Над Берлином шел снег

      Часы пробили десять. Ночь окутала город. Ниточка света от фонаря у входа гостиницы вела прямо в неподвижную темноту; веяло холодом, и Магда, поежившись, уткнула взгляд в колышущуюся бурую траву. Она оделась слишком легко, не подумав, что Хельмут может и опоздать. За ужином он просил о короткой встрече, и вот она ждала его под фонарем, как и условились.       — Что ты застыла, как изваяние? — окликнула ее Хельга из окна. — Простыть решила?       — Я жду Хельмута, — Магда оторвалась от созерцания газона. — Он хотел со мной поговорить…       — Перебьется, — Хельга кашлянула, — иди сюда скорее.       — Но Хельмут...       — Если мужчина опаздывает более, чем на пять минут, его надо слать к черту. Иди сюда, кому говорю! Ну?! У меня есть секрет! Я страсть как хочу им поделиться! Иначе я лопну!       Магда ради приличия еще минуту постояла, а потом забежала в гостиницу и, потирая замерзшие руки, заглянула к Хельге в номер. Хельга захлопнула за ней двери и задернула шторы.       — Магда, у меня серьезная тема для обсуждения. Знаешь... Мы долго думали, прежде чем вообще решились, — она говорила странно путанно, прямо как в день, когда объявила о своей помолвке. — Сначала я убеждала Отто, а потом он убеждал меня. Ты не подумай, не потому, что мы оба не верим тебе, просто мне сделалось тебя так жалко! Ты себя не видела в ту ночь! У меня сердце оборвалось и надломилось, когда я забежала и нашла тебя у телефона скрюченной!       Магда непонимающе поджала губы.       — Я путанно объясняю, знаю, — Хельга вздохнула. — Потому что волнуюсь. В общем, мы поняли, ты своя, — она наклонилась к ее уху и прошептала едва слышно, — ты не хочешь помочь подполью?       Магда шарахнулась от нее в сторону, как напуганная лошадь отскакивает от вылетевшей из-под копыт птицы. Она подозрительно оглянулась кругом: гостиницу организовывал Геббельс. Нет ли тут двойного дна? Он слишком спокойно отреагировал на ее признания, не потому ли, что окончательно разуверился в ее необходимости для партии? Вдруг их прослушивают, а Хельга по глупости согласилась поговорить с ней? Или не по глупости?!       — Я проверяла, — Хельга понимающе кивнула и подмигнула по-заговорщически, — тоже подумала. Пусто. Но мы можем шептаться...       — Ты с ума сошла? — прошипела Магда. — Такие вещи не говорят вслух даже в самой глубокой пещере!       — Или пойти в парк, — Хельга невозмутимо закончила предложение. — Мне больше нравится тут. В парке холодрыга. А здесь я налью нам вина, и ты мне расскажешь, что думаешь.       В окно настойчиво постучали. Магда побледнела, вжавшись в стену. Хельга приоткрыла штору и показала стоявшему за стеклом Хельмуту язык.       — Хельга!       — Гуляй в одиночестве, моя очередь сидеть с Магдой на свидании! — она обернулась на подругу.       — Я не могу, — Магда замотала головой. — Нет, нет!       — Ах Магда, вот почему я боялась тебя трогать, ты сейчас распластаешься на полу, — Хельга вскрыла бутылку и уселась с ногами на кровати. — Садись. Выпьем.       Магда села, обхватив себя за плечи. Кошмар, кошмар, ну что же такое! Только она расслабится, жизнь подкидывает все новые передряги и испытания! Хельга всунула ей в руки бокал.       — Прошу тебя, успокойся! Я не агент НСДАП. В конце концов, мой без пяти минут муж еврей и твоими стараниями он ариец, стала бы я тебя так подставлять!       — Я сама себя подставила, — Магда сделала большой глоток и выпалила: — Я ему все сказала.       — Хельмуту? — Хельга изогнула бровь.       — Нет, я... Я про Геббельса! — Магда рывком поднялась, чуть не столкнувшись с подругой лбами. — Я ему призналась, Хельга, что не понимаю и не поддерживаю их.       — Ты сделала что? — Хельга подпрыгнула и взобралась на кровать с ногами. — А он?!       — А он... — Магда обхватила себя за колени и страдальчески посмотрела на нее. — Он меня поцеловал...       Хельга пару раз моргнула, словно кошка, на которую вылили ушат воды, и вдруг неприлично громко расхохоталась. Смех разлетелся по комнате рассеянным светом включившегося за окном фонаря. Хохоча, Хельга привалилась к стене, тщетно стараясь не расплескать вино по простыне.       — Ну не смейся надо мной! — Магда невольно улыбнулась, хотя ее начинали душить слезы. — Мне хотелось умереть прямо в кабинете.       — Нет-нет, погоди, еще раз, — Хельга задыхалась от восторга, — ты ему сказала, что не поддерживаешь НСДАП, а он поцеловал тебя?..       — Не совсем, я просто пропустила пару моментов, — Магда и сама рассмеялась, и ей сделалось вдруг легко-легко, комок в горле рассосался. — Я ему начала врать, что просто не все понимаю... И что мне очень-очень тяжело…       — Что, кстати, правда, — заметила Хельга философски.       — Он сказал, что мне надо влюбиться, будет легче. Я боялась, что все придет к допросу, и ответила, что и так влюблена, но, чтобы отвертеться от разговора, несла чушь, что человек этот мне всяко не ровня и, ко всему прочему, женат, и... Он решил, что я про него! А он, как ты, оказывается, справедливо отмечала, мною очарован.       Хельга хрюкнула в кулак и упала на подушку.       — Магда, ответственно заявляю, что ты бестолковое создание! Столько раз тебя предупреждала, а ты не просто не послушала, еще и вытащила из него признания! По секрету скажу, что ты одна из немногих, кому он в симпатии признаться боялся. Не спрашивай, откуда у меня такие сведения! О, я бы отдала все золото, чтобы посмотреть на ваши лица, потому что я не представляю себе, как Геббельс мог взять и, преодолев твое коварство с нелояльностью, высказать чувства!       — Хельга, в том-то и дело, что не понимаю, — Магда прекратила смеяться, вздохнула и подперла подбородок кулаком. — Мы шутим с тобой, но... Слушай, он же серьезно покрывает меня, помог с Отто.       — Господи, Магда, если он узнает, с кем Отто водится, его разорвет на маленькие лоскуточки, — Хельга утерла выступившие от смеха слезы. — Своими руками спас подпольщика. Господи, ну ты и повеселила меня. Да он действительно потерял голову.       — Или нет. Он, кажется, без задней мысли говорит или делает что-то, но я постоянно ощущаю себя так, будто меня бьют моим оружием: не говорят до конца.        — Думаю, он так же думает.       — И это пугает! — Магда поежилась.       — Представь, он сейчас тоже с кем-то сидит и вопрошает: она мне искренне говорила или нет?       — Прекрати! Ты нервируешь меня еще больше!       — А представь, перетянуть его на нашу сторону, — Хельга выпучила глаза и хлопнула себя по коленям. — Слушай, тебе не составит труда! Ты не актриса, которых у него было миллион, ты нечто большее. На последних съемках мои коллеги ворчали, что теперь нет возможности для карьерного роста, его разум занимает Каменный Цветок. Это тебе кличку прилепили. Попробуй! Я серьезно!       — Да ну, — Магда вымученно улыбнулась. — Не выйдет. Может, он и без ума от меня, но еще больше он без ума от Гитлера. А еще, честно говоря, Хельга, я трусиха. Видела, что могут сделать с теми, кто открыто выступает против… Я малодушно жажду жить.        — Все мы приходим в мир для жизни. Умирать никому не хочется, — Хельга сделалась серьезной и кивнула. — Ты не торопись с ответом. Тебя и так потрепало.       — Если я и соглашусь, что буду делать? — Магда прислонила ко лбу руку. — Я все время на виду, а теперь...       — Сможешь через шифр передавать внутренние новости, у тебя доступ к ним имеется через того же Геббельса, теперь он тебе на уши хорошо присядет, — Хельга пожала плечами. — А ты, кстати, и так говоришь двусмысленностями.       Магда уставилась на нее, словно в первый раз увидела. Неужели Хельга все это время улавливала, что за словами прячется еще что-то? Хельга, которая казалась ей недалекой болтушкой! Магда прищурилась, разглядывая улыбающееся лицо подруги перед собой: все в нем было, как прежде, и все-таки... Хотелось от стыда под землю провалиться. Ну конечно, актриса! Ведь когда они только-только познакомились в 1933 году, Хельга казалась невероятно умной, дерзкой, уверенной в себе. Как легко она одурачила всех вокруг, постепенно надевая маску простушки, которой интересная лишь мода и кино.       — Что смотришь? — Хельга сонно потянулась и допила вино залпом. — Не совсем я глупая, правда?       — Да ты гений!.. — Магда смотрела на нее со смесью восхищения и растерянности.       Вдруг в эти страшные дни крови и бесчеловечности, в дни, отрицающие саму жизнь, ей вернулось то, что было безжалостно отнято. Она увидела свет во мраке и едва держалась, чтобы не полететь на него, как мотылек летит на огонь.       — Магда, мы не будем ждать от тебя сверхчеловеческих усилий, — Хельга обняла ее, и от тепла ее тела стало невероятно хорошо. — Никто из нас не хочет, чтобы ты зря рисковала своей светлой головой. У тебя глаза на мокром месте?       — Представить себе не можешь, сколько вы значите для меня, — пробормотала Магда в ответ, шмыгнув носом. — Ты, Отто, Хельмут...       — Кстати, о моем дражайшем братце, — Хельга потрепала ее по волосам. — Он тоже влюблен в тебя без памяти. Да ты и так знаешь.       — Я никогда не против Хельмута, — Магда шмыгнула еще раз и потянулась за одеялом.       — Ты действительно дитя, — Хельга тяжело вздохнула. — Женится он на тебе… Магда повернулась к ней со страдальческим выражением лица.       — Не печалься, я его отважу. Впрочем... Ладно, сестрам так не стоит говорить, но мы с ним по разные стороны баррикад, прощу себе богохульство: он неплохой малый порою. Да и любит тебя довольно давно, чем крайне удивил меня. Обычно его любовь кончается на третьей неделе, а ты владеешь его умом пять лет.       — Все так серьезно! — Магда выдохнула шумно.       — А ты как думала? Что, все-таки, не лежит душа?       — Ты не так поняла!       Хельга укуталась в одеяло и поманила Магду к себе.       — Я уже говорила Хельмуту... — она залезла ей под руку и завернула их в кокон. — Тебе тоже скажу. Мне кажется, я не умею любить.       — Глупости! — Не перебивай меня. Вы с Хельмутом прямо одинаковые, сразу бросаетесь переубеждать. Я никогда не испытывала что-то такое, как описывают в книгах, да и то, что описывали девочки в школе. И что ты говоришь об Отто — тоже никогда не чувствовала. Даже, не ко сну вспоминать, то, как на меня смотрит Геббельс, мне странно. Не могу сказать, что люблю свою семью или скучаю, если остаюсь одна. Люди в моей жизни делятся на комфортных и нет.       — Ох и чудная ты, — Хельга постучала по ее лбу.       — Знаю... Хельмут так же сказал. Он и вправду хороший.       — Значит, комфортный?       — Наверное, — просто согласилась Магда.       — Ладно, — Хельга поправила на ней одеяло. — Возьми себе еще один критерий: не вызывает он у тебя отвращения?       — Нет, конечно, — Магда покачала головой. — Мне нравится с ним говорить.       — Ребенок, — Хельга скривилась, — тебя точно растили в теплице, как помидор или огурец. Я тебя не о разговорах спрашиваю… Приведу тебе еще один аргумент, хоть как сестра, опять же, не должна была бы так говорить: вооружись им против Геббельса и убей двух зайцев одним выстрелом. Глядишь, из вас что-то выйдет. Братцу не помешает замороженная девица, в качестве мести за весь наш женский род, а тебе — защитник. И вообще, послушай меня. Ты чересчур демонизируешь министра пропаганды. В конце концов, Магда, он просто человек. И поверь, весьма падкий на женщин! Пара месяцев, и он забудет про тебя. Лида Баарова тому пример. Только стоило ему помириться с женой, и что он делает? Хотя может и не забыть, ты его дама сердца, как в Средневековье, когда ему надо, он быстро завоевывает внимание. С тобой тоже вот уже пять лет как мучается.       — Хельга, отстань.       — Не отстану. Скажи мне, неужели за все годы ты не обратила внимание, что он постоянно в окружении женщин? Всюду!       — Прекрати пожалуйста! Спать пора!       — Нет уж, дослушай! Он снова разругался в сентябре с женой. Жил в министерстве, лишь бы домой не идти. Сомневаюсь, что скандал был из-за Лиды, с ней он порвал в августе. А ты как раз зачастила к нему. Думаю, в тебе видят не просто мимолетное увлечение, а серьезную угрозу.       Магда замерла, хотя до последних слов полушутливо-полусерьезно брыкалась. Вот почему у него такой порядок в кабинете, почему он стал и кофе там пить, и машинку печатную новую принес, и почему диванчик, обычно заваленный книгами, стал свободен! Он серьезно жил в министерстве!       — Ладно, а вот теперь спи, — Хельга усмехнулась. — Да, я тебя никуда не отпущу, оставайся, мне спокойнее… И тебе тоже. Сумбурные диалоги должны и заканчиваться сумбурно.       Она наклонилась, подняла с пола свою туфлю и запустила ее в выключатель. Лампа погасла, и комната погрузилась во тьму.