Необходимые

            Прошло три года с тех пор, как Клэр Кэффри стала вдовой. Это было сложное время, но был рядом человек, который помогал ей держаться на плаву.       Баки хороший друг и прекрасный человек. Безусловно, он побывал в мясорубке, и, как Клэр, собирал свои осколки и обломки. Следы прошлого отложились на его характере: замкнутый, немного отстраненный, с напускным видом холода. Однако всё менялось, когда он сидел с Клэр на крыльце её дома. Тогда Баки становился Джеймсом Барнсом образца сороковых — веселым парнем с лучезарной улыбкой, умеющим очаровать и произвести впечатление. В любое другое время Баки умел слиться с толпой, стать невидимкой, но рядом с Клэр он ловил на себе заинтересованные взгляды девушек. Оно и не мудрено. Баки красивый мужчина. Статный, высокий, широкоплечий и с потрясающими синими глазами, которые смотрят прямо в душу. Его глаза порой не выражали никаких эмоций, как это бывало у Зимнего Солдата, но в последнее время, особенно в кругу близких друзей, его взгляд искрился гаммой чувств. И это радует всех, кто хорошо относится к Баки.       На улице май. Весна в самом разгаре и Нью-Йорк радуется ей, купая жителей в теплых лучах весеннего солнца, укутывая ароматом цветущих деревьев. Обычно суетный Нью-Йорк этой весной замедлил бег и перешел на прогулочный шаг. Там и тут люди степенно шли, разглядывая улицы, наслаждаясь пением птиц и счастливо улыбаясь. Кажется, что все вокруг обрели покой и теперь берут от жизни всё, что можно. То же самое испытывает и Клэр. Она потратила много сил, чтобы пережить смерть мужа и друга. Но прошло время и теперь ей удавалось с улыбкой вспоминать двух близких людей. Пожалуй, Клэр даже готова открыть своё сердце хорошему парню, но такого пока на горизонте не было.       Рабочий день подходил к концу, когда на телефон Клэр пришло сообщение.       «Я приготовил яблочный пирог». Писал Баки. В последнее время он увлекся кулинарией, и, честно говоря, получалось это у него потрясающе. Клэр часто шутила над другом, мол, пора ему бросать военное дело и открывать свой ресторан. Барнс отшучивался, что ему нужно делать то, что действительно хорошо получается, а на кухне он отдыхает. Делать хобби работой он не хотел.       «И что я должна сделать?» — пальцы Клэр бегали по клавиатуре, набирая ответ. Отправив сообщение, она улыбнулась. Клэр знала, что Баки правильно поймет её вопрос — они достаточно долго знакомы, чтоб он смог понять, когда она шутит, а когда не в настроении.       «Как минимум не задерживаться на работе. В идеале, пройти пару кварталов и приготовить мне кофе, потому что я до сих пор не освоил кофемашину!». Баки отвечал молниеносно. Значит, пребывал в хорошем расположении духа, и это радовало Клэр. — Врун, — шепнула она, улыбаясь, и стала писать ответ.       «Я не собиралась задерживаться на работе, Баки. А кофе можно сварить и в турке. Уверена, что во времена твоей молодости эта кухонная утварь существовала. Либо ты можешь пройтись в кофейню напротив твоего дома и купить его там!»       «Я в отпуске, если ты не в курсе, и тратить своё драгоценное время на походы за кофе не собираюсь».       «Барнс, не будь ленивой задницей! И потом, прогулки способствуют поддержанию хорошей физической формы. Тебе ли не знать?» В ответ Клэр получила фиолетовый смайлик со злобной улыбкой. Сдержать смех не получилось.       «Господи, Баки, больше самостоятельности! Я уже слишком стара, чтобы после тяжелого рабочего дня мчаться к тебе и варить кофе. Пора взрослеть, сынок!»       «Хорошо, мамуль. Но если я ошпарюсь, и у меня появится второй протез, знай — во всём виновата ты!».       Клэр улыбнулась. Как она любит переписываться с Баки! Ей почему-то представляется, что каждое своё сообщение, написанное с юмором или сарказмом, Баки печатает с каменным лицом.       Когда часы показали шесть часов вечера, Клэр выключила ноутбук и вышла из картинной галереи. Она направилась к Баки, медленно шагая, подставляя лицо теплому весеннему солнцу. Черная кожаная куртка, надетая поверх атласного красного платья, нагрелась. Опустив бегунок молнии до середины груди, Клэр сделала глубокий вдох. Она счастлива.       В половине седьмого Клэр подошла к дому Баки. Он, по традиции, сидел на крыльце. В руках он держал чашку, ещё одна стояла на ступеньках справа от него. Там же разместилась и тарелка с приличным куском пирога.       Придав лицу наиболее суровое выражение, Клэр спросила: — И стоило мне тащиться к тебе через полгорода, чтобы увидеть в твоих руках кофе? — Не полгорода, а всего два квартала. И это чай, — отозвался Баки, не поворачивая головы. — Ты вовремя. Неужели решила не уходить с головой в работу? — Всех дел не переделать, — философски изрекает Клэр и садится рядом с Баки. — Чай, значит? Что-то новенькое. — Купил вчера новый сорт, решил попробовать. — Пожимание плечами. Баки поворачивает голову и внимательно смотрит на подругу. — Хорошо выглядишь. — Спасибо. — Клэр говорит с набитым ртом, поэтому получается что-то не совсем членораздельное. Девушка зажмуривает глаза и, дожевав, шепчет: — Господи, Баки, это лучший яблочный пирог в моей жизни! Потрясающе вкусно. — Ешь. Ты похудела. — Баки бегло осматривает Клэр с ног до головы и отводит взгляд. — Ты же недавно сказал, что я хорошо выгляжу. — Кэффри прячет карие глаза за хитрым прищуром. — Вот именно: хорошо, но не потрясающе. В последнее время ты хотя бы не бледная, как поганка, а это уже что-то. — Ненавижу тебя, Барнс. И почему я только с тобой вожусь?! — с поддельной обидой в голосе вздыхает Клэр. Баки поворачивает к ней лицо. Глаза его улыбаются. — Врешь. Ты обожаешь меня. И вожусь я с тобой, но не наоборот. Так что жуй пирог и пей чай. Слушайся дядюшку Джеймса.       Клэр смотрит на Баки и начинает заливисто смеяться, при этом откусывая очередной кусок пирога.       Когда чай уже был допит, а пирог практически съеден, Клэр отставила тарелку и положила голову на плечо Баки. — Ты не доела, — бархатным голосом шепчет Баки, усаживаясь так, чтоб девушке было удобнее. — Не могу. Слишком большая порция. Но пирог действительно очень вкусный. Спасибо. Откровенно говоря, я сегодня толком не обедала. Замоталась и забыла, — еле ворочая языком от сытости и усталости, тихо отзывается Клэр. — Ты сейчас серьезно? — Угу. — Это безответственно, Клэри. — Баки смотрит на девушку суровым взглядом, но она только улыбается. — К черту, Баки. Один раз пропустила обед… не велика потеря. — Что-то мне подсказывает, что ты поступаешь так далеко не первый раз. Придется принимать меры. — Боюсь-боюсь, — хохочет Клэр и, не поднимая головы с плеча Баки, смотрит на него. — Что? — Никогда не думала, что могу тебя смутить, — весело замечает Клэр, увидев, как от её пристального взгляда на щеках мужчины выступил румянец. — С каких пор ты стал Мистером Стесняшкой? — Новое прозвище? Я еще к Мистеру Загадка не привык. — Тебе когда-нибудь говорили, что ты потрясающе уходишь от ответа? — Профессиональный навык. — Баки смеется и замолкает, задумавшись. Затем говорит: — Никогда.       Клэр поднимает голову, вопросительно глядя на него. — Я никогда не был застенчивым, — поясняет он. — А с недавних пор вот стал Мистером Стесняшкой, как ты изволила выразиться. Клэр улыбается уголками губ и кладет голову на плечо Баки и прикрывает глаза.