Wiping away your tears

      Было раннее утро, снаружи практически полная темнота, а Шэнь Юаню нужно было пойти в ванную. Он посмотрел вниз и увидел, что Шэнь Цинцю крепко спит и не захотел его беспокоить. Он не задержится надолго да и в последнее время ему становился лучше. А-Юань не хотел беспокоить своего отца, если в этом не было необходимости.       Сын осторожно перешагнул через отца и тихо пробрался через комнату, не издавая ни единого звука. Он подошел к двери и собирался открыть ее, но заметил, что кто-то был на другой стороне, и пытался открыть ее в то же время. Он был поражен, увидев, что по ту сторону двери оказался Лю Цингэ.       Шэнь Юань вздрогнул, сделав небольшой вздох, а затем сказал:       — Шишу? Что вы здесь делаете?       — Я- ах, — он перевел взгляд от мальчика к спящему Шэнь Цинцю и пробормотал, — Я пришел слишком рано.       — Я... Э-э, да, — согласился Шэнь Юань, запутавшись в том, что происходит.       — Я гм... — Лю Цингэ пытался подобрать слова. — Этот мастер сожалеет. Я пришел в неудобное время. Я действовал безрассудно.       — Все в порядке, — А-Юань осторожно вышел из комнаты и закрыл дверь. Он обратился к лорду пика Байчжань и спросил. — Вы хотели о чем-то поговорить?       — Я... — перевел он взгляд на пол, а затем ответил. — Я хотел поговорить с твоим отцом... если это возможно.       — С Шицзунем?       — Да, но... — запнулся он. — Может быть, мне стоит сначала поговорить с сыном.       — Со мной?       — Ммм, — кивнул мастер.       — О, хорошо, — разрешил Шэнь Юань. — Но вот в чем дело.       Лю Цингэ оживился.       — Мне нужно в ванную, так что, возможно, мы сможем поговорить позже.       — Ах, да, — ответил мужчина, немного нервничая.       — Ммм, но э-э ... может ли мне помочь пиковый лорд Байчжаня? — задал вопрос Шэнь Юань. — Мне все ещё не разрешили ходить одному, но я не хотел бы беспокоить Шицзуна. Не могли бы вы сопроводить меня?       — К-конечно, — Лю Цингэ протянул руку, и Шэнь Юань оперся на нее, направляясь в темноте..       Как только А-Юань был благополучно доставлен в ванную комнату и вымыт, он обнаружил, что Лю Цингэ ждет его снаружи. Горный лорд выпрямил спину, когда ребенок вышел. Шэнь Юань кивнул, и они пошли на открытый балкон, чтобы поговорить. Лю Цингэ взглянул на мальчика, а затем спросил:       — Здесь не слишком холодно для тебя?       — О нет, — Шэнь Юань покачал головой. — Му Цинфан не против, когда я оставляю окно открытым на всю ночь. Все в порядке.       — ... Я слышал, что все немного испугались, когда ты рухнул, кашляя кровью, — заявил Лю Цингэ.       — Ах, да... — Взгляд А-Юаня упал. Он был мрачным и побежденным, когда пробормотал. — Я просто выставил себя дураком, вот и все.       Лю Цингэ был смущен этим, но решил не давить на него:       — Но ты чувствуешь себя лучше?       — Ммм, — кивнул он. — Неисцелимый не слишком беспокоит меня. Тем не менее, Му Цинфан оставит меня здесь на еще одну неделю, так что к ее концу я должен выйти.       — Понятно... — Лю Цингэ отвернулся, глядя в холодное ночное небо. Имея это в виду, он снял свой верхний халат и положил его на плечи Юаня. — Все еще холодно.       А-Юань глянул на него, а затем пробормотал:       — Спасибо.       Они стояли в тишине еще мгновение, пока Цингэ не сказал:       — Прости.       — Простить что?       — В пещерах Линси, — ответил он. — Я почти... ну... прошу прощения.       — Шишу, не нужно беспокоиться, — возразил Шэнь Юань. — Это было вне вашего контроля.       — И все же я хотел извиниться... правильно.       — Ну, спасибо, — напевал он.       — Ммм.             Подул прохладный ветер, и Шэнь Юань, наконец, спросил:       — Так о чем вы хотели со мной поговорить?       Лорд на мгновение завис, а затем спросил:       — Есть ли... Есть ли что-то, что расстраивает твоего отца?       Плечи А-Юаня подскочили из-за этого. Удивительно, но Бог Войны был очень проницательным.       — Почему вы спрашиваете?       — Потому что... — пробормотал он. — Это будет звучать по-детски, но... — немного покраснел он, — А-Юань знает, что мы обменивались письмами.       — Возможно, я знаю об этом, — ухмыльнулся он.       — В любом случае, — отвел глаза Лю Цингэ. — Мы переписывались... в течение многих лет. Но... — Его взгляд перешел во что-то разочарованное. — Вскоре после того, как ты ушел, письма стали приходить реже. Затем, я думаю, через несколько месяцев они полностью прекратились. Я думал, может быть, они просто где-то потерялись, но не был уверен. А когда я увидел твоего отца в пещерах Линси... он был так возмущен тем, что просто был рядом со мной.       Шэнь Юань уставился на него, чувствуя вину в сердце.       — Он вел себя так давно, — продолжил он. — Так что... Я не знаю. Может быть, причиной было то, что я сказал в письме или сделал. Может быть, это был я, но... ну... я сделал что-то не так?       — Нет-нет! — А-Юань поспешил. — Шицзунь благоволит Лю Цингэ. И я не слышал ничего о том, что вы могли бы сделать.       — Ты уверен?       — Абсолютно! — мальчик кивнул.       — Но тогда... что заставило его перестать писать? — спросил он, казалось бы, отвергнутый.       — Я... — Шэнь Юань знал ответ на этот вопрос. У него всегда он был. Но он не мог сказать Лю Цингэ, он не мог никому сказать.       Он предположил, что Шэнь Цинцю перестал разговаривать с Лю Цингэ, и это стало причиной того, что он исключил всех остальных из своей жизни. Сильное чувство вины. Вина за то, что он сделал и делает. А-Юань так и не понял, зачем он вообще это начал. Зачем отказываться от всего хорошего в своей жизни ради того, что тебя мучило?       Этому сыну всегда было больно знать, что все эти люди... если бы он просто поговорил со всеми этими людьми, то, возможно, все бы не получилось так, как раньше.       Но, может быть... Шэнь Цинцю боялся. Что если бы он сказал им правду, то все вернулось бы к тому, как это было в прошлом. К чувству отвращения. Вернулось к ненависти к нему. Поэтому он взял на себя инициативу, решив, что лучше просто порвать все связи. Оттолкнуть их прежде чем они получат шанс возненавидеть его. Хотя в этом случае он также не дает им шанса простить его.       Но этот сын не знал, сможет ли кто-нибудь простить его отца за то, что он сделал. Позволят принять и двигаться дальше. Возможно, его ба был прав в этой ретроспективе. Что нет ему прощения в этот момент.       Шэнь Юань уставился на пол, а затем медленно сказал:       — Я не знаю, почему Шицзунь перестал писать тебе.       Лю Цингэ вздохнул с оттиском страданий.       — Но если бы я мог спросить Шишу, — пробормотал А-Юань. — Если бы мой ба... совершил ужасную ошибку... в которой он готов покаяться... ты бы простил его?       Мастер уставился на мальчика, а затем пробормотал:       — Я сурово судил его в прошлом без причины. И внезапно получить одну... Я не знаю, будут ли у меня силы, чтобы сделать это снова. Будет ли это чем-то предрассудительным? Что-то криминальное?       — Я... — он действительно не мог ответить. — Давайте просто скажем, что это действительно плохо.       — Тогда... я не уверен, — сказал Лю Цингэ. — Он, по крайней мере, должен был бы объясниться, прежде чем я смогу принять решение.       — Ба ужасно излагает свои чувства.       Цингэ фыркнул:       — Разве мы не все такие?       Шэнь Юань немного улыбнулся и ответил:       — Правда, для пиковых лордов вы, ребята, часто спотыкаетесь на пустом месте.       — Хм! — фыркнул он. — Мы хороши в соответствующих областях.       — Но просто ужасны в общении.       Он ткнул мальчишку в лоб:       — Не веди себя так, как будто это проще. Чем старше ты становишься, тем сложнее.       А-Юань слегка ухмыльнулся, но все еще чувствовал комок сожаления в своем сердце.

***

      До конца той ночи Шэнь Юань быстро пробрался обратно в постель, удивившись, что его отец едва шевельнулся. Он, должно быть, был истощен. Все это испытание действительно утомило его. Сын посмотрел на него, и почти потянулся, чтобы тайно погладить его по голове, но решил не делать этого.       Он действительно был удивлен тем, насколько все стало плохо. Этот так старался сделать Шэнь Цинцю лучше, жить лучше и иметь хорошие отношения, но, возможно, это никогда не было так просто. С чем бы он ни столкнулся в прошлом, почему это должно было задеть его до такой степени? Что у него было на душе, что заставило его вернуться к первоначальному поведению?       Посмотрим. Он причинял боль Бинхэ, пугал других учеников, перестал переписываться с Лю Цингэ и Ци Цинци, и еще более враждебно относится к Юэ Цинъюаню. Все плохо, очень плохо. Последний гвоздь в крышку гроба был тем, что он направил бы свою ненависть на А-Юаня. Но, конечно, он бы никогда этого не сделал, его баба любил его.       Но все, что построил Шэнь Юань рухнуло и да, это раздражало, беспокоило и пугало его, но это также опечалило его. Он разочаровал. Его глаза немного опустились, он чувствовал себя удрученными.       Внезапно Шэнь Цинцю заговорил во сне, застигнув А-Юаня врасплох. Он не совсем проснулся, но пробормотал:       — Эр-цзы, где ты? Эр-цзы...?       Шэнь Юань не мог не улыбнуться и потянул руку, погладив голову отца:       — Этот сын здесь. Он никуда не делся.       — Нет, — пробормотал он, баюкая. — Я... искал тебя.. — Он снова заснул, и Шэнь Юань наблюдал, как его грудь поднялась и опустилась в темноте.

***

      Им пришлось подождать немного дольше, хотя это действительно казалось вечностью. Но после этого отведенного времени Шэнь Юань, наконец, встал с постели. Ух, усталость и боль от того, что он просто лежал на ней все время, как хронически больной викторианский мальчик, были смешными. Вытащите его отсюда! Хотя Шэнь Цинцю хотел попросить его остаться в постели, когда они вернутся домой, ему придется отклонить это предложение.       Слушайте, в древнем волшебном Китае интернета больше нет, так сколько часов можно пролежать в постели, не имея желания застрелиться. Особенно, когда он был способен ходить! Последний раз это была случайность, хотя это не помешало его отцу нервно смотреть на него. А-Юаню действительно приходилось говорить ему снова и снова, что с ним все будет в порядке. Он больше не будет перечить Системе, так что в этом нет необходимости.       Но, конечно, его баба буквально почти должен был (нет, он этого не сделал) нести сына до самого дома. Шэнь Юань отказался, согласившись взять его только за руки, но Шэнь Цинцю лихорадочно продолжал помогать на протяжении всего пути к Бамбуковому домику. Но нет, этот сын не был настолько слаб. Поддержки рук достаточно. Он же не сделан из стекла в конце концов!       Когда они возвращались, Шэнь Юань ничего не заметил, но Шэнь Цинцю да. Маленький коротышка навязчиво смотрел на них издалека. Ло Бинхэ плелся позади них, тайно и очень тревожно ожидая, не рухнет ли Шэнь Юань снова. Он последовал за ними, чтобы убедиться, что этого не произойдет, но не был уверен, что сможет сделать, если все же такое случится.       Шэнь Цинцю хотел накричать и ударить мальчика за то, что он преследовал их, но А-Юань был прямо здесь и все бы увидел. Поэтому он держал язык за зубами. Он действительно должен что-то сделать с этим зверем, но в последнее время его внимание было слишком сосредоточено вокруг А-Юаня. Может быть, ему следовало избавиться от мальчишки, когда его сын спал, но, честно говоря, у него не хватило бы смелости отойти от постели. Кроме того, даже если бы он это сделал, то возникла бы та же проблема, с которой он столкнулся в лесу. Если бы он избавился от мальца, его сын узнал бы и расстроился. Черт, почему Шэнь Юаню нравился этот монстр?       Вскоре они вернулись домой, и отец убедился, что сын в порядке. Но тот хотел снова стать частью пика Цинцзин, и поэтому им скоро придется вернуться к своему обычному графику. Но Шэнь Цинцю, по крайней мере, сумел сделать так, чтобы Шэнь Юань остался дома еще на пару дней.

***

      Но теперь, когда они вернулись на пик Цинцзин, Шэнь Цинцю попросили приступить к своим обязанностям лорда. Он неохотно согласился, но не оставил Шэнь Юаня в покое. Он оставил своего сына с Мин Фанем на случай, если что-то случится.       А-Юань был немного раздражен тем, что у него была няня, а особенно кто-то, кто был младше его, но неважно. Он мог просто читать и рисовать, а Мин Фань мог просто быть рядом. Ему было немного неловко просто стоять, но никто из них не слишком много спорил об этом и просто позволял всему быть таким, какое оно есть. Мин Фань не совсем знал, что делать, и обычно просто с тревогой ерзал. Он принес документы, чтобы чем-то заняться, да и Шэнь Юань не возражал против того, чтобы он взял на себя обязанности главного ученика в данный момент. Учитывая то, что ему приходилось играть в Шицзуна в течение нескольких месяцев, это была хорошая передышка.       В то время шисюн в основном занимался своими делами, но Мин Фань продолжал нервно поглядывать на него. И эти взгляды становились все более частыми и очевидными. В какой-то момент Шэнь Юань просто вздохнул и повернулся:       — Что такое, Мин Фань?       — А?! — он застыл, пойманый за подглядыванием.       — Ты продолжаешь смотреть на меня, — заявил А-Юань. — Не волнуйся, я не собираюсь рассыпаться на осколки, как стекло на твоих часах. Или чьи-то ещё часах, если уж на то пошло.       — О... гм нет, — пробормотал он.       — Хм? — Шэнь Юань повернулся. — Разве не поэтому ты смотрел?       Он думал, что Шиди боялся, что старший рухнет из-за Неисцелимого или что-то в этом роде.       — Нет, я... — Мин Фань отвел свой взгляд. — Это не так.       — Тогда почему? — спросил он. — У тебя есть вопрос?       — Ну... — отступил он. На минуту воцарилось молчание, Шэнь Юань задавался вопросом, стоит ли ему просто вернуться к своей акварели, но потом Мин Фань заметил. — Это... э-э... почему Ло Бинхэ не рядом.       Брови Шэнь Юаня свелись в замешательстве. Почему Мин Фань спрашивал о Бинхэ? Это было странно.       — Хм... нет, — пробормотал он. — Он никогда раньше не был в Бамбуковой хижине.       — Н-не был?       — Нет.       — О... — Мин Фан все еще держал свой взгляд подальше и немного сжал руки. — Так гм... когда тебя не было. В последнее время все было довольно тихо.       — Это так, — отметил Шэнь Юань.       — Ммм, на всем пике... ну, твое отсутствие ощущалось, — ответил он.       А-Юань моргнул, не ожидая этих слов.       — Нин Шимей была очень расстроена, как и многие наши сверстники.       — Правда?       — Да, они... мы думали, что ты можешь умереть, — сказал Мин Фань.       — Ну, Неисцелимый - это не то, о чем нужно волноваться, — добавил Шэнь Юань.       — Действительно, но... это было довольно тревожно, — объяснил он. — После того, как ты учил всех в течение нескольких месяцев... внезапно... — Казалось, что Мин Фаню трудно складывать слова в предложения. — Но э-э ... о, конечно, твой любимый Шиди волновался большее всех. Так как вы двое были так друг другу привязаны.       Шэнь Юань хихикнул:       — Сейчас мы довольно близки, да?       — Да, — согласился Мин Фань. — Да-да.       Шисюн уставился на него, не увереный, куда все идет.       — Итак, Шисюн! — Мин Фань сел вертикально. — Все, что происходило в последнее время, заставило меня задуматься о кое-чем.       — О чем же? — Шэнь Юань был действительно заинтригован.       — Может быть... нужно внести положительные изменения.       — Хорошие изменения?       — Ммм, я имею в виду, что ты учил нас, и мы продвинулись после такого короткого периода времени, — заявил Мин Фань. — Твои методы преподавания... не переступают границы... это... сильно отличается от методов Шицзуна. Я имею в виду, что даже Ло Бинхэ настолько хорошо продвинулся, что смог победить Старшего Демона!       Шэнь Юань закатил глаза с небольшим смехом. Это было не его учение. Бинхэ смог это сделать и в оригинальной работе.       — Почему ты смеешься? — спросил младший ученик. — Именно из-за тебя он остался жив. Без твоих слов, я считаю, что Шиди давно бы умер.       А-Юань внутренне покачал головой. О, Мин Фан, извини, но он не смог испортить, каким был главный герой.       — Твой способ преподавания был таким... открытым и освежающим, — сказал Мин Фань. — И это заставило меня задуматься, что... может быть, это так же было немного вдохновляюще.       — В-вдохновляюще? — Это было так не похоже на Мин Фаня. На что он намекает?       — Я имею в виду... прежде, я думал, что ты воспользуешься благосклонностью Шицзуна и будешь тыкать этим в лица других людей, — нахмурился Мин Фань. — Я думал, что ты избалован... — Он моргнул и хлопнул рукой по рту, дрожа от страха. Он внезапно остановился, поняв, что то, что он говорит, слишком нагло и глупо.       — Избалован говоришь? — Шэнь Юань задал вопрос, не обращая внимания.       — Может быть только немного. Шицзунь, конечно, часто меня балует. — Затем он улыбнулся. — Так что, думаю, меня воспитали так, что я по своей сути хочу баловать тех, кто мне не безразличен.       Мин Фань моргнул, полностью застигнутый врасплох, а затем дрожащим голосом продолжил:       — Я предположил это. Но ты... встал перед Ло Бинхэ, защищая его. Мое мнение о тебе улучшилось, и я... Я убедился, что, возможно, твой способ делать вещи нравится мне больше.       Челюсть Шэнь Юаня отвисла при этом заявлении, он был поражен тем, что услышал.       — В один день ты станешь пиковым лордом, верно? — спросил мальчик.       — Я... Таков план, — ответил он.       Мин Фань подумал, а затем кивнул:       — Тогда я надеюсь, что в будущем ты все равно будешь вести себя так же.       — Безрассудно? — А-Юань поставил это под сомнение.       — Нет! — ответил младший. — Самоотверженно и... — показал он. — заботливо.       Юань не совсем все понял, но Мин Фань глубоко думал о чем-то, что, казалось, вдохновило его, поэтому он гордился.       — Твои методы... это было исключительно, — признался он, — И, честно говоря... это заставило меня хотеть быть немного более порядочным.       — Достойным?              — Добрым, — уточнил шиди.       — Правда?! — Шэнь Юань задыхался, довольно ошеломлённый.       — Я- возможно, — Мин Фань отвел свой взгляд. — Немного добрее и... смелее.       О мой бог, Мин Фань!       — Так, Шэнь Шисюн, — пробормотал Мин Фань. — Как ты думаешь, кто-то вроде меня сможет стать таким? Научиться быть самоотверженным? Быть лучшим шисюном?       Лицо Шэнь Юаня зогрелось, и он улыбнулся:       — Я думаю, что может. Тебе просто нужно научиться становиться лучше.       — Лучше?       — Ммм, я знал людей — в прошлой жизни. — кто были хулиганами. — Мин Фань со стыдном опустил голову. — Они были ужасными и злыми. Надо мной никогда не издевались, но я видел это. И в конце концов они вырастут и пожалеют об этом. Но главное в том, что они станут старше. Перерастут это и станут лучше. Постарайся стать лучшей версией себя и быть добрее к другим.       — Они справились?       — Если бы они попытались, — кивнул Шэнь Юань. — Им просто пришлось прекратить издевательства и попытаться стать лучшим примером для своих сверстников.       — Но что, если... их заставляют быть хулиганами? — пробормотал мальчик.       На это Шэнь Юань сказал:       — Тогда ты просто укажешь мне на того человека, который делает тебя хулиганом, и я остановлю его.       Шиди уставился на него, казавшись маленьким и обеспокоенным. Он действительно взвешивал все варианты в своей голове, и А-Юань надеялся, что ученик выберет правильный.       — Думаю, я хочу... попробовать.       Шисюн засиял, очень довольный тем, что услышал. Он добавил:       — Все, что мы можем сделать... это попробовать.       — Ммм, — согласился он. — После того, что я увидел за последние несколько месяцев. Я... хочу попробовать.

***

      Мин Фаня позвали какие-то раздражительные шимей. Он не решался уйти, но Шэнь Юань заверил его, что с ним все будет в порядке, и через еще несколько слов шиди ушел.       Шэнь Юань был один еще около часа, но, к его удивлению, у его входной двери появился маленький Бинхэ. Он моргнул и задал вопрос:       — Что здесь делает Бинхэ?       — Я увидел, что Мин Шисюна и Шицзуна нет дома и что они заняты, поэтому этот шиди пришел, — заявил он.       Ах, он беспокоился о том, что А-Юань остался наедине с Неисцелимым. Он все еще был таким милым. Шэнь Юань похлопал его по голове и сказал:       — Хотел бы Бинхэ зайти внутрь?       — Я... — Бинхэ заглянул в дом, чувствуя, что не может пересечь порог.       А-Юань понял это, а затем сказал:       — На самом деле, на улице так приятно и тепло. Давай проведем некоторое время в гамаке.       — Что?       Этот Шисюн показал пораженному Бинхэ чудеса гамака, и они оба сидели в нем, пока ноги свешивались, а на лицо дул приятный ветер. Когда они отдыхали, Бинхэ спросил:       — Был ли Мин Фань добр, пока был с тобой?       Шэнь Юань засмеялся, а затем сказал:       — Он был довольно мил. На самом деле, он кое-то обдумывал.       — Обдумывал? — Бинхэ был уверен, что это, должно быть, было очень трудно для Мин Фаня.       — Да, — напевал он. — Похоже, я немного вдохновил его тем, как я учу. Поэтому он думает о том, чтобы отказаться от пути хулигана.       Глаза Бинхэ расширились, и он заметил:       — Правда?       — Да, — А-Юань очень гордился собой.       — А? — Бинхэ задал вопрос. — Это действительно возможно?       — Любой может измениться, — заявил Шэнь Юань. — И мы должны быть счастливы, когда они это делают.       — Но должны ли мы это принять? — пробормотал Бинхэ.       А-Юань уставился на него и почувствовал, куда идет этот разговор.       — Если они жестокие и злые, должны ли мы их простить?       — Я... не знаю, — пробормотал Шэнь Юань. — Если они пытаются быть лучше...       — Но что, если мы не можем забыть об этом? — Бинхэ задал вопрос. — А что, если то, что они сделали, слишком ужасно?       Шэнь Юань почувствовал тяжесть в животе, на мгновение задумался, а затем ответил:       — Думаю, от этого тоже многое зависит. Когда придет время, ты решишь, но только ты можешь ответить на этот вопрос.       Бинхэ слушал слова своего Шисюна и обдумывал их.