i'd be smart to walk away (but it feels different when you're with me)

Смотреть, как Карина готовит, - то ещё испытание. Майя наблюдала пару раз, но это всегда происходило в присутствии Эндрю, так что её развлекали их препирательства, или она активно избегала смотреть на Карину в его присутствии. Она не могла оценить её так, как сегодня. Длинные, тонкие пальцы Карины идеально изгибаются вокруг ножа каждый раз, когда она берёт его в руки, ловко проводя им по овощам, которые она нарезает. Когда она помешивает содержимое кастрюли на плите, её бедра покачиваются в такт движениям, словно она создает музыку, а не ужин. Пока она готовит, бокал с вином всегда находится на расстоянии вытянутой руки, и от наблюдения за едва уловимыми движениями её горла, когда она глотает, у Майи каждый раз кружится голова. Когда Карина берёт ложку, чтобы дать Майе попробовать, Карина прикусывает губу, ожидая реакции Майи, и ярко улыбается, когда Майя говорит ей, как это вкусно. Майя мимолётно мечтает о том, чтобы они обе бросили работу и уехали в Италию открывать ресторан, только чтобы каждый день смотреть, как Карина готовит... но она быстро отгоняет эти мысли, какими бы заманчивыми они ни были. Вместо этого она просто наслаждается моментом, зная, что, возможно, пройдёт много времени, прежде чем она получит ещё один такой момент. Она предлагает свою помощь, что-то нарезать или перемешать. Это не потому, что она действительно этого хочет, она бы предпочла просто смотреть и наслаждаться, но она не хочет, чтобы Карина делала всю работу. Однако Карина отказывается. Вместо этого она поручает Майе открывать вино и следить за наполнением бокалов, что, по её мнению, является самой важной работой на кухне. Майя осторожно наливает вино, желая остаться достаточно трезвой, чтобы помнить об этом и не наделать глупостей из-за ослабленных запретов. Карина закатывает глаза каждый раз, когда Майя слишком быстро убирает бутылку от своего бокала, утверждая, что американцы - легковесы, но всё равно с удовольствием отпивает. – Мне жаль, что Эндрю не смог прийти сегодня, – говорит Майя во время затишья, закончив рассказывать историю о том, как однажды ей позвонил подросток, застрявший на крыше своей школы во время какого-то замысловатого предложения для своей девушки. Она знает, что Карина делает всё возможное, радуясь возможности побыть с Майей. И Майя знает, что отчасти это искренне, но она может сказать, что Карина больше расстроена, чем говорит, из-за того, что её брат застрял на работе. Карина, конечно, понимает, почему, но всё равно расстроена, потому что Эндрю всё ещё держит её на расстоянии вытянутой руки, а она хочет проводить с ним время. Майя знает, что у них были не самые лучшие отношения. В основном это связано с тем, что они выросли на разных континентах и так долго не знали друг друга, а также с бурной историей их родителей. Они были вынуждены выбирать сторону, когда всё развалилось, хотя оба были слишком молоды, и это было несправедливо по отношению к ним. Очевидно, что Карина действительно хочет построить прочные отношения, поэтому она остаётся в Сиэтле дольше, чем планировалось изначально. Майя знает, что Эндрю тоже этого хочет, она видела благодарную улыбку, которая появляется на его лице, когда Карина спрашивает его о том, как прошёл день, или подаёт ему эспрессо, который она приготовила так, как он любит, и даже когда она раздражает его из-за возлюбленной. Их отношения улучшились всего за несколько недель, которые Карина провела здесь. Конечно, они всё ещё ссорятся время от времени, но теперь они больше шутят. На днях Карина высидела всю игру "Сиэтл Шторм" и внимательно слушала, как Эндрю объяснял правила и рассказывал о своих любимых игроках. Карина делала всё возможное, чтобы оставаться вовлечённой, хотя она говорила, что ей не нравится никакой другой вид спорта, кроме футбола, потому что "Футбол - идеальная игра, зачем мне смотреть что-то ещё?". Эндрю даже позволяет Карине рассказывать о своих исследованиях без стонов и просьб остановиться. Он почти не задаёт вопросов, чтобы ограничить количество услышанного, но Майя видела, как он гордо улыбается, слушая, с каким восторгом Карина рассказывает о своих результатах. Они стараются друг для друга, и Майя очень рада это видеть. Поэтому ей искренне жаль, что Карина запланировала этот ужин для него, а он не смог прийти. – Мне тоже, – говорит Карина, поджав губы. – Но его работа важна, и я горжусь им. Я приготовлю ему ужин в другой раз. Майя чувствует, что она пытается быть более оптимистичной, чем есть на самом деле, отмахиваясь от того, как она на самом деле расстроена тем, что он не может прийти. Майя наполняет её бокал вином, хотя сделала это всего минуту назад. Карина благодарно улыбается и делает глоток. – У тебя получается всё лучше, – поддразнивает она. – Спасибо, я всю жизнь тренировалась ради этого момента. Карина смеётся, – Я думаю, что ты шутишь, но я не удивлюсь, если это правда. – Думаю, ты никогда не узнаешь. Они продолжают в том же духе, пока доготавливают ужин. Они пьют и смеются, Карина танцует под музыку и в конце концов уговаривает Майю присоединиться к ней, когда играют её любимые песни. Майя всё время предлагает свою помощь и всё время получает отказ. Карина обо всём заботится, но почти после каждого глотка размахивает своим бокалом с вином, чтобы Майя допила, чтобы ей было чем заняться. В конце концов Майя убеждает Карину разрешить ей накрыть на стол, и она наконец-то чувствует себя полезной. Всё это кажется таким домашним, что Майя не знает, что делать. Она ненадолго позволяет своим мыслям блуждать и представляет себе вечера, как этот, но она быстро отгоняет эти мысли. Потому что они безумны. Потому что это не будущее Майи. По крайней мере, не с Кариной. Возможно, ни с кем. Она всегда говорила, что моногамия - для слабых, и она в этом уверена. Когда они уселись за стол, и Карина подала им обеим щедрые порции куриного каччиаторе и риса из цветной капусты, который она обожает, она откинулась на спинку стула и с тревогой ожидала ответа Майи. Не то чтобы Карина когда-либо готовила что-то, что не понравилось бы Майе, но, учитывая, что это особый рецепт её мамы, этот отзыв гораздо важнее. Она начинает пробовать и тщательно пережёвывает, прежде чем дать свой ответ, желая, чтобы он был вдумчивым и достойным момента, но как только она пробует, всё её лицо озаряется. – О, чёрт возьми, это так вкусно, – говорит она не задумываясь. На лице Карины появляется задорная улыбка, когда она спрашивает, – Правда? Ты думаешь? – О, Боже, да. Это просто невероятно, теперь это моё самое любимое блюдо, которое я когда-либо ела, – честно говорит она, прежде чем попробовать ещё. – Да, и Андреа тоже. Я не могу приготовить его так же хорошо, как наша мама, но очень близка к этому. – Мне трудно поверить, что что-то может быть лучше, чем это. Андреа повезет, если я оставлю ему хоть немного. – Она жуёт мгновение, прежде чем осознать свою ошибку. – То есть, Эндрю, – поправляет она себя. Она знает, что Андреа - его настоящее имя, но он всегда просит называть его Эндрю. Ей кажется интимным называть его Андреа, как будто это исключительно (или, может быть, позволительно) только для его семьи. Майя пока не уверена, что она относится к ним. – Я думаю, он бы не возражал, если бы ты назвала его Андреа. Он обожает тебя. Майя чувствует, как её лицо загорается при этих словах, но она быстро отрицает это. – О, перестань, это не так уж и важно. – Нет, я серьёзно! – настаивает Карина. – Ему нравится, что ты его друг, Майя. Я думаю, что ты, возможно, лучший друг, который у него когда-либо был. Он чувствует себя таким счастливым и защищённым рядом с тобой, я вижу это. Да, я приехала в Сиэтл для своих исследований. Но также и потому, что я хотела проведать его. Ему сейчас лучше, чем когда-либо, и я знаю, что по большей части это твоя заслуга. Майя всегда любила похвалу, но это совсем другое. Это настолько личное. Когда Майя искала соседа по комнате, она действительно рассчитывала, что это будет не слишком сложное дело. Она думала, что найдёт кого-то, с кем сможет найти общий язык, но не будет чувствовать себя обязанной сближаться. Вместо этого она нашла Эндрю, и у них с самого начала была такая глубокая связь. Хотя она ничего не делала, чтобы сблизиться с ним. Она просто была самой собой, и, по-видимому, это означает, что они прекрасно дополняют друг друга. Поэтому она не считает, что это её заслуга в том, что он счастлив. Она просто была рядом, ничего особенного. Однако она не хочет отказываться от очередного комплимента, поэтому добродушно улыбается. – Он тоже много значит для меня. И это действительно так. Как бы она ни считала, что ей не нужно было создавать такую тесную связь со своим соседом по комнате, она очень благодарна за это. Эндрю действительно понимает её, все её причуды, недостатки и привычки, как хорошие, так и плохие. Возможно, она ладит с Эндрю лучше, чем с кем-либо другим в своей жизни. Они просто взаимодействуют друг с другом. – Я волновалась, что найду, когда приеду сюда, но я очень рада узнать, что у него есть ты. Это привлекло внимание Майи. Это не первый раз, когда она упоминает о том, что беспокоится об Эндрю, или спрашивает Майю, как у него дела. Майя просто всегда считала, что она типичная старшая сестра и заботится о младшем брате. Теперь она в этом не уверена. Что-то в её заботе кажется взвешенным. – Почему ты волновалась? Карина откусывает от своей еды, прежде чем ответить, медленно жуя. Майя задаётся вопросом, не придумывает ли она оправдание. – Я всегда волнуюсь за него, – в конце концов говорит Карина. – Я волнуюсь о нём с тех пор, как мне исполнилось двенадцать лет, и наша мама забрала его с собой в Америку. Я не могу не волноваться за него. Майя чувствует, что она что-то недоговаривает. Но она не собирается давить на неё. Она считает, что на данный момент они недостаточно хорошо знают друг друга, чтобы она могла лезть не в своё дело, и, кроме того, Эндрю - её друг, и было бы похоже на то, что она действует у него за спиной и выясняет информацию о нём без его согласия. Она принимает всё, что услышала и продолжает разговор. – Я понимаю. У меня тоже есть младший брат. Я постоянно беспокоюсь о нём. Она не знает точно, почему заговорила о Мейсоне. Обычно она не любит говорить о своём брате. Это слишком болезненно, слишком личное. Но по какой-то причине она чувствует себя достаточно комфортно с Кариной, чтобы рассказать ей. Может быть, она просто хочет показать ей, что понимает её чувства. Но она думает, что это происходит в основном потому, что она хочет, чтобы Карина знала о ней всё, и готова открыться ей так, как она не делает этого с другими людьми. Майя боится, что её узнают, но вот она свободно рассказывает об одной из самых сложных частей своей жизни. Она понятия не имеет, что с ней не так. – Я не знала, что у тебя есть брат, – говорит Карина, улыбаясь, когда она воспринимает эту новую информацию. – Да, его зовут Мейсон. Он младше меня примерно на два года. Она позволяет себе слегка улыбнуться при мысли о нём, вспоминая, как в шесть лет он повсюду ходил за ней, потому что говорил, что хочет быть таким же, как его старшая сестра. Это лучше, чем думать о том, как обстоят дела сейчас. – Вы двое близки? У Майи сжимается горло. Она делает глоток вина, надеясь, что охлаждённая жидкость поможет облегчить это. – Раньше были, когда были детьми. Сейчас не очень. Взгляд Карины поражает её до глубины души. Как будто она точно знает, о чем Майя умалчивает, знает о наркомании, бездомности, бросании школы и неудачных попытках помочь ему. Как будто она знает всё, и всё же в её взгляде нет ни капли осуждения. Нет и жалости. Есть только сочувствие и желание, чтобы у них всё было по-другому. Просто доброта и понимание. Майя пьёт ещё вина. Карина тоже не настаивает. Она понимает намёк в тоне Майи, что это не то, что она хочет разглашать, и продолжает. – Знаешь, я была в Нью-Йорке во время Олимпийских игр в Лондоне. Я помню, что видела тебя повсюду на хм... вывесках с большими картинками? – Рекламные щиты, – уточняет Майя, на её лице появляется забавная улыбка. – Да, рекламные щиты. Ты была повсюду! Майя наслаждается тем, как Карина улыбается ей. Она была бы не против видеть эту улыбку постоянно, и недолго размышляла о том, что можно сделать, чтобы она стала постоянной на лице Карины. Однако, большинство из них определённо зашли бы на территорию, которая не слишком понравится Эндрю. – Да, меня постоянно приглашали на фотосессии, и я это ненавидела. Мне не нравится эта сторона спорта. Я просто хотела бегать, но я всегда была одной из первых, кого они спрашивали. Майя закатывает глаза, вспоминая, как она раздражалась каждый раз, когда её агент звонил ей по поводу очередного спонсорства. Деньги, конечно, были отличные, и все бесплатные подарки были приятны, но каждый раз это означало новый раунд фотосессий на целый день, а их она всегда ужасно боялась. Хотя на съёмках обычно находился симпатичный стажер или два, с которыми можно было пофлиртовать, что помогало занять её мысли и не дать ситуации стать слишком невыносимой. – Это потому, что ты такая красивая, – непринуждённо говорит Карина, как будто не знает, какой эффект это произведёт на Майю. Майя не краснеет. Нет. Ближе всего к этому подходит, когда начальник делает ей комплимент за хорошо выполненную работу, но в таких ситуациях это просто всплеск гордости. Она не краснеет, когда волнуется или смущается, потому что она не волнуется и не смущается. Но она думает, что может почувствовать, как её щёки начинают гореть при этом. Она винит в этом вино и делает ещё один глоток, чтобы оправдать это. – О, перестань, – смеётся Майя, пытаясь свести всё в шутку. – Я серьёзно! – Настаивает Карина. – Я обычно не пью газировку, но всё лето мне постоянно хотелось колы, после того как я увидела твои рекламные щиты. Ты была прекрасным способом продать их продукт. – Похоже, они думали так же. Майя задаётся вопросом, какой была Карина тогда. Были ли её волосы немного светлее от летнего солнца? Были ли её щёки немного полнее, признак снисходительного лета, проведённого за границей? Была ли она счастливой, здоровой и, может быть, немного дикой, наслаждаясь последними несколькими месяцами настоящей юности перед тем, как мир ожидал от неё поведения настоящего взрослого человека? Ей жаль, что она не могла знать Карину тогда. Она почти жалеет, что не встретила Карину первой, до Эндрю. Ей интересно, как бы всё было сейчас, если бы это случилось. Было бы это просто лето, подогреваемое похотью, которое так пылало, но угасло так же быстро, как и началось? Или это переросло бы во что-то большее? Осознали бы они обе как их влечёт друг к другу, остепенились и оставили в прошлом свои дикие похождения? Были бы они до сих пор вместе? Этого никогда не узнать, но это и не важно. Если бы Майя встретила Карину до Эндрю, она не была бы так близка с ним, как сейчас. Он бы воспринимал её только как одно из завоеваний своей сестры и не более того. Он не был бы одним из её самых близких друзей, возможно, самым близким, и, представив себе это, ей становится грустно, поэтому она заставляет себя остановиться. Есть причина, по которой Майя не встретила Карину, когда они были молоды. Им не суждено было встретиться. Но ей и Эндрю было суждено стать друзьями. Майя знает это, и этого ей более чем достаточно. Весь оставшийся ужин они разговаривают легко и непринуждённо. Карина рассказывает о своих исследованиях, и Майя поражена тем, насколько она умна. Она врач, поэтому, конечно, она умна, Майя это знает, но в интеллекте Карины есть и более глубокие уровни. Даже если бы она не потратила годы на обучение в области медицины, Майя знает, что Карина настолько умна от природы, что всё равно была бы поражена, слушая, как она рассказывает о своих интересах. Честно говоря, она была бы поражена, слушая её даже о самых обыденных вещах. Карина так добра и внимательна к людям, помогающим ей в испытаниях. Она видит в них не просто подопытных, а людей. Они очень реальны для неё, как и должно быть, и она благодарна каждому из них за то, что они помогают ей. Это может быть её исследование, но она понимает, что оно возможно только благодаря им. Карина настолько увлечена и профессиональна, что Майя даже не замечает, что они потратили почти 30 минут, по сути, только на разговор об оргазме. В конце концов, она понимает, что её щёки горят от вина, а не от темы разговора. Хотя теперь, когда она это осознала, она думает, что тема действительно поспособствовала этому. – Это было просто потрясающе, – снова говорит Майя, махнув рукой на свою пустую тарелку и неполный поднос с едой. Как бы ей этого не хотелось, она не позволила себе взять ещё порцию, чтобы хватило Эндрю. – Я рада, что тебе понравилось. Всё, что угодно, чтобы сделать тебя счастливой. Она флиртует, и Майя это знает. На её лице лукавая ухмылка, а глаза блестят, возможно, немного темнее, чем обычно. Они уже выпили больше половины второй бутылки вина, и обе чувствуют себя легче и свободнее, чем обычно. Их запреты определённо ослабли, и Майя не знает, что это может означать для них, но ей как никогда хочется это выяснить. Но она этого не сделает. Она не может. – Знаешь, я здесь уже почти месяц, а ты до сих пор не показала мне свою золотую медаль. Она хотела бы сказать, что она находилась на станции. Она жила там дольше всех, постоянно напоминая ей и всем остальным о том, чего она добилась. Но она принесла её домой незадолго до приезда Карины. Она до сих пор не знает точно, почему. Она не думала об этом, просто положила её в сумку однажды, когда собирала вещи после смены, и всё. Когда она вернулась домой, она повесила её на крючок на стене в своей комнате. Это всё ещё постоянное напоминание о том, чего она достигла, но, возможно, она просто чувствовала, что ей больше не нужно доказывать это другим. Теперь она может действовать, напоминания о прошлом не нужны. Она хотела бы сказать, что она находилась станции. Но вместо этого она проговорила, – Ну, она висит в моей комнате. Глаза Карины расширились от детского восторга. – Покажешь? Только когда Майя открывает дверь своей спальни, она понимает, что сейчас окажется в своей комнате. С Кариной. С кроватью. Одна. Блядь. Ей не следовало пить так много вина. Она ставит свой наполовину полный бокал на комод, как только входит в комнату. Майя замечает, как Карина оглядывает её комнату. Её взгляд скользит по фотографиям на комоде, и она улыбается, когда видит фотографию, на которой она и Эндрю запечатлены на сюрприз-вечеринке, которую она устроила для него. Он улыбается во весь рот, а Майя смеётся, крепко обнимая друг друга. Он вставил фотографию в рамку в благодарность за вечеринку, и Майя с радостью поставила её рядом с фотографиями Энди, Вик и остальных членов команды. Карина подходит к кровати Майи, проводит кончиками пальцев по фиолетовому покрывалу, – Мило, – размышляет она. Она пытается поймать взгляд Майи, но Майя отводит глаза, прежде чем ей это удаётся. Майя не может смотреть на Карину, когда та находится так близко к её кровати. Она не может. Не может, не думая обо всём, что они могли бы сделать там. – Ну, вот медаль, – говорит Майя, побуждая Карину отойти от кровати. Она машет рукой в сторону медали, не то, чтобы Карине нужна была помощь, чтобы заметить её на видном месте. Ухмылка Карины говорит Майе, что она, вероятно, знает, чего она добивается, но ничего не говорит. Она подходит к месту, где стоит Майя, и любуется медалью. Может быть, она стоит слишком близко. Может быть, их руки соприкасаются. Может быть, Карина не делает никаких усилий, чтобы отодвинуться. Майя не обращает на это внимания. Ну, она пытается. Она протягивает руку, чтобы поправить медаль на крючке, хотя она прекрасно висит. Но она использует это как предлог, чтобы немного отстраниться, отступив на полшага, когда она отдёргивает руку. – Это потрясающе, – говорит Карина. – Можно потрогать? Майя смеётся над вопросом. Это вопрос, который все всегда задают, когда видят её. Каждый раз она отвечает "нет". Но с Кариной она только кивает, даже не задумываясь об этом, и чувствует, как её сердце сжимается, когда лицо Карины загорается. Карина делает шаг вперёд и протягивает руку к медали. Её пальцы нежно перебирают фиолетовую ленту, спускаясь к золотой медали. Она проводит пальцами по буквам в слове "Лондон" и вздыхает. – Майя, это невероятно, – говорит она. – Спасибо. – Когда Эндрю сказал мне, что его соседка по комнате - олимпийская чемпионка, я подумала, что он шутит. – Большинство людей так думают, – говорит Майя с лёгким смешком, который, как она надеется, не звучит принуждённо. Майя наблюдает, как Карина двигает пальцами с такой осторожностью, словно боится, что сломает медаль, если будет двигаться слишком быстро. Она никому не позволяет прикасаться к медали, потому что знает, что они не будут с ней бережно обращаться. Конечно, она прочная, чтобы повредить её, нужно приложить немало усилий, но Майя никогда не хотела рисковать. С Кариной же она даже не колебалась, потому что знала, что может ей доверять. Она видела, как нежно, но уверенно эти пальцы обхватывают ножку винного бокала или рукоятку кухонного ножа. Она чувствовала, как эти пальцы переплетаются с её собственными, ровно один раз, но она знает, какой осторожной силой они обладают. Она хочет почувствовать эти пальцы снова. Даже не в интимном смысле. Она просто хочет взять её за руку. Она хочет почувствовать, как эти пальцы переплетаются с её собственными, ощутить мягкое тепло, которое, как она знает, успокоит её колотящееся сердце. Какого хрена? Она фантазирует о том, как держит женщину за руку. Она действительно сошла с ума. – Это был лучший день в твоей жизни? – Спрашивает Карина, возвращая её в настоящий момент. Она убирает руку с медали и поворачивается к Майе. Майя качает головой, чтобы сосредоточиться, и говорит, – Да, лучший. – Она колеблется, прежде чем добавить, – Но также и самый худший. Она не знает, почему она это сказала. Она не любит открыто говорить об этом. Сказав, что это был лучший день, она могла просто остановиться. Это тот ответ, который все всегда хотят услышать. Они не хотят и не ожидают ничего большего. Но с Кариной она хочет рассказать ей всё. Даже без её уговоров, она сама хочет открыться. Она хочет поделиться теми частями себя, которые обычно держит в тайне. На лице Карины отражается замешательство. – Почему? – Ну... ээмм... – Она с трудом подбирает слова. Она никогда раньше не говорила об этом вслух. Энди знает о трудностях её брата, но она не знает конкретно об этом. Она даже не говорила об этом Эндрю. Она всегда чувствовала такой стыд, связанный с этим моментом, такую ответственность. Она тяжело сглатывает и решает просто сказать об этом. – Пока я праздновала свою победу в Лондоне с нашими родителями, у моего брата впервые случился передоз здесь, в Сиэтле. Как бы тяжело это ни было, она чувствует себя лучше, когда говорит это. Она привыкла держать всё в себе, подавлять и запирать в дальних уголках своего мозга. Но есть что-то такое в том, чтобы поделиться этим с Кариной, что мгновенно заставляет её чувствовать себя лучше, а ведь она ещё даже не получила ответа. – О, Майя, – вздыхает Карина. Она тянется и берёт руку Майи в свои. Она держит её мягко, но уверенно, как Майя и представляла. В её чертах искреннее сочувствие, но не жалость. Её глаза добры, а грустная улыбка на лице говорит Майе, что она понимает, что она чувствует, даже не требуя объяснений. – Мне очень жаль, что так произошло. – Мои родители потратили много времени, чтобы подготовить меня к Лондону. На самом деле, всё своё время. У них ничего не оставалось для него. Как только стало ясно, что у меня есть талант, я стала их единственным объектом внимания. Он остался позади. – Она всё ещё не знает точно, почему она делится всем этим, но она рада, что делится. С Кариной это кажется таким лёгким. – Майя, это не твоя вина, – говорит ей Карина. Майя отводит взгляд, но Карина берёт её за руку, заставляя обратить внимание. – Это не твоя обязанность - следить за тем, чтобы родители присматривали за твоим братом. – Нет, но я могла бы сама позаботиться о нём. Я была так сосредоточена на своей собственной жизни, что даже не остановилась посмотреть, всё ли с ним в порядке. Он мой младший брат, я должна была заботиться о нём. И он ненавидит меня за это. Он до сих пор не оправился. Когда я видела его в последний раз, он жил на улице и говорил, что он чист, но я не знаю. Я пыталась помочь ему, но он не захотел. Он ненавидит меня, – поделилась она. Она никогда так не открывалась, а теперь, когда сделала это, как будто открыла шлюз. Теперь она ничего не может с собой поделать. Майя знает, что у неё большое сердце. Да, она избирательна в выборе тех, о ком заботится, но, когда она действительно заботится, она чувствует это так глубоко, что почти не может этого вынести. Она очень любит своего брата, но никогда не чувствовала, что любит его достаточно сильно. Если бы она любила, возможно, он не пошёл бы по такому пути. Может быть, она могла бы спасти его. Карина двигается так, чтобы больше склониться к Майе. Она тянет руку Майи вверх, чтобы прижать её к своей груди. – Если я чему-то и научилась, когда росла со своим папой, так это тому, что ты не можешь помочь кому-то, пока он не поможет себе сам. Ты не можешь делать всё. Это было бы несправедливо по отношению к вам обоим. Если он хочет стать чистым, оставаться чистым и делать всё лучше, то это его дело. Если он попросит о помощи, ты будешь рядом. Я уверена, что он это знает. Майя кивает, впитывая всё, что говорит Карина. В глубине души она знает, что Карина права. Майя не может делать всё, но это её природа - пробовать. Она никогда не умела сидеть сложа руки и ждать. По умолчанию она добивается всего, поэтому, когда что-то идёт не так, она может винить только себя. – Надеюсь, что так и будет, – только и говорит Майя в ответ. Она не думает, что Карина ожидает чего-то другого. Она даже не знает, что сказать, если бы это было так. И тут она понимает, что чувствует, как бьётся сердце Карины. Она всё ещё прижимает руку Майи к своей груди, и внезапно Майя думает только об этом. Её руки такие тёплые. Майя осмеливается посмотреть вверх, и лицо Карины оказывается совсем рядом. Она так близко. Губы Карины изгибаются в мягкой улыбке, а затем её глаза опускаются к губам Майи. Всего на секунду, но это произошло. Майя уверена в этом. Карина крепче сжимает её руку, подталкивая ближе. Сердце Майи стучит в ушах, кровь бурлит в голове и заглушает всё, как белый шум. Есть только Карина. Стоя перед Кариной, Майя чувствует себя так же, как перед огнём. Всё её тело горячее, и чем ближе она подходит, тем жарче, почти до невозможности дышать, но она не хочет отстраняться. Она достаточно умна, чтобы где-то в глубине души испытывать страх, но этот страх её не пугает. Он придаёт ей силы. Потому что даже если ей страшно, она знает, что может справиться с этим. Всё, чего она хочет, - это зайти в него с головой. Было бы так легко поцеловать Карину прямо сейчас. Майе даже не пришлось бы наклонять голову, они уже так близко. Майе достаточно наклониться на пару сантиметров, чтобы почувствовать вкус губ Карины. И если бы одно привело к другому, она могла бы просто свалить вину на вино. Эндрю не вернётся сегодня, так что он никогда не узнает об этом. Это может случиться один раз, может два или три раза до конца ночи, а потом это больше никогда не повторится. Майя наконец-то сможет избавиться от этого. Эндрю ничего не узнает, и всё вернётся на круги своя. Но Майя знает, что от Карины не будет пути назад. И она также знает, что никогда не сможет скрыть это от Эндрю. Чувство вины будет пожирать её, пока она не признается во всём, и тогда она потеряет его. Она знает это. Майя заставляет себя посмотреть на татуировку на запястье, на ту, которую Карина прижимает к груди, и вспоминает ночь, когда они с Эндрю сделали их. Это была такая глупая идея, но они улыбались и смеялись, и Майя чувствовала себя в тот вечер легче, чем когда-либо за долгое время. В тот вечер она поняла, что Эндрю - один из самых важных людей в её жизни, и она хочет, чтобы он был рядом всегда. Она смотрит на эту татуировку и напоминает себе, почему она не может этого сделать. Затем, несмотря на то что каждая фибра её существа подталкивает её к Карине, она заставляет свой мозг преодолеть эти импульсы и делает шаг назад, убирая руку. – Я должна... ээмм, я собираюсь прибраться после ужина, – оправдывается она. Карина на мгновение замирает в оцепенении, как будто она была уверена, что всё пойдёт совсем в другом направлении, и ей нужен момент, чтобы вернуться к реальности. Когда это происходит, она несколько раз моргает и быстро переводит взгляд с Майи на кровать, а затем обратно на Майю. Принятие отражается на её лице, и она понимает, что сегодня ничего не произойдёт, даже если её дыхание всё ещё немного затруднено из-за того, что всего несколько секунд назад она была так близко к Майе. – Ты... ты не должна этого делать, – говорит Карина. – Конечно, должна. Ты готовила, уборка - это меньшее, что я могу сделать. Майя поспешно выходит из комнаты, прежде чем Карина успевает возразить. Когда она добирается до кухни, то сразу же принимается за работу: убирает остатки еды в холодильник и моет всю посуду. Вместо того чтобы загружать её в посудомоечную машину, как она обычно делала, она моет всё вручную. Ей нужно на чём-то сосредоточиться, а не думать о том, что Карина всё ещё в спальне и ждёт её возвращения. В конце концов, она слышит, как Карина спускается по лестнице. Она заглядывает на кухню, чтобы быстро сказать "спокойной ночи", но не смотрит в глаза и не ждёт ответа Майи, прежде чем продолжить путь по коридору в ванную. Раздаётся щелчок закрывающейся двери, а затем начинает работать душ. Убедившись, что она в безопасности, Майя решила перевести дух. Она была так близка к тому, чтобы разрушить всё только что. Она хотела этого. Она хотела этого так сильно, что не могла с этим смириться. Майя не знает, что с ней. Вернее, знает. Она отчаянно хочет Карину, но не знает, почему ей так трудно просто игнорировать это. Они с Вик обе флиртовали с одними и теми же парнями в барах, и ей не составляло труда отойти в сторону и дать Вик шанс. Она просто находила другого. Но на этот раз она не может так поступить. Карина - не просто случайная незнакомка в баре, с которой она хочет переспать на одну ночь. Она красивая, умная и добрая, и Майя думает, что может испытывать к ней настоящие чувства. Блять. У Майи не было таких чувств к кому-то со времен девушки, в которую она влюбилась в старших классах, и это намного, намного больше. Много лет назад ей удалось подавить свои чувства из-за неодобрения отца, и она пронесла этот образ мышления через всю свою жизнь, но она не думает, что что-то может заставить её чувства к Карине исчезнуть. Она не может остановить их и не может игнорировать, но она должна быть уверена, что не будет действовать в соответствии с ними. С этим она справится. Она потратила годы, оттачивая своё мастерство в самодисциплине. Взгляд вперёд. Она может это сделать. Верно? Через 30 минут, когда она сидит на краю кровати, положив голову на руки, она слышит, как Карина снова поднимается по лестнице, чтобы пройти в кабинет, который она использует как свою комнату. В порыве Майя бросается к двери и открывает её, чтобы остановить Карину до того, как она закроет за собой дверь. Но как только она обхватывает пальцами ручку двери, она останавливает себя, хотя каждая клеточка её тела говорит ей просто открыть эту чёртову дверь. Каким-то образом ей удается запереть её. Затем она забирается на кровать, даже не потрудившись залезть под одеяло, потому что знает, что не сможет сегодня заснуть. Ей предстоит долгая ночь бодрствования, в течение которой её будут мучить мысли о том, как сильно она хочет девушку напротив. Да, может быть, она всё-таки не сможет этого сделать. Она закрывает глаза и мысленно переходит на бег, понимая, что сейчас визуально пробежит по всем улицам Сиэтла, чтобы попытаться убежать от этого.