Дары приносящая

      Решение провести последний свободный вечер было случайным. Сначала об этом обмолвился один бессмертный, потом второй. Третий подхватил, четвёртый передал пятому. Может это и был праздник на костях, но он был необходим всем. Разрядить свои нервы, сделать то, о чем в последствии будут жалеть, но только если выживут.       Совет был в шоке после новостей о смерти Эрагона. По сути, они лишились главаря, за которым надо было идти. Краткий ввод Вики в то, что произошло только дало им понять, что Смерть, как ни странно, еще более смертоносен, чем обычно. Даже после вынесения приговора Матерью, он исполнял ее волю и очищал мир. Вики спаслась оттуда по воле случая — взорвавшийся рядом с ней дом похоронил ее под кучей обломков. А благодаря ее способности к отсутствию способностей, Смерть решил, что она умерла сама. Ребекка, услышавшая эту историю от своей дочери, долго еще залечивала раны Вики. Девушка же старательно смиренно улыбалась и разрабатывала свои планы. Не говорить же ей всему совету о ее намерениях. Лучше всего выставить все волей случая.       Пир был как снег на голову практически всем бессмертным. Но никто не имел ничего против. Отдохнуть последние дни, набраться сил и дать отпор. Даже если ничего не получится, можно было бы со спокойной душой уйти в иной мир. Так что, первоначальный скепсис развеялся достаточно быстро. Реки человеческого вина, не дававшие захмелеть, а лишь оставлявшие приятную приторную вязь во рту, маленькие эклерчики и трюфели, жаркое стольких видов, что разбегались глаза. Но самое главное — атмосфера. Как ни странно, местом для проведения такого вида вечера была выбрала школа. Она навевала воспоминания бессмертным, давала им надежду на жизнь после. Да и всадники ее полностью покинули.       Вики смотрела на все эти приготовления со скепсисом на лице. Да, можно было пуститься во все тяжкие, чтобы отметить свой последний день тут. Но что будет, если они победят. Нет, не так. Когда они победят. Они оглянутся назад, увидят, что после них осталось только выжженное поле, а впереди иссушенная земля. За те празднования они и забудут, о чем надо было бы помнить. Та же еда и напитки, что сейчас подаются к столу, варятся в чанах и разливаются в бутыли или выкладываются на блюдца с серебряной каймой. Этого может хватить на месяцы разумных трат. А так, за пару дней истощить запасы.       Рассудив, что это отличная возможность склонить всех к мысли, что именно она должна их вести, Вики поручила приготовления своим людям, когда же должен был начаться пир обреченных, ее сторонники будут ходить заводя разговоры тут и там, поднимать шепот, что именно она, Вики Уокер, теперь их последняя надежда их опора. Маммон будет рад не брать на себя ответственность, Элиза тоже предпочитает шептать на ухо, а Ребекка… Та уже давно утратила хватку, подавленная Эрагоном и познавшая вновь любовь, она уйдет под влияния стада, которое Вики направит куда надо.

***

— Не планируешь присоединятся к веселью?       Вики вздрогнула, она слышала шаги по снегу на крыше, но не ожидала услышать его голос. Старший всадник глянул вниз: на огромный костер, который развели во дворе школы, на столы, набитые едой, смеющихся бессмертных, которые бегали друг за другом, смеясь, или танцевали вокруг огня, как маленькие мотыльки, которым суждено сгореть. Праздник на костях, после которого они лягут рядом с ними. — Что ты делаешь здесь?       Если бы он знал. Смерть сел рядом, в одной лишь белой рубашке и кожаных штанах, с собранными в хвост волосами. Люди внизу продолжали петь и танцевать. Он посмотрел на ее равнодушное лицо, она вся была мыслями в будущей битве, в планах, которые ей предстояло реализовать. Когда его рука коснулась ее щеки, она закрыла глаза, облачко пара вырвалось из слегка приоткрытого рта. — Мне ужасно сильно хочется сбежать, — она улыбнулась, услышав его хриплое признание. Большой палец огладил ее губы. — Но я так устал бояться жить. — Поэтому ты здесь? — Нет, я здесь, потому что не убегаю и не прячусь, а иду вперед, — его горячее дыхание обожгло ее губы. — И потому что я, как и они внизу, думаю, что мы все завтра умрем сметенные матерью. — Жалеешь, что выбрал нашу сторону? — Я выбрал себя, — его губы накрыли ее, мягкие и отвечающие.       Это было бесконечно глупо, слишком по-человечески. Он хотел напитаться силой от смерти бессмертных и освободится от матери, создать свой мир, но всю неделю возвращался мыслями к этой несносной девчонке. Поцелуй, который должен был отрезвить его, убедить, что она ничто, просто первая, кто не убежала и не испугалась мощи воплощения смерти. Убедился. Да так, что не хотелось отпускать ее из объятий, хотелось целовать, нежно и вдумчиво.       Голод сказал, что влюбился в нее в тот момент, когда она впервые позволила ему коснуться ее. Смерть считал его идиотом, который забудет обо всем, когда, после смерти матери, поймет, что в мире теперь бесконечно девушек, которых он может касаться абсолютно любимы способами. Но как забыть ему ее воинственный взгляд? Тепло ее губ и мягкость кожи. Теперь и он в плену того, что было раньше запретом. Его единственная дочь была рождена от той, что ненавидела его. Изменилось бы что-то, если бы она была иной? Если бы это была Вики? — Смерть, — она отодвинулась от него, на ее лице отражалось тоже смятение, что было и в нем. — Это же ничего не значит? — Я бы хотел, чтобы значило, — слова вырвались раньше, чем он подумал. — Но я не уверен…       Смешно, прожив тысячи лет, он совсем не находил слов. Голод или Война, наверняка, позвали бы ее замуж, даже особо и не думая. Он думал и находил в себе лишь желание и дальше обнимать ее, что и делал, притянув к себе и посадив между ног, чтобы она уперлась спиной на его грудь. Поцеловал в макушку, вдыхая цветочный аромат. Она мягче тех существ, что были в мире матери, те будто состояли из материала, который на земле зовется пластилин. Ее сердце билось гулко, отчетливо, перекачивая кровь и заставляя дальше жить. Он был доволен тем, что она позволяла себе быть такой только рядом с ним. — Мне нравится, как ты пахнешь, — он услышал тихий смех после своего признания. — И твой смех. Чувствую себя мальчишкой, каким был вечность назад. — Ты всегда был преданным сыном? — она чуть обернулась, чтобы посмотреть в его лицо. — Нет, — он хмыкнул, воспоминания, которые, как казалось, совсем забылись, поднялись вновь. — Я был таким, как Чума. Убивал и сеял хаос от собственного ощущения неполноценности и беспомощности. — он набрал в легкие больше воздуха и со свистом его выпустил - вроде это называется вздохнуть - воспоминания резали больнее, чем любой меч. — В том мире, который ты видела, было все совсем все по иному. Вокруг была зелень, огромные города из камня и хрусталя, животные, каких я больше никогда не видел в других мирах, Водопады по всюду и прозрачные реки наполненные шустрой рыбой. Вместо войн, они устраивали масштабные магические турниры. Мать возненавидела этот мир с первой секунды, а я полюбил так сильно, что это едва не убило меня. — Почему она решила уничтожить его? Этот мир кажется идеальным. — Идеальным, — он горько хмыкнул. — Они не воевали друг с другом, турниры тоже проходили без смертельного исхода. Конечно, были разные преступники и мелкие банды, но, в целом, всем удавалось жить в гармонии друг с другом. В этом и был главный и ужасный недостаток для нее. Не сражаетесь друг с другом — значит не цените жизнь, которую вам даровали. — Дай угадаю, других она уничтожала, потому что они слишком яростно, по ее мнению, убивали друг друга, — по спине у Вики прошел холодок. — Эта безумная сука просто любит создавать и уничтожать. — И все же, тот мир уничтожил я, — его голос не дрогнул. — Почему?.. — Ее зов требовал это, а я был слишком слаб, чтобы сопротивляться. Ослаб испугавшись жизни, — древний всадник закрыл глаза, на краткий миг почувствовав себя снова юным, отчаянным и опустошенным, с кровью на своих руках. — Твоя сила заглушила ее зов. Я хочу ее убить, пусть лишь тело, но я сделаю все, чтобы она больше никогда не смогла вернуться. Я устал стоять на коленях склонив голову. — И за это придется отдать жизни тысяч бессмертных. — Жизнь не купить за дешево.       Внизу Ади свалился в костер и бегал кругами, пытаясь потушить крылья, пока Сэми бегал за ним и пытался засунуть в снег. В темном углу Мими требовательно тянула к себе Дино, забирая его тоску и даря страстные поцелуи. Ребекка положила ладонь Винченсо себе на живот, со страхом смотря на мужчину, который в один миг стал самым счастливым демоном в этом мире. Все счастливо забывали о глобальной проблеме, им было достаточно того, что они имеют сейчас. Мальбонте вышел на балкон, чтобы посмотреть на шум, творящийся во дворе. Да так и остался, поглощенный этим буйством красок и эмоций. Он иногда расправлял крылья, будто хотел присоединиться к остальным, но вовремя себя одергивал, не позволял себе вольностей. С другой стороны, Вики видела Люцифера. Тот стоял в тени кустов, следил за порядком на празднике, покачивал полупустой бокал с каким-то напитком, но не делал ни глотка. Его задумчивый взгляд не останавливался на ком-то одном, все блуждал, и блуждал, и блуждал.       В почти пустом лагере, Геральд держал на руках безжизненное тело возлюбленной, найдя ее после долгих поисков. Внутри него зажегся огонь мести, такой же сильный, как и в всаднике Смерти. Но хватит ли им всем счастья и желания мести, чтобы победить? Вики не знала, но доверчиво прижалась к тому, кто должен был стать ее погибелью.

***

      Старшие не спорили, смиренно приняли ее план, зная, что посылают на смерть не сотни, а тысячи бессмертных. Не было Эрагона, который мог попытаться предложить иной путь, была только Вики, размышляющая не о жертвах, а о будущем, которое хочет построить. Геральд вызвался вести бессмертных в бой. Облаченный в броню деда, с новыми огненными крыльями, он вполне мог сойти за всадника мести.       Война и Голод встретили их задумчивым переглядыванием, Смерть стоял на вершине горы, воткнув в землю меч. Он совершенно не был похож на мужчину, которого она целовала на кануне ночью, кто делился с ней болью прошлого, его холодный взгляд был устремлён на ряды бессмертных, обречённых стать частью его жатвы.       Мечи встречались с доспехами, не в силах их пробить, огонь пожирал своих же, не нанося вреда всадникам. Вики издалека наблюдала за кровавой жатвой, не позволяя другим вмешиваться. Символ смерти на миг вспыхивал на доспехах убитых бессмертных — ее люди потратили всю ночь, нанося их — и их утраченные жизни напитывали Смерть все сильнее. Геральд бился яростнее всех. Его удары обрушивались на Войну, как молот на наковальню, казалось, еще немного и всадник падет. Чума на бой не пришла, то был ее первый и последний бунт. Голод поднял своих клонов, заставив Геральда и остальных переключится на них и дать Войне передышку. — Ты стал сильнее, — сплевывая кровь, Мальбонте позволил тьме Шепфамалума заполнить его. — Глупый мальчишка, — Смерть переполняла энергия, он с ног до головы пропитался чужой кровью. — Даже жаль, что она хочет, чтобы ты жил - бешеных собак во всех мирах принято убивать.       Мальбонте так и не успел спросить, про кого всадник говорит, как тот вонзил меч в землю и метиса сковали цепи, потянув тьму на себя. Он бился и пытался вырваться, как птица попавшая в сеть, но все было тщетно. Шепфамалум рычал и требовал, в его голосе Маль впервые услышал страх и панику и неожиданно прекратил пытаться сражаться. Если миру все равно суждено погибнуть, а Смерть он остановить не сможет, так пусть брат Шепфы утратит ключ к свободе вместе с их проклятым миром. Холодная перчатка всадника обожгла его спину, он не шевелился, готовясь отправится в небытье, вместо этого его до костей пронзила боль, заставив закричать. Боль не была сравнима ни с чем, все, что делал с ним Шепфамалум, показалось детским баловством. — Терпи, чтобы обрести свободу, — голос Смерти казался даже поддерживающим. Как глупо. Тьма исчезала из Мальбонте вместе с силами. когда все закончилось, он упал на землю без сознания, будучи все еще живым и бессмертным, но теперь с силами, которых было даже меньше, чем у непризнанных, которые только появились в их мире. — Брат? — Голод недоуменно смотрел на старшего. Война, оперившись на него, выглядел таким же растерянным. — Что ты?..       Меч Смерти обрушился на тело Матери, заставив ее заорать от боли и гнева. Бессмертные остановились, даже пылающий гневом Геральд, все они смотрели, как один из самых верных детей воплощения вселенной, безжалостно отрубает ее ногу. — Рубите, если хотите жить, — Смерть смотрел на братьев без прежней холодности, его зеленые глаза смотрели на них полным умиротворением. — Пора вылезти из гнезда. — Голод? — Война искал поддержку в другом брате, но тот лишь хмыкнул и покачал головой. — Черт, этот мир и правда сводит с ума, - его меч тоже опустился на тело матери. — Давай, Война, узнаем насколько еще безумен этот мир. — Это правда, ты выбрал их сторону, — Чума опустилась возле семьи, Кира крепко держала ее руку. — Почему? — Я вспомнил, каким был создан, — Смерть сжал руку подошедшей Вики, с ухмылкой ловя удивленные взгляды остальных. — У всего должно быть окончание, настало время положить конец и этому.       Чума не думала не секунды, она с таким остервенением рубила тело Матери, что даже Голод отошел от нее подальше, боясь попасть под руку рыдающей сестре. Война без особого энтузиазма нанес последний удар, он выглядел растерянным ребенком, которого впервые одного отправили в школу. После последнего удара, взрыв раскидал их в разные стороны, волна света заставила всех закрыть глаза, а когда они вновь смогли видеть, никого уже не было, кроме рек крови и трупов. — Все кончено, — голос Вики разнесся по полю битвы, встречаемый общим радостным криком выживших. Все закончилось и все только начиналось.

***

      Столица простиралась перед ее взором, не давая ни намека, что когда-то тут происходили ожесточенные битвы. Все больше метисов рождалось на свет, после битвы объединивших бессмертных, больше редкостью стало встретить пару из только ангелов или демонов. Противоположности притягивались как никогда, будто именно для этого они все и были рождены — объединится в кого-то более цельного. Шаги, покинувших зал, советников затихли. Такие союзы только подкрепляли мировой баланс.       Прошло уже десять лет. Город готовился к празднику «Новой жизни». Иронично, что едва не умерев, многие, как и люди, стали ценить каждую прожитую секунду. Бессмертные все меньше вмешивались в дела людей, предпочитая ограждаеться от чужих проблем в своем мире. Кто-то из бессмертных, напротив, решил поселится на земле. Мими и Дино лишь изредка прилетали, все время проводя в разных городах и помогая людям восстанавливаться после прихода всадников. Театр Мими объездил уже почти весь мир, было удивительно узнать, сколько же демонов и ангелов все это время мечтали о жизни в роли актеров. Голод путешествовал с ними, скорее заинтересованный миром и людьми, нежели театром.       Вики обернулась к пустым креслам. Старых советников сменили новые, в числе которых был и Винченсо, став опорой и поддержкой. Ребекка полностью погрузилась в воспитание своих дочек близняшек, обе которые были светловолосые, с белыми пушистыми крыльями и голубыми глазами, лишь характером напоминая маленьких демонов. Геральд, ставший директором, с ужасом ждал, когда две проказницы поступят к нему и будут терроризировать своими розыгрышами не столицу, а школу и его. Рубец на его сердце почти зажил, но никогда не пропадет окончательно.       Мальбонте отказался возвращаться в совет. Утратив почти все силы, он предложил себя на должность архивариуса, поселившись на одиноком острове, среди книг и свитков. Все вздохнули с облегчением, радуясь, что не увидят его больше никогда, а уж когда к нему поселилась еще и Чума, бессмертные и вовсе закатили небольшую вечеринку, организованную Ади. Какие отношения связывали Маля и Чуму никто не знал и не желал знать. На каникулы Кира прилетала к ним, оставалось совсем немного времени до ее выпуска. Если бы ее спросили о родителях, она бы часами рассказывала о папе Мальбонте и маме Чуме. Вики с нескрываемым интересом наблюдала за девочкой и ее судьбой, следя куда ветра судьба направят ту, что была воспитана столь неординарными личностями. — Решила здесь ночевать остаться?       На лице Смерти появилась едва заметная улыбка, когда девушка его заметила и чуть ли не побежала навстречу. Он все еще оставался одним из самых устрашающих существ во всех мирах, но только оказавшись в его объятиях, Вики почувствовала, как становится легче дышать, а все тревоги и переживания уходят прочь. Жизнь была чередой тяжелых и сложных переплетений, но о том, как сложилась ее, она ни капли не жалела.