Wiping away your tears

      Что насчет прошлой миссии? Все было решено благодаря Шэнь Цинцю, и, как он объяснил, жертв почти не было. Все Пиковые Лорды чувствовали себя по праву глупыми, как только план удался, и многие молчали всякий раз, когда Шэнь Цинцю предлагал новые решения в различных ситуациях. Дни той зимой стали более мирными.       В конце концов, Шэнь Юань обнаружил, что за ним присматривают многие люди, когда Цинцю приходилось неохотно уходить для выполнения заданий. О нем заботились многие шицзе, которые любили обнимать его и дарить ему миллион поцелуев. Когда Шэнь Цинцю выбегал за дверь, появлялся Юэ Цинъюань, и они немного спорили, но затем он просил Лидера Секты, чтобы тот пару минут присмотрел за Шэнь Юанем. Но мы все знаем, что минута на родительском языке — это как час. Но самой неожиданной няней стал великий Лорд Пика Байчжань Лю Цингэ!       Лю Минъянь всегда приходила поиграть, поэтому Лю Цингэ просто принимал поражение и позволял своей упрямой младшей сестре тянуть его за собой. Многие из этих зимних дней были проведены с Лю Цингэ, которого видели с двумя маленькими детьми около горы. Шэнь Юань говорил, что хочет пойти в библиотеку, а затем Лю Минъянь хотела пойти на тренировочную площадку, а бедного Лю Цингэ просто тянули налево и направо. Другие Лорды и ученики часто видели, как он одной рукой подхватывал Лю Минъянь, а Шэнь Юань сидел у него на плечах. Таким образом, у него обычно была, по крайней мере, одна свободная рука. Он просто надеялся, что никто другой не решит взять еще одного ребенка под свое крыло, иначе он станет непревзойденной няней, и у него не останется свободных рук.       Во время марша по снегу они пели песни, обычно с началом Шэнь Юаня.       — Я следовал за группой, укутавшейся в пальтишки, — пел Шэнь Юань. — С шарфами красного цвета, обязанными вокруг их шей, чтобы уберечь их маленькие головы от падения в снег.       Снег хрустел под их ногами, когда белые хлопья мягко падали.       — И вот я обернулся назад и увидел там тебя, — напевал Шэнь Юань. — И ты упадешь, и белый снег станет…       — Красным, как клубника летом! — Лю Минъянь вмешалась.       Затем Лю Цингэ скандировал то, что спел Шэнь Юань:       — Я следовал за группой, укутавшейся в пальтишки. С шарфами красного цвета, обязанными вокруг их шей, чтобы уберечь их маленькие головы от падения в снег.       — И вот я обернулся назад и увидел там тебя, — в тишине снега, сказал Шэнь Юань — И ты упадешь, и белый снег станет…       — Красным, как клубника летом~!— Лю Минъянь глупо улыбнулась следующей строчке, единственной, которую она знала. Она хихикнула. — Так мило! Где ты это услышал, Юань-Юань?       Шэнь Юань неловко отвернулся:       — Ах, кто знает. Я слышал это очень давно.       — Мм, — сказал Лю Цингэ, ведя детей на кухню, где некоторые ученики уже готовили горячие супы. Это было вкусно.

***

      Когда Юэ Цинъюань присматривал за детьми, они обычно оставались в бамбуковом доме и ели печенье во время выполнения домашнего задания мальчика. Шэнь Юань был довольно прилежным, но так как он был «протеже», Шэнь Цинцю решил дать ему еще более продвинутые задания. В конце концов, они больше не были такими легкими, и он смирился с просьбами помочь. Этой помощью оказался Юэ Цинъюань, потому что он был терпеливым и внимательным учителем.       Юань показывал свою работу и спрашивал:       — Правильно ли это, Лидер Секты?       — Мм, очень хорошо, — кивнул Юэ Цинъюань.       Шэнь Юань был очень удивлен, что у Лидера Секты было время на все это, но ему нравилась его компания. Но он был еще более удивлен, что его отец впустил его в их дом. После этого фиаско Шэнь Юань понял, что от Шэнь Цинцю к Юэ Цинъюаню происходит какая-то серьезная ненависть. Юэ Цинъюань, похоже, не обижается на это, потому что, возможно, он думает, что заслужил это. Но что он мог сделать такого, что Шэнь Цинцю так на него бросался?       Сначала он думал, что Бабе он просто не нравится, но нет, это была серьезная обида, настолько язвительная злоба, что это потрясло мальчика. Шэнь Юань рассеянно посмотрел на Юэ Цинъюаня, и Глава Секты заметил:       — Ах, А-Юань?       Мальчик напугался и прочистил горло:       — А-э?       — Есть ли вопрос, с которым у тебя возникли проблемы?       — Ах-м! — он заикался, шарясь в бумагах. Его глаза искали оправдание, но вдруг у него исчезла мотивация придумывать его. Он прикусил губу, затем повернулся и спросил:       — Лидер Секты?       — Да?       — У меня… у меня есть вопрос? — ребенок сказал ему. — Но я думаю, что это расстроит вас.       — Хм? Я уверен, что это безобидно, — улыбнулся Юэ Цинъюань.       Мальчик уставился и сказал:       — Ты можешь сказать… почему Шицзунь тебя ненавидит?       Лицо Юэ Цинъюаня упало, и он вздрогнул, пораженный. Но этой реакции было достаточно для Шэнь Юаня, и он вздохнул:       — Понятно, все в порядке. Вы не должны мне говорить. Это, должно быть, очень деликатная тема.       — Я-я э-э… Я… — вспылил Юэ Цинъюань, но затем очистил горло, чтобы собраться. — Я просто не ожидал, что ты задашь такой вопрос.       — Я прошу прощения, — сказал Шэнь Юань. — Это было неуместно.       — Нет-нет, это разумно, — неловко усмехнулся Цинъюань, но потом его глаза упали. Он посмотрел наземь и тихо пробормотал: — Так что даже А-Юань думает, что Шэнь Цинцю ненавидит меня…       Кожа ребенка покрылась мурашками, и он попытался прояснить:       — Я не уверен, ненавидит ли тебя Шицзунь! Я просто подумал, что сцена на Пике Цюндин была очень ужасной.       — Хм… возможно… — Юэ Цинъюань, казалось, быстро погружался в мрачное отчаяние.       Шэнь Юань не знал, что делать, поэтому он просто решил указать на очевидное:       — В то время все были против Шицзуня. Он уже был очень зол. Хм, но он не может ненавидеть тебя слишком сильно. Иногда он пускает тебя к нам домой и позволяет тебе присматривать за мной! Так что ты не можешь быть слишком плохим в его глазах, верно?       Лидер Секты моргнул и пробормотал:       — Может быть, ты прав…       — Может быть, он понял, что вы уже пытаетесь помириться, — заявил Шэнь Юань. — И не собираетесь оставлять это нерешенным.       — Шэнь Юань тоже заметил?       — Мм! — мальчик кивнул, сожалея, что сделал это так неловко. — Гм-… Говоря о Шицзуне! Он скоро вернется, так что давайте закончим домашнее задание.       Юэ Цинъюань моргнул, а затем кивнул.       — Хорошо.

***

      Одной из других нянь, о которой даже Шэнь Юань никогда не думал, был Шан Цинхуа. Казалось, что Шэнь Цинцю последовал совету своего сына и позволил Шан Цинхуа проводить больше времени в Бамбуковом доме. И лорд Аньдинь особенно проявил себя, когда помог двум Шэням сбежать от разгневанной группы горных Лордов. Сам Цинхуа был рад, что с ним так хорошо обращались, и всегда был в восторге.       Хотя Шэнь Юань видел возможность превратить Шан Цинхуа в няню и позаботился о том, чтобы вести себя с ним как милый маленький ребенок с грустными глазами и надутой губой. Таким образом, если Шан Цинхуа привяжется к нему, то он будет менее заинтересован предать всех на Собрании Союза Бессмертных. Это то, что предполагал Шэнь Юань. Он просто надеялся, что это сработает.       С точки зрения Шан Цинхуа, Шэнь Юань, должно быть, делал все верно, потому что он также абсолютно обожал мальчика. Этот маленький ребенок был таким очаровательным! Ахххх! Он все время дарил Шан Цинхуа какие-то угощения и картинки. Он рассказывал ему о своем дне, никогда не перебивал, когда старший говорил, всегда подбегал к Лорду, когда видел его, крича «Лорд Цинхуа!». Ах, это была просто самая милая вещь на свете. Шан Цинхуа никогда не думал, что будет так завидовать Шэнь Цинцю. В какой мусорке он сможет выкопать самого идеального сына? Он это сделает. Он нырнет в мусорное ведро! Только один Шэнь Юань заставил Шан Цинхуа понять, что, возможно, было бы не так уж плохо когда-нибудь завести детей.       Единственная часть, которая не была такой привлекательной, это быть родителем-одиночкой. Шан Цинхуа интересовался, хватит ли у Юэ Цинъюаня смелости предложить Шэнь Цинцю инициативу с этим маленьким парнем. Что до него, он понятия не имел, с кем он будет сотрудничать, чтобы завести ребенка. Но просто провести время с А-Юанем было достаточно, чтобы растопить его замерзшее сердце.       Мальчик сидел на коленях, показывал ему книги, которые он читал, и в конце концов засыпал. Это было так мило.       В один из тех дней Шан Цинхуа была предоставлена роскошь ухаживать за любимым Шэнь Юанем, и они играли на кухне. Честно говоря, это было намного веселее, чем работа с документами на пике. Они разрезали зелёный лук, когда он порезал палец ножом и прошипел:       — К черту мою жизнь…       Но он быстро закрыл рот. Шэнь Юань смотрел на него широкими глазами, и Шан Цинхуа пожалел о ругательстве перед этим маленьким мальчиком. Он тоже был умным, поэтому, хотя он не знал этих слов, он, безусловно, подхватит это и спросит об этом.       Хотя, к удивлению Шан Цинхуа, Шэнь Юань просто смотрел, его брови нахмурились в задумчивости, а губы сжались в прямую линию. Шан Цинхуа отмахнулся и решил, что лучше просто проигнорировать это.       Они положили все овощи в кастрюлю и помешали, глаза Шэнь Юаня были сосредоточены на нем. Шан Цинхуа почувствовал этот взгляд и сказал:       — Хорошо-хорошо. Давай, просто спроси меня, что это было.       Но нет, неожиданно мальчик ответил:       — Нет-нет, мне это не интересно.       — А?       — О, посмотри, — пробормотал Шэнь Юань. — Суп кипит. — Шан Цинхуа хлопотал над супом, когда Шэнь Юань принес чай, и начал напевать мелодию. Но да, это звучало знакомо.       — Я хочу быть на высоте, как никто и никогда ~, — пел он. — Поймать их — настоящее испытание для меня. Тренировать их — моя цель ~       Подожди, подожди. Это… Этого не может быть.       Шэнь Юань теперь смотрел прямо на него и пел:       — Я буду перемещаться по земле, всюду ища…       Он не знал почему, но почти невольно пробормотал следующую строку:       — Каждого из покемонов, чтобы постичь их внутреннюю силу.       Шэнь Юань закричал. Он вскрикнул и побежал в гостиную, прыгнул на стол, повернулся и заорал:       — Ты ублюдок!       — А-Юань?! — Шан Цинхуа был очень смущен.       — Ты-… ты еще один трансмигрант! — Шэнь Юань кричал.       Глаза Шан Цинхуа расширились, полностью застигнутые врасплох. Шэнь Юань также выглядел совершенно шокированным и ошеломленным:              — Да-… Ты-… Здесь все это время был еще один трансмигрант?! Какого черта?!       — Подожди, Шэнь Юань, — пытался успокоить Шан Цинхуа. — Давай успокоимся.       — НЕТ! — мальчик сломался. — Не обращайся со мной как с ребенком! Я строил из себя милого только потому, что думал, что ты оригинальный Шан Цинхуа! Но ты просто еще один чертов трансмигрант!       — Подожди… что?       — А ты знаешь что? — он закричал. — Я должен был догадаться, что что-то не так. Ты был более жалкими, чем Шан Цинхуа когда-либо в романе, по крайней мере, у Шан Цинхуа время от времени был злой блеск на глазах. Ты как хомячок с глазами лани!       — Хомячок? — Шан Цинхуа скрипел.       — Хомячок, — Шэнь Юань закричал. — Кто ты?!       — Кто я? — Шан Цинхуа ахнул. — Ты действительно хочешь это узнать?       — Да! — он сломался.       — Я тот парень, который написал эту проклятую книгу! — он воскликнул.       Шэнь Юань застыл, широко раскрыв глаза, а затем крикнул:       — ТЫ САМОЛЕТ ВЗМЫВАЮЩИЙ В НЕБЕСА?!       Его голос был настолько скрипущим и резким, что он практически повредил барабанные перепонки Шан Цинхуа.       — Ты вызвал все это! Это-… Это-! — он зарычал. — Это ты во всем виноват!       — О да? — Шан Цинхуа злился. — Тогда кто ты?! Читатель без имени?!       — Тц! — мальчик щелкнул зубами. — Ты знаешь мое имя, ты, бесполезный автор!       Глаза Шан Цинхуа расширились.       — НЕПРЕВЗОЙДЕННЫЙ ОГУРЕЦ?!       — Правильно! — мальчик стал гордым и высоким. — Я твой самый большой критик всех времен!       Шан Цинхуа уставился, а затем фыркнул. Это поразило Шэнь Юаня, и тогда самолет начал неконтролируемо смеяться. Он выл от смеха, а затем указал:       — Ты непревзойдённый огурец?! Ты в теле маленького ребенка! ХА! Тебе подходит!       — Чт-… нет! — Шэнь Юань ныл.       — Ты критиковал и насмехался над моей работой, когда она вышла, а теперь посмотри на себя! — он УМИРАЛ. Это было слишком смешно. — Ты маленький мальчик Шэнь Цинцю! О, как мило! ЛОЛ!       — Нет!       — Это то, что ты есть, я говорю тебе! — Шан Цинхуа рассмеялся. — И ты был таким милым малышом! Боже мой, вот это истерика!       — Нет! Нет! Нет! — Шэнь Юань топнул ногами на столе. — Это твоя вина! Твоя вина! Я так злюсь прямо сейчас, что могу взорваться! Я так-… так-… так! — Затем он издал вхлип, и его лицо стало горячим. Его глаза затуманились, плечи задрожали, когда он издал небольшое хныканье. Внезапно, к удивлению обоих, он начал рыдать. — Я так злюсь! — Он начал плакать, потирая глаза, когда эмоции маленького ребенка летали повсюду.       Шан Цинхуа увидел эти слезы и инстинктивно попытался утешить его, но Шэнь Юань оттолкнул его.       — Нет! — он ныл, его голос разбился. — Я не хочу!       — А-Юань… — Шан Цинхуа попытался успокоить его.       — Нет! Не А-Юанькай мне тут! — он плакал, пытаясь вытереть слезы. Он ненавидел то, что разревелся без причины. Это потому, что он был маленьким ребенком?! Нечестно! Это несправедливо! Но он просто чувствовал себя таким подавленным и маленьким. Он рыдал. — Ты написал ужасную, ужасную книгу — худшую книгу в истории! Я тебя ненавижу! Я буду ненавидеть тебя вечно!       — Книга не так уж плоха, — вздохнул Цинхуа. Был ли этот ребенок Непревзойдённым огурцом, действительно так ненавидевшим книгу, что должен был лить слезы? Казалось, это немного через чур, не так ли? — Я знаю, что ты всегда говорил, что это так, но на самом деле это неправда, не так ли?       — Это так! — он сломался. Глаза опухли и покраснели, с лица капали слезы. — Я тебя ненавижу! Я так тебя ненавижу! Из-за тебя мне пришлось голодать на улицах целых три чертовых года!       Плечи Шан Цинхуа прыгнули на это, и он ответил:       — Подожди! Ты не просто так сказал это, чтобы Шэнь Цинцю усыновил тебя?!       — НЕТ! — мальчик зарыдал. — Это действительно произошло! Потому что-… Потому что! — Он выл, ужасная печаль заполнила его, заставив его чувствовать себя таким беспомощным и одиноким. Он наклонился вперед, и Шан Цинхуа поймал его, когда он неконтролируемо плакал, слабо дергая его халаты и рыдая в рубашку. Ребенок рухнул ему на колени и плакал, плакал и плакал, пока у него не осталось сил и он не потерял сознание.       Затем Шан Цинхуа остался наедине с безумным осознанием того, что этот ребенок был Непревзойдённым Огурцом, оставившим его в полном шоке от того, что произошло.       Шэнь Цинцю вскоре вернулся и увидел эту сцену. Он увидел, как Шэнь Юань потерял сознание с большими, мокрыми, красными глазами на коленях Шан Цинхуа, а затем холодно спросил:       — Что здесь произошло?       — Этот извиняется, шисюн, — сказал Шан Цинхуа, а затем выдумал. — А-Юань э-э… Он рассказывал мне о книге, которую прочитал, и я случайно проспойлерил большую ее часть, и он разозлился на меня. Он плакал и плакал, пока не потерял сознание… потом появился ты.       Шэнь Цинцю прищурился, а затем вздохнул, чтобы сесть рядом с ним. Он взял Шэнь Юаня, сказав:       — Конечно, он будет плакать от этого. Он любит книги и ненавидит спойлеры.       Шан Цинхуа издал звук облегчения. Ах, слава богу, он поверил в это. Затем он продолжил:       — Он будет продолжать плакать, пока кто-то не обнимет его, а затем, как только он будет в безопасности, он сразу же заснет. Происходит каждый раз.       — Это часто случается? — Шан Цинхуа задал вопрос.       — Ну, в течение долгого времени ему снились очень плохие сны, — ответил Шэнь Цинцю. — Так что мне приходилось заботиться о нем.       — О… я понимаю… — Теперь Шан Цинхуа чувствовал себя очень виноватым.       Шэнь Цинцю пошел укладывать А-Юаня спать, и когда закончил, он и Шан Цинхуа поели. Вскоре после этого, Лорд Пика Аньдин ушел, очень шокированный всей ситуацией.

***

      Шэнь Юань сварливо избегал Шан Цинхуа в течение недели. Глядя на него за одеждами отца и засовывая в них лицо, если Шан Цинхуа пытался поприветствовать их. Шэнь Цинцю подумал, что Шэнь Юань просто по-детски затаил обиду на то, что ему рассказал Шан Цинхуа, не зная правды. Он все еще говорил с Цинхуа, но был кротким, так как Юань громко стонал в знак протеста.       Однажды Шэнь Цинцю пришлось усадить Шэнь Юаня и отругать:       — Что за поведение? Эр-цзы не должен показывать такое лицо, даже если Шан Цинхуа испортил тебе книгу.       Он сделал больше, чем это, горько подумал Шэнь Юань.       — Если Эр-цзы продолжит так ныть и дуться на публике, то я заберу его библиотечные привилегии, — сделал выговор Шэнь Цинцю.       — Чт-… нет, Баба! — Шэнь Юань ахнул. — Не делай этого. Не забирай у меня книги. — Без интернета, книги — это все, что у него было!       — Если ты будешь таким непослушным, я это сделаю, — пригрозил Шэнь Цинцю, а затем ткнул Шэнь Юаня в лоб. — Теперь прекрати.       Шэнь Юань надулся и нахмурился, зайдя в свою комнату, и захлопнул за собой дверь. Шэнь Цинцю вздохнул, подумав, что дети иногда хлопотны.

***

      Шан Цинхуа заполнял горы документов в своем главном офисе, когда увидел, как часть головы вышла из-за угла. Его взгляд расширился, когда лицо Шэнь Юаня появилось в кучах бумаг. Он ахнул:       — А-Юань?! Что ты здесь делаешь?!       — Прокрадываюсь, — пробормотал он. — Шицзунь лает на некоторых из ваших доставщиков за то, что они испортили некоторые заказы на поставку, поэтому я здесь.       Шан Цинхуа вздохнул:       — Ааа, он кричит на моих учеников?       — Да, — хрюкал мальчик.       Лорд Пика Аньдин застонал в свои руки, но затем заглянул между пальцев на ребенка. Убирая их, он спросил:       — Так… Что привело тебя сюда?       — Я хочу поговорить с тобой, — сказал Шэнь Юань. — У меня есть вопросы, которые нужно задать.       — Спрашивай.       Щеки Шэнь Юаня надулись, а затем он спросил:       — Ты единственный другой трансмигрант?       — Насколько я знаю, это только ты и я.       — Когда ты перешел?       — Когда был маленьким ребенком, — ответил Шан Цинхуа. — Я возродился в этом мире.       — У тебя есть система?       Глава Аньдин поднял лоб:       — На самом деле, да.       Глаза Шэнь Юаня расширились, а его спина выпрямилась.       — Правда?       — Ага.       — Что она говорит тебе делать?       — Немного, — заявил Шан Цинхуа. — Просто выжить и обнять бедра Мобэй-цзюна.       — Ты встретил Мобэй-цзюна? — спросил Шэнь Юань с некоторым удивлением в голосе.       — Да, — ответил Шан Цинхуа. — Вот почему меня не было все лето. Я ушел по приказу моего короля.       — Что ты для него делаешь? — Спросил Шэнь Юань. Никогда не было разъяснений, каким именно был шпионаж Цинхуа в книге.       — Хм, ты знаешь, — ответил он. — Рассказываю ему, что происходит. Секреты секты, тому подобное. Я собираюсь действительно обнять его бедро, понимаешь?       — Это имеет смысл, — мудро кивнул Шэнь Юань.       — А как насчет тебя? — допрашивал Шан Цинхуа. — Какую миссию дала тебе Система?       Шэнь Юань уставился, а затем его взгляд упал. Его лицо побледнело, и он пробормотал:       — Она хочет, чтобы я помешал Бинхэ превратить Шэнь Цинцю в человеческую палку.       Шан Цинхуа сделал резкий вдох через зубы и почесал затылок. Да, учитывая, как он создал своих персонажей, это было трудно.       Затем он глянул на мальчика. Но с тем, как Непревзойдённый огурец играет роль Шэнь Юаня, милого и нежного дисциплинированного сына, возможно, он растопит ледяное холодное сердце Шэнь Цинцю достаточно, чтобы тот не трогал Бинхэ. Он уже забрал случайного ребенка и относится к нему доброжелательно, поэтому это показывает, что, вероятно, Юань сможет изменить будущее.       — Понятно, — заявил Шан Цинхуа. — Это будет тяжело.       — Конечно, да, — пробормотал Шэнь Юань. Лицо Цинхуа немного дернулось. Эта сторона Шэнь Юаня определенно больше напоминала Шэнь Цинцю. С его быстрым и острым языком.       — Так какой у тебя план? — он задал вопрос.       Шэнь Юань неловко помолчал, признавшись:       — Сделать их счастливыми.       — Счастливыми?       — Да, — кивнул он. — Сделать Шэнь Цинцю и Ло Бинхэ такими счастливыми, что они не будут испытывать ненависти в своих сердцах и не причинят друг другу вреда. По крайней мере… это то, что я надеюсь сделать.       Ой. Шан Цинхуа не мог не найти этого маленького надувшегося ребенка милым, даже если он действительно имел душу его самого ужасного критика.       — А также помешать Бабе делать что-то бесстыдное или преступное, — сказал Шэнь Юань.       — Как ходить в публичные дома? — Лицо Шан Цинхуа немного поморщилось.       — Да, — ответил Шэнь Юань. — Я мешаю ему уйти ночью, притворяясь, что плачу во сне. — Лицо Шан Цинхуа еще больше сжалось. — Но он все еще иногда пропадает в течение дня. Я это знаю!       Шан Цинхуа на самом деле не знал, что ему сказать, поэтому вместо этого он просто внимательно слушал.       — Так! — Шэнь Юань наклонился вперед. — Ты можешь помочь мне выследить его?       Шан Цинхуа уставился на него.       — А?