Wiping away your tears

      Окружение вокруг него было размытым. Желудок был скручен в узел от голода. Он устал. На его одежде и теле была грязь. Кожа была сухой и раздраженной, волосы пребывали в беспорядке. Он сидел там, у стены на улице, наблюдая, как люди проходят мимо. Он был таким сонным, что мысли путались, а глаза слипались. Пока он дрейфовал в небытие, в размытии он увидел бледный силуэт. Он медленно подошел к нему, послышался голос:       — Ребенок… Ребенок… Посмотри на меня…       Глаза Шэнь Юаня трепетали. Он проснулся в темноте своей комнаты, было еще слишком рано, а на улице темно. Он ворчал и брыкался, чувствуя, как истощение увеличивается, погружая его обратно в сон.

***

      На следующее утро Шэнь Юань сел, потягиваясь с большим зевком. Он промычал, волосы растрепались повсюду. Главный ученик быстро открыл глаза и выглянул из своей комнаты, слушая пение птиц. Он улыбнулся. В его уши лилась приятная мелодия, которую он играл на губах. Он мягко кивнул и встал с кровати, потягиваясь и чувствуя себя довольно отдохнувшим. Шэнь Юань подошел к своему ночному комоду за щеткой, чтобы поправить волосы и немного освежиться.       Юань оделся в форму ученика и заплел волосы зеленой лентой. Он улыбнулся своему отражению в зеркале и был доволен увиденным. Еще давным-давно он заметил, что его лицо очень похоже на лицо Шэнь Цинцю, но все еще имеет некоторые черты его первого лица. Это было красиво, но даже сейчас он не знал, почему Система дала ему именно такое лицо. Конечно, он предположил, что, впервые посмотрев на его лицо, Шэнь Цинцю забеспокоился, увидев ребенка, который был так на него похож, на улицах, но действительно ли это была единственная причина?       Шэнь Юань вздохнул. В будущем будет трудно иметь такое лицо, ведь, если он будет добр к Бинхэ, в то время, как Шэнь Цинцю будет жесток, это может создать диссонанс для бедного ребенка. И, когда он достигнет бессмертия, он будет примерно того же возраста, что и Шэнь Цинцю, что будет странно, но это, вероятно, будет не так уж плохо.       Шэнь Юань пожал плечами и вышел из комнаты, заметив, что Шэнь Цинцю уже ушел. Так что, за неимением других дел, Шэнь Юань подумал, что лучше всего будет посетить Юэ Цинъюаня за чаем, который тот обещал. Но сначала он хотел бы взять что-нибудь поесть.       Он вышел из хижины, спокойно пройдя к кухне. Он шел через заросли бамбукового леса и мягкого утреннего солнечного света. По пути он думал о Ло Бинхэ.       Чтобы Шэнь Цинцю не стал человеческой палкой, а Шэнь Юань не был уничтожен Системой, он должен был сделать так, чтобы Бинхэ не слишком возненавидел их. Один из способов решить эту проблему заключается в том, чтобы он больше не жил в сарае. Но Шэнь Юань не знал, куда положить ребенка. Ему, вероятно, не стоит спать в тех же общежитиях, что и Мин Фань, ведь тогда мальчишка сможет мучить его еще больше. Может быть, он мог бы жить в бамбуковом доме. Шэнь Юань подумал об этом и покачал головой. Нет, это еще хуже. Он ни в коем случае не захочет жить рядом с Шэнь Цинцю, и Шэнь Цинцю никоим образом не позволит Бинхэ спать под той же крышей, что и он. Что делать? Шэнь Юань не был уверен.       Честно говоря, лучшим решением было просто построить ему новое место для сна. Но он не знал, как это правильно сделать.       Затем ему в голову пришла мысль, и он задался вопросом: может быть, Бинхэ должен просто покинуть пик Цинцзин и, возможно, уйти под опеку Лю Цинге? Если он пойдет туда, он станет сильным и так далее, и его больше не будет беспокоить пик Цинцзин. Это было бы хорошо. Хорошая идея!       Шэнь Юань добрался до кухни, когда увидел, что она пуста, за исключением некоторых шорохов. Он не мог сказать, откуда исходит шум так рано утром, но считал, что он был за прилавком.       — Привет?       Послышался тихий вскрик, и кто-то ударился головой о дно прилавка. Он поднялся, и они оба вступили в зрительный контакт. Говоря об этом, им оказался Ло Бинхэ.       — Ах, Шэнь Шисюн! — Бинхэ вздохнул.       Шэнь Юань моргнул, а затем спросил:       — Бинхэ? Что ты делаешь?       — Я-э!.. — Он был взволнован, а глаза метались, когда он от неожиданности ударил миской по прилавку. — Я собирался сделать конги!       — О-о? — Ни за что! Легендарная кулинария Ло Бинхэ. Вау~! Было бы здорово попробовать, но Шэнь Юань не собирался просить еды у своего младшего ученика. Затем он кивнул и сказал: — Ну, этот ученик здесь просто чтобы взять что-нибудь перекусить. — Что было бы быстро? Может быть, он тоже мог бы сделать конги. Хотя иногда ученики собирают личи внизу у склона, возможно, они где-то оставили миску.       Бинхэ огляделся вокруг, а затем сказал:       — Я мог бы сделать миску и тебе!       Голова Шэнь Юаня повернулась так же быстро, как молния, но потом он взял себя в руки, стараясь не выглядеть слишком нетерпеливым. Ух ты, у него будет возможность попробовать знаменитые конги главного героя, ого! Он ответил:       — Я не хочу отнимать у тебя время.       — Это не займет слишком много времени, — заметил Бинхэ, начиная готовку. Шэнь Юань стоял там, не зная, стоит ли ждать или вернуться позже. Но, когда он увидел серьезно нахмуренный лоб приступившего к делу Бинхэ, Шэнь Юань не мог не смотреть и не улыбаться. Он наклонился к прилавку, глядя на него, когда Бинхэ бросился быстро перебирать ингредиенты, чтобы сделать конги, и сделать их правильно. Он бегал повсюду, очень сильно сосредоточенный, добавляя ингредиент за ингредиентом, но потом услышал хихиканье. Он поднял голову и увидел, как Шэнь Юань наклоняется над столом, глядя вниз на миску конги, а затем на мальчика. Юань ворчит, глаза зеленые, как луга в летний день.       — Ты так усердно работаешь.       Руки Бинхэ потянулись, взгляд прервался, и он пробормотал:       — Шисюн, должно быть, голоден, так что я должен потрудиться.       Шэнь Юань тихо напевал себе под нос и поднял руку. Он мягко смахнул с лица Бинхэ рыхлые пряди волос, застигнув ученика врасплох. Он быстро посмотрел на Шэнь Юаня, увидев доброе выражение лица, и шисюн сказал:       — Это нормально.       Сердце Ло Бинхэ опухло, неопределенность поселилась у него в груди. Слова выскользнули, прежде чем он смог их остановить:       — Почему шисюн такой добрый?       Он закрыл рот, боясь, что испортил все, что происходило между ними, но Шэнь Юань на самом деле выглядел удивленным:       — А? Я добрый?       Что? Он не понял? Бинхэ не мог в это поверить.       — Да, добрее, чем кто-либо другой на этом пике, — подтвердил Бинхэ.       Брови Шэнь Юаня поднялись. Он знал, что Бинхэ избивают другие ученики, и он сторонится всех остальных, кроме Нин Инъин, но Бинхэ был белым лотосом. Разве он не будет постоянно настороженно относиться ко всем и думать худшее о них? Шэнь Юань пробормотал:       — Я не могу быть самым добрым…       — Но это правда!       Ах, как наивно. Ты должен быть просто невинным ребёнком, чтобы быть таким доверчивым. Бинхэ, мы знаем друг друга всего пару дней. А что, если бы Шэнь Юань просто тайно манипулировал тобой? Ты также должен держать эти варианты открытыми!       Шэнь Юань на мгновение подумал:       — Я такой со всеми. Полагаю, это именно то, кто я есть.       Глаза Бинхэ расширились, и горечь встрепенулась в его груди. Он отвернулся, заставив Шэнь Юаня думать, что он, должно быть, пришел к определенному выводу. Он планирует быть добрым к Бинхэ, но не должен ли тот не доверять ученикам-мужчинам к тому времени, когда он почернеет? Может быть, он должен был возродиться как девочка, чтобы помочь ему выжить в будущем. Но в таком случае он автоматически бы попал в гарем Ло Бинхэ, и он бы не был в этом жарком мусорном баке жизни. Кроме того, возродиться как девочка было бы очень странно, и он не тот, кто хочет столкнуться с гигантским небесным столбом!!!       Бинхэ задыхался. Значит, Шэнь Юань был таким со всеми? Он чувствовал, что это было немного несправедливо, и ощутил какое-то раздражение, царапающееся внутри него. Шэнь Юань посмотрел на молодого шиди.       — Бинхэ? Бинхэ?       Бинхэ моргнул, столкнувшись с выражением лица Шэнь Юаня, которое было пронизано искренним беспокойством. Тонкие брови озабоченно нахмурены в заботе, губы сжаты. Бинхэ не мог не быть очарован. Он ответил:       — Я в порядке. Эта конги почти готова.       Они ждали еще несколько минут, и вскоре две паровые чаши конги были готовы. Ло Бинхэ с нетерпением посмотрел на Шэнь Юаня, и шисюн медленно поднес ложку к губам. Его первая мысль была:       Боже мой.       Черт возьми, это так хорошо. Это невероятно! О боже, он попробовал готовку героя! Это так вкусно~! Ммммммм!!! Ему понравилось! Ууууууух!       Он сиял от вкуса и текстуры. О боже, запах был восхитительным! Боже, это было потрясающе~~~       Бинхэ увидел его открытое выражение лица, и это вызвало большую улыбку. Ему пришлось спросить, хотя он мог сказать, что ему это нравится:       — Понравилось ли это шисюну?       — Мм, — кивнул Шэнь Юань. — Вкус очень приятный. Это очень хорошо, Бинхэ.       Бинхэ светился от такой похвалы. Он видел, как Шисюн явно наслаждается вкусом, и это сделало его очень счастливым!       Шэнь Юань поощрил:       — Однажды ты, безусловно, сделаешь кого-то очень счастливым. — Не думая о его четырехстах жёнах.       Бинхэ подумал, потом отвернулся и заявил, глядя в чашу:       — Я доволен тем, что сегодня сделал кого-то счастливым.       Шэнь Юань поднял брови. Что он может иметь в виду?

***

      После завтрака Шэнь Юань отправился в гости к Юэ Цинъюаню, а Бинхэ рубил дрова с Нин Инъин под боком. Они были одни, но он был слишком занят выполнением своих обязанностей, чтобы уделять ей много внимания. Она болтала о чем-то, в основном о себе, пока он не услышал:       — Здорово, что Шэнь Шисюн вернулся!       Бинхэ обернулся и спросил:       — Ты тоже знаешь Шэнь шисюна?       — Да! — она усмехнулась. — Шисюн добрый и всегда помогает в учебе. Я сама довольно умная, поэтому мои оценки неплохие, но иногда я прошу шисюна о помощи. Особенно когда дело доходит до музыки и фехтования!       Бинхэ уставился; шисюн был довольно умел во всех областях.       Она продолжила:       — Он лучший репетитор на пике Цинцзин, и он такой спокойный, добрый и терпеливый со всеми, что стал супер любимым!       Бинхэ отвернулся, задаваясь вопросом, должен ли он быть лучшим во всем, чтобы его любили.       … Или он просто должен был быть сыном Шэнь Цинцю?       — Так кто же его мать? — спросил он.       — Хм?       — Я слышал, как Шицзунь называл Шэнь шисюна своим сыном, — ответил Бинхэ. — Они отец и сын, так кто же его мать?       — О, у шисюна нет матери, — покачала головой Нин Инъин.       А? Он тоже потерял свою мать?       — Шисюн был усыновлен Шицзунем, — ответил Нин Инъин.       Глаза Бинхэ расширились:       — А?! Но они так похожи?!       Она хихикнула:       — Правда? Они выглядят связанными кровью? Может быть, поэтому Шицзунь и усыновил его. Нет, Шэнь шисюн сказал мне, что он осиротел в молодом возрасте, может быть, около трех лет или рядом. Жил на улицах в течение нескольких лет, пока Шицзунь не нашел его и не забрал.       Брови Бинхэ нахмурились. Теперь это даже не было похоже на то, что Шэнь Цинцю взял на себя ответственность за женщину, с которой он был. Он только нашел ребенка и усыновил его. И Шэнь Юань, казалось, хорошо вырос, так что не было злых намерений?       Именно тогда по его позвоночнику пробежал холодный пот, и он побледнел. Может ли Шэнь Цинцю делать с Шэнь Юанем то же самое, что и с Бинхэ?! Поэтому он уехал на год? Сбежал от отца?!       Бинхэ задыхался. Это может быть так! И именно поэтому Шэнь Цинцю обратился к нему c наказанием, потому что Шэнь Юань ушел. Его хватка затянулась на его топоре, а глаза помутились от картин его воображения. Нин Инъинь увидела это и тихо спросила:       — А-Ло?       Он повернулся к ней и холодно спросил:       — Каковы отношения Шэнь шисюна и Шицзуня? Хорошие? Они счастливые отец и сын?       Нин Инъин была ошеломлена вопросом, но ответила:       — Да, конечно! Все время что я их знаю. Шицзунь души в нем не чает.       Бинхэ уставился на порубленное дерево, думая, что, возможно, это то лицо, которое Шэнь Цинцю готов показать на публике. Нин Инъин всегда была наивна к наказаниям Шицзуня. Она, вероятно, не знала бы, если бы Шэнь Цинцю давал злые уроки Шэнь Юаню.

***

      Шэнь Юань напевал, идя по тем залам, которые он называет домом, знакомые ему более десяти лет. И лихо шел, любуясь побегами бамбука, устойчивыми скрипами надвигающихся деревьев и кистью зеленой травы. Он наблюдал, как юные и старшие ученики спешат на учебу, время от времени останавливаясь, чтобы помахать, если они хорошо знают друг друга, или кланяются, чтобы показать свое уважения. Он усмехнулся. Было так спокойно, что он не мог думать о том, что это место сожгут.       Его глаза мрачно опустились. Мысль о том, что этого места больше не будет, что все люди здесь уйдут, действительно заставила болеть что-то внутри него. Ему просто нужно было правильно выставлять карты, не вызывая слишком много подозрений, чтобы сделать всех счастливыми… он должен был сделать всех счастливыми…       Он вздохнул, прислонив руку к старому дубу, из которого были сделаны эти стены, мечтая о мягком ветре и нежном солнечном свете. Он вдохнул запах пика Цинцзин, свежего горного воздуха, спокойствия природы. Он жевал внутреннюю часть рта, думая, что хочет снова попробовать поиграть в гуцине.       Затем он увидел, как кто-то подошел к нему и узнал в фигуре своего отца. Шэнь Юань выпрямился и поклонился:       — Шицзунь.       Шэнь Цинцю помахал ему рукой и, не глядя на него, сказал:       — Тебя не было сегодня утром. Куда ты пошел?       Шэнь Юань улыбнулся. Его отец всегда был любящим и беспокоился. Проведя с ним так много времени, он обнаружил, что у непостижимого злодея Гордого Бессмертного Демона на самом деле имелось сердце глубоко внутри. Шэнь Юань всегда был благодарен и почти почитал то, что именно ему Шэнь Цинцю раскрыл свои добрые чувства. Этот ученик никогда не думал, что его усыновит такой человек, не говоря уже о том, чтобы ладить с ним. Это было довольно увлекательно. Шэнь Юань ответил:       — Я посетил Лидера Секты и выпил чаю.       Шэнь Цинцю щелкнул языком, а затем пробормотал:       — Почему ты пошел на это не очень хорошее мероприятие? Не трать свое время на такого дерзкого дурака.       Молодой человек неловко усмехнулся:       — Я просто отдавал дань уважения Лидеру Секты. У нас был восхитительный разговор, может быть, в следующий раз Шицзунь будет сопровождать меня?       — В следующий раз? — Шэнь Цинцю усмехнулся. — Что в следующий раз? Послушай этого Шицзуня, тебе не нужно уважать этого человека. Он того не стоит. У тебя есть другие вещи, на которые можно перевести дыхание. Кроме того, этот Шицзунь никогда не потратит свое время на такого человека, как он.       — Понятно… — Брови Шэнь Юаня нервно сведены. Эти двое, должно быть, закончили на очень плохой ноте после того, как он ушел. Раньше Шэнь Цинцю, по крайней мере, терпел Юэ Цинъюаня, когда Шэнь Юань был здесь перед поездкой. Время от времени он стрелял в него неприятными взглядами, и когда они думали, что Шэнь Юань уходил, то, возможно, вступали в споры со штурмом Шэнь Цинцю, но прямо сейчас было действительно много враждебности.       — Также, — продолжил Шэнь Цинцю. — Я пришел, чтобы сказать тебе не связываться с этим ублю… учеником Ло Бинхэ. — Шэнь Юань поднял взгляд, который лорд Пика не заметил. Он только что собирался назвать Ло Бинхэ ублюдком? — Он нарушитель спокойствия и плохо влияет на всех. Лучше не вмешиваться и позволить ему сосредоточиться на учебе.       Шэнь Юань был омрачен. Он очень беспокоился о том, что Шэнь Цинцю просто лгал ему, но технически это то, что он делал. Юань очень надеялся, что он не сделает этого с ним. Кроме того, Ло Бинхэ не был правонарушителем, он был маленьким невинным ребенком, который пытался выжить. И как этот мастер должен справиться с такой ситуацией? Это повредило сердце Шэнь Юаня. Почему он должен был это говорить? Что такое он скрывал, что ему пришлось наброситься на такого маленького ребенка? Этого он не знал, но он знал, что все это грустно.       Его лицо упало, мрачное и подавленное от таких мыслей, и Шэнь Цинцю заметил это, обеспокоенный этим выражением лица. Он заглянул в лицо Шэнь Юаня, пытаясь привлечь его внимание, и спросил:       — Что случилось? Юэ Цинъюань сказал тебе что-то, что расстроило тебя? Мне преподать ему урок?       Шэнь Юань поморщился от этого. Почему он называет это уроками? Почему это звучит так, будто он не ошибается? Это действительно беспокоило его. Но, возможно, каким-то образом он сможет совершить прорыв. Шэнь Юань покачал головой и позвал:       — Баба?       Шэнь Цинцю оживился, действительно приготовившись слушать. Шэнь Юань почти не звал его Баба, когда они были за пределами Бамбукового дома или на публике. Ему становилось неловко, поэтому Шэнь Цинцю задавался вопросом, почему он сказал это сейчас. Колеблясь, Шэнь Юань спросил:       — Пока меня не было… было ли что-то, что тебя беспокоило? У тебя на уме есть что-то, о чем ты хочешь поговорить?       Шэнь Цинцю моргнул, не зная, к чему клонит его сын. Но он знал, что Шэнь Юань был очень наблюдателен к своему отцу, временами так много, что это могло быть пугающе, но это всегда сопровождалось благими намерениями. Даже когда…       Повелитель Пика предотвратил свой взгляд, спросив:       — Что заставляет тебя думать, что с этим учителем что-то не так? Юэ Цинъюань что-то сказал?       Шэнь Юань был осторожен и ответил:       — Я не говорил, что с тобой что-то не так, а просто спросил, что у тебя на уме. И да, Лидер Секты упомянул, что ты был более расстроенным, чем обычно. Итак… Я хотел знать, беспокоит ли тебя что-то?       Шэнь Цинцю застыл, но вскоре ответил:       — Я просто… — Его глаза продолжали метаться, но он сохранял самообладание. — Конечно, этот мастер просто скучал по своему сыну. Никаких других причин нет.       — Нет других причин? — задался вопросом Шэнь Юань.       — Безусловно, — резко ответил Шэнь Цинцю.       — Тогда… — Шэнь Юань знал, что это наивно, но он хотел надеяться. — Будет ли Шицзунь счастливее теперь, когда я вернулся?       В его глазах было небольшое подергивание, и Шэнь Цинцю солгал:       — Конечно.       Шэнь Юань сделал паузу, вышел вперед, взяв за руку отца, и сказал:       — Ба может поговорить со мной. Он знает, что может поговорить со мной, и я не буду судить его. Ты поговоришь со мной, если что-то не так, верно, Баба?       Шэнь Цинцю молча уставился и кивнул.