Весло в песке

      Чувство вины было настолько безмерным, давящим на руки, ноги и плечи, что возникало ощущение, будто мне стоило бы исчезнуть. Из-за меня мы впустую потратили ход. Из-за меня оказались на шаг ближе к смерти. Наступила гробовая тишина, когда все осознали произошедшее. Я бы предпочла услышать вздохи разочарования.              Теперь у палача имелось тело. А скоро и наши тела закачаются в этих петлях.              — ごめんなさい, — прошептала я. Мне так жаль. Глаза наполнились слезами, и я потерла их. Кожа вокруг была грубой от жара выстрелов, грязи, пота и крови. Даже лоб, кожа на котором затвердела от засохшей крови, снова пульсировал от боли. — ごめんな-              — Не стоит, — ответила Косички. — Не плачь. Игра еще не закончилась. Осталось еще сорок две минуты, так что не делай вид, что все кончено.              Оглядевшись по сторонам, я отметила воцарившееся отрезвление, но, несмотря на все, я по-прежнему ощущала это между нами, — твердую решимость выиграть. Палач полыхал с экрана, но сейчас он лишь напоминал нам, что у нас еще есть шанс. Мы все еще можем выйти отсюда живыми.              «Я еще могу вернуться к Чишии».              — Жаль, — сказала Королева со своей виселицы. — Твоя логика была на высоте, но не все головоломки можно решить так прямолинейно.              — В каком смысле? — спросила я.              Она поправила лацкан своего пиджака, хотя отсюда он уже и без того выглядел неизменным:              — В том смысле, что не стоит всегда рассчитывать на то, что четкая стратегия приведет к конкретному решению. Твой взгляд на мир чересчур черно-белый. Ты решила, что раз это игра в бубны, то логика — твой ключ к успеху.              «Ну да… Бубны ведь основаны на логике и стратегии?»              Нет, поняла я, вспоминая свою первую игру. Казалось, это было так давно, но я все еще чувствовала сильное волнение от того, что вытянула удачную карту. Не так уж и непохоже на игру Чишии. Обе игры были карточными, частично основанными на стратегии, а частично на удаче. Если бы Зеленая Рубашка не вытянул последнюю карту, если бы не взял Джокера и не сбросил Девятку треф, я бы не выиграла. Меня бы не было сейчас здесь, напротив этих мастеров игры, и я бы уже не жила и не дышала.              Королева явно знала об устройстве этих игр больше, чем я. Неужели она предлагала полностью отказаться от стратегии и просто угадывать?              «Слишком рискованно. Не могу же я рисковать нашими жизнями… так ведь?»              Но было еще кое-что.              — Что именно в моем видении черно-белое?              Королева наклонила голову со знающей улыбкой:              — Признать неправду необходимым условием жизни — это значит, конечно, оказывать опасное сопротивление обычно высоко оцениваемым чувствам…              — И философия, отваживающаяся на это, — вклинилась я, — уже одним этим ставит себя по ту сторону добра и зла.              Что-то мелькнуло в облике Королевы, она слегка прищурилась:              — Вижу, ты довольно начитана, по крайней мере, по части Ницше. Как много его работ ты читала?              — Прочла «По ту сторону добра и зла», — сказала я ей.              — Тогда ты должна знать, что Ницше также писал, что силу духа человека можно измерить тем, сколько «правды» он может вынести, или, по крайней мере, насколько ему нужно смягчить ее или приукрасить, — она сделала паузу, взгляд стал пронизывающим. — Скажи, насколько силен твой дух?              Я чувствовала, как она пытается заставить меня усомниться в собственных идеалах. В какой-то степени это напомнило маленькие игры разума Чишии. Будь он здесь, то посоветовал бы мне не обращать на нее внимания и просто продолжать отгадывать буквы, но что-то в ней мешало мне поступить именно так. — Пытаешься сказать мне, что плохого парня тут нет?              — Оставляю это на твое усмотрение, — ответила Королева. — Правильного или неправильного ответа нет, когда речь идет о перспективе.              — Но есть правильный или неправильный ответ, когда речь идет об играх.              — Об играх — да. Но не командах, стоящими за ними, нет.              «За гранью добра и зла…»              Признаться, когда я читала Ницше, я была уставшей аспиранткой, и некоторые разделы слились в одно целое. Я читала ее как вторичный текст, чтобы подкрепить эссе, которое писала в качестве литературной реакции на известность и бесславие. Но как бы я ни была измотана, пытаясь продержаться всю ночь, там была строчка, которая зацепила меня и с тех пор не отпускала.              «То, что делается из любви, всегда за гранью добра и зла».              Если бы мы победили в этой игре, убив при этом Королеву, сделало бы это меня злом, или же было бы оправдано в таких обстоятельствах? Правда ли то, что она сказала, что нет правильного или неправильного ответа, когда дело касается мастеров игр? Неужели в этом мире и вовсе нет злодеев?              — Я пытаюсь победить из любви, — объяснила я Королеве. — Мне нужно победить, чтобы вернуться к человеку, которого я люблю. Сейчас он, вероятно, задается вопросом, где я… возможно. Есть шанс, что он думает, будто я мертва, поэтому мне нужно вернуться к нему. Так что, надеюсь, ты не будешь возражать, если я выиграю эту игру.              Рот королевы растянулся в понимающей улыбке:              — Прекрасно понимаю, и нет, не возражаю.              «Игра. Нужно победить ради Чишии».              — Думаю, нам стоит попробовать другую необычную согласную, — обратила на себя внимание Ан, прежде чем я успела сказать что-то еще.              — Уверена? — спросила Ободок.              — На данный момент недостающими буквами могут быть любые из них, — ответила она. — Рискнуть все равно стоит.              Рискнуть.              Нам нужно было пойти на это. Когда я впервые сыграла в рамми, то выиграла только потому, что рискнула и поменяла свою карту на джокера Зеленой рубашки, хотя и не знала, что гласят правила. Возможно, Королева была права, и умение рисковать было ключом к победе в этой игре.              — Wはどうですか? — предложила я. Что насчет W?              Я, кажется, сбилась на формальную речь, но никто, похоже, не возражал. Ободок и Ан одобрили, а Косички подняла вверх большой палец:              — Давай!              Я посмотрела на зашифрованное сообщение, и сердце на мгновение сжалось:              — W.              Ногти впились в ладони, а взгляд был устремлен на эти точки, тире и O. пока в последней строке не появились две W.              «Да!!!»              Остальные вздохнули и заулыбались вокруг меня. — Удачная догадка, — сказала Ан, слабо улыбаясь.              Раздался звонкий стук и скрип дерева, когда Косички схватила Ободок и они обе запрыгали от радости. Веселье быстро сменилось испугом, когда дерево заскрипело под нашими ногами. Ободок замерла на месте:              — Если убьешь нас до того, как игра закончится, ты — труп!              Косички покрутила кончики своих кос и неловко рассмеялась:              — Извините. Просто немного увлеклась.              Тем временем я не могла отвести глаз от послания. Теперь, когда у нас было несколько букв, код начал складываться.              .-. . -. --. / .- / .-. . -. --. / O / .-. o… . …              .- / .--. o -.-. -.-. — / .-. .- .-. .-. / o .-. / .--. o… . . …              .- / -… … … o o / .- / -… … … o o o              W. / .- .-. .-. / .-. .- .-. .-. / -… o W -.              Буква W в начале последней строки была частью двухбуквенного слова, а следующий за ней символ был просто точкой. Хотя я и не могла судить о других языках, я знала, что по крайней мере в моем родном языке есть одно слово, которое может подойти — «мы». Следуя этой мысли, одна точка должна была равняться «Е».              И если эта догадка была верна, значит, на доске было еще три Е.              .-. . -. --. / .- / .-. . -. --. / O / .-. o… e…              .- / .--. o -.-. -.- e — / .-. .- .-. .-. / o .-. / .--. o… … e…              .- / -… … … o o / .- / -… … … o o o              W e / .- .- .-. … / .-. .- .-. .-. / -… o w -.              Это также значило, что E не следует использовать для выбора второй гласной. Хотя, пожалуй, лучше было оставить вторую гласную напоследок, когда у нас будет более ясное представление о других буквах.              — Что ты видишь? — Ан примостилась рядом со мной, насколько позволяла ее петля. — Вижу закономерности и повторяющиеся символы, но я не настолько хорошо знакома с латинским алфавитом, чтобы сделать уверенное предположение.              Я изложила ей, как могла, свои мысли об единственной точке и о том, насколько необычным было расположение буквы «О», особенно единственной в первой строке и повторяющейся в третьей:              — 何かおなじみけど, 何処で見ました？Почему-то кажется знакомым, но где я уже это видела? 詩かもしれません. Это может быть поэзией.              — Вполне, — согласилась она. — У нас еще много времени, чтобы проверить больше согласных, прежде чем нужно будет отгадывать.              Впрочем, у нас оставалось не так много вариантов согласных. Мы могли выбрать всего десять, и пока что использовали три. С этого момента нам нужно было действовать осторожнее и соизмерять стратегию с риском. В детстве я всегда выбирала такие буквы, как N, L и T. Но я достаточно наигралась в Скрэббл и знала, что одна из самых ценных букв в арсенале — S. Даже во многих языках, использующих латинский алфавит, S все еще часто используется.              Я не замечала, что Ободок и Косички наблюдают за нами, пока Ободок не сказала:              — Ты о чем-то думаешь, да? Как считаешь, что мы должны выбрать дальше?              Я попыталась описать важность буквы S и то, как она может использоваться во множественном числе. Однако быстро поняла, почему объяснение дается с трудом. В японском не было множественного числа.              — Прости, — Косички усмехнулась, смутившись. — Я не очень-то много внимания языку в школе уделяла.              — いいです, — сказала я ей. Все в порядке.              Времени на объяснение множественного числа действительно не было. До конца игры оставалось всего тридцать пять минут, а у нас все еще оставалось семь согласных. Был небольшой шанс, что это приблизит нас к завершению.              Все, что для этого нужно, так это рискнуть.              — S.              Сердце забилось в предвкушении, и я почувствовала, как пульсирует моя голова, когда боль в наступившей тишине усилилась. И тут шифр наконец изменился, показав шесть «S» — две в первом ряду, две во втором и две в третьем.              .-. . -. --. / .- / .-. . -. --. / O / .-. o s e s              .- / .--. o -.-. -.- e — / .-. .- .-. .-. / o .-. / .--. o s… e s              .- / -… s … o o / .- / -… s … o o              W e / .- .-. .-. / .-. .- .-. .-. / -… o w -.              — Ты была права! — воскликнула Ободок. — Сработало, — она помахала Косичкам, а затем ладонью мне, и, протянувшись за моей спиной, коснулась Ан, стоически вернувшей ей жест.              Хотя остальные были взбудоражены, я снова оказалась прикованной к посланию. В нем явно было что-то знакомое. Было ясно, что я уже видела его раньше, но ответ оставался недоступным.              — Ты уже приблизилась к разгадке?              Голос Королевы прорезал комнату, хотя, судя по языку, на котором она говорила, она обращалась только ко мне.              — Думаю, уже близко.              Вместо того, чтобы выйти из себя или проявить разочарование, она возбужденно потерла руки. — Уверена, что так и есть. И все потому, что ты наконец рискнула.              «Она знала, о чем я думала?»              Она хотела, чтобы мы победили? Ее реакция становилась все более странной, и все же ее нарочитая расплывчатость начинала становиться предсказуемой. —Почему ты нам помогаешь?              — Потому что, как уже сказала, я вам не враг, — повторила она. — И, несмотря на то, что вы можете подумать, вы, девочки, тоже мне не враги.              «Тогда кто ты?»              Мы просто ходили по кругу, Королева повторяла то, что уже говорила. Но я не могла терять время, прислушиваясь к ее советам и уловкам. Часы все еще тикали, и сейчас на них было тридцать две минуты. Время оставалось, но нужно было торопиться. Должно было остаться достаточно времени, чтобы допросить Королеву. Нам о стольком нужно было расспросить ее, и это, возможно, единственный шанс столкнуться с мастером игр, готовым ответить на наши вопросы. Посоветовавшись с Ан, Ободком и Косичками, я попросила у них разрешения рискнуть буквой, на что они согласились.              P. Обычный выбор для игры в «Виселицу». Она не была особо распространенной, но и такой уж редкой тоже не была. Если на то пошло, то именно эта обыкновенность делала ее идеальной для такой игры.              — «П», — сказала я.              Наступил момент молчания, как всегда бывает, когда человек ставит на кон все, что у него есть. А потом экран изменился. Правый экран. Во второй строке появились две буквы «П», почти насмехаясь надо мной в унисон.              Унисон. Это был лучший способ описать это сообщение до сих пор… повтор в третьей строке… использование О как самостоятельного слова… даже расположение Es, Os и Ss, в конце первой и второй строк… и аллитерация Ps… это было почти лирично.              «Лирично…»              Вот оно.              Пока остальные радостно переговаривались, настраивая друг друга на победу, я пыталась проанализировать эти призрачные повторы в послании. Если моя догадка верна… И если .-. было тем, о чем я подумала, то это значит… И если .- тоже было тем, чем казалось…              Все сходится. Повторения идеально вписываются в картину.              — Что это?              Косички с любопытством уставилась на меня. Все они смотрели. Раньше я бы занервничала, но теперь мне было все равно. Я оказалась за гранью добра и зла, и я побеждала. Я переключила внимание на Королеву, которая выжидающе подняла бровь. И хотя остальные напряглись, она вовсе не выглядела удивленной моими словами.              — Я знаю ответ.