Весло в песке

      Не знаю, что разбудило меня первым: пульсирующая головная боль или луч солнца, упавший на мои сомкнутые веки. Земля под моей щекой была прохладной и влажной. Я попыталась приоткрыть глаза, но солнечный свет был слишком резким, слишком пронзительным. После нескольких попыток они наконец привыкли к яркости, и только тогда я осознала, что моя одежда, промокшая и ледяная после грозы, прилипла к коже. Я задрожала и выдохнула первое пришедшее на ум слово:              — Чишия.              Нет. Что-то не то. Последнее, что я запомнила, — спина Чишии, удаляющаяся от меня.              «О… Понятно».              Я провела рукой по земле в поисках чего угодно, за что можно было бы ухватиться. Голова раскалывалась, и мне нужно было встать. Брусчатка врезалась в плечо, оставаясь твердой и неподатливой. Упираясь ладонью в землю, я попыталась подняться, несмотря на простреливающую боль в области глаз и тяжесть в груди.              Прошло несколько минут, прежде чем я смогла оторваться от земли и принять сидячее положение. Прищурившись, я окончательно вспомнила, где нахожусь. Та же улица, заполненная пустыми барами и ресторанами; старые пивные бутылки все еще стояли на столах, стулья в бистро ржавели от постоянных дождей. Только стены теперь поросли листвой. Лоза спутывалась в паутину на окнах, отдельные побеги пролезали между брусчаткой, обвивались вокруг обеденных стульев и столов, пришпиливая их к земле. И это только начало. Меж трещин в почве пробивались длинные травинки, которые тихонько шелестели на ветру.              «С каких пор трава растет так быстро?»              Я готова была поклясться, что раньше здесь не было ни травы, ни лиан. Сколько времени прошло с тех пор, как ушел Чишия? Я обернулась, но тут же застыла.              «Такого… такого не может быть!»              С этой узкой улицы я разглядела верхушки небоскребов, заросшие лианами и другой растительностью. Уличные знаки почти полностью покрылись кустарником, а трава местами оказалась достаточно высокой, чтобы закрыть окна машин и фургонов. Природа захватила город.              «Что происходит с этим местом?»              Город, казалось, состарился лет на десять, и я чувствовала себя так, будто постарела вместе с ним.              Теперь я нашла силы, чтобы выпрямиться, но мои конечности все еще дрожали, как и вся я в своей насквозь промокшей одежде. Опираясь двумя руками о землю, я смогла встать, слегка покачиваясь от резких движений. Я заметила магазинчик всего в двадцати футах от меня и, волоча ноги, направилась к нему, срывая сеть лиан с двери.              Внутри полки уже были обчищены, но кое-что еще оставалось. Я осмотрелась в поисках чего-нибудь съестного. Теперь, когда страх от игры в Червового Валета прошел, мой желудок протестующе заурчал, а в горле пересохло. Съев печенье во время игры в Червового Валета и рамэн в больнице, я не понимала, почему так сильно проголодалась. Но потом я увидела себя в зеркале над стойкой с солнечными очками и едва узнала в нем того осунувшегося призрака. Я знала, что похудела, поймав свое жуткое отражение еще в мебельном магазине. Но тут… тут все было по-другому. Тени под глазами залегли как никогда глубоко, кожа стала бледной, болезненного оттенка, а щеки впали, как у скелетов из моих кошмаров. Отражение напоминало тень меня самой. Или, по крайней мере, той, кем я была раньше.              Я отвернулась, стыдясь своей новой сущности.              Безрезультатно обшарив полки, я направилась в кладовую за прилавком и наконец наткнулась на пару пачек сухой лапши. Воды в бутылках поблизости не нашлось, не говоря уже о портативной походной печке, но это было лучше, чем ничего. Я медленно захрустела лапшой, прислонившись к прилавку из страха, что если сяду, то уже не смогу встать.              «Думаю, даже здесь можно получить гипогликемию».              Лапша была не очень вкусной, но она утолила мой голод и придала мне немного сил. Хотя я не была уверена, в чем смысл всего этого. Чишия ушел. Куина тоже. Этот мир теперь был заросшим и пустым. В чем смысл выживать дальше?              У меня не было мотивации сдвинуться с места или даже продолжать жить. У меня не было причин продолжать путь. И я побрела к двери, шатаясь, а затем зашагала по улице, сама не зная зачем. Единственным Минотавром в этом городском лабиринте оставался Король Пик, но я не особо возражала, чтобы он меня поймал.              Это ничего бы не изменило. Не изменило бы прошлое.              Сощурившись от палящего солнца, я обнаружила открытый торговый квартал с барами, магазинами и закусочными. Как и во всем городе, трава обвилась вокруг уличных фонарей, нити плюща опутывали машины и указатели, листва покрывала обеденные зоны.              Дрожа от холода, я сразу же зашла в ближайший магазин женской одежды и, не теряя времени, выбрала себе новую: чистую, мягкую толстовку, нижнее белье, пару джинс и не заляпанные грязью кроссовки.              Согревшись, просохнув и перестав дрожать, я отправилась в соседний ресторан на поиски воды. Мне нужно было всего лишь пару бутылок. Может, вода излечит меня от головной боли. Ресторан представлял собой современный суши-бар, и с того момента, как я распахнула двери, на меня обрушился неприятный запах. Столики вокруг меня остались совершенно нетронутыми: на них красовались маленькие бутылочки с соевым соусом, использованные тарелки с полуфабрикатами и мухи, пожирающие остатки еды. Зажав нос рукой и подавив рвотный позыв, я определила, что основным источником запаха служила неподвижная конвейерная лента, в частности, маленькие тарелки с гниющим рисом, нори и морепродуктами.              «По крайней мере, я пришла сюда не за едой».              Все еще закрывая нос, я отыскала под прилавком мини-холодильник с бутылками воды, взяла пару и поспешно покинула ресторан, пока меня не стошнило. На улице я глотнула свежего воздуха, прижимая бутылки к груди. Мне говорили, что снабженцы Пляжа никогда не заходили в рестораны, и теперь я поняла, почему.              Спотыкаясь, я добралась до скамейки, сорвала крышку с одной из бутылок и отпила воды. Я знала, что хочу пить, но не подозревала, насколько сильно. Я с легкостью осушила обе бутылки, и после того, как я немного посидела на скамейке, тупая, пульсирующая боль в голове слегка поутихла. Хотя физически я чувствовала себя немного лучше, тяжесть в груди никуда не делась. Будущее по-прежнему оставалось туманным.              «Куда мне идти дальше?»              Вдруг вдалеке послышался свистящий металлический лязг.              «Я была уверена, что рядом не было никаких дирижаблей».              Я встала, оглядываясь в поисках источника звука, и обнаружила вдалеке дирижабль, корпус которого был наполовину скрыт между двумя зданиями, пока он камнем стремился к земле. Я лишь мельком заметила лицевую карту, развевающуюся на ветру, прежде чем пламя поглотило и ее.              Бубновый Валет.              «Если я тебе понадоблюсь, ты знаешь, где я».              Нет.              Незачем туда идти. Больше нет. Теперь эта дорога для меня закрыта. Нужно было искать другую.              И я снова двинулась в путь. Раз или два я встречала других людей, которые искали припасы или просто шли вместе. Я не стала заговаривать с ними, и, к счастью, меня проигнорировали в ответ. Я довольствовалась ролью мимолетной тени. Одиночество казалось мне привычным. Оно было знакомым, мучительным и в то же время успокаивающим, несмотря на то, что мой брат всегда говорил мне:              «Ты не можешь провести всю жизнь в одиночестве, — сказал он мне сразу после того, как мы приехали в аэропорт. Перелет был очень долгим, и мы сидели в зале прибытия с багажом, дожидаясь, пока его друг заберет нас. — Я знаю, что это тяжело, но однажды тебе придется уйти самой. Просто так он тебя не отпустит. Тебе нужен план».              Я потягивала газировку из бутылки, всматриваясь в темноту за огромными окнами аэропорта. «Легко тебе говорить, — пробормотала я. — Отец не против, чтобы ты делал все, что захочешь. Ты не знаешь, каково это».              Он горько усмехнулся, проведя рукой по своим песочным волосам: «Ладно, справедливо. Понимаю. Тяжело уходить, когда знаешь, что последует ответ. Но знаешь, он не сможет остановить тебя физически. В конце концов, так и должно быть. В таком затворничестве человек долго не протянет».              «Чудеса. Я ведь до сих пор жива, а?»              И тут он улыбнулся. Но в этом выражении не нашлось места ни для его обычной солнечной усмешки, ни для заразительного смеха. Я никогда не забуду тот странный, знающий взгляд, когда он спросил: «Точно?»              Теперь, когда передо мной не было цели, а прошлое не могло вернуться, я наконец поняла, что он имел в виду. Я никогда не была по-настоящему живой. Я думала, что была, тогда, на Пляже или в мебельном магазине, заливаясь смехом над глупыми историями Куины, в то время как Чишия прикидывался, что не слушает. Но на самом деле я жила в их отражении. У меня не было собственных историй, которыми я могла бы поделиться.              Я была пустой.              Возможно, именно поэтому мои шаги затихли перед высоким, элегантным отелем. Мои глаза оценили размах постройки и, наконец, остановились на дирижабле, гудящем далеко наверху, — лицевая карта развевалась на ветру. Я не понимала, что именно влекло меня к нему. Пожалуй, смутное любопытство. Или безразличие.              «Если жизнь — всего лишь бессмысленная игра, то почему бы не рискнуть…»              Будь что будет.              С этой мыслью я направилась к дверям отеля и вступила на место проведения Червового Короля.