Шанс

      Я застыла на пороге комнаты, в шоке глядя на то, что происходило внутри. Мой ненаглядный жених, Ромочка, с упоением на роже трахал мою лучшую подругу. В позе по-собачьи. У обоих глаза были прикрыты от удовольствия, поэтому мое появление они заметили не сразу. Внутри все кипело, хотелось убить на месте обоих. Будь у меня в руках пистолет, нож или даже камень — использовала бы, не задумываясь. Но увы — только сумочка с документами. — Да будьте вы прокляты! — сердцах крикнула я. — Ника? — первой опомнилась подруга. — Прости, я не хотела, чтобы так получилось! Мы все тебе объясним! — Не отвлекайся, дорогая, — с придыханием сказал этот говнюк, — она получила то, что заслужила…       Больше вынести я этого не могла и просто выбежала из квартиры. Неслась не видя ступенек. Нога подвернулась, и я, нелепо взмахнув руками, покатилась вниз. За болью от удара последовала блаженная темнота забытья, но наваливалась она постепенно… Моей последней мыслью были: — Какая же ты мразь, Ромочка…       Складывалось ощущение, как будто для меня убавляли громкость звука. Когда он окончательно вырубился, еще оставались запахи. Потом исчезло ощущение холода. Потом, кажется, исчезла и я сама… — Проклятие зря вы наложили, дорогая, — послышалось откуда-то сбоку. И я с изумлением поняла, что снова жива. — Не живы, — снова тот же голос. Я повернулась и увидела, что неподалеку от меня в шикарном, покрытом синим бархатом кресле сидит дама неопределенного, но явно не молодого возраста. Во рту у нее была трубка с муншдуком, в правой руке — трость, на которую она легонько опиралась, продолжая сидеть. Кого же она мне напоминала? — Фаину Раневскую. Но ты же понимаешь, я — не она. — Дама непринужденно перешла на «ты» — А… вы смерть? — И да, и нет. Я — твой судья и твой шанс, дорогая. — Шанс на что? И за что меня судить? — Судить тебя надо за проклятие, Вероника Андреевна Королева, так и не ставшая Лебедевой. Ты прокляла своего жениха и свою подругу. Это недопустимое действие для обычного-то человека, а уж с твоими способностями — и подавно. — А я-то полагала, у меня другого рода способности… — невесело усмехнулась я. — Ты ничего о себе не знаешь. Молодая еще… была. Но так и быть, скажу. Твои пожелания сбываются. Так или иначе. Но только произнесенные вслух. — А если бы я пожелала Луну с неба? — усмехнулась я. — А ты разве желала?       Я задумалась. И к своему удивлению пришла к выводу, что всегда была реалисткой. Никогда не просила того, что не в состоянии была получить. — Вот именно, — подтвердила мои догадки дама. — Ты интуитивно понимала, почему осторожна в словах. А на этот раз не сдержалась и разрушила не только свою, но и их жизни. — Они предали меня! Из-за них я умерла! — И правильно сделала, — сурово сказала дама. Твое проклятие — как зараза, перекинулось бы с тебя на близких. Еще бы — с такой-то наследственностью! Они-то оба не заразные, хоть и век у каждого недолог будет. Хочешь узнать их будущее, каким оно стало по твоей милости? Бред какой-то. Насмотрелась сериалов, блин, теперь вот мерещится всякое. Я рассмеялась, наконец-то поняв, в чем дело. — Этого всего нет. Ты — просто глюк. Предсмертный глюк моего умирающего мозга. В одно мгновение можно уместить не одну жизнь. Это я точно знаю. — Ну мы-то с тобой разговариваем здесь и сейчас, правда? — насмешливо сказала глюк, пыхнув трубкой. — Ты плод моего воображения, не более того, — невозмутимо отозвалась я. — Тогда ты тоже плод своего воображения! — радостно хмыкнула «Раневская». — Вероятно, так, — я равнодушно пожала плечами. Дама нахмурилась — кажется, разговор шел не по ее плану. — Послушай, девочка, я тут пытаюсь тебе сказать, что у тебя еще есть шанс все исправить. Свою душу спасти, например. И душу другого человека, который тоже запутался. Душу спасти, понимаешь? И жизнь! — Душа — это абстрактное понятие. Совокупность данных органов наших чувств, которая воспринимается сугубо индивидуально, — ровным, спокойным голосом отреагировала я. Сгинь, глюк! Мне все пофиг! — Как же трудно стало с современными людьми… — вздохнула дама и затянулась. — И чего я тут с тобой рассусоливаю? Все равно будет так, как я хочу! Пошла вон! Сама разберешься, раз такая умная!       Она выдохнула неожиданно много густого, душного сигаретного дыма. Он все прибывал, я задыхалась. На грани сознания разобрала тихий, почти плачущий голос глюка: «Прости, Уля, по-другому никак, сама видишь… все сполна хочет… твоя кровь…». При чем тут бабушка? Это ее Улей звали… Но я быстро отвлеклась, потому что вдруг поняла, что… плакала!       Да сроду такого не было! С какой стати? Пусть другие плачут, а не я! Но меня трясло, слезы лились градом. Неожиданно я обнаружила, что стою, а меня обнимает много рук. И мужской приятный голос говорит успокаивающе: — Ну, ничего, ничего, рыба моя! Ты справишься, ты сильная! Давай, дыши глубже! Вот тебе салфетка…       Кто все эти люди? Что я среди них делаю? И где я? — Ну, Викуся, ты же боец! Успокойся!       Викуся? А вот и еще один насущный вопрос: кто я?.. — Да, я справлюсь, — сказала на всякий случай. Ого, какой у меня красивый голос! Это немного примирило с действительностью. Выходит, я как бы переместилась в чью-то тушку? А где ее владелица? Это типа ее душу надо спасать? Да какая разница!       Множество рук аккуратно подтолкнули меня, и я улеглась на диванчик, устроив голову на коленях у говорившего и утешавшего меня мужчины. Меня гладили по голове и по плечам, вокруг сочувственно щебетали молодые красивые девушки. И тут меня накрыли воспоминания. Не мои — этого тела. Виктории Аркадьевны Клочковой, так и не ставшей Малиновской. Все пришли, родимые, начиная с раннего детства и заканчивая последним днем. Теперь стало понятно, почему мне досталась именно эта тушка: до смешного мы с этой Викой похожи друг на друга, оказывается. У нее тоже жених Ромочка… был… И коварную разлучницу тоже Машкой зовут. К счастью, тут они с Викой не были подругами — наоборот, врагами. Я продолжу эту милую традицию. Или нет? Посмотрим, сперва надо выкрутиться из той задницы, в которую Викуся себя поместила.       Жених у Вики работал директором по маркетингу в компании модной одежды «Зималетто», а сама Вика — секретарем приемной президента этой же компании. Вика внезапно решила повидаться с женихом. Заглянула, что называется, в гости, а там… Ромочка с рецепционисткой Машенькой, прямо на рабочем столе… почти что совокупляются! Вика, конечно, в расстройстве устроила скандал, дала пощечину Ромке (легко отделался, без проклятий обошлось, только мерзавцем еще обозвала) и убежала вон. Написала заявление на увольнение, отдала непосредственному начальнику, то есть президенту, и вышла в холл. Там чуть не сняла скальп с соперницы, которая тоже ревела в три ручья, так как Ромочка ее послал и уволил: она же подставила его, спровоцировав сцену в кабинете. Специально не заперла дверь, когда заходила, надеясь, что Вика зайдет, увидит, устроит скандал, и Рома на ней не женился. И Вика, разумеется, не обманула ожиданий. И когда я в нее попала, находилась в стрессе. Вот в таком состоянии Вику и обнаружил Милко Вуканович, местный дизайнер-модельер. Творческий гений всей компании Зималетто. А вообще он просто добрый человек и гей. Для Вики — подружка. Ну и хорошо.       Осмыслив Викино житье-бытье, я сделала несколько выводов. Во-первых, она идиотка. Во-вторых, она красивая. В-третьих, у нее есть преимущество: она подруга директора по продажам, Киры Воропаевой. В-четвертых, попала я очень вовремя. Викуся, конечно, уже вляпалась в неприятно пахнущую субстанцию и успела многое испортить — себе и окружающим, но не критично. Я еще практически все смогу повернуть в свою пользу. Спасать там кого или нет — а сама устроиться с комфортом и удовольствием я просто обязана. Глюк там или не глюк, не суть важно!       Постепенно слезы стихли, мое дыхание стало ровным. Я села и поблагодарила Милко и девочек за поддержку. И вернулась к себе. В приемную. Ромочку, выглянувшего из кабинета президента, встретила ледяным взглядом. Он тоже нос отвернул, паршивец, и втянулся обратно. Ну ничего, я не Вика, я тебе устрою, дорогой товарищ Малиновский! Будешь у меня послушным и ласковым, как котенок. А уж как тебя использовать — решу по ходу дела. Как-то сразу пришло осознание, что не нужен мне этот мужик. Ни как любовник, ни как жених. Но и враждовать не след: у Вики и так нормальных отношений почти ни с кем тут не сложилось. — Вика, ты правда увольняешься? — высунулся из своего кабинета лично президент компании «Зималетто» и теперь уже мой непосредственный начальник, а заодно Ромкин друг Андрей Жданов. Виновато шмыгнула носом и вздохнула. — Нет, Андрей. А… ты уже дал заявлению ход, да? — Нет, конечно! — усмехнулся он. — Как знал, что ты передумаешь! На, возьми, — он протянул мне листок, который я с облегчением порвала. — Спасибо тебе. Нервы не выдержали. Извини за скандал… — Да я-то не пострадал от того скандала, — он снова усмехнулся, и я сделала вид, что до меня только что дошло. — Ой, так нехорошо вышло… Рома же акционер, а я ему пощечину дала… Перед ним надо извиниться, наверное? — Так может, вам просто поговорить? — обрадовался Андрей. — Там и решите, кто перед кем будет извиняться, а? — Да надо бы, — согласилась я и улыбнулась. — Вот и отлично, — просиял он, — тогда я Катю забираю, а вы тут и поговорите, у меня в кабинете, ладно? — Спасибо тебе! — от моей улыбки он почему-то смутился. Наверное, я вложила в нее слишком много обаяния? Неужели особые способности у меня даже в новой тушке сохранились?       Я ненадолго погрузилась в воспоминания основной личности — Вероники…       Сирота, воспитывалась строгой бабушкой Ульяной, она была когда-то деревенской знахаркой. Не сильно ее в деревне любили, а моя мать, ее дочь, выскочила замуж сразу же, как восемнадцать исполнилось, и уехала. Мой отец был сыном богатых людей, которые приехали к бабуле за исцелением, и та помогла. А их сын влюбился в мою мать, так что она сразу с ними и отправилась, начала новую жизнь в городе. Вот только недолго она продолжалась. Всего десять месяцев прожила, собственно, пока была беременна мной. Умерла во время родов. Бабуля, говорил папа, плакала и поминала какое-то проклятие… Опять проклятие! Фигня какая! Нет, глюк — он и есть глюк.       Поскольку папины родители, да и сам папа были людьми занятыми, воспитывать меня мелкую взялась бабуля, за что я ей очень благодарна. Они с папой баловали меня вдвоем: я всегда получала то, что хотела. Увидела игрушку на витрине, сказала свое «хочу» — и получила. Точнее, сейчас я понимаю, что глюк поминал способности: бабуля-то наверняка знала, что если мне не купить — хуже будет. А мне казалось, что просто баловали. Позднее моим интересом стали парни — не то, что бы я искала мужа, как эта Викуся, но красивый мужик рядом со мной вдохновлял. Значит, началось все с раннего детства, а не с юности? Вообще-то до этой катастрофы я просто считала себя неотразимой и была уверена, что если захочу, то избранник от меня никуда не денется. С этой точки зрения мои способности заключались в умении быть жутко обаятельной и сексуальной. И ведьмой меня частенько называли, но только дурочки, у которых я тех мужиков уводила. А если мужик со мной переспит, то это как минимум надолго отвернет его от других. Но я, конечно, со всеми подряд не крутила. Зачем мне толпа слюнявых идиотов, не дающая спокойно жить и работать? Нет, я действовала выборочно…       Да, вспоминая свою жизнь, признаю: я была той еще стервой, на самом деле. Сколько я парней у подружек увела — не сосчитать. И Ромочку у Машки же тоже! Вот только именно его я по-настоящему полюбила. Все силы приложила, чтобы привязать к себе. Думала — все, вот он, мой единственный, наконец-то! А тут такое… И правда, сглупила я с проклятием, ведь получается, Машка просто восстановила справедливость — как она ее понимала. Но вообще мне показалось, что инициатором того секса был именно Ромка. За что он-то мне мстил? Я ведь не изменяла ему… Почему так ненавидел? Теперь уже и не узнаешь… Или это правда Машкина месть? А вот с Олежеком у меня могло бы срастись… если бы не Ромка. Теперь думаю: ну как же так? Ведь не привела бы его к нам в компанию Машка — и ничего бы этого не было! Я бы в него не влюбилась…       Стоп! А ведь до тех событий… еще пять лет! Получается, меня в прошлое отправили? Во прикол! Да тут поневоле поверишь, что это не глюк, а какие-то высшие силы подсуетились… Потом, все потом. Сперва — наладить положение этого тела в местном обществе. Поговорить с Ромкой, который Малиновский. Воспоминания Вики подсказывали мне, что жениться он на самом деле на ней не хотел. Сболтнул как-то — а теперь, вернувшись из командировки в Прагу, решил пойти на попятный. А может, эта сценка с Машкой была им специально отыграна? Ну, чтобы я сама от него отказалась? А что — вполне может быть. Мужики любят никогда ни в чем не быть виноватыми. Реакция Вики же была вполне предсказуемой. Да, все это надо учитывать в предстоящем разговоре. Между тем жизнь вокруг меня продолжалась.       Андрей крикнул: — Катенька! Пойдемте на производство!       Он вышел в приемную, почти вслед за ним выскочила очкастая секретарша, ой, пардон, уже финансовый директор. Они стремительно покинули помещение, и я заглянула внутрь президентского кабинета.       Рома стоял около стола, гордо глядя в окно. То есть по отношению ко мне — в профиль. Ничего так у него профиль. Я подошла к нему и встала рядом. Начала с главного: — Прости за пощечину… и что мерзавцем обозвала…       И тут он не выдержал, развернулся и обнял меня. — Викусь, это ты меня прости. По-дурацки так вышло-то! Ну поддался я! Виноват! — Давай, просто забудем об этом? — предложила я. — Да, давай, — с облегчением отозвался он. Я знала, куда давить, поэтому развила успех. — Ром, а я тут подумала… наверное, рано нам говорить о том, чтобы съезжаться вместе, да? — Ты права, моя маленькая, — в его голосе еще больше облегчения. — Давай, пока оставим все, как есть, ладно? — Ладно, — я улыбнулась ему. Он выдохнул. — И, Ром, еще я хотела сказать… прости, только не обижайся… ты же не относишься к моногамным мужчинам, я правильно поняла?       Он сглотнул, ощутимо вздрогнул и задал совершенно глупый вопрос: — С чего ты это взяла?       Подавив желание заржать, я принялась объяснять: — В общем… ну, если такое случится снова… я просто не хочу об этом знать, хорошо? — Не узнаешь, обещаю, — с чувством проговорил он, крепче прижимая меня к себе, а потом поспешно добавил, — потому что нечего будет узнавать, Вик. — Вот и хорошо. Ром, давай больше не ссориться, ладно? — Договорились! — улыбнулся он. И поцеловал меня. А целуется он отлично! Но не так, чтоб до бабочек в животе… Приятно, но не цепляет. Ну и хорошо. Он вроде тоже сильно влюбленным не выглядит.       Мы оторвались друг от друга, и я сделала вид, что пытаюсь успокоить дыхание. — Вика… какая же ты классная… — слегка простонал он мне в волосы. Непосредственная реакция его организма на прижимаемое женское красивое тело подсказала мне, что влечение к Вике он все же не симулирует. И что надо как-то его поддержать, а то подумает, что я обиделась. — Ром… я… фух! — я выдохнула. Он тихонько рассмеялся, гордый от осознания того, что довел девушку до сбившегося дыхания. Пусть думает, что я от него никуда не денусь и готова простить все, что угодно… — Маленький, я так по тебе скучал… — И я скучала, Ромочка… — Вик, а знаешь, что? А давай вот прямо с завтрашнего дня и начнем все сначала, хорошо? — Да, так будет лучше, — согласилась я, ликуя, что не придется искать отмазку на сегодня самой. — Тебе же надо отдохнуть с дороги, а то ты сразу на работу. А тут еще все это на тебя свалилось… — Да, ты права, малыш, — радостно продолжил он развивать тему, — вот отработаем с Андрюхой — и по домам, отдыхать. А завтра, с новыми силами… так договорились? — Да, мой хороший, конечно… — я нежно прижалась щекой к его груди, он поглаживал мои волосы. Ничего не скажу, было очень, очень приятно. Хорошая у этого кобеля энергетика, потому баб к нему и тянет. А может, у него такие же, как у меня, способности? А черт его знает, на меня-то не действует. Минут двадцать мы так и стояли, пока нас не застали Жданов с Пушкаревой. Я использовала и этот шанс, чтобы еще чуть-чуть добавить плюсиков Вике в карму. — Ром, слушай, ты уж на Машу не сердись, ладно? Не увольняй ее, хорошо? — Да… то есть ты этого не хочешь? — он обалдел от моих слов. — Ну, видишь, мы с тобой помирились же? А ее жалко просто. Она ж наверняка влюбилась в тебя, а влюбленные все идиоты… местами… ну вот и сглупила сгоряча. Я ее так-то понимаю и даже почти не обижаюсь уже. — Ладно, я схожу к Георгию… — И, Ром, ты бы поговорил с ней, что ли? А то она так ревела сегодня… — Так и правильно, заслужила! — возмутился было Малиновский, но я ласково погладила его по плечу. — Ну пожалуйста… — Ладно, Вика, но только потому, что ты просишь, так и знай! — он еще раз меня крепко обнял и поцеловал коротким поцелуем в губы. И мы покинули кабинет президента, провожаемые ошалелыми взглядами президента и его верной помощницы. — Ну, я пошел? — улыбнулся мне Ромка. — Иди, конечно. Больше не буду тебя отвлекать!       Он ушел, и я выдохнула. Этот этап переговоров прошел успешно. Но расслабляться было рано: впереди была задачка потруднее! Я набрала номер и сказала: — Добрый день. Это Виктория Клочкова… — Добрый вечер, Виктория, — сказала знакомая Вике секретарша Марина. — Вас соединить с Александром Юрьевичем? — Да, будьте добры, спасибо…