Шанс

      Александр Юрьевич Воропаев — еще один акционер компании «Зималетто», в которой я теперь работаю. Он одержим идеей занять кресло президента, которое нынче принадлежит его давнему сопернику и даже можно сказать врагу Андрею Жданову. Тоже акционеру, да. Так вот, этот Воропаев как-то поймал Вику на «горячем» (пыталась испортить компьютер конкурентки — личной помощницы Жданова, той самой очкастой, Пушкаревой, которая потом стала финдиректором) и шантажом заставил шпионить за Ждановым.       А еще Александр пообещал Вике сделать ее помощником президента, когда станет им сам. Это он безусловно соврал, тупая Викуся никогда бы эту должность не получила, но видно, секса уж очень сильно хотелось господину акционеру в тот вечер. И она повелась — секс случился! И как раз сегодня он захотел встретиться снова — как я поняла, исключительно для этого самого секса, даже информации не требовал. Ну и денег обещал дать. Вот позвони он вчера — и Вика радостно прыгнула бы к нему в объятия, но увы, Сашенька позвонил уже после того, как приехал Ромочка. И Вика, уверившись, что ее положение невесты одного из акционеров незыблемо, послала Воропаева в грубой форме. А он сказал, что теперь уволит ее. И сразу после этого Вика застала Рому и Машу. Так что плакала она не столько от измены, сколько от осознания того, что потеряла работу, ведь она разругалась с Ромкой, а значит он за нее вступаться не будет. Крушение всех надежд, блин. А она ведь была в долгах, как в шелках, на самом деле. — Сейчас узнаю, не занят ли он…       Ответил Воропаев быстро. Голос был раздраженный и даже злой. — Что тебе еще, Клочкова? — Я звоню, чтобы извиниться… — Да неужели? Не думаю, что приму твои извинения. И я уже отдал распоряжение Георгию. Ты уволена с завтрашнего дня!       Я улыбнулась. Уволил? Ну, сам виноват. — Это понятно. Я просто звоню, чтобы извиниться. Но если мои извинения не приняты — так тому и быть. Пойду распишусь в приказе тогда. Всего доброго… — Подожди… — голос был удивленным, — и это все, что ты хочешь сказать? — Да. Это все. Доброго вечера.       Я быстро положила трубку. А вот встала как раз медленно и не спеша двинулась в коридор приемной. Там меня и застал звонок мобильного. Бинго! Так и знала, что Воропаев блефовал! — Виктория! Допустим, я соглашусь выслушать твои извинения. Но лично, а не по телефону. — Но если меня уже уволили… — Ладно. Пока ты не уволена. Но учти, я в любой момент могу это исправить! — понятно все — эти угрозы от неуверенности в себе. Хочет он поиметь тушку Викуси. До дрожи в коленках хочет. Но по-нормальному подкатить боится — не хочет связываться. А вот припугнуть, шантажировать или подкупить — самое то для него. — Ну… тогда я тоже готова начать извиняться в любой момент… — сказала с придыханием, ну, чтобы у него уж совсем не осталось сомнений, как именно я собираюсь извиняться. — Тогда начнем сегодня же, — радостно провозгласил Воропаев. — В восемь часов приезжай ко мне на прием — поговорим. — Конечно, спасибо за предоставленный шанс… — Вот, теперь ты говоришь правильно. До встречи, Викуся! — До встречи.       Раз уж покинула рабочее место, надо хоть до туалета прогуляться. И я вышла в холл. Ничего необычного: кучка теток у ресепшна. Машки нет — наверное, у Георгия, кадровика. Но я свое доброе дело сделала, моя хата с краю. Пойду пописаю, что ли? Ага, захотела проскочить незамеченной… — Вика, мы с тобой поговорить хотели, — женсовет почти в полном сборе — за исключением той же Машки, ждал меня у выхода из кабинки. — Ну? — хмуро бросила я. — Спасибо, что не стала требовать увольнения Маши, — выдала Амура. — Мы правда оценили. — Я рада. Это все? — Нет. Мы, Вик, предлагаем зарыть топор войны. — Давайте. Я не делаю замечания вам, а вы не лезете ко мне. Так? — Ну хотя бы, — усмехнулась Шура Кривенцова. — А еще бы лучше подружиться, — намекнула Ольга Вячеславовна Уютова, помощница Милко. — Давайте не сегодня, ладно? А то у меня голова уже раскалывается. — Хорошо, тогда завтра и поговорим, да? — улыбнулась Света, бухгалтер. — Давайте. А Машка-то где? — Так ее Урядов позвал. Трудовой кодекс цитирует, наверное? — И вы ее с ним наедине, что ли, оставили? — искренне удивилась я. Георгий Юрьевич Урядов, по воспоминаниям Вики, старый ловелас, у которого пунктик насчет Машки. В общем, использует любую возможность, чтобы остаться с ней наедине. Сам-то, конечно, женат, но потискать даму с пышным бюстом, который так и норовит выскочить наружу из декольте, шанса не упустит. — Ой… — взбледнули секретарши и побежали на выход. Остались только Пушкарева и Ольга Вячеславовна. — Не стоит демонизировать Жору, — заметила Уютова. В ее возрасте даже Урядов казался мальчишкой. — Им это скажите — я-то с ним дружу, — я улыбнулась пожилой помощнице Милко. Добрейшая женщина, на самом деле. — Вика, правда, спасибо за Машу — вставила и Пушкарева. — Да не за что. У нее ж ребенок, куда ее увольнять-то? Ладно, пойду я. Устала сегодня и голова разболелась. Может, Андрей пораньше отпустит? — Думаю, отпустит, — кинула финдиректор.       Я отправилась назад, меня нагнал Рома. — Как дела, малыш? — Да голова разболелась, Ром. А ты как? Поговорил с Машей? — Да, вовремя успел. Представляешь, Георгий ей навесил, что теперь только от него зависит, уволят ее или нет! И вынуждал поехать с ним в ресторан! — Вымогатель! — искренне возмутилась я. — Ты ее спас? — Ну а как же? Все, вопрос исчерпан, она извинилась за подставу. — Ну и хорошо. Просто забудем об этом. — Ты прелесть, Вик. Правда, я ценю то, что ты делаешь… — Спасибо, Ромик. Ты мне слишком дорог, чтобы тратить время на ссоры…       Он даже остановил меня посреди коридора и поцеловал. Видимо, очень рад, что груз с души свалился. Опять ничего не торкнуло… ни у меня, ни у него. — Жаль, что у тебя сегодня болит голова… — притворно-печально вздохнул он. — Собираюсь у Жданова отпроситься пораньше. — Да, пойдем вместе тебя отпрашивать, точно не откажет! — Роман решительно взял меня за руку.       Жданов был добрый и отпустил. — Так, на, вот, держи, — Роман решительно достал кошелек и протянул мне оттуда пятитысячную купюру. — Я хочу, чтобы ты поехала на такси. Незачем рисковать собой и садиться за руль. — Ромик, спасибо тебе… — я совершенно искренне бросилась ему на шею и расцеловала.       Денег у Викуси было очень мало, а тратила она их много. А машина уже который день находилась на стоянке «Зималетто»: заправиться было не на что. Так что я без тени сомнений вызвала такси до дома.       В квартире я была в пять. Не спеша приняла душ, экипировалась перед визитом, так сказать, в министерство, и перекусила — парой бутербродов. Не факт, что Воропаев будет меня кормить. Совсем не факт.       Около семи зазвонил домашний телефон: Ромочка интересовался самочувствием. — Ром, я поела, приняла душ, теперь ложусь спать, — отрапортовала ему. — Хорошо, что ты позвонил — я выключу все звонки, ладно? Ну, мало ли, чтоб никто не разбудил? А ты мне уже позвонил — теперь можно и выключать. — Хорошо, маленький. Целую тебя, до завтра! — До завтра, Ромочка!       Уффф! Гора с плеч! Сделала, как сказала: все выключила. Кроме мобильника — тут мог Воропаев брякнуть. Вот как к нему приеду, так и выключу совсем.       Без пяти восемь я вошла в приемную. Секретарша Марина смерила меня уничижительным взглядом и сказала свое обычное: — Присядьте.       Присела. Но ненадолго — внутрь меня пригласили буквально сразу же.       Воропаев волновался, но хорохорился. Знаю я такой тип мужиков, строят из себя невесть что, а на самом деле, внутри они маленькие беззащитные дети, жадные до женской ласки и одобрения. Но не всякой они позволят себя приласкать. Только если будут доверять. Добиться такого доверия — чем не заветное желание? И пусть мне помогут мои способности! — Марина, вы можете быть свободны, — о, эта фраза в памяти Вики уже звучала! И следующая тоже! — Передайте охране, чтобы нас не беспокоили. — Хорошо, Александр Юрьевич. Всего доброго. — До свидания, Марина. — Всего доброго, — попрощалась и я. Меня ответом не удостоили, и я вновь уставилась на Воропаева. За спиной тихо щелкнул дверной замок. Ого! Да он решил меня не выпускать, пока не извинюсь? Прекрасно, прекрасно… — Ну? — обратился он ко мне обиженным тоном, — давай, извиняйся. Я жду.       Он стоял около своего стола, я — стояла спиной к двери, рядом со столом для посетителей. Слишком далеко. Так что я начала говорить и двигаться к нему одновременно. — Я очень виновата перед тобой, Саша, — голос был полным раскаяния, но в то же время твердым. Два шага. — Я была недопустимо груба с тобой в телефонном разговоре. — Еще два шага и робкая улыбка — он следил за мной, как завороженный, буквально пожирал взглядом. — Я была не права, и признаю это. — Еще шаг, и я на расстоянии вытянутой руки. Еще одна улыбка и проникновенный взгляд, глаза в глаза. — Что я могу сделать, чтобы загладить свою вину? — Ты знаешь, что… — Воропаев говорил тихо, почти шепотом. Кажется, я его околдовала. Он протянул руку и коснулся верхней пуговицы у воротника моего кардигана. Расстегнул, не переставая смотреть мне в глаза. И я, не отрывая взгляд, опустила руки к поясу его брюк. Он расстегнул еще одну пуговицу, я аккуратно потянула собачку молнии, потом справилась с застежкой брюк и ремня. Верх кардигана распахнулся, и там Сашеньку ждал сюрприз: под ним было только белье. Уж я постаралась ради такого случая.       Теперь он, конечно, перестал смотреть мне в глаза — было зрелище поинтереснее. Сам сделал последний шаг, и я ощутила жар его тела. Дыхание опалило кожу шеи, и он поцеловал именно туда, куда надо. Знал, собака, что это одно из самых эрогенных мест тела Виктории! Его руки опустились на мою юбку и обнаружили разрез до пупка. Вернее, не разрез, а запах, такая была задумка. А под юбкой был только пояс с чулками. И все. Я ждала, когда он сорвется, но Воропаев оказался крепким орешком. Его движения были аккуратными и неторопливыми. Обе руки легли мне на бедра, поверх кружевного пояса, затем подхватили ягодицы, и он крепко прижал меня к себе. Сделал шаг, подталкивая к столу. Мне сперва пришлось сесть, и он навис надо мной, вынуждая полулечь, опираясь сзади на локти. Потом толкнул меня в грудь, заставляя лечь полностью, слегка отстранился и резко вошел. Стонали мы оба. Я — от его размеров, к которым это тело явно не привыкло, он — от удовольствия. Стон его перешел в азартное рычание, и Воропаев наконец-то сделал первое движение. О, это было великолепно! Я люблю, когда вот так, глубоко и сильно. Я выгнулась и застонала в ответ, за это была вознаграждена серией легких поцелуев в шею и лицо. Меня уже трясло, я не могла контролировать свое возбуждение. Да и он держался из последних сил, это я точно знала! Но не выдержала первой я: — Пожалуйста! — такой эротичный стон соблазнил бы любого, но гад Воропаев усмехнулся и продолжил целовать шею, замерев внутри меня. И я отпустила себя. Просто ухнула в пучину экстаза. Сокращения внутренних мышц стали непроизвольными. Оргазм наступил слишком быстро! — Боже, я мечтал о таком всю жизнь… — его сбивчивый стон-шепот резанул по нервам, но отреагировать я не успела: он начал двигаться. И почти сразу снова подвел меня к пику. В итоге он кончил одновременно со мной. Долго не могли отдышаться, потом он твердо встал на ноги — до этого полулежал на мне. И потянул меня за собой, в итоге я осталась сидеть на столе, а он стоял между моих разведенных ног. Все еще касаясь меня обнаженным членом. Затем он провел руками по моим щекам и поцеловал. Как следует, взасос. Я с энтузиазмом ответила, ощутив, как его естество снова напряглось. Он был готов ко второму ранду! Быстро… Но не тут-то было. Оторвавшись от моих губ, Воропаев хрипло сказал: — Поехали ко мне.       И правда — в кровати-то точно удобнее! — Как скажешь, — отозвалась я, полностью расслабившись и отпустив ситуацию, доверяясь партнеру. Тем более все шло, как мне нравилось. Он снова поцеловал меня — никак не мог оторваться. Но сдержался, хотя я точно чувствовала — хочет прямо сейчас снова завалить меня на тот же стол. Нет, умница, отстранился, позволяя мне встать, и застегнул брюки, поправил рубашку. Я потянулась и слегка пригладила его взъерошенню шевелюру. Он поймал мою руку и поцеловал ладонь. А потом снова притянул в объятия. Я прижалась щекой к его плечу и вдохнула аромат одеколона, его волос и кожи. Внизу живота вновь запульсировало возбуждение. Это было так сладко, что не передать! Решено — это мой мужчина! Или будет моим. Но почему-то я не чувствовала той уверенности в себе, что была в прошлом теле. Я безумно хотела быть с ним, но четко понимала: не от меня сейчас зависит. Я это не контролирую. То есть я пока еще могу сказать «нет», но он-то сам ко мне по щелчку пальцев не прибежит. Независимый. Гордый. Да офигенный же! Если это глюк — то просто вау-эффект! А о чем должна еще перед смертью мечтать раскрепощенная девушка с суперспособностями, как не о хорошем половом партнере? Да и к тому же в прошлой жизни таких притягательных мужиков у меня просто не было. Ни одна из моих прежних стратегий с Воропаевым бы не сработала. А вот что предпримет он…