Соплюшка

На исходе осени Не Хуайсан притащил в Нечистую Юдоль соплю. Иначе Не Минцзюэ называть эту хрень отказывался. Хрень была мутно-белой, пропускала свет, слабо шевелила десятком коротеньких отростков и легко помещалась в узких, сложенных лодочкой ладонях младшего Не. Не Хуайсан настаивал на том, что эта хрень не нечисть какая-то, а очень полезное для здоровья существо. Для здоровья Не Минцзюэ, между прочим, полезное: вроде бы тварь, когда чуть подрастёт, сможет вытягивать вредоносную ци. Это был прекрасный аргумент в пользу того, чтобы Не Минцзюэ изрубил тварь на куски, пока она ещё маленькая, но тут в его диди проснулась кровь воинственных предков. Целую стражу братья спорили, что делать с этой соплёй, перепугали всех слуг и сломали веер Хуайсана, но в итоге Не Минцзюэ всё же разрешил пока оставить соплю – при условии, что диди не будет отлынивать от тренировок и будет держать эту соплю подальше. Оба условия Не Хуайсан соблюдал ровно две недели – стоило ему снова прогулять тренировку, как Не Минцзюэ немедля пошёл в его комнату и почти сразу нашёл соплю. Соплю младший брат держал в тазу под кроватью: эта хрень не любила солнечный свет. Ну, так сказал Не Хуайсан – хотя откуда ему-то знать, если никто в целом ордене так и не смог ничего про эту соплю разузнать. Сопля отреагировала на Главу Не, но неадекватно: вместо того, чтобы забиться в дальний угол и сжаться, она потянула к нему свои коротенькие жгутики, словно обрадовалась визиту. С этой хренью справился бы и ребёнок, не то, что опытный воин. Хрупкое тело без клыков и когтей достаточно положить на пол и раздавить ногой, а потом вытереть лужу тряпкой. Не Минцзюэ с такими не сражается. Главным образом поэтому, а вовсе не из-за любопытства, вовсе нет, он опустился на корточки и потрогал соплю. И тогда он узнал две вещи: Первое: он узнал, что сопля влажная и на ощупь как плотное желе. Второе: он узнал, что сопля разумна. Едва он дотронулся до существа, как в голове его промелькнуло что-то не то. Мысль, явно ему не принадлежащая. Мысль промчалась быстрее, чем он успел её осмыслить, оставив после себя быстро заполнившуюся раздражением пустоту. Не Минцзюэ нахмурился и дотронулся до сопли ещё раз. На сей раз он не провёл по гладкому тельцу пальцем, а накрыл тварь всей ладонью. Сопля как раз под ней и поместилась. «Приветхорошоненаврежуздесьскучнорадпоговорить» - протараторила сопля. - Ещё раз и помедленнее, - приказал Не Минцзюэ. «Привет-рад-визиту-здесь-скучно-рад-беседе-хочу-поговорить» - выразилась яснее сопля. Не Минцзюэ моргнул. Мысли твари в его голове звучали его же собственным голосом. - Вернётся мой паршивец – с ним и говори. «Он-забыл-не-навещает-не-заботится-хочу-есть-и-воды» - Да ты у него под кроватью живёшь, это как он мог про тебя забыть? – Опешил Не Минцзюэ. Но сопля объяснила, что питательные вещества черпает из почвы, без воды скоро высохнет, а о своём текущем местоположении знает немного, потому что у неё нет глаз. А для общения сопле нужно касаться собеседника. Хорошо поразмыслив, Не Минцзюэ задал сопле очень важный вопрос: - Ты действительно лечишь искажение ци? «Пока-нет-нужно-расти» - Долго? «Если-в-почве-и-много-воды-то-смогу-быстро» Не Минцзюэ вздохнул и забрал соплю из таза. Не Хуайсан ведь для него эту соплю нашёл? Для него. Значит, это его сопля. Не Минцзюэ так-то никогда садоводством не увлекался, у него были занятия поинтереснее, но раз этому недоцветку нужны только тень, почва и обильный полив, то и накосячить Не Минцзюэ не сможет. Небольшого подвала рядом с его покоями как раз должно хватить. Не Минцзюэ вспомнил, что в детстве хотел питомца. Щенка там, или котёнка. А родился брат. Итак, Не Минцзюэ занялся садоводством. Скажи кому – не поверят. Но вот он каждое утро и вечер ходит к сопле, выливает на неё два ведра воды, садится рядом и рассказывает о случаях на ночной охоте. Не Хуайсан, глядя на старшего брата, тихонько хихикал в веер, за что пару раз получил символический подзатыльник. Но садоводство – это вам не веера и весенние картинки, это занятие для мужчины не постыдно. Так думает сам Не Минцзюэ. Возможно, если бы лекарством от искажения ци была вышивка, он бы и её перестал считать женским занятием, но, с другой стороны, сопля вам не пион и не хризантема, сопля даже разумна – так что это даже выращиванием цветов не назвать! Тут, скорее, экзотический домашний питомец. Сперва Не Минцзюэ по-прежнему называл тварь соплёй, но к середине зимы смягчился до сопельки, а к Новому Году и вовсе проникся к ней такой симпатией, что нарёк соплюшкой. Но пока отношение к твари смягчалось, сама она росла как на дрожжах и к Новому Году отожралась до размеров поросёнка. У неё появилось подобие рта, и длинные, в цунь толщиной щупальца закидывали в него мышей. Мутно-белое студенистое тело наполовину закопалось в почву, оставив снаружи щупальца и рот, и чувствовало себя как дома. Между тем цзянху потрясла ужасная новость: неизвестный заклинатель уничтожил клан Чан. Заклинатели уж было решили, что это возродился сам Старейшина Илина, но, по счастью, негодяем оказался человек из плоти и крови, а не возрождённый демон. Юноша по фамилии Сюэ был тёмным заклинателем, но даже следуй он праведному пути, своим преступлением он заслужил смертную казнь. На спешно собранном суде он ничего не отрицал, но и подтверждать не торопился, и клан Ланьлин Цзинь почему-то вступился за него. Не Минцзюэ уже видел этого негодяя в могиле, и потому известие, что мерзавца всего лишь бросили в темницу, а не казнили на глазах у последнего из клана Чан, его не обрадовало. В тот день Не Минцзюэ накричал на родного брата, на названного брата, на подчинённых и на соплюшку. Когда что-то идёт не так, человек гневается, и заклинателям этот гнев приближает смертный час. Вечером следующего дня Лань Сичэнь сыграл побратиму «Омовение», а после к Не Минцзюэ в подвал спустился Не Хуайсан. - Дагэ так хорошо заботится об этом существе. Не прошло и года, а оно уже такое большое! Дагэ ещё не думал завести сад? – Хихикал Не Хуайсан, осторожно трогая соплюшку кончиком веера. Соплюшка лениво отмахивалась и пыталась отобрать у наглеца веер, но Не Хуайсан легко убирал его в самый последний момент. - Это не я хорошо забочусь, а соплюшке много не надо. Поливай да разговаривай, вот и все заботы, - Фыркнул Не Минцзюэ, рассеянно поглаживая основания щупалец. - Вижу, вы сошлись характерами. И она уже может тебе помогать, - заключил Не Хуайсан. – Что дагэ об этом думает. - Сегодня я сорвался на тебя, на эргэ, на адептов…разумеется, с этим надо что-то делать! - В той книге говорилось, что излишки ци подобные существа забирают при очень тесном контакте. Очень…тесном, - замялся Не Хуайсан. - Я должен с ней обниматься, что ли? – Моргнул Не Минцзюэ. – Ну, это нетрудно. - Эм, нет, контакт должен быть теснее. - Раздеться до пояса? - Дагэ, она должна тобой овладеть. - … - … - Катись к гуям! – Рявкнул Не Минцзюэ, и Не Хуайсана как ветром сдуло. И не поверишь, что этот лентяй может так быстро бежать. Нет, ну каков наглец! И как ему в голову пришло, что Не Минцзюэ может лечь под эту тварь? Ладно бы под человека – хотя нет, какое ладно, Не Минцзюэ никогда под мужчину не ляжет! Даже для лечения! Для лечения… Не Минцзюэ сел на пол. Хмуро поглядел на дверь, за которой секунду назад скрылся младший брат. Единственный младший брат. Глупый, ни на что путное не годный и физически слабый младший брат, первый в очереди наследования Цинхе Не. Младший брат, на которого он сегодня накричал, а завтра, может… - Проклятье. Не Минцзюэ посмотрел на соплюшку. Тварь осторожно, явно чувствуя напряжение, дотронулась до руки Главы Не и послала тёплую волну – она так делала, когда ему требовалась поддержка, а слов не хватало. - Ты действительно именно так…делаешь…словом, лечишь? «Энергию-проще-достать-из-нижнего-дантяня» - ответила соплюшка: «Не-наврежу-не-будет-больно-будет-очень-приятно» - Ты уже…проделывала это? – Уточнил Не Минцзюэ. Хорошо бы тварь ответила, что да – хотя сама вроде говорила, что размеры не позволяли… «Раньше-была-больше-но-потом-усохла» - робко призналась соплюшка: «Делала-давно» - С мужчинами? – Уточнил Не Минцзюэ. «Иногда» - осторожно сообщило существо. Он ещё немного посидел, хмуро глядя перед собой. Он думал, и думал очень напряжённо. Потом подошёл к едва прикрытой двери и запер её, на всякий случай наложил печать и, подумав, поставил звуковой барьер. Тщательно обошёл подвал, ища подозрительные щели, ничего не нашёл и, наконец, сел рядом с тварью. Ему решительно не хотелось ложиться под соплюшку. Не дурак, видит щупальца и понимает, где они могут оказаться. Нет, спасибо, не хочется. Может, «Омовение» поможет? Вроде бы сегодня после него ему стало полегче. - Не сегодня, - наконец решил Не Минцзюэ. – Может, и вовсе не понадобится. Лань Сичэнь играет «Омовение», и хотя я в музыке не разбираюсь совсем, его музыка меня успокаивает. «Хорошо-только-не-бросай-меня» - попросила соплюшка. - Нет уж, не брошу, - облегчённо выдохнул Не Минцзюэ. Пока его медные врата вне опасности. Лань Сичэнь не мог играть «Омовение» постоянно. Всё-таки он Глава Гусу Лань, у него много дел. И всё чаще вместо него «Омовение» начал играть Мэн Яо. Ах да, он теперь не Мэн Яо. Словом, он начал очень часто бывать в Цинхе Не. Не Минцзюэ сам не понимал, как относится к предателю. То есть понятно, что он предатель, и некоторые преступления не отрицает даже он сам, но вместе с тем он действительно помог им во время войны. И слишком хорошо Не Минцзюэ помнит того хрупкого милого юношу, своего ближайшего помощника и…друга? Теперь этот юноша признан отцом, живёт в Ланьлин Цзинь и достиг всего, чего хотел, и если бы не Лань Сичэнь, они с Не Минцзюэ стали бы друг другу просто чужими людьми. Наверное, так было бы и лучше. Не Минцзюэ визиты бывшего помощника совсем не радовали. Вскоре все в Цинхе Не, а в особенности Не Хуайсан начали замечать, что Не Минцзюэ после визитов брата злится как бы не сильнее, чем до них. Вдобавок Цзинь Гуаншань продолжал настаивать, что вина Сюэ Яна не доказана, и вовсе он, может, и не тёмный заклинатель, а единственный свидетель, последний из клана Чан, отказался от своих показаний и куда-то сбежал…словом, поводов для гнева становилось всё больше, и при всём старании Цзинь Гуаньяо не мог помочь. А раз «Омовение» не помогает, пора перейти к плану «б». Не Минцзюэ вот совсем не хотел ложиться под тварь. Он терпел до последнего, и робкие поползновения соплюшки вкупе с намёками диди посылал к гуям. Но когда после очередной тренировки с Не Хуайсаном тот, чуть не плача, сбежал от брата как от страшного монстра, а слуги обошли Главу Не по широкой дуге…Не Минцзюэ понял: всё, конец. Либо он пошлёт к гуям гордость, либо увидит смерть брата. Лёгкий выбор. Вечером того же дня Не Минцзюэ пришёл к соплюшке и, запечатав дверь, начал раздеваться. - Только быстро, - велел Не Минцзюэ соплюшке. Он пришёл в ночных одеяниях, их снять гораздо легче дневной одежды, так что с раздеванием вскоре было покончено. С усилием вдохнув, Не Минцзюэ лёг на спину и раздвинул ноги, чуть согнув колени. Лучше бы, конечно, на четвереньках, но это поза труса, Глава Не может быть обрезанным рукавом, но не трусом! Да и лучше видеть, что с тобой будут делать. «Не-наврежу-не-будет-больно» - пообещала соплюшка и широко мазнула по его щеке щупальцем. Оно оказалось куда влажнее обычного и оставило за собой неприятный мокрый след. Вняв его желанию поскорее покончить с унижением, тварь сразу же направила одно из щупалец к паху Главы Не. Холодное, скользкое, оно всё же не сразу проникло внутрь, а сперва потёрлось о плотно сжатые медные врата, смачивая их и согреваясь само. Что ж, эту заминку можно и потерпеть, и Не Минцзюэ не стал возражать. Только лёг поудобнее и попытался расслабиться, чтобы тварь всё-таки вошла и сделала своё дело. Согревшись, щупальце уже не казалось таким отвратительным, как вначале. Слизь, теперь покрывавшая промежность Не Минцзюэ от самых яиц до копчика, хорошо облегчала скольжение, и прикосновения твари к чувствительным местам вместо нервной дрожи вызывали волны тепла. И его нефритовый стержень, сперва спокойно лежавший, вскоре явил себя во всю свою внушительную длину и толщину. Наконец тварь сочла, что её хозяин готов, приставила кончик щупальца ко входу и вошло совсем неглубоко, меньше чем на цунь. Не Минцзюэ, готовый если не к боли, то к неприятному натяжению, распахнул глаза в изумлении: щупальце вошло без малейших затруднений, как меч в ножны, словно его медные врата не в первый раз пропускают таран. Щупальце мелкими толчками принялось продвигаться глубже, и эти движения в какой-то мере были даже приятны. Совсем чуть-чуть. Щупальце продолжало уверенные движения, приближаясь к нижнему дантяню, и вдруг по пути задело что-то такое, что вызвало у никак не ожидавшего подобного Не Минцзюэ первый за вечер стон. Теперь ему стоило некоторых усилий лежать смирно, не подаваться тазом навстречу и не тянуться рукой к подрагивающему в жажде разрядки нефритовому стержню. Это лечение, это не считается, это не должно считаться! Да что же у него там внутри такое, отчего так приятно? Тварь ускорилась, толчки стали сильнее, и от каждого движения по телу проходили волны жара. Краем сознания Не Минцзюэ чувствовал, как щупальце понемногу вытягивает из него ци, но страха не было, они ведь это уже обговаривали, да и не вытянет она всё до капли. Другое щупальце, ещё холодное, вдруг обхватило его орган, двинулось всего пару раз, и мужчина не выдержал. Жемчужно-белое семя щедро оросило землю, тут же впитываясь через неё тварью, и сразу после этого выпившее достаточно ци щупальце покинуло натруженные врата. Область нижнего дантяня чуть тянуло, но золотое ядро уже направило туда ци, восполняя потерю, и в целом организм быстро отходил от небольшой встряски. И что самое замечательное, в голове Не Минцзюэ несколько долгих секунд было приятно пусто. Он без малейшего труда встал и молча оделся. Он думал, прикидывал, взвешивал все «за» и «против», и в итоге всё же принял решение. - Неплохо, - заключил он наконец. – Работает – и ладно. «Тебе-понравилось» - Да, - всё же признал он очевидное. – Наверное, раз в неделю можно. Или чаще. Посмотрим, как пойдёт.