Mischief Always Managed

Ремус зачарованно наблюдал, как сверкающий алый поезд сделал последний поворот на своих путях, добираясь до родителей и учеников, столпившихся на платформе девять и три четверти. Хогвартс-экспресс. Он видел его только один раз на фото, которое нашел в ванной своих родителей — фотография, где его молодой отец улыбался напротив поезда, который впервые увозил того в Хогвартс. Возвращаясь назад на несколько месяцев, Ремус и не думал, что сможет последовать по стопам отца. Но вот он здесь, скоро сядет в поезд, который увезет его во всемирно известную "Школу магии и волшебства Хогвартс". Одной этой мысли было достаточно, чтобы он мог потерять сознание. Его мама опустила руку ему на плечо; Ремус повернулся и увидел ее сияющие широко раскрытые глаза, смотрящие на поезд и на ведьм с волшебниками, которые окружили его. Мать Ремуса была магглом — хоть она и жила среди волшебников с тех пор, как родился Ремус, чудеса волшебного мира никогда не переставали захватывать ее дух. — Не могу в это поверить, — пробормотала она достаточно громко, чтобы Ремус смог услышать ее через шум на платформе. — Это место прямо посреди вокзала Кинг-кросс. Отец Ремуса стоял прямо за ними, толкая тележку с новым кожаным чемоданом Ремуса. — Здесь все так, как я и помню, — произнес он, заставляя Ремуса улыбнуться. — Ты уверен, что с ним все будет в порядке? — с волнением спросила его мама. Впервые за это утро дух Ремуса чуть дрогнул, боль и усталость, которые всегда оставались после полнолуний, наполняли его кости. Ремус знал, что беспокойство его мамы было не таким же, как у других матерей, которые беспокоятся о своих детях. Она не беспокоилась, что он заболеет или будет плохо себя вести — она волновалась, что однажды после полнолуния он проснется убийцей. — Дамблдор заверил, что его предложение сработает, — твердо ответил отец Ремуса. — Единственный мужчина, которому мы могли бы доверить нашего сына, был Альбус Дамблдор. Ремус сглотнул, снова поднимая взгляд на Хогвартс-экспресс. Он не хотел думать о своем состоянии, не сегодня. — Я должен найти свободное купе, — сказал он родителям. Оставалось еще 20 минут, прежде чем поезд тронется, но ему не терпелось зайти в него. — Хорошо, — сказал его отец, мягко ему улыбнувшись. — Помни все, чему я тебя учил, Ремус. — Хорошо, пап, — пообещал Ремус, обнимая его на прощание. Отец нежно потрепал его по каштановым волосам. Затем Ремус повернулся к матери, которая наклонилась, чтобы быть с ним на одном уровне глаз. — Hwyl fawr, fy nghariad, — пробормотала она. Прощай, любовь моя. Ее глаза заблестели от слез. Ремус упал в ее объятия, пряча лицо в ее волосах. — Пока, мам, — он зажмурился и вдохнул ее теплый, цветочный аромат в последний раз. Она отстранилась первой, закусывая губу и нежно сжимая его щеки. — Пиши нам каждую неделю, хорошо? Особенно после лун, — Ремус кивнул, слово "луны", как и всегда, камнем упало у него в желудке. Его мама фыркнула и в последний раз поцеловала его в лоб. — Мы любим тебя очень, очень сильно, Ре. Проведи замечательный год. Родители помогли Ремусу занести его чемодан в поезд, мальчик в последний раз попрощался, и затем занес свои вещи в первое попавшееся пустое купе, садясь около окна и улыбаясь родителям, которые посылали ему поцелуи. До отправления оставалось пару минут, когда дверь в купе Ремуса открылась и невысокий пухлый мальчик с пшеничными волосами вошел внутрь. —Из-извини, — заикнулся он, — могу я сесть здесь? — О, конечно! — Ремус быстро поднялся, чтобы помочь ему затащить чемодан. Мальчик сел напротив него, его водянистые глаза остановились на рыдающей паре за окном, которые, как предположил Ремус, должны были быть его родителями. Мальчик прижал ладонь к стеклу, его нижняя губа дрожала. Наконец-то, с глубоким свистом поезд начал отъезжать от платформы. Ремус прижался щекой к окну и смотрел на родителей до тех пор, пока те не скрылись за поворотом, окутанный густым белым дымом от поезда. Они всегда держали его на коротком поводке из-за его болезни; это было впервые, когда он окажется от них настолько далеко дольше, чем на пару часов. Эта мысль заставила его нервничать, но также и взволновала. После стольких лет мечтаний Ремус наконец-таки получил шанс жить как нормальный волшебник, даже если все это было ложью. Он повернулся к мальчику, сидящему напротив него, который нервно кусал ногти. Ремус очень мало общался с мальчиками своего возраста, за исключением нескольких встреч со своими кузенами-магглами. Хоть он и очень хотел этого, но у него не было настоящего друга раньше; ему никогда не позволяли завести друга. Его родители постоянно боялись, что он оступиться и раскроет свой секрет — но сейчас он сбыл достаточно взрослым, чтобы понимать, что он никогда не сможет сделать этого. Если бы напуганный мальчик перед ним хоть немного знал, что он делит купе с оборотнем, Ремус не мог представить, как бы он отреагировал. Он, вероятно, упал бы в обморок или убежал бы с криком. — Привет, — поздоровался Ремус, улыбаясь мальчик, — я Ремус Люпин, первогодка. А ты кто? Мальчик моргнул, удивленный, что Ремус обратился к нему. — П-питер, — тихо ответил он. — Питер Петтигрю. Тоже первогодка. — Рад с тобой познакомиться, Питер Петтигрю, — Ремус протянул руку для рукопожатия — это же делали одиннадцатилетние мальчики, когда встречали друг друга, или только взрослые? Питер нерешительно слабо пожал руку, хватка Ремуса была такой же слабой и дрожащей. — Я тоже нервничаю, — признался Ремус, — из-за Хогвартса. Я раньше никогда не уезжал из дома на длительное время. — И я, — сказал Питер. Казалось, он немного расслабился теперь, когда Ремус признался в своем страхе. — Надеюсь, они не выгонят меня. Я тоже. — Почему они должны тебя выгнать? — поинтересовался Ремус. — Ну, я... я не думаю, что так уж хорош в магии. У меня не было каких-то выплесков магии до прошлого года. Мои родители беспокоились, что я мог оказаться Сквибом. — Ты справишься, — уверил его Ремус. — Любой, кто получил письмо, имеет право находиться в Хогвартсе, — даже Ремус, как сказал Дамблдор. Если для оборотня было место в Хогвартсе, то для Питера и подавно. Питер сглотнул, кивая. — Полагаю, ты прав, — он посмотрел Ремусу в глаза. — На какой факультет ты бы хотел попасть? — неуверенно спросил он. — На любой, — ответил Ремус. — Мой отец был на Когтевране, поэтому, думаю, там было бы классно. — Что насчет твоей мамы? — О, — Ремус моргнул. — Ну, на самом деле, моя мама маггл. — Правда? — Питер вскинул брови. Когда Ремус кивнул, он прочистил горло. — О, ладно, мои родители оба магглорожденные. Они были в Пуффендуе, когда учились в школе. Думаю, меня тоже туда распределят, — слабо улыбнулся он Ремусу. — Ты похож на того, кто мог бы попасть на Когтевран, — сказал Питер. — Ты кажешься очень умным. Ремус рассмеялся. — Не знаю, насколько я умный, но я прочитал все книги в доме, которые смог, — он был полон решимости стать лучшим студентом в Хогвартсе, чтобы доказать Дамблдору, что он сделал правильный выбор, позволив ему обучаться. Ремус знал, что всем его профессорам уже рассказали, что он оборотень; он надеялся, что покажет им, что тоже может быть хорошим волшебником. — Не желаете чего-нибудь сладкого, мальчики? — спросила его и Питера улыбчивая женщина, толкающая тележку полную сладостей, просунув голову в дверной проем купе. Ремус подпрыгнул и охотно достал свой маленький мешочек с галеонами и сиклями. Как бы его мать ни пыталась воспрепятствовать этому, Ремус всегда был немного сладкоежкой. Он купил пригоршню тыквенных пирожков и парочку сдобных котелков, в то время как Питер взял шоколадных лягушек. Они быстро согласились разделить сладости. — О, вау, — сказал Питер, развернув свою первую карточку из шоколадной лягушки. — Это Дамблдор. Забавно, мы же едем в его школу, да? — Ага, — Ремус взял у него карточку, изучая сияющее лицо Дамблдора. Он все еще не мог поверить в то, что Дамблдор сделал для него, позволив мальчику-оборотню поступить в Хогвартс. Я не подведу Вас, мысленно сказал он карточке. Я обещаю.