Весло в песке

      Наступившая после этого тишина тянулась целую вечность, как в замедленной съемке в минуту приступа ужаса, или как при попытке спастись в ночном кошмаре, когда тяжелые ноги словно прилипают к земле. Но кошмаром это не было. Щипки и тычки не разбудили бы меня от этого сна.              И вот, скрипнув ботинками по винилу, я бросилась прочь.              Позади меня раздался грохот, когда он кинулся в погоню. Он. Нираги. Тот, кто по идее был мертв. Чишия же поджег его заживо, Агуни разделался с ним вместе с отелем… так как же так?              И почему из всех людей — именно я?              «Почему мне всегда выпадает короткая соломинка?»              Я понятия не имела, куда бегу, просто мне нужно было выбраться. Сейчас. Никаких указателей пути к выходу не было, куда бы я ни смотрела, и я чувствовала, как он догоняет меня по мере того, как больничные коридоры тянулись все дальше и дальше.              Забежав в одну из палат, я скатилась на пол и нырнула под одну из кроватей. Белые простыни задрапировали ее края, скрывая меня от посторонних глаз. Но этого все равно оказалось недостаточно. Из-под простыней я осматривала палату, слыша глухой стук шагов и хлопанье дверей, когда он проносился по больнице.              И тут пальцы его ног показались из-за двери в палату. Он был босиком, кожа еще сильнее покрылась волдырями и покраснела, хотя бинты на торсе скрыли самые серьезные повреждения. Эта кошмарная узорчатая рубашка все еще была обернута вокруг его головы, заслоняя большую часть лица, но перепутать его ухмылку было невозможно.              — Вылезай, маленький шпион, — пропел он, мягко ступая между кроватями. — Давай повеселимся.              «Шпион?»              Он до сих пор такой параноик?              Когда он шагнул ближе, я заметила, что кожа на его лице воспалена и местами покрыта струпьями. В попытке скрыть повреждения он натянул рубашку на один глаз.              — Если выйдешь сейчас, я тебя не убью, — сказал он.              Каждый нерв в моем теле натянулся и затрепетал, когда он крадучись подобрался ближе, осматривая одну кровать за другой. Его ноги показались под белыми простынями, и матрас со скрипом опустился на меня. Под весом Нираги мою грудь придавило к полу.              «Дышать невозможно!»              Пошевелиться тоже не получалось. Я была ни жива ни мертва, словно оторванная от мира, в сплошном оцепенелом вакууме, глядя на его ноги из-под простыни — моей единственной защиты.              И тут, словно по волшебству, он встал, и матрас приподнялся.              Прошипев что-то, он вылетел из палаты, возвращаясь в главный коридор. Медленно, но верно, его ступни растворились в пустоте, и он исчез. Непонятно, как долго я оставалась там, укрытая стенами белоснежных простыней, пока в конце концов не выбралась из-под них.              «Он жив».              Даже сейчас я все еще не могла поверить, что он выжил. Во время последнего раунда, во время Охоты на Ведьм, он без колебаний выстрелил в меня, а сейчас, если бы он снова раздобыл пистолет, я бы мгновенно превратилась в ходячего мертвеца.              В больнице снова наступила тишина, Нираги нигде не было видно. Впрочем, возвращаться за кулером я не собиралась: сил на то, чтобы тащить его, совсем не осталось. Ужас от того, что должно было произойти, и так был слишком тяжелой ношей, чтобы нести домой еще и его.              Дом.              «Вот чем это стало для меня теперь?»              Нет, это не было моим домом. Лишь магазином подержанной мебели в центре города, в котором я была простым туристом.              Я устало доплелась до первого попавшегося аварийного выхода и спустилась по ступенькам в кусты, разросшиеся у больницы, а затем снова побрела по пустому городу.              Воздух неприятно отдавался в груди, и, проскочив между двумя машинами, я ощутила первые капли дождя, слегка окропившие мои щеки. Как бы дождь ни набирал силу, его не хватало, чтобы прорваться сквозь плотную тучу.              Когда я вернулась, Чишия сидел на крыше, надвинув капюшон на глаза. Я ощущала его пристальный взгляд на себе, пока поднималась по ступенькам и протискивалась через вход. Вдруг навалилась усталость, и я опустилась в кресло, обдумывая случившееся и желая, чтобы все это прекратилось. Входная дверь открылась, и Чишия присоединился ко мне.              — Дай угадаю, теперь ты и Валета прошла.              Это было жестоко. Ни с того ни с сего. Я еще глубже вжалась в кресло.              — Вообще-то, думала, ты пройдешь Валета, — пробормотала я. — Ты не пошел?              Услышав, как он сел на диван, я выдохнула. Груз его стального взгляда тянул меня к нему, словно меня собирались отчитать за что-то, в чем я вовсе не была виновата. Снова.              — Ты случайно влипаешь в неприятности, — сказал он, — или специально их ищешь?              Я тихо поерзала, желая погрузиться в складки кресла и исчезнуть навсегда. Чишия выглядел то ли раздраженным, то ли безразличным, или чем-то посередине.              — Как ты догадался?              — Не догадался. Просто тебя легко читать.              — Нираги жив, — сказала я.              Реакции не последовало, или, по крайней мере, чего-то похожего на ту реакцию, которую я ожидала. Он медленно хмыкнул, а его губы сложились в лукавую улыбку:              — Должно быть, он и правда хочет выжить.              — Ты знал?              — Вовсе нет.              — Удивленным не выглядишь.              — Все потому, что я не удивлен, — сухо ответил он. — Если он выжил после того, как я его поджег, значит, мог пережить и нокаут Агуни.              — Едва ли это был нокаут, — напомнила я ему.              Охота на ведьм казалась чем-то далеким, но, возможно, все дело было в том, как текло время в Пограничье. Без смартфонов, пробок, работы и суеты будней, сливающихся в сплошное размытое марево, час растягивался на несколько дней. Но я все еще отчетливо помнила, даже если это и походило на сон, как Агуни, человек, когда-то пытавшийся силой втащить Усаги в свой номер, решил броситься прямо на линию огня ради нас.              — Достала то, что хотела?              Прямолинейность вопроса Чишии вернула меня в реальность:              — Прости?              — Ты сказала, тебе что-то нужно.              На мгновение я решила, что он снова бросается обвинениями.              — Не совсем… Хотела раздобыть кулер. Подумала, что он бы нам пригодился, вместо всех этих бутылок, — тут меня осенила другая мысль, и я потерла уставшие глаза. — А еще у нас закончилась вода.              — Вообще-то, нет.              — Что ты имеешь в виду?              У него было такое всезнающее выражение лица, словно он разгадал игру меньше, чем за минуту, и только и ждал, как его догонят:              — Выставил несколько ведер на улицу, когда начался дождь.              «Вот почему он гений, а я нет».              Как же я не увидела очевидного решения нашей проблемы с водой? В конце концов, Пляж собирал дождевую воду и постоянно рассчитывал на нее. Если уж надвигалась гроза, воды на двоих более чем хватило бы.              На душе полегчало, и колыбельная капель дождя по стеклу потянула меня ко сну. По правде говоря, мне нужна была ванна. Но не было смысла заносить ведра в дом, пока шел дождь. Вместо этого я встала и опустилась на диван рядом с Чишией. Он чуть вздрогнул, когда я легла и положила голову ему на колени, но вскоре сдался, и его пальцы погрузились в мои волосы.              — Не надо, — потянувшись, я коснулась его руки. — Их нужно вымыть.              Он проигнорировал меня и продолжил свои ухаживания:              — Мои тоже.              Я начала рассказ о своей встрече с Нираги в больнице. Сам разговор об этом успокаивал, словно я могла разделить этот страх. Когда я увидела его, он был весь в ожогах, кожа покрылась волдырями и отдавала желтизной там, где ее не закрывали бинты: неудивительно, что он искал морфий. Однако кто-то напал на него, и речь идет не о Чишии. Он натянул рубашку на один глаз, но кожа вокруг него была черно-синей, а губа в углу зарубцевалась.              Огонь синяков не оставляет.              Но кто?              «У кого хватило наглости избить Нираги?»              — А кто бы не мечтал его отлупить? — вклинился Чишия после того, как я высказала свои мысли. — Уверен, список длинный.              — Мы были бы в самом верху. Кто бы это ни был, он определенно храбрец.              Чишия слегка фыркнул:              — Я поджег его самодельным огнеметом. А это храбростью не считается?              Я подумала о крыше, где все сошлось в одночасье. Чишия не спешил со своим оружием. Он пришел с планом, а Нираги терпеливо ждал.              «Давай покончим с этим, а?»              — Если бы меня там не было, — спросила я, — ты бы все равно пошел за Нираги?              — Конечно, — никаких колебаний. — Это все равно должно было случиться. Хотел покончить с ним, пока был наготове.              «Или до того, как Нираги нашел его первым».              — Он убьет нас, если найдет, не так ли?              — Возможно. Но разве это не часть веселья?              Мне слишком хотелось спать, чтобы что-то ответить. Его пальцы, словно в трансе, перебирали мои волосы с успокаивающей нежностью, в чем такой человек, как он, никогда бы не признался. Должно быть, я провалилась в глубокий сон, потому что, когда проснулась, дождь уже прекратился, а Чишия исчез, положив мою голову на диванную подушку.              Потянувшись, я обнаружила, что он возится на кухне, кипятя воду из ведра для заваривания чая.              Ведро.              «Точно, теперь у нас есть вода!»              — Эй.              Чишия не обернулся, хотя его молчание уже стало привычным. У меня было ощущение, что он раздражен или чувствует себя неловко из-за того, что я использовала его как подушку, даже если он не возражал в тот момент. Пока он занимался тем, что открывал пачку чайных пакетиков, мне захотелось обнять его сзади за шею. Единственное, что меня сдерживало, — так это осознание того, что ему такое не понравится.              — Надеюсь, ты не возражаешь, если я использую немного воды для ванны.              Он не оторвался от своего занятия, будто меня вообще тут не было. Затем тихим голосом он сказал:              — Только всю не расходуй.              Значит, он не очень-то злился на меня. Что бы его ни тяготило, рано или поздно я докопаюсь до сути. Я лишь провела пальцем по тыльной стороне его локтя, как часто поступал он. Он затих, но больше ничего не сказал, когда я вышла из кухни.              Принятие ванны в Пограничье давно перестало быть роскошным купанием в горячей воде с пузырьками. На Пляже, разве что, но теперь та жизнь превратилась в прах, который постепенно смывало в реку. Снаружи я наткнулась на незамеченную ранее вереницу ведер. Они были доверху наполнены свежей дождевой водой, и я осторожно втащила одно из них внутрь. Нагревать его на походной плите было бы пустой тратой газа, поэтому я занесла его прямо в ванную и закрыла за собой дверь.              Проверив воду пальцем, я тут же отдернула его.              «Ах! Ледяная! Хотя, похоже, не время жаловаться».              Когда Куина, Чишия и я разбили здесь лагерь, нам очень повезло. В ванной был кафельный пол и слив в углу, и мы расчистили достаточно места для нескольких ведер и кувшина. Это не шло ни в какое сравнение с горячим душем и ванной, к которым мы привыкли в отеле, но ванны с ведрами были обычным делом во многих странах, и если это было достаточно хорошо для них, значит, вполне неплохо и для нас.              Сняв одежду, я вооружилась мылом, шампунем и кувшином, чтобы помыться. Стоило перебороть холод, как меня обдало свежестью. Наконец-то я почувствовала, что могу смыть с себя все следы той больницы и страх оказаться пойманной. После всего, что мы пережили, умереть от руки Нираги было так же унизительно, как признать поражение.              Потянувшись к ведру, я замерла.              «Что… что это?!»              Вода была густой от крови.