Written On The Skin

      Стояла прекрасная весенняя ночь, идеальная для поздних прогулок вдоль реки или любования закатом. Однако никто из присутствующих в клубе не замечал этого, и, казалось, это не имело ни малейшего значения. В воздухе витал запах пота, алкоголя и духов, а огни, пульсирующие в такт ритму, отлично освещали толпу людей этажом ниже, танцующих и отдающихся музыке и кайфу от присутствия там.       «Йок сегодня сорвет куш», — подумал про себя Пит.       Не то чтобы в этом было что-то необычное — это был вечер пятницы, и люди были в хорошем настроении, готовясь к выходным, готовые тратить деньги, танцевать под отличную музыку и, надеясь перепихнуться в процессе.       Эта мысль заставила его невольно улыбнуться, и он еще мгновение смотрел на танцпол, прежде чем отвернулся от двери, чтобы протиснуться сквозь толпу танцоров и других работников, толпившихся в задних комнатах клуба. В воздухе витала смесь запахов — выпивки, духов, одеколона, пота — сочетание, которое в понимании Пита всегда означало «работа».       — Порш? — окликнул он, морщась и озираясь по сторонам, пытаясь разглядеть своего друга в толпе людей. Некоторые из них были слишком болтливы, а у него сейчас не было настроения разговаривать.       — Прямо здесь, — ответил Порш.       Когда Пит оглянулся, ему пришлось побороть желание закатить глаза, потому что для Порша это был обычный пятничный вечер. Его друг раскраснелся, темные глаза сверкали, золотистая кожа была покрыта блестками, а по обе стороны от него крутились две танцовщицы, которые, вероятно, пытались заигрывать и убедить его пойти с ними домой.       — Я собирался спросить, не хочешь ли ты сесть со мной на автобус, но если ты занят, то увидимся завтра вечером, — сухо сказал он. Одна из девушек повернула голову, чтобы одарить его взглядом, способным убить, но он проигнорировал его, лишь презрительно взглянув на нее.              — Ну… — Порш переводил взгляд с одной девушки на другую, а Пит тихонько фыркнул и непроизвольно улыбнулся.       — Увидимся завтра, хорошо? — сказал он, натянув пальто. — Только помни, Йок терпеть не может, когда у тебя слишком сильное похмелье, тогда ты танцуешь как дерьмо.       — Не надо, — тут же ответил Порш, и его улыбка была ослепительной, когда Пит взглянул на него.       Он, конечно, был прав. Порш мог быть кем угодно, когда у него похмелье, но дерьмовый танцор — не из их числа. Было бы гораздо обиднее, если бы это был кто-то другой, а не его лучший друг, и, честно говоря, несмотря на это, все равно было немного обидно. Впрочем, Порш так и жил, и Пит не мог осуждать его за то, что ему легко давалось, зная, какая печаль скрывалась под счастливой внешностью его друга.       — Как скажешь, — ответил Пит. — Увидимся завтра вечером, да? Напиши мне.       Порш кивнул головой, и последнее, что увидел Пит, прежде чем повернулся, чтобы уйти, — как его друг обернулся к одной из девушек, улыбаясь слишком обаятельно. Иногда Пит задавался вопросом, понимал ли Порш, что ему даже не нужно так стараться — он мог быть огромным засранцем, и девушки слетались бы на него с еще большей силой, вероятно, в надежде обнаружить, что у него не было своей половинки или что их метка совпадет с его. Не зря Порш тщательно скрывал свою личность.              Выйдя на ночной воздух, Пит почувствовал облегчение, и остановился, чтобы насладиться им, откинул со лба мокрые от пота волосы и поднял глаза. Изнутри доносились звуки музыки, которые усиливались всякий раз, когда открывалась дверь в передней части здания, и выливались наружу вместе со смехом и людьми, выходящими в ночь. За эти годы Пит повидал всякое: парочки, спотыкающиеся друг о друга, чтобы пойти домой и потрахаться, друзья, с упоением наблюдающие за танцующими внутри, парочки, которые ревновали, если кто-то из них слишком долго занимался тем же самым.              Прислонившись спиной к стене, Пит нащупал в заднем кармане сигареты и, прикурив, откинул голову назад. Дым завивался, поднимаясь в небо над его головой, и он безучастно наблюдал за ним, радуясь никотиновому голоду после долгой ночи. Его работа могла быть веселой, но могла быть и изнурительной.              Он напрягся, услышав шум неподалеку, и выпрямился, повернув голову, чтобы снова посмотреть в переулок. Кто-то приближался к нему, и Пит напрягся еще больше, увидев, как мужчина, пошатываясь, направлялся к нему. В баре его подрезали несколько часов назад, и после этого он наблюдал за Питом последние час или два, по выражению лица было понятно, о чем он думал.              — Вот ты где, милашка, — невнятно произнес мужчина, медленно улыбаясь и показывая рот, полный пожелтевших гнилых зубов. — Я надеялся, что поймаю тебя.              — Хоть один из нас, — ответил Пит, вздохнув и закатив глаза. — Дверь в той стороне, — добавил он, указывая через плечо мужчины.              — Эй, а это еще что за отношение? — сказал мужчина, упираясь рукой в стену и глядя на Пита. — Просто хотел узнать, сколько.              Пит напрягся, глаза его сузились, и он уставился на мужчину.              — Дорогой, даже если бы я продавался, а я не продаюсь, это было бы намного больше, чем ты можешь себе позволить, — сказал он через мгновение, намеренно выбрав легкомысленный тон, которого, как он знал, ожидал мужчина. Возможно, он уже должен был привыкнуть к этому, но его все равно раздражало, когда это происходило. Слишком многие завсегдатаи бара считали, что танцевать равносильно тому, чтобы быть шлюхой, а Йок всегда заботилась о том, чтобы ее заведение не было таким. Если людям нужны шлюхи, они могут пойти куда угодно, говорила она, а за недостижимым они приходили в такие места, как ее.              — Да ладно, не будь таким. У меня есть наличка. Тебе нужно больше? Вон там есть место, где я могу снять наличные, — ответил мужчина, подходя ближе. На его лицо падал отблеск уличного фонаря, и Пит поморщился, заметив, что кожа мужчины была покрыта пятнами и раскрасневшаяся от выпивки.              — Дело не в деньгах, так что отвали, — холодно ответил Пит и со вздохом затушил сигарету. Очевидно, он не собирался докуривать ее с удовольствием, во всяком случае, не сейчас.              — Заносчивый маленький ублюдок, не так ли? — сказал мужчина, и в его голосе пропала нотка грубости. — Ты говоришь мне, что работаешь здесь каждую ночь и не продаешь то, что у тебя есть?              — О, так теперь я заносчивый маленький ублюдок? — пробормотал Пит, оттолкнувшись от стены и сделав шаг к мужчине, намеренно наливаясь внезапной соблазнительностью. — Наверное, тебе это нравится, да?              Было почти комично наблюдать за тем, как за считанные секунды гнев сменился замешательством, а затем вожделением. Пит наблюдал за этим с забавой, а затем плавным движением поднял пистолет и направил его в лоб мужчине.              — Видимо, да, но ответ по-прежнему отрицательный. А теперь отвали, — сказал он холодным голосом, взводя курок пистолета. В тот же миг сквозь алкогольный туман он увидел, как налитые кровью глаза мужчины слегка расширились. — И не вздумай возвращаться, тебя забанят.              — Господи, да что с тобой такое? — ответил мужчина, но запинка в словах выдала его внезапный страх, кожа побледнела под тусклым красным цветом, вызванным чрезмерным количеством выпитого. Он сделал шаг назад, и Пит последовал за ним, сильно прижав пистолет к его коже, чтобы убедиться, что его мысль была ясна. Мужчина сглотнул и сделал еще один шаг назад, постепенно отступая от Пита, не сводя с него глаз.              Он собрался с духом и отошел на несколько шагов, переводя взгляд с пистолета на лицо Пита.       — Кто захочет трахаться с таким чокнутым мудаком, как ты, — пробормотал он. — Даже бесплатно не стал бы.              Пит закатил глаза и смотрел на него не отрываясь, пока тот не скрылся из виду — не вернулся в бар, с некоторым удовлетворением отметил он. Он не сомневался, что мужчина попытается вернуться в другой раз, но к тому времени Пит уже предупредит Йок о том, что этот гад пытается купить ее персонал.              А ей это совсем не нравилось.              Поморщившись, он аккуратно спрятал пистолет и пошел прочь, настороженно озираясь на случай, если парень попытается вернуться и последовать за ним. Такое уже случалось раз или два, и Пит был не в настроении сегодня разгребать последствия. Он также не хотел, чтобы из-за него пострадал бизнес Йок — даже если это было всего лишь смутное упоминание о найденном поблизости трупе, это все равно могло отпугнуть людей.              Пока он шел, у него покалывало шею, и он нахмурился, когда протянул руку, коснувшись кончиками пальцев кожи под колье, которое было на нем надето. Он ненавидел, когда ему напоминали о том, что он здесь, но когда это происходило, он чувствовал, что не мог просто игнорировать это. Большинство людей ничего не чувствуют, пока не встретят свою половинку, но он чувствовал подобные вещи с самого начала — как вихри эмоций, которые пробивались сквозь него, привлекая его внимание независимо от того, хотел он этого или нет.              Несомненно, то же самое происходило и в обратную сторону, поэтому, вероятно, он чувствовал это сейчас — человек на другом конце (Пит отказывался произносить или даже думать о слове «соулмейт»), вероятно, почувствовал это, когда в нем взыграл адреналин.              Покалывание немного утихло, когда он провел кончиками пальцев по метке, но ощущение все равно было тревожным: оно пронеслось по шее, а затем вернулось обратно и уперлось в горло. Вздохнув, Пит поморщился, прежде чем коснулся ее кончиками пальцев, и закрыл глаза.              Все в порядке, думал он, мысленно подбирая слова и ощущения. Если честно, он даже не знал, как ему это удавалось, просто это как-то срабатывало. Я в порядке. Я в порядке.              Это сработало лучше, чем простое прикосновение: резкое, гудящее ощущение постепенно сгладилось, пока не осталось лишь смутное ощущение тепла на коже. Открыв глаза, Пит вздохнул, неосознанно погладив кончиками пальцев больное место, а затем снова направился к автобусу.              Если он когда-нибудь встретится с этим человеком, все будет по-другому, а пока ему казалось неправильным не реагировать в такие моменты.              Когда он вернулся домой, в доме было темно, и Пит тихо открыл дверь и проскользнул внутрь. Напряжение рабочего дня улетучилось, и он вздохнул, на мгновение вдыхая знакомые запахи — духи его бабушки, пряный аромат карри, которое она, должно быть, приготовила на ужин. Все это вместе взятое напоминало дом — одно из немногих мест, где Пит чувствовал себя спокойно и мог быть самим собой.              Он подошел к холодильнику и открыл его, свет заиграл на полу. Там его ждала миска с аккуратно наклеенной надписью его имени, и он улыбнулся, доставая ее. Он уже не раз просил бабушку не беспокоиться о том, чтобы приготовить ему что-нибудь, но с таким же успехом можно было попросить солнце не вставать.              Он старался не шуметь, пока разогревал еду на маленькой сковороде, а затем сел есть, глядя на ночное небо, видневшееся в окне. К тому времени как он закончил, он почувствовал себя немного более человечным, его рабочий образ был сброшен и оставлен позади. Ему все еще нужно было принять душ, чтобы смыть вонь из бара, а затем переодеться, но, по крайней мере, он чувствовал, что это одна из редких ночей, когда ему действительно удастся выспаться.              Когда он проходил мимо комнаты бабушки, там было темно, но дверь была слегка приоткрыта, и Пит остановился, глядя сквозь темноту на кровать.               — Спокойной ночи, Яай, — тихо сказал он. — Я дома.              Через мгновение он услышал тихое бормотание, когда бабушка перевернулась в постели, и Пит улыбнулся, продолжая идти по коридору в свою комнату.        …       Все пошло наперекосяк следующим днем.       Был еще один прекрасный день, и Пит воспользовался этим, чтобы сходить на рынок и набрать продуктов на неделю, не обращая внимания на протесты бабушки, что она может сделать это сама.       — Какой смысл в том, что твой внук живет с тобой, если ты не позволяешь мне это делать, — сказал он ей, и она вздохнула, но затем с ласковой улыбкой погладила его по щеке.       Он уже возвращался обратно и был близок к своему дому, когда услышал шум, и от звука ссорящихся внутри незнакомых сердитых мужчин у него по позвоночнику пробежала дрожь страха и тревоги. Прошли годы после смерти отца, годы с тех пор, как он в последний раз беспокоился о том, что кто-то мог причинить вред его семье, но его реакция все равно была мгновенной, каждое нервное окончание восприняло сигнал тревоги и заставило его покрыться мурашками.       Каждый инстинкт подсказывал ему, что он хотел ворваться в дом и выяснить, что происходит, и ему потребовался весь его самоконтроль, чтобы изменить свой подход. Если бы он подошел к входной двери, его бы сразу заметили, поэтому Пит отступил на несколько шагов и направился к затененной, заросшей аллее, которая была за домом. Оттуда он сможет подойти ближе, услышать разговор и понять, что, черт возьми, происходило.       То, что он услышал, когда подошел ближе, ледяным пальцем провело по позвоночнику, и он сглотнул, прижавшись к стене и просто прислушиваясь.       — У тебя есть деньги или нет? — требовал голос. Мужской голос, злой и мрачный.       — Я… я же сказала, мне нужно еще немного времени. Мой внук… — голос бабушки Пита был дрожащим, но все же отчетливым, и Пит вздрогнул, закрыв глаза и откинув голову назад к дому. Страх, который он слышал, был невыносим и резал его до глубины души.       — Твой внук должен знать, что мы не терпеливы, когда речь идет о людях, задолжавших нам деньги, — снова заговорил голос, холодный и жесткий. — Ты знала, что тебя ожидает, когда мы дали тебе то, в чем ты так отчаянно нуждалась.       — У моего внука есть работа, нам просто нужно еще немного времени, — это снова была его бабушка, и Пит сглотнул, почувствовав, как его грудь сжалась при звуках яростной гордости и любви в ее голосе. Она была единственным человеком, который всегда верил в него, даже когда не должен был.       — Работа? — мужчина рассмеялся, и теперь Пит услышал, как смеялись и другие. Как минимум… двое? Черт. Один — это уже плохо, но с таким количеством у них нет и шанса отбиться или даже убежать, если бы они попытались. — Твой драгоценный внук хоть сказал тебе, чем он зарабатывает на жизнь? Может, его чары не так привлекательны, как он думал?              — Говорите о своих деньгах сколько угодно, но не вмешивайте в это Пита, — голос бабушки звучал теперь тверже, решительнее, и Пит на мгновение закрыл глаза, его грудь сжалась. Он не знал, почему она так верила в него, и не знал, заслуживал ли он этого, но это означало, что он не мог просто стоять и слушать, пока она защищала его.              Оттолкнувшись от стены, он перевел дух и направился к двери, ведущей внутрь.              — Все в порядке, Яай, я дома, — тихо сказал он и, переступив порог дома, увидел бабушку, стоящую у плиты, и трех мужчин, угрожающе расположившихся перед ней.              — Пит. Эти джентльмены как раз уходили, — в голосе бабушки все еще звучала стальная нотка, так не сочетавшаяся с ее маленьким ростом и седыми прядками на висках. Пит восхищался этой сталью, любил ее, но знал, что она не сравнится с силой и гневом мужчин, нависших над ней.              — Уходили? Только если вспомнишь, где у тебя спрятаны наши деньги, — усмехнулся один из мужчин, делая шаг к ней.              — Оставьте ее в покое! — Пит мгновенно отреагировал, подавшись вперед и встав между бабушкой и мужчиной. — Послушайте, мы вернем ваши деньги, просто… мне нужно несколько дней, — он понятия не имел, как собирался это сделать, но он не позволит никому причинить вред его бабушке, в этом он был уверен.              — Нас бы здесь не было, если бы у тебя было несколько дней, мальчик, — голос был низким, шелковистым, и вот один из мужчин шагнул вперед, схватил Пита за рубашку и дернул его вперед.              — Убери от меня свои гребаные руки! — яростно сказал Пит, подняв руки, чтобы дернуть руку, вцепившуюся в его рубашку. — Слушай, даже я не могу достать деньги из своей задницы, но я говорю, что если ты дашь нам время до конца недели, я достану их для тебя.       — Ты что, оглох? Послушай меня, шлюха…              Пит почувствовал, как его лицо побледнело при этом слове, и застыл на месте, мысленно прикидывая, насколько вероятно, что он сможет взять их всех. В лучшем случае — вряд ли, и это даже если бы рядом не было его бабушки, умоляющий взгляд которой виднелся над плечом мужчины.              Вздохнув, он снова перевел взгляд на лицо мужчины и нахмурился, резко осознав, что гангстер больше не смотрел на него. Вместо этого он смотрел на одного из своих партнеров, который, казалось, контролировал ситуацию, и мгновение спустя Пит споткнулся, когда его резко отпустили, толкнув назад большой рукой.              — Отлично, парень. Конец недели — это все, что у тебя есть, а потом мы вернемся, — сказал мужчина, тыча пальцем в лицо Пита. — Ты меня понял?              У Пита возникло желание откусить этот чертов палец, которым тыкали ему в лицо, но он сдержал себя и кивнул.              — Понял, — ответил он.              — Хорошо. Надеюсь, ты нас не разочаруешь.              Одно из стекол в двери разбилось, когда мужчины выскочили из дома, но затем наступила тишина, и Пит остался наедине с бабушкой. Он инстинктивно распахнул руки, успокаивая ее, когда она пришла отругать его и одновременно обнять так крепко, что ребра заскрипели под напором. Знание того, что она в безопасности, в тот момент было главным, но в голове Пита все время крутился один простой вопрос: как, черт возьми, он собирался достать столько денег к концу недели?        …       — Если мне больше никогда не придется слышать ни слова о ростовщиках, я буду счастлив.       Пит вздохнул, и чувство вины закралось в его душу, когда он взглянул на Порша. Его обычно спокойный и добродушный друг выглядел разъяренным, губы сжались в тонкую линию, прежде чем он сделал еще одну затяжку сигареты, после чего покачал головой, глядя в небо.       — Ну, у меня есть время до конца недели, — сказал он в ответ, пожав плечами. — Мне просто нужно что-то придумать до этого времени.       — О, да, потому что это так просто? Черт, Пит, что именно ты собираешься делать? Даже если ты будешь брать дополнительные смены, ты не сможешь… — Порш замер, а потом тихо выругался.       Пит не смотрел на него, а сосредоточился на том, чтобы сдержать дрожь в руке, поднес сигарету к губам и глубоко затянулся, устремив взгляд в точку на другом конце переулка. Был ранний вечер, и они вдвоем стояли на улице у задней стенки бара Йок, а люди все еще проносились мимо по главной дороге неподалеку, так как город готовился к вечеру.       — Пит. Какого черта? Пожалуйста, скажи мне, что ты не думаешь о том, о чем я думаю, — тихо сказал Порш.       Пит не глядя понял, как выглядел его друг: обеспокоенный, сердитый, расстроенный. Упрямый, а с этим он не мог смириться сейчас, не тогда, когда на кону стоял его дом.       — Берд донимает нас обоих уже сколько месяцев? — ответил он, снова пожав плечами. — Ночи или двух должно хватить. Тогда я смогу вернуться к нормальной жизни.       — Ты же знаешь, какой Берд, Пит, — черт возьми, он не боится использовать все, что может, если думает, что это заставит кого-то сделать то, что он хочет, — тихо сказал Порш, посерьезнев. — Я знаю, что ты заботишься о своей бабушке, но ты не можешь так поступить. Да и сможешь ли ты вообще, после того как…       — Прекрати, — огрызнулся Пит, с гневом глядя на Порша. — У меня нет гребаного выбора, ясно? И если я решусь, то да, я смогу, потому что это то, что я должен сделать, чтобы исправить этот беспорядок.       Порш уставился на него, затем покачал головой, делая очередную затяжку.       — Ты можешь поговорить с Йок, может, она что-нибудь придумает. Все лучше, чем позволять Берду управлять тобой, Пит.       — И рисковать тем, что кто-то из остальных узнает об этом и еще больше убедится, что мы с тобой — любимчики? — устало спросил Пит, мрачно улыбаясь и выпрямляясь, бросив сигарету на землю, где она впечаталась в цемент. — Не думаю. Пойдем, нам нужно переодеться.       — Не думай, что мы не поговорим об этом позже, — ответил Порш, со вздохом отбросив свою сигарету, и последовал за ним, удобно обхватив Пита за талию, когда они вдвоем скрылись в помещении.              На самом деле у них еще было время, но Пит ненавидел собираться позже, когда большинство остальных танцоров начинали в то же время. Всегда возникали неизбежные ссоры по поводу того, какую музыку включить, кто что одолжил и с разрешения ли, сплетни о том, кто кого трахает, и неизбежные ссоры по поводу чаевых за ночь. Это быстро надоедало, и он предпочитал собираться, когда были только он и Порш.              — Порчей все время хочет пойти на экскурсию туда, где я работаю, — сказал Порш, когда они сели за стол.              Пит взглянул на него, когда тот вешал свою сумку на стул, и, несмотря на свое настроение, немного развеселился.              — Ну, ему бы это, наверное, понравилось, — ответил он, стягивая с себя рубашку, прежде чем посмотреть на Порша и пожать плечами. — Ты уже знаешь, что Йок хочет с ним познакомиться.              — Мм, — ответил Порш, бросив на него язвительный взгляд. — Это займет его на две минуты, прежде чем он начнет задавать вопросы о том, что на мне надето и что я вообще делаю.              — Знаешь, он уже достаточно взрослый, чтобы ты мог быть с ним откровенным, — заметил Пит, приподняв бровь, прежде чем повернуться к своей сумке и достать рубашку для вечера — красную, прозрачную и облегающую, он чувствовал, что она будет хорошо смотреться.              — Тогда, может быть, мне стоит позволить тебе самому все объяснить, учитывая, как мы оба здесь оказались, — возразил Порш, хотя его улыбка говорила Питу, что он не сердился.              Конечно, он был прав. Порш начал работать в «ХамБар» сразу после Пита, как только тот проследил за ним, чтобы выяснить, где работал Пит. Это было не то, что Пит планировал, но Порш, похоже, не жалел об этом, и в том, что его лучший друг работает вместе с ним, были свои плюсы. Несмотря на то что ни один из них не хотел рассказывать своим семьям о том, чем они занимались, это все же лучше, чем некоторые другие варианты. Пит не забывал, что ему, по сути, было повезло с работой.              После смерти матери настали тяжелые времена, и, несмотря на заверения бабушки, он знал, что им приходилось нелегко. Отец никогда в жизни не откладывал деньги, а мать после его смерти долго не могла работать. Она начала угасать почти сразу же, и за несколько месяцев после его смерти ее бледность стала почти такой же серой, как и ее метка. Пит и его бабушка пытались образумить ее, но она и слушать не хотела.              Пит и его бабушка были против всего мира, и Пит не собирался терять ее после всего остального.              Оглядываясь назад, он был уверен, что его отчаяние было очевидным. Он определенно принимал глупые решения, от которых Порш пытался его уберечь, когда он начал принимать ставки в школе. С этого момента он даже не заметил, как его потянуло к изнанке жизни, которая существовала на улицах, и в конце концов путь к той первой продаже в тенистом переулке, вероятно, был начат за несколько недель до этого.              Конечно, в этом ему помогла его внешность. Даже будучи взрослым, Пит часто сталкивался с людьми, считавшими его моложе себя, а в подростковом возрасте все было еще хуже. Это позволяло ему вытворять такие штуки, на которые другие люди не решились бы.              Однако в конце концов это его настигло. Справедливости ради, ему и раньше удавалось провернуть сделку прямо под носом у полиции, но в этот раз все пошло не так. Ему просто повезло, что Йок случайно заметила его и пожалела, когда он прятался в переулке посреди грозы, промокший и уверенный, что его в любой момент найдут. Она завела его в дом, высушила и дала выпить, каким-то образом вытянув из него всю историю, а потом прямо сказала, что если он не хочет умереть на улице, то должен прийти к ней на работу.              Тогда он рассмеялся ей в лицо, но через несколько дней вернулся, движимый обещанием постоянных денег и тем, что Йок сказала ему, что она позаботится о том, чтобы ему не пришлось делать ничего, чего он не хотел бы делать. Это было выгодно им обоим, хотя он знал, что Йок, вероятно, получила более выгодную сделку, учитывая, сколько мужчин и женщин регулярно выстраивались в очередь, чтобы увидеть Порша.              Вздохнув, он одернул рубашку и поправил чокер, который решил надеть на ночь, а затем повернулся, чтобы принять позу.              — Как думаешь, подойдет, когда я неизбежно столкнусь с Бердом позже? — спросил он, глядя на себя со стороны.       Он хотел пошутить, но вздох Порша подсказал ему, что это не сработало, и, когда он поднял глаза, его друг бросил на него обеспокоенный взгляд.              — Ради твоего блага, надеюсь, он не появится сегодня вечером, — сказал Порш.              — Да, тебе легко говорить, — напряженно ответил Пит, собираясь закинуть сумку в шкафчик. — Ты же знаешь, что сделал бы то же самое, если бы речь шла о Порчее.              Тишина, раздавшаяся за его спиной, говорила о том, что его слова попали в цель.              — Ладно, — наконец сказал Порш, снова вздохнув. — Но я все равно считаю, что тебе стоит поговорить с Йок. Пойдем, у нас достаточно времени, чтобы перекурить перед началом.        …       Его смена прошла без особых происшествий, но Пит все равно устал, когда спустился со своего места и, вытирая пот с лица, направился к задней части бара. Иногда он получал удовольствие от танцев, а иногда это было просто утомительно. По крайней мере, в этот раз чаевые были достаточно хорошими, чтобы он смог купить еду.       Берда он пока не заметил, но знал достаточно, чтобы в случае необходимости отправиться на его поиски. Учитывая сроки, ему пришлось бы это сделать, даже если бы это означало проникновение на территорию Берда, когда он предпочел бы этого избежать.       Порш как раз спускался со своего места, когда мимо проходил Пит, и, несмотря на свое настроение, он тихонько фыркнул, увидев разочарованные лица, которые оставил его друг. Технически танцоры были не обязаны флиртовать с клиентами, когда не работали, но для Порша флирт был так же естественен, как дыхание, и вполне понятно, что некоторые были разочарованы тем, что он их покидал.       — Знаешь, тебе не обязательно идти со мной, — сказал он, когда Порш, запыхавшийся и покрытый потом, опустился на ступеньку рядом с ним. — Со мной все будет в порядке.       — Сколько мы уже дружим, а ты до сих пор не знаешь, что лучший способ заставить меня приклеиться к тебе — это сказать, что мне не обязательно идти? — спросил Порш, улыбаясь и обнимая Пита за плечи. — Я все еще думаю, что тебе стоит поговорить с Йок.       — Порш… — простонал Пит, но потом закатил глаза. — Я поговорю с ней, если не найду Берда сегодня вечером, хорошо? Тебя это устроит?       — Нет, потому что ты должен делать все наоборот, — ответил Порш, поморщившись и посмотрев на Пита. — Что ты будешь делать, если она узнает? Берд наверняка сделает все, чтобы она узнала.       Пит не подумал об этом и нахмурился. Политика Йок распространялась не только на клиентов, но и на персонал. Если бы она узнала, то уволила бы его, независимо от того, была ли это одна ночь или больше.       — Пит. Тебе действительно стоит поговорить с ней, — тихо сказал Порш, и Пит застонал, на мгновение закрыв глаза.       — Хорошо. По крайней мере, дай мне сначала покурить, — сказал он, с гримасой подходя к своему шкафчику, чтобы снять промокшую от пота рубашку и запихнуть ее в сумку.       Выйдя на улицу, он с облегчением вдохнул прохладный ночной воздух и, передернув плечами, двинулся дальше по переулку, оглянувшись, когда услышал, как открылась дверь.       — Ты же знаешь, что большинство людей не рассердились бы, если бы их друг указал им на то, что разумнее поговорить с боссом, чем идти к сутенеру, верно? — сказал Порш, быстро догнав его.       — Ты же знаешь, я не люблю смешивать работу с личным дерьмом, — ответил Пит, пожав плечами, а затем вздохнул, прикуривая сигарету. Учитывая то, как он относился к разговору с Йок, она ему определенно понадобится.       — Хотя бывают и исключения. И… эй, какого хрена?              Пит напрягся, почувствовав, как Порша вдруг с силой оттащили от него, и тон голоса его друга заставил его напрячься и насторожиться. Несколько мгновений назад они были одни, но когда он повернулся, то успел лишь мельком увидеть несколько фигур, прежде чем они бросились на него, явно намереваясь одолеть его силой. Его рука инстинктивно потянулась к поясу, но, конечно же, он оставил свой чертов пистолет внутри, потому что обычно он ему здесь даже не нужен.              — Слушай, если тебе нужны деньги… — он замолчал, когда удар по голове заставил его увидеть звезды, а вдалеке послышались звуки борьбы и ругань Порша. Кто эти люди и почему им нужны оба?              — Ты уверен, что тебе нужны оба? — услышал он и на мгновение замер, а затем удвоил усилия, чтобы освободиться, пот леденел, стекая по спине. Он узнал этот голос, это был один из тех, кто был в его доме накануне вечером.              — Ты его видишь? Кроме того, если босс говорит, что ему нужны оба, мы берем обоих, — ответил другой голос. — Послушай, парень, чем скорее ты начнешь сотрудничать, тем лучше.              Эти слова сопроводились ударом колена по лицу Пита, и он, пошатываясь, захлебнулся внезапно хлынувшей кровью. Сквозь боль он почувствовал, как чьи-то руки обхватили его за бока, а затем что-то тяжелое и удушающее навалилось на лицо, закрывая от мира.       Неподалеку заскрипели шины, и Пит покачнулся, отчаянно отталкиваясь ногами. Кто бы это ни был, они пришли подготовленными, и кто, черт возьми, знал, куда и зачем они хотели его отвезти, но он не забыл, как один из них назвал его шлюхой накануне вечером.              Он почувствовал, как по крайней мере один из его ударов пришелся в цель, услышав, как мужчина выругался, но тут его схватили за ноги и подняли в воздух. Мгновение спустя он с грохотом приземлился, и от силы удара он вздрогнул, пытаясь ухватиться за холодный, скользкий металл. Через минуту с ним столкнулось еще одно тело, и он инстинктивно протянул руку, услышав ругательства Порша. Сбоку захлопнулись дверцы машины, и снова послышались голоса, но он не мог разобрать, что они говорили, голова немного кружилась от полученного удара коленом по лицу.              — Порш? Ты в… — он прервался, вздрогнув от неожиданности, когда машина пришла в движение, и от резкого ускорения он отлетел назад, ударившись, казалось, о борт автомобиля.              — Пит? Какого черта, — сказал Порш, и Пит тихонько выругался, услышав хриплый и приглушенный голос друга.              Пит сглотнул, поморщившись от болезненной боли в носу.              — Почти уверен, что нас просто похитили, — пробормотал он.              Похитили, и он не знал, видел ли кто-нибудь хоть что-нибудь из этого. Они были в полной заднице.        …       На другом конце города зазвонил телефон, и человек, изучающий шахматную доску, позволил ему сделать это, пока не определился с ходом, и, прежде чем ответить, передвинул фигуру на место.       — Готово? — спросил он.       Он выслушал ответ на другом конце телефона, а затем кивнул головой.              — Хорошо. Доложите мне, как только с ними разберутся.       Закончив разговор, он отложил телефон в сторону и откинулся в кресле, а на его губах появилась улыбка.