в чужих руках, — Вики достала из ножен на поясе кинжал. — И в отличии от бессмертных, мы, люди, взрослеем быстрее. И Эрагону, и тебе не хватило всех этих лет, чтобы выбросить обиды, но я действую с холодной головой.       Фенцио не следил за ней, когда она медленно начала обходить его, он лишь смиренно закрыл глаза. Уставший, измученный, призирающий сам себя, он жаждал освобождения и покоя. Темное лезвие кинжала переливалось красным, крепче сжав его, Вики оттянула голову Фенцио назад за волосы и одним четким движением провела по его горлу. Ангел впился пальцами в подлокотник кресла, давясь собственной кровью. Минута, две, три. Красные капли пропитали белую одежду, начали просачиваться на пол. Но их бывшему носителю было уже все равно. — За моего Бонта. — Что дальше, госпожа, схватим Торенто? — бросив взгляд на мертвого ангела, спросил Фергал. — Нет, посмотрим кто еще с ним и убьем прямо на поле боя, — вытерев кинжал, Вики отправилась на выход из подземелья. — Я лечу в столицу с Эрагоном, устраните всех его самых преданных сторонников, пока я занимаюсь им. — Госпожа?.. — Пришло время очистить рану от гноя.

Настоящее

      Крылолетчик рванул с места, нацелившись на трехглазого ворона. Мир замер. Секунда. Две. Три. Вики направила силы против Эрагона, вытягивая его энергию и заставив свалится на землю за секунду до того, как он почти закрыл своего фамильяра от удара.       Толпа с криками ужаса начала разлетаться в разные углы, со стороны столицы послышались взрывы и небо озарилось огнем и молниями. Ее отряды напали на самую большую ячейку сопротивления и на штабы преданных бессмертных Эрагона, которых он держал под носом у врага. — П-Предательница, — энергия Эрагона забурлила, он пытался подняться с земли, с ненавистью смотря на девушку, из его глаз и носа шла кровь, сам он выглядел обезумевшим. — Разорву на куски!       Девушка чувствовала эту силу. Силу, что наполняла ее каждый раз после смертей. Смерть был прав. Она питалась ею, наполнялась до краев, чтобы стать сильнее и воссиять над трупами противников и союзников. Иные забываются, но не Вики. Ее почитают, ее помнят, ее боятся. Так будет всегда, она бозаботится об этом. — Сначала попробуй встать, — Вики воткнула в землю около у него кинжал, сдерживать древнего бессмертного было невыносимо трудно. — Ардас, уходи к остальным, я разберусь.       Воин, который был капитаном ее отряда убийц, поколебался секунду, но все же подчинился. Вики направила энергию от Эрагона в кинжал, древние демонические руны на нем засветились и цепи сковали лидера Ордена.       Эрагон оказался неожиданно сильнее, чем она предполагала, кинжал не только сдерживал его силу, но и глушил ментальное влияние, но даже так она ощущала, как он пытается проникнут ей в голову. Расслабься на миг и тебя ждет смерть.       От перенапряжения кровь пошла и у Вики. Дышать становилось сложнее, на нагрудник начало нещадно капать. Впитывать энергию Эрагона вечно было невозможно и почему-то она не наполнялась силами, а словно ломалась изнутри. Он двинул крыльями — цепи заскрипели, а его безумный взгляд впился в нее. В столице битва тоже не утихала, видно сторонники Эрагона оказались сильнее, чем они думали, даже не смотря на эффект неожиданности. Вики видела — он был готов к атаке, но не ожидал такого хода от нее. От той, у кого не осталось силы. И в ком он не видел помеху. — Вы, люди, не перестаете меня удивлять.       Вики вздрогнула всем телом, услышав знакомый, хрипловатый голос. Ей не нужно было оборачиваться, чтобы понять кому он принадлежал. Эрагон поднялся, не обращая внимание на присутствие всадника, поток энергии от него к Вики почти прекратился, по кинжалу поползла сетка трещин, даже метал закаленный в аду не выдерживал давление древнего ангела. Смерть стоял неподалеку, будто наслаждался открывшейся ему картиной. Бывшие союзники перегрызают друг другу глотки, а он, Всадник, правая рука Матери, лишь направляет их. — У-ни-ч-то-жу, — прорычал Эрагон, выпрямляясь. — Весь ваш проклятый род. — Твои силы и кинжал были всем твоим планом? — Смерть подошел и встал рядом с ней, смотря на ангела. — Или ждешь, когда твои сторонники прилетят сюда и закончат дело? — Он посмотрел на столицу, на миг закрыл глаза. — Ни одна из сторон не побеждает, у него сильные союзники.       Вики смотрела на него. Расслабленный внешне, лишь нахмуренные брови выдавали его напряжение. Когда их глаза встретились, она увидела, что они и правда зеленые. Как умирающая осеняя трава. Или выглядывающая прошлогодняя трава среди грязного снега. Смерть или жизнь? Спасение или погибель? — Смерть, — цепи начали лопаться. Она позвала всадника, не отрывая от него взгляд. — Ты не одолеешь его. — Да. — Тогда сдайся. — Ты бы хотел этого? — она улыбнулась наклонив голову и стараясь не обращать внимание на ищущую из носа кровь и Эрагона, который почти скинул путы. — Всего миг и случится то, зачем ты сюда пришел, — не смотря на происходящее вокруг, она улыбнулась. — Я чувствовала тебя еще на подлете к столице.       Смерть смотрел на нее нечитаемым взглядом, желваки гуляли под кожей, выдавая его гнев. Вики продолжала довольно улыбаться впитывая его эмоции. Эрагон в последний раз дернулся и цепи разлетелись на осколки вместе с кинжалом, создавая настолько сильную ударную волну, что она снесла остатки форта. Она закрылась крыльями, сжимая в руках медальон, который должен был создать вокруг нее щит. Не смотря на боль и вонзившиеся в тело осколки, один из которых лишил его глаза, Эрагон с криком гнева ринулся на девушку, совсем, как Ребекка, когда он поверял ее — целеустремленно, не желая сдаваться и признать поражение. — Добей его, — Эрагон приближался, скапливая в руках энергию, давя на разум так, что Вики почти теряла сознание.       Это был не приказ Смерти, это было предложение взбунтоваться против Матери, и они оба это знали. Желаемое освобождение, которого он так жаждал многие годы назад, но которое настигло его так поздно. Матерь требует, она зовет, она испещряет кости своим призывом. Мать хочет, чтобы он действовал по ее плану, чтобы он был ее верным сыном. Она жаждет освобождения от этого мира, чтобы следующий был лучше. Мать хочет показать ему, что может быть с теми, кто не действует по ее указке. Она может наказать за малейшее неповиновение. Но мать можно слышать, но не слушать. «Выбери меня. Этот чертов мир, который ты тоже полюбил, как бы не отрицал это», — Вики видела, как он борется с собой, пытается вытолкнуть ее их мыслей. — «Выбери себя, в конце концов. Не прощай ей свою боль, как не прощаешь слабость врагам».       Поток белого слепящего пламени почти накрыл ее, когда Смерть достал меч из ножен. Эрагон принял свою участь не отступив, с высоко поднятой головой, зная, что ему в таком состоянии не сбежать от старшего всадника. Один ровный, сильный удар и голова ангела покатилась по выжженной земле, остановившись около его мертвого ворона. — Если хочешь победить, отдай мне жизни двух тысяч бессмертных, отправив их ко мне в руки во время битвы, — лишь легка повернувшись к ней головой, он вытер лезвие меча об плащ. — Это напитает меня энергией. — Смерть… — Потом, — он прервал ее и сделал шаг вперед, не дав себя коснуться. — Мне надо подумать, обо всем.       Он растворился в дымке, оставив ее наедине со спутанными мыслями и диким желанием прижать к нему и забыться хоть на миг. Расправив крылья, она полетела в столицу, захватив с собой голову Эрагона, пора закончить бой, который она начала.