К дьяволу темный путь!

В струящейся воде Осенняя луна. На южном озере Покой и тишина. И лотос хочет мне Сказать о чем-то грустном, Чтоб грустью и моя Душа была полна. Ли Бо (701—762/763 г.)

Вэй Ин и сам не понимал, что его заставило лететь на мече почти сутки, без сна и отдыха. Но всей своей (все еще!) непорочной душой чувствовал — если прямо сейчас не увидит сестру, то сорвется и наломает дров. Перед глазами стояло зрелище обгоревших руин с плавающими трупами, и сердце заполошно стучало, угрожая вырваться наружу. Летя среди холодных облаков в кромешной тьме, он снова боялся, что никакого перерождения и возврата прошлого не было, а была лишь очень длинная агония души, и сейчас он увидит разоренный, без признаков жизни, Юньмэн. Он нашел цзиньши Янли благодаря смутным воспоминаниям, буквально памятью детских ножек, которые всегда безошибочно вели его туда, где утешат и накормят. Осторожно спускаясь, он уговаривал себя, что просто посмотрит на нее пару минут и даже не станет будить. Но дыхание перехватило так, что он пыльным мешком осел под окном и закрыл глаза. Одуряюще пахло родной Пристанью Лотоса — речной водой, сырым деревом и вот вот готовыми зацвести цветами. Вэй Ин узнал бы этот запах из тысячи других. Некоторое время он сидел молча и просто впитывал воздух, думая, что вся затея с перелетом в Юньмэн очень похожа на его прошлые детские авантюры, а не на поступок взрослого и зрелого мужчины. Внезапно круглая рама тихо отворилась и выглянула Янли. — А-Сянь! — радостно воскликнула она. — Тихо! — широко улыбаясь ответил Вэй Ин. — Сейчас всю Пристань разбудишь. Он смотрел на сестру и как будто видел впервые. Такая молодая, живая, растрепанная после сна и от этого еще более милая. Только сейчас он осознал, как на самом деле скучал по ней и горевал. И какую незаживающую рану в душе оставила ее гибель. От невыносимого счастья и непосильного горя он расплакался как маленький, уткнувшись в ее ласковые руки. — Ну что ты, А-Сянь! Что случилось? Сестра ласково гладила его по голове, а Усянь рыдал в ее руках как прежде, когда не существовало большей проблемы, чем бродячие собаки, невесть каким образом забредавшие на Пристань. — Прости меня! Я так виноват перед тобой! Ты была такой молодой, ты не должна была… Я должен был спасти! Уберечь. Я бы жизнь отдал! Ты мне веришь? Его сбивчивая речь, совершенно непонятная Янли, но предельно ясная самому Усяню, только напугала сестру. Она поспешно выбралась из окна и села рядом с братом, обнимая его и поглаживая по спине и волосам. — Конечно, я тебе верю, А-Сянь. Ты всегда меня оберегал вместе с А-Чэном. Пока вы рядом, со мной никогда не случится ничего плохого. Усянь в порыве горького раскаяния о своей прошлой жизни благоговейно поцеловал ладони сестры и затих, уткнувшись в ее колени. — Я люблю тебя, сестричка! Обещаю, в этот раз я сделаю все, чтобы тебя спасти. Если я увижу, что все повторяется — я убью себя сам, я клянусь! — Ты говоришь страшные вещи, А-Сянь. Что все-таки случилось, что ты примчался посреди ночи, никого не предупредив? Усянь молчал, понимая, что этот визит, да и его рыдания выглядят, по меньшей мере, странно. — Я видел твоего будущего мужа, сестра, — глухо начал он, мысленно прося прощения за маленькую несостыковку в своих действительных намерениях. Он на самом деле очень скучал по Янли и очень хотел ее увидеть. А сослаться на павлина — не велика беда. Если их любовь действительно определена небесами — от его маленькой лжи хуже не будет. — Он не очень хорошо отозвался о вашей помолвке, заключенной родителями. Я сказал ему — если он настоящий мужчина, пусть сам отказывается от всех договоренностей, не прячась за юбки матери. Я все испортил, да? Он жалобно заглянул в ее глаза. Янли побледнела, судорожно закусила губу и потерянно выдохнула. — Никого нельзя заставить полюбить себя, А-Сянь. Если Цзинь Цзисюань откажется от помолвки — так тому и быть. Ты тут будешь совершенно не причем. Ты с ним, случайно, не подрался? — В этот раз — нет. — А в другой раз? — проницательно спросила Янли. — А в другой раз, если опять будет плохо о тебе отзываться — вмажу ему за милую душу. Пусть знает, что за тебя есть кому заступиться! — Да, повезло мне с моими защитниками! — смех Янли колокольчиком разнесся по глади воды. — Один постоянно грозит переломать всем ноги, другой — чуть что, лезет в драку. Я так с вами никогда замуж не выйду! — Конечно, выйдешь, куда ты денешься, — успокоил ее Усянь. — Ты выйдешь замуж по любви, у тебя будет самая красивая свадьба, ты будешь прекрасна в красных одеяниях, и у тебя родится замечательный сын. Которому я придумаю личное имя и подарю охранный амулет. На этот раз слёзы блеснули у Янли. — Спасибо, мой хороший. Ты так все рассказал, как будто это будет на самом деле. — Это будет. И ты будешь жить долго и счастливо. И нарожаешь еще кучу детей, которые будут донимать своего почтенного дядюшку. Они еще посидели вместе, любуясь лунной дорожкой на озере, Вэй Ин переночевал в каморке для прислуги, и со спокойной душой полетел обратно в Облачные глубины. Обратно он не торопился, рассудив, что его отсутствие наверняка уже все заметили, и так или иначе, нагоняя ему не избежать. А если накажут — какой смысл стремиться к неизбежному? Он закупился в Цайи «Улыбкой императора», поел всяких вкусняшек в Гусу, и со своим обычным «везением» прилетел в Облачные глубины аккурат к концу комендантского часа. Не желая снова попадаться на глаза Ванцзи (увидеть его хотелось, но не по такому поводу) он комфортно расположился на толстой ветке ближайшего раскидистого дерева, неторопливо попивая вино и глядя на полную луну. Жизнь была если не прекрасна, то весьма удивительна и щедра на вторые шансы. Живая Янли не только подтвердила реальность всей его теперешней жизни, но и напомнила, что проблема с Вэнями не решена даже в его голове. Сейчас, когда у него еще оставался запас времени, нельзя было предаваться праздному безделью. Для начала нужно было выяснить всю подоплеку отношений великих Орденов друг с другом. Знать, почему Вэни решили утопить мир в хаосе было не так важно (мало ли что бродит в голове у психопатов и убийц), гораздо важнее было понять — почему и Гусу, и Юньмэн были разгромлены в первую очередь (если отбросить абсурдную мысль, что вся заварушка состоялась из-за него, из-за Усяня), а еще — существовали ли у глав Орденов специальные договоренности о защите друг друга в случае всяческих бедствий, или каждый был сам за себя. Пока он размышлял, заканчивая уже второй кувшин вина, на месте луны образовалась четкая тень, и перед Вэй Ином на крыше возник второй нефрит Облачных глубин, Лань Чжань собственной персоной. В развевающемся белом ханьфу, с плотно повязанной налобной белой лентой, кончики которой порывом ветра вплелись в длинные черные волосы — он был великолепен, впрочем, как всегда. А также весьма раздраженным и имеющий много что сказать, судя по поджатым губам. Подросток в душе Усяня съежился и попытался представить себя в домике, а взрослый — удивился и… обрадовался. Если первую их встречу можно было объяснить патрулированием Ванцзи территории во время прибытия новичков, то сейчас никакого смысла обходить периметр перед рассветом у него не было. А значит, он ждал его. Волновался? Думал о нем? — Прекрасная ночка! — негромко заметил Вэй Ин и улыбнулся без лишних формальностей. — Тебя не было два дня! — Ванцзи тоже решил не размениваться на пустую вежливость. — Я улетал по неотложным делам. — Каким? — Неотложным. Губы Ванци сжались еще плотнее и Вэй Ин не выдержал. Он аккуратно припрятал третий кувшин вина в развилке дерева и плавно перепрыгнул на крышу. — Но мне очень лестно, что ты беспокоился обо мне. Несколько секунд казалось, что Лань Чжань скажет что-то емкое и краткое, полностью характеризующее Усяня как безалаберное существо, например, его любимое «убожество». Но Ванцзи промолчал и вгляделся в его лицо. — Ты плакал? Вот тут Вэй Ин удивился по-настоящему. Как? После целого дня полета, прогулок по Цайи и Гусу, когда он успокоился целиком и полностью, как Ванцзи догадался? — Это были слезы радости, Лань Ванцзи. Я навещал сестру и рассказал ей о своем неосмотрительном разговоре с Цзинь Цзысюанем. И она простила меня, невинная душа. Таких больше нет и не будет. Лицо Лань Чжаня неуловимо расслабилось и даже сурово сжатые губы разомкнулись. — Тебе не удастся поспать этим утром, поэтому лучше заняться медитацией, — проговорил он и отвернулся, показывая, что разговор закончен. — Эй! — крикнул ничего не понимающий Усянь. — А наказание? Я отсутствовал два дня и не успел до комендантского часа. — Дяди и брата в Ордене нет, а я не буду тебя наказывать. Ванцзи не стал оборачиваться, бросая короткую реплику из-за плеча. — И даже в библиотеку не позовешь? Я уже почти научился красиво писать, — не унимался Вэй Ин, стремясь выжать из ситуации максимум. Спина Ванцзи застыла. — Можешь приходить. Если у тебя будет свободное время. Мгновение и Лань Чжань исчез из его поля зрения, а Вэй Ин заулыбался бесконтрольно и искренне. Разумеется, у него было свободное время. У него было навалом свободного времени и все оно принадлежало Лань Чжаню!