Hide your face so the world will never find you

Солнечный свет омывал Кэлен, пока она стояла на балконе, позволяя своему трехмесячному сыну впервые ощутить вкус свежего воздуха. Ее маленький Николас, с такими же светлыми волосами, как у Денни, или Паниса Рала, как указал Даркен, с отвращением скривив губу. Она не спрашивала об этом. Она не спрашивала Даркена о многом. Признание в любви и вожделение не равнялось гармонии. Кэлен знала, что бывают моменты истинной честности. Она лелеяла их и не сбрасывала со счетов, понимая сколько времени ушло на то, чтобы зайти так далеко. Она никогда не предполагала, что это произойдет, но тяга не исчезла. Между ними проносились искры сами по себе, жар, электричество и сила сексуальности, и даже сдерживаемая радаханом, она почувствовала сладкое высвобождение магии при оргазме. Ее собственные потребности призывали ее воспользоваться супружеским ложем, но она все больше и больше подталкивала Даркена к этому, имея в виду нечто большее, чем гедонистическое удовольствие. Даркен казался неспособным удерживать маску после достижения оргазма, и тогда Кэлен могла забыть о мире в его объятиях. Она чувствовала связь между ними, двумя разбитыми сердцами, пытающимися склеиться, и чувствовала, что у нее есть ответ на вопрос, который она никогда не могла выразить словами. Затем, когда они проснутся утром, оно снова исчезнет. Кэлен всегда видела в глазах Даркена, что в этом человеке было нечто большее, чем он хотел признать… Но знание не равнялось пониманию. То немногое, что она поняла, было достаточно для любви, но даже это не дало ей всего того, что она хотела. Она должна была поверить, несмотря на всю его сдержанность, что Даркен чувствовал то же самое. Он любил поговорить. Он любил рассуждать. Но редко с ней, и редко о важных вещах. Жизнь в масках и обидах не могла измениться за несколько лет. Даже между ними была стена, чувствовала Кэлен, и иногда она могла признаться себе, что, вероятно, не была бы до конца честной, даже если бы он начал откровенный разговор. Он все еще был злодеем, где-то внутри этой темной головы. Любовь, похоть и семья прошли долгий путь, и Кэлен могла найти внешнее счастье, но ничто не было совершенным. Отнюдь. — Королева! Королева! Кэлен отвернулась от окна на пронзительный голос и увидела бегущего к ней малыша. Он врезался ей в ногу, немедленно подняв глаза; по его темным волосам, карим глазам и многочисленным веснушкам она узнала внебрачного сына госпожи Гарен, Джозефа. — Да? — спросила она, заинтригованная его присутствием. Выросший во дворце, он не часто бывал рядом с королевской свитой. — Вы должны спрятать меня от мамы, — выдохнул он, вцепившись в ее юбки. — Она не разрешает мне играть с принцессами. Нахмурившись, Кэлен наклонилась до уровня мальчика. — Какое отношение госпожа Гарен имеет к моим детям? Извиваясь, как будто ему было некомфортно в собственной шкуре, Джозеф прикусил губу и пробормотал: — Когда она закончит с Ари, она не позволит мне поиграть с ней. Ее кровь похолодела в одно мгновение. — Твоя мать не должна быть рядом с Арианной. И она не должна «играть» с ней. — Она поднялась на ноги. — Если бы ее отец согласился на это… Кэлен бросилась прочь, едва заметив, что Джозеф все еще следовал за ней с растерянным взглядом, очевидно, надеясь, что он сможет поиграть со своими сводными сестрами и братом в этой неразберихе. Морд’Сит больше не были врагами, но и друзьями они тоже не были. Это была одна из тех вещей, о которых ей и Даркену удавалось никогда не говорить. На поиски мужа ушла целая вечность, и она нашла его в самом дальнем крыле от их покоев. — Отец! — Джозеф побежал вперед, нарушая протокол и протягивая руку в просьбе, чтобы его подняли. Вздрогнув от задумчивости, Даркен посмотрел на него, как на гара. — Ты намеренно проигнорировал мои пожелания, — сказала Кэлен без предисловия, придерживая Николаса на одной рукой, чтобы заставить его замолчать. — Я сделал, моя королева? — Тон Даркена казался сбитым с толку, и она могла видеть, что это не игра. Это не улучшило ее настроения. — Морд’Сит. И наша дочь. Не могу поверить, что ты допустил это после того, что я тебе сказала. — Судя по непонимающему выражению лица мужа, она приготовилась к осознанию того, что слишком много на себя взяла. Но он просто смотрел на нее, и по ее позвоночнику пробежало покалывание. Тяжесть оседала прямо в ее кишечнике. Держа Николая в левой руке, прижатым к груди, она в мгновение ока выхватила из рукава кинжал и подошла к мужчине, очень похожему на ее мужа. Серебро блеснуло на его горле прежде, чем он перевел дыхание. — Что ты сделал с моим мужем? — Мужчина дрожал, как желе, готовое растаять. — Пожалуйста, не делайте мне больно, я не враг! У него были такие же глаза, такое же телосложение, такая же одежда и тембр голоса, как у ее Даркена. Остальное было полной противоположностью мужчине, которого она неохотно любила. Желудок Кэлен сжался, когда она подумала о зеркальном устройстве или другой подобной мощной магии. — Ответь на мой вопрос! — Я просто приманка, просто двойник! — Ужас был единственной эмоцией на лице мужчины, когда он отпрянул от кинжала Кэлен, поднимая руки в обороне. — Даркен Рал знает, он знает, кто я, он сделал меня таким. Пожалуйста, не делайте мне больно, королева Кэлен… Николас заплакал, а Джозеф спрятался за юбкой Кэлен. Она стояла там, не двигаясь, растерянная. — Кэлен? Почти падая на Джозефа, она развернулась и снова подняла лезвие. Другой мужчина, похожий на Даркена Рала, стоял перед ней с настороженной позицией и выражением лица. — Кто ты? Губа второго мужчины дернулась, а брови нахмурились — это было так похоже на Даркена, что Кэлен почти расслабилась. Но, не не получив объяснений, она отказалась расслабиться. — Этот человек не представляет никакой опасности, он всего лишь мой двойник, — сказал он после короткой паузы. — Я Даркен Рал — единственный и неповторимый. — Крошечная ухмылка сопровождала комментарий. — Да, ты лучше с этим справляешься, но это не доказательство. — Кэлен щелкнула кончиком кинжала между одинаковыми мужчинами, глядя на каждого из них по очереди. — И если вы думаете, что у вас есть преимущество передо мной, потому что я держу ребенка, подумайте еще раз. Недавно прибывший Даркен закатил глаза, издав раздраженный звук, когда он быстро оживил розу, созданную из светящейся оранжевой магии. Это было удивительно — а Кэлен была среди достаточного количества волшебников, чтобы понять, что это не обман. — Я также могу подробно описать рисунок веснушек на твоих бедрах, но желательно не в присутствии Уолтера. Несмотря на вспыхнувший взгляд, Кэлен почувствовала мгновенное облегчение. Кинжал вложив в ножны, она отскочила от Николаса, пока тот еще брыкался. — В этом нет необходимости. Но на моем месте ты бы поступил так же. — Конечно, я бы так и сделал. — Даркен подошел, чтобы забрать своего сына из ее рук, похлопав крошечного мальчика по спине, пока он не узнал своего настоящего отца и не успокоился. Затем, мрачно повернувшись к другому мужчине сказал: — Тебе нужно письменное приглашение, чтобы вернуться в свои покои? Уолтер что-то бессвязно прошептал, кивнул головой в почтительном поклоне и помчался по коридорам в тень. Кэлен осталась сбитой с толку, но в основном раздраженной этой встречей. — Ты должен был сказать мне, что у тебя есть двойник. — Я сам забываю о нем, когда мне он не нужен. — Даркен пожал плечами. Вздохнув, Кэлен повернулась и увидела, что Джозеф наблюдает за ними обоими, выглядя так, будто он завидует Николасу в объятиях Даркена. Это напомнило ей обвинительный тон, с которого она начала. — Я искал тебя. Джозеф говорит, что Гарен и Арианна проводят время вместе. — Он стоял, ожидая, что она продолжит. Кэлен сделала шаг вперед, ее тон стал более обжигающим. — Я не хочу, чтобы мои дочери росли с Морд’Сит как с друзьями для игр. — Госпожа Гарен не друг по играм, — презрительно сказал Даркен. — Она учит нашу дочь не быть такой заносчивой из-за высокомерия и наивности. Я подумал, что нужно что-то сделать, прежде чем она поднимет восстание в замке. Прищурившись, Кэлен сделала еще один шаг. — И ты думаешь, что я не мог сделать это так же хорошо? Я знаю больше о лидерстве и наивности, чем Морд’Сит, это я знаю наверняка. Она моя дочь, Даркен, и она Исповедница. Не принимай решений за моей спиной. — Она позволила своим глазам на мгновение вспыхнуть. Ее муж поднял бровь. — Я привык иметь дело с Морд’Сит и принимать собственные решения. Я не пытался тебя обидеть. Это было настолько близко к извинению, насколько она хотела получить. Несмотря на разочарованный вздох, Кэлен на какое-то время успокоилась. Иногда Даркен не осознавал собственной наивности в отношении всего человеческого. Кэлен могла быть терпеливой. Другого выбора действительно не было.

***

Его маски все еще не было. Даркен слишком долго отвлекался, и с ним что-то случилось. Это был момент, когда он должен был ухмыльнуться, провести кончиком пальца по челюсти Кэлен и сказать ей, что его победа наконец-то завершена. Он был лучше своего брата во всех отношениях. И все же, когда он потянулся, чтобы снять маску и раскрыть свой темный план, он нашел только свое собственное лицо. Это было похоже на неправильное отражение в зеркале. «Во что я превратился?»— спросил он у безмолвной ночи, так как ему больше не у кого было спросить. Человек, предпочитавший видеть на лице Исповедницы любовь, а не смирение и сокрушительное поражение. Но разве он не заслужил любви? Наконец-то между Д’Харой и Мидлендсом установился мир. Он спас тысячи жизней. Любовь и семья были достойными наградами. А так? Все изменилось, но ничего не изменилось. Это не имело смысла и беспокоило его. — Вы не проверяли новых учениц, — однажды напомнила ему госпожа Эллис, с таким же напряженным лицом, как и ее длинная седеющая коса. — Им нужен ваш дар для завершения тренировки. Даркен не ответил ей. Она была права, но ему не нужно было это признавать. В последние месяцы темнота, кровь и крики храма Морд’Сит не так часто звали его. Семья и политика, пожалуй, отнимали слишком много внимания. Или, может быть, они обеспечили свой собственный катарсис. Когда он подумал об эйджиле, во рту у него пересохло, а пальцы сжались от желания — но это было впервые за много месяцев. Он снова задумался, с беспокойством, давившим на задворки его разума, куда делась его маска. Тьма, которую он спрятал от Кэлен, отказывалась снова раскрываться. Иногда он забывал об этом. Иногда он вдруг вспоминал и дергался, потому что не мог без этого жить. С таким же успехом он мог быть исповеданным, невзирая на темные узоры на его душе. Однако блуждающие мысли не разрушили весь покой, который он обрел в своей победе. Была более легкая поэзия любви, которая по-своему привлекательна, особенно когда она смешивалась с чувственностью. Однажды ночью, когда он сидел лицом к Кэлен спиной, ее длинные волосы, словно тень, были в его руках, пока он распутывал их, а затем заплетал их, раз за разом он не мог отрицать удовлетворение, которое это приносило ему. Мягкая, блестящая даже в тусклом свете факела, издавая тихий шелестящий звук, когда он крутил ее — может быть, это было знаком ее ранга, но Даркен просто находил это привлекательным. — Ходят разговоры о восстании, — сказала Кэлен, рассеянно положив голову на его руки. — Об этом говорили месяцами, но я не думаю, что все так плохо, как было раньше. Люди, которые активно планируют восстание, не рассказывают об этом миру. — Хм. — Даркен не мог найти ничего плохого в этом предположении. — Но я с ними согласна. — Голос у нее был тихий, но твердый. — Д’Хара и Мидлендс — две разные нации, их не нужно было объединять насильно. Ты навлек это на себя… Он издал низкий звук, все еще глядя на косу, которую он сделал. — У меня не было десятилетия, чтобы медленно разыгрывать свои карты с послами, фестивалями и договорами. Это могло вообще не сработать, учитывая общую глупость людей, когда им предоставляется выбор. Так что я не давал им его. В долгосрочной перспективе преимущества моего пути очевидны. — И минусы. — Кэлен слегка пошевелилась. — Но это не может быть отменено ни королевскими прокламациями, ни восстанием. Жизнь… фиксирована. — Ее голос остановился и упал на последнем слове, но она покачала головой, как ни в чем не бывало. — Я не хочу, чтобы это было отменено. Я не понимаю твоей одержимости свободой, когда ты увидела, какой ущерб может нанести людям свобода. Со временем неизбежно нанесет. — Он доплел косу и завязал ее, позволив ей упасть на плечо. Несколько ударов сердца прошло незаметно. Кэлен потрогала кончик косы и, наконец, пробормотала: — Когда-нибудь, может быть, ты поймешь. — Повернувшись к нему лицом, она вдруг спросила: — Ты хочешь, чтобы я была Морд’Сит, Даркен? Он сел прямее. — Что? Она кивнула на длинную косу в своей руке, не сводя с него глаз. — Ты принял меня как королеву по причинам, которые я не уверена, что понимаю, но я знаю, что это было не потому, что я была твоим идеальным партнером. Все эти годы с Морд’Сит… Тебя беспокоит, что я не такая, как они? Вопрос был искренним, и Даркен почувствовал себя странно из-за него. Морд’Сит и Кэлен. Последние восемь лет они были ему ближе всего, но он не сравнивал их. Связь между лордом Ралом и Морд’Сит была взаимной, да, но идеальной? Он никогда не думал, что это было идеальным. Влюбиться в Кэлен было неожиданно, и он до сих пор не мог объяснить, почему. Он ничего не мог объяснить — слова застряли у него в горле, и он нахмурился. Тишина говорила достаточно, так оказалось. — Ты все еще хочешь их… — сказала Кэлен, выражение ее лица не изменилось, хотя с заплетенными назад волосами оно казалось более жестким. Даркен не мог не задаться вопросом, какой она была бы в роли Морд’Сит. — Я не предал твоего доверия, — осторожно сказал Даркен. Без Кары или Денны, разумеется, Морд’Сит, как его любовниц, тянуло куда меньше. — Нет, но мне любопытно. — Ее бровь нахмурилась, и она закусила губу. — Они знают тебя так, как я не могу. Даркен немного фыркнул на это. — Ты моя жена. Я люблю тебя. Этого Морд’Сит никогда не знали и никогда не узнают. Если ты имеешь в виду то, что происходит между простынями… Ну, я уверен, если ты просто спросишь Далию научит тебя всему, что ты хочешь знать. — Слова прозвучали с большей язвительностью, чем он намеревался, но это казалось ему такой простой проблемой. Кэлен была для него больше, чем любая Морд’Сит, это было ясно. Она посмотрела на него с улыбкой, которая была почти ухмылкой — ругающей, но нежной улыбкой, которую она совсем недавно начала улыбаться. — Я уже видел тебя в постели с Морд’Сит. Впрочем, ненадолго. Может, тебе стоит привести Далию к себе в постель, чтобы я могла сравнить. Он почувствовал, как обе брови приподнялись почти против его воли. — Нет, я серьезно, — сказала Кэлен прежде, чем Даркен успел подобрать слова. — Каждый раз, когда я разговариваю с Морд’Сит, они смотрят на меня, как на безграмотную в этом смысле. — Нет, — сказал Даркен с пристальным взглядом. — Наши дети тому доказательство. — Она взглянула на него. — Просто дай мне посмотреть. У меня нет веской причины, Даркен, я просто хочу знать. — На ее губах на мгновение мелькнула гримаса. — Все это совсем не похоже на то, что я себе представляла, я думаю, мне позволено немного полюбопытствовать об этом странном мире, в который ты меня втянул. Даркен почти ответил, что любопытство не имеет ничего общего с вуайеризмом, но настроение Кэлен было слишком твердым, чтобы его поколебать, он мог сказать это с первого взгляда. Упрямый, как всегда, и не рассказывающий ему всего. Единственный способ узнать это — уступить ее странной просьбе. — Ты скажешь Далии или я, что ты хочешь, чтобы она легла в нашу брачную постель на ночь?

***

Морд’Сит, по крайней мере, похоже, поняла ее просьбу. Далия кивнула и задержала взгляд дольше, чем когда-либо прежде. В этих глазах Кэлен не нужно было особой силы, чтобы понять, что Далия все понимает. Придирчивая часть Кэлен чувствовала себя чужой. Даркен пожертвовал собой ради их любви, и Кэлен ценила это, но хотела большего. Чем дольше она жила, тем более жадной становилась. Она хотела всего. Она хотела быть частью этой жизни Д’Хары, краеугольным камнем, а не украшением. Возможно, если бы она достаточно постаралась, она была бы дома не только с Даркеном и их детьми. Д’Хара был диким местом, все еще незнакомым, но Кэлен жила здесь, и этого не изменить. Она тоже хотела чувствовать себя как дома, даже если это означало выдвигать невыполнимые просьбы. Даже если это означало столкнуться с группой женщин, которых она презирала. Далия, по крайней мере, молчала. Никакого злорадства, никаких ехидных замечаний, только тихий кивок, улыбка и «Я так скучала по служению Дому Ралов…» Это заставило Кэлен неловко переместить свой вес, но она не отступила от своего желания. Каким бы неловким это ни было, единственный способ понять историю ее мужа с Морд’Ситом — это увидеть их во время самых интимных моментов. Это заставило бы ее сердце сгореть от ревности, она уже знала это, но понимание того стоило. Правда освободит ее. И никто никогда не узнает, что она, Мать Исповедница, предложила это. Кроме нее и Даркена, и они оба были скорее удивлены, чем осуждающими. Каждую ночь она спала с Даркеном Ралом; действительно, что за эксперименты после такого скачка? Однако когда наступила ночь, Кэлен почувствовала, как ее щеки порозовели от румянца. Никогда в своих самых смелых мечтах она не могла представить себя здесь… Далия вошла в комнату и закрыла за собой дверь, и Кэлен была благодарна за секретность. « Это неправильно «, — прошептала она себе, тяжесть всего наконец поразила ее. Но тут Даркен поймал ее взгляд, и его дерзкое любопытство заставило ее снова почувствовать себя королевой. Королева, которая могла взять в этой жизни все, что хотела, какой бы она ни была. — Есть пожелания, любовь моя? — Голос ее мужа был низким мурлыканьем. Она встала у занавески, коротко кивнула и поймала себя на том, что говорит: — Я просто хочу посмотреть. Тогда Далия застенчиво улыбнулась, и Даркен ответил на нее лукавой улыбкой и посадил Морд’Сит к себе на колени. Кэлен стояла, полусжав руки по бокам, и говорила себе, что это ерунда. Она знала Морд’Сит достаточно долго, чтобы признать в них женщин, не более того. Не враг. Она не отдавала своего мужа врагу. Это было что-то другое. Она велела себе продолжать смотреть, потому что ей нужно было знать, что это было за что-то еще на самом деле. Даркен Рал и Далия подходили друг другу с пугающей легкостью. Расшнуровывать, расстегивать, раздевать — все это происходило с плавной стремительной грацией. Казалось, что Кэлен стоило только моргнуть, как кожа к коже. Мужское тело и женское сливаются воедино. Ее глаза следовали за пальцами Даркена, куда бы они ни касались, от волос к шее, груди и бедрам. Какая-то сила, казалось, удерживала их вместе, не страсть, а что-то вроде магнетизма. Далия оседлала Даркена на коленях и поцеловала его не из любви, а ради удовольствия и связи — Кэлен мучила мысль, что она не может понять этого. Но когда Даркен потянулся к эйджилу Далии, и тихие стоны удовольствия смешались с воем оружия, Кэлен почти забыла дышать. Следы темно-красной магии расползлись по коже Даркена и Далии. Они стонали не только от удовольствия, но и от удовлетворения, которое исходило только от магии. Магии Рала. Это было все, чем были эти отношения, и с этим осознанием Кэлен снова могла дышать. Поцелуи, ласки и скрежетание бедрами только сильнее подчеркивали связь, которая была глубоко внутри них двоих. Не любовь, даже не привязанность, а близость, которую не могло принести ничего, кроме общей верности и боли. Каким-то образом, наблюдая за тем, как Лорд Рал и Морд’Сит доставляют друг другу удовольствие, Кэлен стала понимать целый мир. И ее сердце забилось. Кэлен смотрела, упиваясь запретным зрелищем, и наконец почувствовала себя Кэлен Рал. Наконец Далия довела Даркена до кульминации. Грудь блестела, вздымаясь от напряжения, он лежал с закрытыми глазами. Далия упиралась на него, и в воздухе пахло потом и сексом. Кэлен была удовлетворена — и нет. Далия первой вспомнила о вуайеристском аспекте. Грациозная, с длинными конечностями и изгибами, она поднялась с кровати с ленивой улыбкой. — Леди Рал, вам понравилось? Кэлен открыла рот, прежде чем поняла, что так или иначе у нее нет ответа. Она сжала губы, румянец углубился. Не было готового способа справиться с такой ситуацией. Если только ты не Далия. — Вы выглядите так, как будто у вас был прекрасный вид, но вы могли бы оценить его гораздо больше. — Она улыбнулась, ее глаза заплясали, и она положила пальцы на плечо Кэлен. — Одна хорошая вещь в том, чтобы быть Морд’Сит и женщиной… У меня чудесная выносливость, если вы хотите исправить это отсутствие удовольствия. Кэлен замерла под прикосновением Морд’Сит, чувствуя желание извернуться, борясь с новым желанием… К… Все, что она знала, это то, что бабочки вальсировали в ее животе, и даже дразняще-невинное прикосновение Далии было горячим. — В этом нет необходимости, госпожа Далия, — сказала она после того, как сглотнула. Через плечо Далии она увидела, как Даркен приподнялся на локте, не сводя глаз с них обоих. Далия не ответила словами, она просто наклонилась и поцеловала Кэлен в губы. Из горла Кэлен вырвался звук, и ее глаза внезапно закрылись. Шок. Похоть. Первое не преодолело второе, как она ожидала, потому что почувствовала, как ее губы приоткрылись на долю дюйма. Губы Морд’Сит были подобны лепесткам розы, и Кэлен так сильно хотелось, чтобы ее поцеловали прямо сейчас. Но от Далии? Быстро поднеся руку к обнаженной груди Морд’Сит, не обращая внимания на то, насколько она была удивительно гладкой, она затаила дыхание и пробормотала. — Я могу дождаться своего мужа, госпожа Далия. Далия улыбнулась, обняв Кэлен за талию, словно они были старыми любовниками. — Да, я знаю, но он прямо здесь. Я могу доставить вам удовольствие сейчас, и уверяю вас, это зрелище снова возбудит его. Тогда вы двое сможете быть вместе, как обычно… Так как я полагаю, что цель этого свидания достигнута? Кэлен взглянула на Даркена, который, казалось, не собирался возражать, а затем снова на Далию, чьи голубые глаза были теплыми и почти мягкими. — Я не желаю тебя, Далия, — выдавила она. Морд’Сит рассмеялась. — Ну, я не скажу моей королеве, что она лжет, но… — Она смело протянула руку и провела большим пальцем по губе Кэлен. Кэлен вздрогнула и наклонилась ближе к теплой обнаженной женщине, стоящей рядом с ней. — Это… — Она не смогла закончить фразу, сбитая с толку и не понимая, как она сюда попала. Далия снова поцеловала ее, и, несмотря на все ее замешательство, Кэлен ответила на поцелуй. Несколько часов спустя, когда Далия наконец оставила Даркена и Кэлен одних, за окном взошла луна. Простыни еще никогда не были так мяты, но ни мужа, ни жену это не волновало. Кэлен лежала на груди Даркена, глядя в потолок, уверенная, что в любой момент она проснется и поймет, что это был сон. То, что она только что сделала… То, чем она только что наслаждалась… Ее тело было полностью удовлетворено, и она никогда не чувствовала себя так спокойно в своем браке. Это была правда, но она все же задавала себе вопрос, как… Затем пальцы Даркена погладили ее влажные от пота волосы, и это движение напомнило ей обо всем, что они разделили. С самого начала и до сих пор. Весь ужас, вся боль, вся ненависть. Весь комфорт, вся страсть, вся любовь. Она была уже не той женщиной, которой была тогда, когда исчезли шкатулки Одена. — Я люблю тебя, — пробормотал Даркен Рал в воздух. — Я тоже тебя люблю, — прошептала она в ответ, не задумываясь, и плотнее прижалась щекой к его груди, так что его сердцебиение наполнило ее слух. Когда-то Кэлен была девочкой, которая думала, что знает, как только жизнь может сложиться хорошо. И теперь она была женщиной, и жизнь оказалась неожиданной. Странная и несовершенная во многих отношениях, но богаче, чем ее самые смелые мечты. Она была другой, но по-своему. Кэлен была Кэлен, и поэтому жизнь могла продолжаться неожиданно.