Соплюшка

«Раз в неделю» быстро превратилось в «раз в два дня», потому что Цзинь Гуаньяо продолжал приезжать и действовать Не Минцзюэ на нервы. И отец его тоже раздражал, и вообще, мало ли у главы клана забот? К счастью, соплюшка исправно купировала приступы гнева, так что Не Минцзюэ ухитрялся не срываться даже на нерадивых адептах. И вообще, большую часть дня Глава Не пребывал в отличном настроении и даже на лень младшего брата смотрел с иронией. Конечно, возможно, соплюшка всё-таки потихоньку разжижала Не Минцзюэ мозг, поэтому тот стал таким спокойным, но пока от связи с ней было больше пользы, чем вреда. А то, что приходится отдаваться неведомой твари…ладно, так и быть, скажем вам правду: вообще-то Не Минцзюэ очень нравилось. Только тихо! Итак, с ним всё было в порядке. Неладное творилось с окружающими. - Дагэ так приятно пахнет, - проворковал вдруг Не Хуайсан, когда брат пришёл вытаскивать его из комнаты на тренировку. - Я мылся вчера, - на всякий случай уточнил Не Минцзюэ. – А теперь вставай и марш на тренировку. - А можно мне посидеть у дагэ на коленках? – Вдруг попросил Не Хуайсан. - Гм. Можно, наверное…посмотрим, как ты будешь управляться с саблей, - опешил от такой просьбы Не Минцзюэ (диди давно не просился на ручки, и казалось, что больше и не попросится). Разумеется, Не Хуайсан всячески ленился и заявил, что устал и больше не может, всего через полчаса, но всё равно залез к Не Минцзюэ на колени, пригрелся и задремал, так что нести его обратно в комнаты пришлось на руках. Но ладно брат. Вскоре Не Минцзюэ начал замечать, что к нему принюхиваются адепты. Глава Не начал часто сталкиваться в узких коридорах со слугами, а прибывший для переговоров о судьбе Сюэ Яна Глава Цзинь казался заторможенным и как-то странно смотрел на Не Минцзюэ. Заинтригованный, Не Минцзюэ прямо спросил брата, чем же от него пахнет. - М-м-м…теплом и уютом, - тщательно принюхавшись, сообщил Не Хуайсан и потёрся щекой о широкую твёрдую грудь. – Хочется сидеть на тебе и не слезать. - Просто ты лентяй. Так чем я пахну-то? - Мёдом. И маслом для мечей. И сосновыми иголками. И…- Не Хуайсан нюхал, буквально уткнувшись в шею Не Минцзюэ и щекотно потираясь о неё носом. – И ещё тобой, чем-то большим и надёжным. - А что, раньше я пах по-другому? - Нет, но теперь запах стал…насыщеннее, наверное. - И всё равно, это не повод меня обнюхивать. – Убеждённо заключил Не Минцзюэ. – Раз я всегда так пах, то могли бы за столько лет и привыкнуть. Диди не ответил, вновь забравшись к брату на коленки и потихоньку задремав. Как вскоре выяснилось, засыпал рядом с Не Минцзюэ только он – остальных его присутствие приводило в какое-то странное возбуждение, все тут же начинали суетиться и бестолково бегать туда-сюда. Цзинь Гуаньяо, всё так же приезжающий для игры на гуцине, как будто бы стал играть быстрее, при этом отворачиваясь от Не Минцзюэ, а при столкновении взглядов и вовсе краснел как мак. «И что со всеми творится?» - думал Не Минцзюэ, но ответа не ждал и даже не искал. Наверное, это всё весна. Весной у всех голова немного набекрень. Ну, кроме него, с ним-то вроде всё в порядке. Искажение ци отложено до худших времён, настроение прекрасное, а что цена тому - сохранность собственной задницы…так разве же это цена? - Соплюшка, ты можешь быстро выкачать ци через верхний дантянь? – Серьёзно спросил Не Минцзюэ тварь, придя к ней против обыкновения днём, почти утром. «Хуже-чем-через-нижний-но-могу-а-что» - Собрание через полчаса, а меня от одной мысли о этих лицемерных мерзавцах колотит, – прорычал Не Минцзюэ, садясь на пол и убирая назад волосы, чтобы не запачкались в слизи. Уловив его настрой, соплюшка без промедлений ткнулась в его губы щупальцем, уже влажным и готовым к работе, и Не Минцзюэ пришлось открыть рот. Прежде они никогда такого не делали. И вовсе не потому, что Не Минцзюэ не к лицу брать в рот щупальце – в конце концов, подставить ей зад он оказался вполне способен. Просто соплюшка как-то сразу дала понять, как будет вытягивать ци – и до сего дня Не Минцзюэ альтернатив не предлагал. Щупальце, вошедшее в рот и почти сразу продвинувшееся до глотки, было безвкусным, упругим как настоящее щупальце осьминога или кальмара, очень проворным и неожиданно большим. Почему-то Не Минцзюэ кажется, что в начале «лечения», этак с месяц назад, оно было тоньше. Хотя, возможно, сзади это не так чувствуется. Первые несколько мгновений Не Минцзюэ чувствовал тошноту от движений столь крупного отростка в глотке, но потом щупальце начало вытягивать ци из дантяня и Не Минцзюэ стало как-то плевать. Верхний дантянь расположен в голове, и циркуляция ци в нём влияет на рассудок. Тварь начала вытягивать оттуда энергию, и почти сразу мысли начали путаться, да и реальность перед глазами поплыла. Зато чувство тошноты исчезло. Не Минцзюэ просто перестал обращать на него внимание. Это он очень правильно сделал, что сел. Соплюшке даже пришлось поддерживать его, чтобы он не заваливался назад. В себя он пришёл только тогда, когда соплюшка сама отстранилась и напомнила о собрании. Не Минцзюэ где-то с минуту соображал, о чём она говорит. В голове было не просто пусто – в голову лезли мысли, которых у Главы Не быть не должно. Например, что через медные врата ци качать и впрямь удобнее, да ещё и несопоставимо приятнее – у него не должно быть такой мысли, это очень опасная мысль! Наконец он вспомнил, что да, и впрямь скоро придётся общаться с Цзинями, встал и побрёл прочь из подвала. На полпути ему очень кстати попался диди, который шепнул, что стоит умыться или хотя бы растереть слизь, чтобы было не так заметно. Не Минцзюэ, ещё чуток заторможенный, старательно растёр слизь по всему лицу, руки вытер об штаны и пошёл дальше. Зря это он. На встрече к нему вернулась ясность мышления, а вот Глава Цзинь эту ясность начал терять. Он вообще в присутствии Не Минцзюэ вёл себя крайне подозрительно, а сегодня и вовсе казался пьяным или больным: покраснел, громко дышал и порой терял нить рассуждений. Глава Не пока не знал, но вам мы шепнём, в чём дело. Плотно закрытые по случаю весенних заморозков окна и привычка обмахиваться веером сыграли с Цзинь Гуаншанем злую шутку. И очередное требование Не Минцзюэ покарать мерзавца, топающего по следам Старейшины Илина, было прервано самым наглым образом: звонким шлепком по заднице. Вечером того же дня в Цинхе Не прибыл вусмерть перепуганный Цзинь Гуаньяо. - Господин Не, прошу, сжальтесь! - И не подумаю. Этот распутник зашёл слишком далеко. - Вышло какое-то недоразумение! - Да? Значит, он на самом деле не приставал ко мне на глазах у пяти старейшин и десятка адептов Цинхе Не? – Изогнул бровь Не Минцзюэ, но тут же вновь посуровел: - И нашёл же место! - Он утверждает, что это было как наваждение! Может, если исходить из этого, удастся дело как-то замять… - Замять? Так же, как вы хотите замять дело с мерзавцем Сюэ? Уж не хотите ли вы использовать его навыки? А может… - внезапная догадка так поразила Не Минцзюэ, что он застыл на миг, а потом продолжил почти спокойно: - а может, он способен воссоздать Стигийскую Тигриную Печать, вот почему вы так его защищаете. Запугали единственного свидетеля, тянете время, и ведь уже без малого два месяца… Цзинь Гуаньяо побледнел, зрачки его сузились. Даже столь гениальному уму требовалось время, чтобы придумать план, а времени не было: Не Минцзюэ, резкий и порывистый, уже почти переварил собственную гениальную догадку, связал концы с концами и вот-вот начнёт действовать. И тогда Цзинь Гуаньяо решился на немыслимое. Через мгновение Ляньфан-цзюнь крепко, как утопающий, вцепился в Не Минцзюэ и повис на нём, обнимая и не давая двинуться. - Прошу, пожалуйста, только не давайте делу ход. Этот…этот сделает что угодно. Не Минцзюэ замер. Этого он не ожидал. Он многого не ожидал, но того, что Цзинь Гуаньяо настолько желает спасти репутацию отца и Ланьлин Цзинь до кучи, он точно предвидеть не мог. Это же насколько надо отчаяться, чтобы предложить самого себя? - Что, больше и откупиться-то нечем? Не думал, что ты так низко падёшь, что пойдёшь по стопам своей матери! – Рявкнул Не Минцзюэ и хотел уже отбросить поганца прочь, но куда там! Держит крепко, не отпускает, только и повторяет, что дело надо замять, что Ланьлин выплатит компенсацию и выдаст Сюэ Яна, только пусть Глава Не никому не говорит свои догадки и даст Цзинь Гуаншаню сохранить лицо. Глава Не был зол. Скажем больше: он был ОЧЕНЬ зол. Он хотел убивать. Ему вовсе не понравилось, когда его шлёпнули по заднице. Ему и раньше не нравился Глава Цзинь, а уж в тот момент его спасли только вовремя вмешавшиеся адепты Ланьлин Цзинь, сами охреневшие от поступка Верховного Заклинателя. Да тот и сам казался очень удивлённым. Вот кто не удивился, так это адепты Цинхе Не – те разозлились, но не удивились, как будто чего-то подобного и ожидали. Итак, Глава Не был в бешенстве. Вот только в последнее время Не Минцзюэ привык гасить приступы ярости соплюшкой. И теперь его тело, привыкшее к подобному решению проблем, вполне однозначно реагировало на тёплого, льнущего к груди и мелко подрагивающего побратима. Цзинь Гуаньяо предлагал себя, дабы погасить чужую ярость – и Не Минцзюэ принял щедрый дар. Он выругался, схватил бывшего помощника за шкирку и потащил в спальню – урегулировать конфликт.