К дьяволу темный путь!

Нельзя сказать, что Вэй Ин расслабился после визита к сестре. Да что там! Конечно, можно. Тугая пружина, крутившаяся внутри и сжимавшаяся по мере приближения его изгнания из Гусу, выстрелила позорным нытьем у Янли на коленях. Но это помогло, как впрочем и всегда, и теперь на душе было пусто и легко. У меня отпуск, думал Вэй Ин. Имею я право на отпуск? Мне пятнадцать лет, могу я хотя бы один день не думать про войну, убийства, потерю ядра и всех остальных родственников? Один день растянулся на несколько недель. Лето в Гусу шло к середине, и то время, которое в Юньмэне всегда проживалось как беззаботное и безалаберное ничегонеделание, в Облачных глубинах было омрачено частыми отлучками Лань Цижэня и Лань Сичэня. И Вэй Ин уже не мог искренне радоваться этим выходным. Он понимал — за ними стоят серьезные угрозы для ордена Лань, которые те не хотят, или не могут предотвратить, и пытаются бороться со следствием, а не с причиной. Вся его миссия в эти дни состояла в игре с Лань Чжанем — как незаметно подложить локву, чтобы юный второй нефрит не заметил. Случалось так, что они чуть ли не наперегонки мчались в библиотеку после занятий. И хотя Лань Чжань старался шагать ровно и размеренно, но Вэй Ин слишком хорошо его знал по прошлой жизни, чтобы не замечать его стремления как можно быстрее оказаться за своим столом. Еле уловимая порывистость и нетерпение в движениях Ванцзи были заметны только ему и грели душу. И тем смешнее и трогательнее было наблюдать за мимолетным разочарованием, когда фрукта не оказывалось. Сначала Лань Чжань пытался делать вид, что его вовсе не волнует отсутствие каких-то там локв, и он пришел исключительно заниматься, надувал губы (опять же почти незаметно для стороннего наблюдателя) и усаживался читать книгу. Но потом, когда Вэй Ин намеренно проворачивал этот же трюк, чтобы насладиться очаровательным надувшимся Лань Чжанем, стал открыто смотреть на него с негодованием. Где? Где моя локва, спрашивал его взгляд, требовательный и открытый. Вслух, разумеется, тот не произносил ни слова. И Вэй Ин, полностью понимая его требование и свою вину, подходил с каким-нибудь ерундовым вопросом, отвлекая внимание на секунду и чуть ли не всовывал ему эту несчастную локву прямо в руки. Выражение лица, с которым второй молодой господин смотрел на фрукт, было бесценным. Так смотрит маленький ребенок на конфету, или воздушный шарик, или сахарную вату, подаренную ему впервые. Как будто он никогда, никогда не видел ничего подобного, и уж тем более не получал в подарок. Ну, разумеется, уговаривал себя Вэй Ин, никто не дарил мальчику подарки. Скорее всего Цижэнь на день рождения вручал ему очередную заумную книгу, папа вообще не выходил из затвора и не вспоминал о собственных сыновьях. Что могла дарить мама, так рано умершая? Венок из цветов? Немудрящую зверушку, сложенную из бумаги и наполненную остатками волшебства? Вряд ли Ванцзи вообще помнил о таких подарках. Может быть Сичэнь (и Вэй Ин очень надеялся на это) время от времени дарил брату что-то душевное. Струны и новые ноты для гуциня. Или новое ханьфу. Но явно никто и никогда не дарил ему столь бесполезные подарки, как локва. Бесполезная и не особо нужная, в момент своего триумфального появления локва дарила Лань Чжаню столько эмоций, что Вэй Ин слеп на мгновение от его едва появлявшейся улыбки, когда уголки губ чуть приподнимались на несколько секунд, а глаза сияли от радости. И самому хотелось улыбаться во все лицо, что Вэй Ин с удовольствием и делал, не упуская случая покривляться с дурацкими; «А кто это мог сделать? и Что за прекраснейшая поклонница появилась у второго нефрита в Гусу?» Лань Чжань принимал правила игры и загадочно молчал и улыбался. На фоне этой игры в гляделки почти незаметно прошла вереница писем, которую Вэй Ин получил от всего семейства Цзян. Гневное от тетушки (без тебя не обошлось, паршивец этакий?), умитротворенное от дяди (у нас все хорошо, Янли почти не грустит), доброе от сестры (ты оказался прав, мы расторгли помолвку и мне сразу стало легче) и пара хороших крепких тумаков от Цзян Чэна за то, что не дал поговорить как следует с Цзысюанем. Наследника Цзиней забрали буквально на следующей неделе после их «дружеской» беседы, и Вэй Ин мысленно пожелал ему держаться подальше от своих родственничков. Да и от ордена Цзян тоже. И вообще на ближайшие годика три-четыре уйти в долгое странствие, а еще лучше — заделаться монахом и переждать всю заварушку где-нибудь на горе, в густом-густом лесу. О том, что он сам ничего не предпринимает и даже не хочет предпринимать, Вэй Ин старался не думать. У него отпуск, в конце концов! Но однажды, лежа на любимой крыше и попивая (абсолютно незаметно!) любимое вино, он внезапно понял — Вэней надо убить. Неотвратимо и тяжело перед ним встал единственный выход, который был наиболее реальным в этой реальности. Убить всех Вэней вместе с Чжулю. И сделать это самому. Без посредников и помощников, желательно тайно, чтобы никто даже не подумал, что это сделал он. Мысль об убийстве Вэней не вызвала ни раздражения, ни ярости, ни даже ненависти, как было в прошлой жизни. Скорее это было похоже на брезгливость пополам с тошнотой. Как если бы его заставили голыми руками убирать огромную кучу свежего дерьма. Да, станет чище, но этот запах, вид, ощущения на руках отпечатаются в твоей памяти навсегда. Другого выхода он не видел, хотя перебрал практически все варианты. Убить, не дожидаясь сожжения Облачных Глубин. А еще лучше — на стадии завоевания ими маленьких независимых орденов. Насколько он помнил — там бесчеловечно и беспощадно вырезали все прямые ветки ордена. А значит, это должно произойти вскоре после Совета глав заклинателей в Безночном городе. Задумка осложнялась тем, что сделать это надо было тихо и незаметно, чтобы ни одна собака не подумала на него, Вэй Усяня. Второй раз проходить через всю эту «славу» ему не хотелось. К сожалению «обычные» способы современных дорам ему не годились. «Несчастные» случаи с газовым баллоном, авария на оживленном шоссе, упавший на голову кирпич — всё, что придумывалось под дружный скрип мозгов сценаристов сейчас никак не помогало. Как и наемные убийцы. В этом мире доверить свою тайну он никому не мог . Значит, придется все делать самому, привлекая (а точнее, используя) помощников в самом крайнем случае. Убийство сразу всех Вэней, и отца, и сыновей, будет выглядеть подозрительно и подозреваться будут все, кто мог находиться поблизости. Искусством передвижения невидимых ниндзя он еще не овладел, Темный путь исключался, значит несчастный случай нужно было устраивать по отдельности для каждого. Лучше — у всех на виду, чтобы многочисленные свидетели подтвердили невиновность Вэй Ина. Неплохо будет, если он сам при этом пострадает. Степень своего допустимого страдания тоже надо проработать, потому что оставаться калекой после успешного завершения своих планов он не планировал. Чжулю, разумеется, шел первым в списке. Если подумать, для заклинателей он был едва ли не страшнее Вэй Ина, ступившего на Темный путь. Поправочка — он мог выжигать ядро только одному человеку и на многих его бы попросту не хватило. А Вэй Ин мог поднять хоть все кладбища поблизости, что он с упоением и делал. А потом мертвые девицы сопровождали его повсюду. Вэй Ин вздрогнул и как наяву вспомнил эти ледяные касания и тихий звон талисманов. Разница между ним и Чжулю была не только в моральном облике, но и в покровителях. Чжулю нашел тех, кто будет его защищать, а Вэй Ин растерял. Возможно, первым он убьет Вэнь Чао . Отголосок той давней ненависти, которая вела его от одного сигнального пункта к другому, не забылась, но сейчас он принимал решение холодным рассудком, а не местью. И все равно самую скользкую и противную гадину надо душить сразу. Про старшего сынка он толком ничего не знал, поэтому разберется по ходу дела. Может так случиться, что после смерти всей своей семьи он затаится в своем Ордене и все великие планы «Солнца» пойдут прахом. Самым сложным будет ликвидировать главу Ордена Цишань Вэнь — Вэнь Жоханя. Они ни разу не сталкивались лично, но что-то ему подсказывало, что тот был выдающимся заклинателем и любые ловушки, придуманные им, мог раскусить в два счета. Надо будет очень, очень хорошо подумать, прежде чем приступать к осуществлению своих замыслов. И главное — ни одна живая душа не должна была не то, что узнать об этом. Вэй Ина не должны были даже заподозрить ни в чем предосудительном. Для всех он должен остаться веселым хулиганистым подростком. Особенно для Лань Чжаня, которого стоило поберечь. Теперь, когда он принял решение, стало ощутимо легче, и он окликнул степенно проходившего мимо Лань Чжаня: — Лань Ванцзи, постой! Ты в библиотеку?