Wiping away your tears

      Шэнь Юань оставил своего отца, разочарованный и недовольный этим опытом. Он бы скрестил пальцы за то, чтобы Шэнь Цинцю сказал: «Конечно, мой дорогой ребенок! Я изменю свои пути и свою заглажу вину!». Но нет, это было бы принятием желаемого за действительное.       Он вздохнул. Облом.       Он вроде как не хотел уличить его в акте избиения Бинхэ, но все шло так, как будто ему придется сделать это. Но когда выпадет подходящее время и место? Шэнь Цинцю может быть ужасно подлым, когда хочет что-то скрыть. Черт.       Шэнь Юань продолжал свои размышления, когда случайно наткнулся на кого-то.       — О, прости! — поспешно извинился Юань, повернувшись к тому лицом.       Но, оглянувшись, он обнаружил, что это был Мин Фань, у которого было очень недовольное лицо. Тот напрягся, вежливо поклонившись:       — Нет, это я прошу прощения, шисюн. Я не обращал внимания на то, куда иду.       Шэнь Юань уставился, но затем также поклонился:       — Я тоже был небрежен, извини этого ученика.       — Мм, — кивнул Мин Фань, его глаз задергался. Он встал прямо и с неестественным смехом сказал: — Так Шэнь шисюн вернулся! Это хорошо. Очень хорошо.       Шэнь Юань поднял бровь. Это действительно было так хорошо? Ты выглядишь недовольным из-за этого, Мин Фань.       — Да, я вернулся из моих путешествий, — заявил он.       — Я слушал ваши истории прошлой ночью, — отметил Мин Фань. — Все они были очень интересными.       — Да, хорошо, — улыбнулся Шэнь Юань. — Все хорошее когда-нибудь заканчивается.       Лицо Мин Фаня упало. Можно было увидеть выступившую горечь. Он вдохнул через нос и сказал:       — Так… Я могу предположить, что Шэнь шисюн займет свое место в качестве главного ученика?       Ах. Вот, в чем было дело. Мин Фань хотел продолжать быть главным учеником. Место, которое было его в оригинальной работе. Шэнь Юань отметил, что он в основном узурпировал эту позицию. Но это, вероятно, к лучшему. Ребенку не нужно было становиться пушечным кормом.       — Да, я приму эти обязанности. — ответил Юань. — Мне сказали, что я буду больше помогать с репетиторством. Мин Фань делал то же самое?       — Ах… — Мин Фань почесал затылок. — Конечно! Я учил некоторых учеников здесь и там. Некоторым определенно нужно было преподать хорошие… уроки. — Брови Шэнь Юаня нахмурились. О, уверен, что ты им помог. Помог отбить их до мякоти. — Я также очень помогаю Шицзуню. Он очень полагается на меня.       Выражение лица Шэнь Юаня сморщились, и он сказал:       — С чем именно?       — О… ты знаешь, — пробормотал Мин Фань. — Здесь и там. Чай, расписание и тому подобное.       — Хм, странно, — посмотрел на него Шэнь Юань. — Мне не приходилось делать этого раньше. Шицзунь обычно составляет свое собственное расписание… — Он подумал, что, может быть, он хочет немного подразнить Мин Фаня, хотя, опять же, возможно, он уже сделал это: — И он обычно наливает мне чай самостоятельно.       Мин Фань растерялся, и Шэнь Юань не мог скрыть хитрое выражение лица. Ученик чувствовал себя оскорбленным.       — Шицзунь, конечно, тебя очень любит.       Шэнь Юань накрутил волосы на палец:       — Это всем известно. — Он не знал почему, но чувствовал себя так, как будто конкурирует с кем-то. Мин Фань ворчал:       — Будет ли шисюн выполнять эти обязанности сейчас, когда он вернулся?       — Хм, — протянул Шэнь Юань, а затем ответил: — Я думаю, что этот ученик предпочел бы сосредоточиться на учебе. Но ты можешь продолжать наливать ему чай, если это делает тебя счастливым.       Мин Фань покраснел и невольно топнул ногой. Он кивнул:       — Прошу прощения!       — А? Мин шиди? — Шэнь Юань позвал его. — Куда ты идешь?       — Выпустить пар! — прокричал он в ответ, убегая.       Шэнь Юань не считал, что он так сильно придирался к нему. Возможно, у Мин Фаня было чувствительное нутро. Он пожал плечами, предполагая, что тем временем будет практиковать гуцинь, еще не понимая, к чему привел их маленький конфликт.

***

      Бинхэ упал на землю, опускаясь в грязь, поцарапав руки на неровных камнях.       — Остановись, Мин шисюн! — крикнула Нин Инъин.       — Он проявил неуважение, Нин шимэй, — сказал Мин Фань. Его друзья хихикали подле него.       — А-Ло не пытался сделать этого, — ответила Нин Инъин. — Если ты не остановишься, я расскажу Шицзуню!       У Бинхэ кружилась голова, послышался стон. Это не помогло бы.       — Извини за это, шимэй, — пытался успокоить ее Мин Фань. — Просто этот младший ученик должен научиться уважать своих старших. Он слишком дикий.       — Лжецы… — зарычал Бинхэ. Он изо всех сил пытался подняться, шатаясь на двух ногах. Он посмотрел исподлобья, грубо вытирая кровь с разбитой губы. Его глаза были ярыми, и он почувствовал, как внутри кипит гнев. — Вы, ребята… лжецы…       — Извини? — Мин Фань вспыхнул, стоя перед обеспокоенной Нин Инъин. — Я твой шисюн. То, что я говорю — правда. Ты самый младший. То, что ты говоришь, мало и довольно… — Он наклонил голову, губы стали плоскими. — Незначительно.       — Ты! — Бинхэ взорвался.       — Что? — Мин Фань лаял. — Ты собираешься поднять руку против этого шисюна? Ты будешь наглым вместо того, чтобы усвоить урок, как хороший маленький зверёк! — Он прыгнул вперед и нанес удар. Бинхэ был слишком медленным, чтобы заблокировать его, и удар пришелся в живот. Бинхэ ахнул, когда хлопнулся обратно на землю.       — А-Ло! — позвала Нин Инъин, пытаясь придумать, что делать. Убежать и позвать Шицзуня, продолжать уговаривать Мин Фаня остановиться или полезть в драку? Она не была уверена в своих физических способностях, чтобы остановить Мин Фаня, но она действительно хотела это сделать. Девушка крепко схватила его за руку, покачивая головой. — Прекрати, Мин шисюн! Ты причиняешь ему слишком много боли!       Мин Фань посмотрел туда, где она держалась за него, и слегка покраснел. Он заикался:       — А-хорошо, этот шисюн остановится…       Что-то сильно ударило его по затылку. Он вскрикнул, почувствовав жгучую боль, и коснулся большой шишки. Он взглянул на землю, чтобы увидеть камень, упавший в грязь, и повернулся к Бинхэ с застывшей в броске рукой. Мин Фань сразу же взорвался, крича:       — О?! Ты любишь бросать камни, не так ли?! — Он взял камень, лежащий в грязи, и бросил в Бинхэ, упустив его, когда тому удалось увернуться.       — Мин шисюн! — Нин Инъин закричала, но он не слушал ее.       — Вот! Возьми это! И это! — он продолжал находить камни, чтобы бросить их в Бинхэ, а его друзья следовали его примеру. Бинхэ смог пригнуться и уклониться от большинства из них, но все равно получал удары то здесь, то там. Мин Фань крикнул: — Почему бы тебе не остаться на месте?!       Мин Фань бросил камень, но тот соскользнул с его руки, летя намного дальше назад. Он прошел через кусты и деревья, поэтому никто не обращал на него особого внимания. А потом они вдруг услышали болезненный вскрик и падение чего-то тяжелого. Звук струн задрожал. Они услышали, как кто-то упал, и прекратили драку, поспешив посмотреть, что случилось. Группа учеников прошла мимо кустов и увидела Шэнь Юаня на земле, его гуцинь лежал рядом с ним, а сам он держался за глаз. Он скулил в шоке:       — Мой глаз!       Бинхэ и Нин Инъин немедленно достигли другой стороны с Мин Фанем и его друзьями, свисшими назад. Их лица были белые от страха. Нин Инъин первой добралась до него и спросила:       — Шисюн, больно? Дай мне посмотреть.       Бинхэ перешел на другую сторону, беспокоясь по поводу того, что делать, но потом он увидел, как кровь течет мимо ладони Шэнь Юаня, держащей его глаз. Он взъелся, лая на Мин Фаня:       — У него кровь!       Мин Фань выглядел так, как будто он вот-вот заболеет.       Шэнь Юань стонал от боли, его глаза были плотно закрыты, когда он прикрывал их. Бинхэ повернулся к Шэнь Юаню, пытаясь мягко успокоить:       — Прошу, дайте нам осмотреть вас.       — Нет, я… — Бинхэ потянулся к нему и мягко взял за руку, отчего Шэнь Юань вздрогнул, но все же медленно и осторожно отнял руку. Шэнь Юань позволил ему. Он еще не открыл глаза, рыдая:       — Это выглядит действительно плохо?       Это был большой черный глаз. Опухший и обесцвеченный. Он выделялся на его довольно бледном лице. Вокруг глаза было несколько порезов, и капала кровь. Бинхэ поджал губы, а затем сказал:       — Мы отведём тебя в лазарет.       — Тьфу… — хныкал Шэнь Юань, медленно пытаясь открыть здоровый глаз. Когда ему, наконец, удалось остановить жгучие слезы, он увидел того, кто держит его за руку. — Б-Бинхэ…? — Затем он моргнул, когда его зрение стало более сосредоточенным, и заметил все синяки и царапины на младшем. Он задохнулся. — Что с тобой случилось?! Ты выглядишь хуже, чем я!       Бинхэ закусил губу, не зная, как на это ответить, но Нин Инъин сделала это за него:       — Это ужасно, шисюн! Над А-Ло снова издевались!       — И-издевались …? — его зрение размыло во второй раз, но потом он увидел там Мин Фаня и его друзей. — Ты?!       — Н-Нет! — Мин Фань защищался. — Мы были просто грубыми! Нин шимэй преувеличивает!       Нин Инъин ахнула в обиде:       — Преувеличиваю?! — Она встала, рассерженная. — Если бы вы никогда не беспокоили А-Ло, шисюн бы не пострадал от этого камня! Это правда! Или ты думаешь, что я преувеличиваю?       Мин Фань уменьшился, испугался, но быстро ответил:       — Этот мальчишка был тем, кто начал бросать камни!       — Вы… БРОСАЛИ КАМНИ?! — рот Шэнь Юаня открылся от неверия. Что с детьми в эти дни?! Они знают только насилие?!       — Я хотел остановиться! — утверждал Мин Фань. — Я никогда не хотел…       — Попасть в Шисюна? — спросила Нин Инъин, надув грудь. — Ну, может быть, теперь Шицзунь приложит больше усилий, чтобы поставить всех вас на место, так как вы попали в шисюна!       Мин Фань почувствовал слабость. Он также мог бы поцеловать свое образование на прощание.       Бинхэ нахмурился и сказал:       — Хватит. Сначала нам нужно отвезти шисюна в лазарет.       — Н-но Бинхэ! — позвал мальчика Шэнь Юань. — Тебе тоже больно!       — Я буду… — Бинхэ заставил себя улыбнуться. — Использовать то лекарство, которое ты дал мне на днях.       — Нет! — Шэнь Юань не согласился, поразив Бинхэ. — Ты также будешь лечиться в лазарете. Пошли. — Он быстро встал, но потом почувствовал резкую слабость. Нин Инъин и Бинхэ поймали и поддержали его, и он, придерживая голову, сказал: — Думаю, меня слишком сильно ударили по голове.       — Мм! Мы поможем тебе, Шисюн! — девушка обратилась к Мин Фаню. — Гуцинь!       Он встряхнулся и быстро пошел за инструментом. Все помогали Шэнь Юаню добраться до лазарета.

***

      Шэнь Цинцю не был счастлив. На самом деле он был серьезно зол, но стоял на месте, с отвратительным блеском в глазах, которым можно было перерезать горло. Он сидел перед своими учениками, держа веер в правой руке и агрессивно отбивая его о левую ладонь. Он уставился на пятерых учеников, чьи головы были опущены в землю, и никто не хотел смотреть в глаза учителю. Ими были Мин Фань и два его друга-соученика, Бинхэ и Нин Инъин.       Они ждали молча. Единственным звуком, разрезающим тишину, был веер, ударявшийся о его ладонь. Он злобно смотрел на них, наконец, нарушив этот неподвижный момент, сказав сквозь зубы:       — Так что… — Все задрожали от страха от одного его слова. — Была драка.       Они все побледнели, чувствуя себя больными. О, насколько лучше бы чувствовалась смерть, чем этот долгий и мучительный момент.       — И мой А-Юань… — зарычал он. — Каким-то образом… его лицо было повреждено. Это было… — Ветер шипел сквозь зубы: — Ух. — Веер ударился о ладонь в этот самый момент, заставив всех вздрогнуть. — Его молодое и хорошее лицо… было повреждено. — Он посмотрел на учеников, никто не сказал ни слова.       Он внезапно встал, застигая их всех врасплох. Все встряхнулись от испуга. Он пробормотал:       — Кто это сделал? — Его глаза были похожи на кинжалы. — Кто ударил МОЕГО сына по лицу? Кто из вас осмелился?       Нин Инъин дрожала, но, наконец, задыхаясь, сказала:       — Ш-шицзунь. — Он резко посмотрел на нее, не избавив даже ее от злого взгляда. Она продолжила. — Это был Мин шисюн!       —Это неправда! — воскликнул Мин Фань в ответ.       — Это так!       — Нет!       — МОЛЧАТЬ! — Шэнь Цинцю взвыл, заставив учеников снова уронить голову в землю. Он осмотрел их, а затем медленно подошел. Он неуклонно шел напротив них, но затем резко остановился. Остановился рядом с Ло Бинхэ. Он поднес свой веер к лицу Ло Бинхэ, заставляя того вздрогнуть, и отрывисто приподнял его подбородок, заставляя смотреть ему в глаза, пронизанные дьявольской яростью. Он зашипел. — Этот ученик молчал. Ему есть, что сказать?       Руки Бинхэ были сжаты в кулаки, дрожащие от страха и ненависти, когда он сказал:       — Нин шидзе говорит правду.       Шэнь Цинцю зарычал:       — Это так?       — Она никогда не лгала Шицзуню, — пробормотал Бинхэ. Его голос дрожал. — Она никогда не будет лгать. Не вам.       Глаза Шэнь Цинцю были пугающими, но он убрал свой веер от лица Бинхэ, сказав:       — Безопасные слова.       Бинхэ выпустил глоток воздуха, который он не знал, что держал. Шэнь Цинцю действительно не сдерживал свое мнение о ситуации, но он, безусловно, сдерживал руку.       Он повернулся к Мин Фаню и спросил:       — Это правда, Мин Фань?       Старший ученик извивался и попытался сделать так, чтобы обстоятельства благоприятствовали ему:       — И да, и нет, Шицзунь.       Шэнь Цинцю сузил на него глаза.       — Что ты имеешь в виду?       — Я бросил камень, но никто не знал, что Шэнь шисюн там, даже я, — заявил Мин Фань. — Я не знал, что он будет там, и, когда я бросил камень, я подумал, что просто промахнулся. Я не знал, что он попадет по Шэнь шисюну. Но! — Он выпрямился, жестоко взглянув на Ло Бинхэ. — Это не я бросил первый камень. Это был Ло Бинхэ!       Глаза Шэнь Цинцю расширились, и Бинхэ впал в ужас.       — Он бросил первый камень, Шицзунь, — отметил Мин Фань. — Он начал бой!       — Ты начал бой! — Бинхэ закричал, но был прерван веером Шэнь Цинцю. Учитель сверкнул на него глазами, но теперь его внимание было в основном сосредоточено на Мин Фане. Мин Фань был взволнован этим, продолжив. — Я-я учил младшего ученика дисциплине, Шицзунь. Если бы вы были там, вы бы увидели, что ему нужно научиться уважать старших учеников.       — …Я уверен, что ты прав, — почти лениво согласился Шэнь Цинцю, легко встав на сторону Мин Фаня.       Лицо Ло Бинхэ упало, это должно было сделать его плохим парнем. Его собирались избить в течение дюйма его жизни… или просто выгнать с пика в целом? Он не хотел этого узнавать, но Мин Фань просто продолжал говорить.       — Я собирался послушать Нин шимэй и остановиться, но потом Ло Бинхэ бросил этот камень прямо мне в голову, — он слегка коснулся задней части головы, издавая почти хныкающий звук. — Все еще больно…       Шэнь Цинцю повернулся к Нин Инъин:       — Это правда?       — Ух… да… — к сожалению, ответила Нин Инъин.       — Понятно… — Шэнь Цинцю столкнулся взглядом с Ло Бинхэ. — Тогда мы видим, кто здесь виноват.       Бинхэ побледнел и…       — Шицзунь! — все они повернулись, чтобы увидеть Шэнь Юаня у входа в зал. Его глаз был покрыт повязкой. Главный ученик улыбнулся. — Я здесь.       Взгляд Бинхэ расширился, шокированный его внезапным появлением.       Шэнь Цинцю запаниковал и быстро бросился к нему, нахмурившись.       — Почему ты встал? Ты должен лежать.       Шэнь Юань вышел вперед, глядя на учеников, задержав взгляд на Бинхэ.       — Вот и ты! — Он бросился в сторону Бинхэ, взяв того за руку, помогая подняться. — Мне было интересно, почему тебя не было в лазарете после того, как Му Цинфан проверил мой глаз.       Блики Шэнь Цинцю стали тяжелыми и злыми при виде Шэнь Юаня, держащего руку Бинхэ, но он сдержался, лишь бросив несколько слов:       — Я призвал его прийти и объяснить ситуацию.       — Про мой глаз? — допрашивается Шэнь Юань. — Сейчас это вряд ли необходимо. Что нужно Бинхэ, так это медицинская помощь.       Взгляд Шэнь Цинцю сузился, и он сказал:       — Как ты можешь относиться к нему хорошо? Он мог быть тем, кто ударил тебя.       — Не имеет значения, — вздохнул Шэнь Юань. — Он выглядит хуже, чем я.       — Но твой глаз…       — Шицзунь, — твердо озвучил Шэнь Юань. — Этих учеников не нужно допрашивать прямо сейчас. Это можно оставить на потом. Сейчас им нужно лекарство и отдых, тем более, что некоторым действительно больно.       Глаза Шэнь Цинцю бросались от сына к ученикам, и прежде, чем он смог противостоять, Шэнь Юань сказал:       — Только если… Шицзунь не предполагает, что его не волнует благополучие своих учеников. Но это было бы смешно.       Пиковый Лорд застыл и прочистил горло, сухо заявив:       — Конечно, нет. Я просто боялся возможности потерять твой глаз и хотел, чтобы эта дилемма была прояснена как можно скорее.       — Я вижу, что у Шицзуня благие намерения, но не волнуйтесь, — улыбнулся Шэнь Юань. — Этот ученик крепкий и здоровый.       Шэнь Цинцю выдал:       — Я не потерплю учеников, начинающих бои с камнями.       — Тогда старшие ученики также не должны мириться, чтобы поощрять эти бои и участвовать. — Он посмотрел на Мин Фаня с плоской улыбкой. — Они должны быть более зрелыми и ответственными. Мы не можем подавать плохой пример пику Цинцзин, не так ли? — Мин Фань сглотнул, Шэнь Цинцю закипал, а Шэнь Юань повернулся к Бинхэ, тихо сказав. — Пойдем, да?       Бинхэ уставился, а затем быстро кивнул, полностью пораженный тем, что шисюн вернулся сюда, чтобы забрать его. Шэнь Юань вывел их с Бинхэ, глядя назад на разочарованного Шэнь Цинцю. Он предполагал, что его не накажут в этот день.