зеркальный лабиринт.

      Постепенно весна брала свое. Метели больше не были такими суровыми, а в крохотном гараже доброго дяди Хвана чай в кружках замерзал уже не так стремительно. Хотя ни весна, ни чай, ни все остальное не волновало уже Джуена так сильно.       Периодически Джуен смотрел новости. Часто, но со временем все реже там всплывали новости о его отце и его горемычной компании. Из новостей Джуен знал, что отцу, скорее всего, грозит срок и искренне не понимал, почему его это не печалило. Напротив, он был очень даже рад. Он чувствовал себя вершителем справедливости.       Деньги, которые он стащил со счета компании отца, Джуен и его друзья потратили очень грамотно. Первым делом они оплатили починку отопления в доме дяди Хвана, чтобы он и его семья больше не мерзли. Таковой была посильная плата за его доброту. После этого Джуен, посовещавшись с Джисоком и Хенджуном, отложил некоторую сумму, и на оставшийся бюджет они сняли новую квартиру. Совсем маленькую, на самом деле, немногим больше гаража дяди Хвана, но теплую и уютную. Мебели в ней, правда, не было, на нее не было денег, а из техники был только ноутбук Джуена, так что это не квартира была, а лишь стены да двери, но зато было так тепло, что спать можно было даже на полу. Так они и поступали, пока чуть позже Сынмин и Хенджун не принесли с прогулки в магазин два надувных матраса. Все согласились с тем, что это было вполне неплохо для начала, хотя бы потому, что больше не приходилось ютиться вчетвером на одной кровати и можно было разбиться на пары. Джуен сразу скооперировался с Джисоком как с самым тихим во сне из всех присутствовавших. Сынмину же достался любитель поворочаться и пообниматься, так что, просыпаясь по утрам, Джуен часто находил Хенджуна свернутым в крохотный клубочек где-то у Сынмина на груди.       Отложенными деньгами они тоже распорядились очень правильно.       Поначалу Сынмин даже и слушать об этом не хотел, но уговоры с трех сторон его додавили. Более того, все прекрасно знали, что он и сам этого хотел, просто не привык принимать такую заботу.       Короче говоря, на отложенные деньги верные друзья планировали оплатить Сынмину учебу в колледже.       Сынмин был единственным из всех, кто точно знал, чем хотел бы заниматься. И Сынмин определенно делал для них всех больше, чем все они вместе взятые. Идея была Джуена, но, посовещавшись вместе, все решили, что она отличная. Таким образом, Сынмин фактически получал место в музыкальном и еще один шанс последовать за мечтой.       Джисок больше не крал и не был причиной беспокойства. По большей части он занимался тем, что читал и перечитывал книжки, которые невесть откуда постоянно брал Сынмин. Он пока не знал, чего хотел от жизни, потому все так же скитался по подработкам, пробуя то тут, то там разные занятия, но ни одно пока не приходилось ему по душе.       Хенджун поправился. Видеть его здоровым и радостным было намного приятнее. Все были уверены, что в квартире, где будет отопление, Хенджун не будет мерзнуть и так часто болеть, однако спустя две недели там он снова начал чихать. Причиной оказался кондиционер для белья из прачечной, что находилась на первом этаже дома и что была единственной возможностью постирать вещи за неимением стиральной машинки дома. Так что, перестав откармливать Хенджуна таблетками от бесконечных простуд, друзья стали пичкать его таблетками от аллергии.       У Джуена тоже все было хорошо.       С Чонсу он больше не виделся. Ни разу с тех пор, как они с Сынмином приходили на ужин. Однако, с тех самых пор он не мог вспомнить ни дня, в который он бы не виделся с Гонилем.       Удивительно, но чем больше времени Джуен проводил с ним, тем реже его беспокоили странные видения того, что видел Гониль. Гониль тоже отмечал, что с последней записи в тетрадке на пружинке из тайника проходило все больше и больше времени. Времени, которое они радостно проводили вместе.       Джуен чувствовал, будто знал Гониля дольше, чем жил. Не испытывал рядом с ним никакой неловкости. И Гониль всегда говорил, что ему очень повезло с Джуеном, ведь рядом с ним было будто бы безопасно.       Как-то раз, в один из многочисленных дней, лежа на крыше дома, где жили Гониль и Чонсу, и наблюдая звезды, Гониль повернул было голову в сторону Джуена и тихо-тихо сказал: — Знаешь, наверное, так было нужно. — Нужно? — переспросил тогда Джуен. — Я все сердился невесть на что, когда Чонсу потащил тебя в наше место на свидание, но теперь мне кажется, что так и должно было случиться. — Почему же? — Разве не понятно? — нахмурился Гониль. — Не притащи тебя туда Чонсу, он бы не пригласил бы тебя тогда на ужин к нам. Мы бы не познакомились. Не лежали бы сейчас здесь, глядя на звезды.       Гониль осторожно накрыл ладонь Джуена своей, но тот воспринял это как приглашение и подобрался ближе, чтобы улечься у Гониля на груди. — Мне кажется, мы все равно бы встретились, — тихонько отозвался он. — Не с помощью Чонсу, так по-другому. Может, это заняло бы больше времени, но я бы обязательно тебя нашел.       Гониль удивленно взглянул на него, приподняв голову. — Надо же! И давно ты такой романтик? — улыбнулся он. — Да прекрати ты бубнеть постоянно на каждое мое слово! — беззлобно фыркнул Джуен, стукнув Гониля по плечу. — Хотя ты прав, — согласился вдруг Гониль. — Зачем-то же нам с тобой дана была эта гадская способность, из-за которой я полетел с лестницы и едва не убился. — Тоже верно. — Думаю, это было дано нам специально чтобы найти друг друга, — предположил Гониль. — Ну, знаешь… угадывать местоположение друг друга по особенностям дверной ручки из видения, и все такое. — Если бы нам пришлось искать друг друга таким образом, я бы застрелился, — уверенно сказал Джуен. — И я бы, — согласился Гониль. — То, что мы так быстро нашлись… Думаю, нам просто повезло, — Джуен пожал плечами. — Спасибо, Чонсу, — усмехнулся вдруг Гониль.       Джуен примостился тогда на груди у Гониля поудобнее, и совсем тихо, одними губами повторил: — Спасибо, Чонсу.       История с Чонсу у Гониля была достаточно тяжелой, и лишний раз Гониль вспоминать о нем не любил, так что Джуен искренне удивился, когда Гониль заговорил о Чонсу в таком ключе.       Некогда у Чонсу и Гониля сложился крайне нелегкий разговор. Это случилось уже после ужина с Джуеном и Сынмином и после пары прогулок Джуена с Гонилем. Тогда, судя по всему, Чонсу стал о чем-то догадываться.       Гониль чувствовал себя крайне неудобно перед ним. Все вышло очень глупо — Гониль случайно увел у Чонсу потенциального парня, к которому сам же его и ревновал. И дело тут вовсе было не в том, что ни Гониль, ни Джуен ничего не могли с собой поделать и тянулись друг ко другу, точно металл и магнит. Чонсу все еще был ему другом. Не взирая даже на чувства к нему, что еще недавно туманили Гонилю голову.       Чонсу все еще был другом.       Именно поэтому признаться Чонсу, куда и с кем он бегает по крышам и темным укромным закоулкам, Гонилю не хватало духу. Он для себя решил, что раз ничего другого так и не было обговорено ни с какой из сторон, то Чонсу был просто другом, который не имел никакого отношения к его отношениям. Пару раз, правда, Гониль ловил себя на мысли, что подобным заявлением просто оправдывает свою трусость, и был, в общем-то, прав.       Чонсу мрачнел на глазах, будто его что-то глодало, а если Гониль пытался спросить, в чем дело, то он отнекивался, заявляя, что просто плохо спал. Но Гониль знал, что дело в нем. Чонсу очень открыто его избегал.       Обычно все было иначе. Обычно они не отлипали друг от друга ни днем, ни ночью. Сейчас же Чонсу вставал раньше Гониля и сразу шел по делам. Весь день был занят невесть чем, а после ложился спать пораньше, иногда даже забывая пожелать спокойной ночи.       Однако в один из дней, как раз уже после ужина с Сынмином и Джуеном, и уже после того, как прогулки с Джуеном вошли в норму Гониля, Чонсу встретил его в гостиной, когда тот вернулся домой из магазина. — Ты чего сидишь в темноте? — спросил тогда Гониль. На улице и правда тогда уже было темно, но свет включать Чонсу не спешил. — У тебя найдется минутка? — робко поинтересовался он. — Конечно, сейчас, только закину в холодильник мороженое, а то растает, — засуетился Гониль, быстро разувшись и поспешив к холодильнику. — Я и тебе купил, твое любимое, но если захочешь с орешками, можешь брать мое, я не против. — Я же не люблю с орехами, — негромко отозвался Чонсу. — А я же знаю, — ответил Гониль. — Вот поэтому с орешками — это для меня, а второе — твое любимое. Так что случилось? Ты хотел о чем-то поговорить?       Чонсу несмело кивнул. — Не будешь против, если я свет включу? — спросил Гониль, наткнувшись в темноте на стол. — Мне достаточно одного перелома.       Но Чонсу, чьи глаза уже привыкли к темноте, запретил это делать и, ухватившись за руку Гониля, отвел его в гостиную наощупь, усадив напротив себя. — Все в порядке, Чонсу? — Думаю, ты мне нравишься, — в лоб выдал Чонсу.       Вот ведь не вовремя. Вот скажи он это раньше недели на две — и все было бы совсем иначе. — Как это? — растерянно пробормотал Гониль. — Вот так это, — ответил Чонсу, вздохнул и продолжил: — Я в курсе, что опоздал. Я видел вас с Джуеном у подъезда. — В окно, я надеюсь? — на всякий случай переспросил Гониль. — А во что еще, по-твоему? — удивился Чонсу.       Из окна кухни квартиры Гониля и Чонсу и в самом деле хорошо была видна площадка у подъездной двери, где Джуен, не отпускавший Гониля домой одного ни разу, каждый раз целовал его на прощание. Неудивительно, что Чонсу заметил. — Я говорю это, потому что в последнее время мне стало тяжело с этим жить, и я подумал, что ты все же все еще мой друг и обязательно поймешь, если я выскажу, — голос Чонсу звучал совсем безжизненно, будто бы механически. — Надеюсь, ты не будешь на меня сердиться.       Неожиданно Чонсу сорвался на плач, и Гониль привычно спрятал его в своих объятьях, потому что был все еще его другом и, разумеется, все понимал.       Чонсу плакал навзрыд, долго плакал, сминая ткань свитера Гониля на его спине.       А Гониль все не мог понять, это были слезы печали или облегчения. — Не надо было знакомить тебя тогда с Джуеном, — Чонсу попытался засмеяться, но слезы душили его, так что он расплакался еще сильнее. Гониль тоже тихонько засмеялся, пытаясь его поддержать. — Да уж, это решило бы все наши проблемы, — сказал он.       В тот вечер Гониль долго-долго гладил Чонсу по голове, обнимал его, пока он не выплакал все, что болело внутри, а после, отлучившись только на то, чтоб приготовиться ко сну, позволил Чонсу, еще долго болезненно всхлипывавшего, уснуть в его объятьях.       А на утро Чонсу проснулся страшно опухший, разбитый, но до того отчаянно старался вести себя будто ничего не случилось, что Гонилю было аж тошно.       Наверное, если бы Чонсу вдруг решил возненавидеть его, ему бы не было так тяжко, как от того, как сильно Чонсу пытался дружить как раньше.       Стараниями Чонсу со временем все и правда наладилось, однако, зная Чонсу, Гониль был уверен, что ему не легче.       Джуен бережно хранил эту историю в памяти. У Гониля не было никаких причин быть с ним таким честным. Доверять такие сокровенные вещи, учитывая то, как мало они были знакомы. Неудержимое желание быть вместе не заставляло же делиться секретами, верно?       В день, когда Гониль рассказал ему это, Джуен поклялся сам себе, что будет брать пример с его честности и никогда больше не позволит себе соврать ему в глаза. Дал себе слово, что тот случай, когда он сказал Гонилю, что не имел никакого отношения к краже данных из компании отца, будет его единственной ложью.       Гониль вообще был очень честным. По крайней мере, с Джуеном, или, возможно, Джуену просто так казалось. Но он отвечал искренне на любой вопрос, что ни спроси.       Так, Джуен узнал, что у них с Гонилем было, в общем-то, мало общего. Гониля не интересовали компьютеры, а Джуена — барабаны, за исключением одного раза, когда Гониль позволил ему побыть с ним в репетиционной, пока он занимался, и Джуен несколько часов во все глаза неустанно и завороженно пялился на крепкие руки, мастерски владевшие барабанными палочками. Гониль тогда занимался вопреки запрету врача, потому что сил воздерживаться от игры уже не было.       Гониль не любил мясо, а Джуен не любил овощи, из-за чего походы поесть вместе были весьма проблемными.       Джуен не любил холод, а Гонилю страшно не нравилось, когда было слишком тепло.       И чем дальше подобные разговоры заходили, тем меньше Джуен вообще понимал, почему их вообще так тянет друг ко другу.       Окончательно отчаявшись, Джуен даже совместимость по гороскопу проверял, и там говорили, что они с Гонилем фактически друг другу противоположны.       Но что-то же заставляло их видеть эти странные видения, верно? Что-то очень хотело, чтобы они друг друга нашли. Джуену нравилось думать, что они были предначертаны друг другу судьбой, и вовсе не потому, что другого объяснения он попросту не видел.       А гороскопы нагло и бессовестно врали. Да и увлечения общие найти было проще простого.       Пока что Джуену было достаточно того, что он просто был рядом, чтобы вместе встретить апрель.       Кстати говоря, в одном из апрельских выпусков новостей, числа эдак второго или третьего, ведущая приятным голосом заявила о том, что главу Ли Хон Груп выпустили из-под стражи из-за недостатка улик, но Джуен, поглощенный весной и теплыми чувствами, разумеется, об этом не знал.