Моя любимая больная

Мужчина зевнул и надел очки. Кого могли привезти среди ночи? Арсений вышел из кабинета. В больнице в этот раз царила тишина. Но продолжалась она не долго. Не успел он дойти до нужной палаты, как раздался крик: — Пустите! Не надо!.. — после чего был долгий крик «а». По голосу врач пришёл к выводу, что ребёнок — девочка. И лет ей так 5-6. На входе Попов натянул маску. Но только потому, что так положено. Зашёл в комнату. Около двери стоял фельдшер. На кровати, рядом с завернувшийся в одеяло девчонкой, сидел санитар — Как сказали в детском доме — сдвиг по фазе, — покачал головой фельдшер — Поверьте, к нам с другим и не привозят, — Арсений взглянул на девочку — Около полутора часа назад началась неудержимая истерика, даже билась головой о стены и окна. Глицин и успокоительные капли не оказали влияния. Как рассказали воспитатели, истерики у неё уже были. Но не такие длинные. Взрослых не слушает, дерётся — И кусается, — добавил санитар — Из-за чего плачет, не говорит. Если во время истерики запирать в маленькой комнате, будет пытаться выбраться — Примерная картина у меня есть. Полную диагностику сделаю утром. Сейчас ничего не добьюсь от неё. Арсений был из тех врачей, которые сначала говорили с пациентами, а если это не помогало, принимали меры. Оставшись с плачущим ребёнком наедине, мужчина сел на край кровати — Ночь, спать надо, — Попов посмотрел в окно, — Чего плачешь-то, чудо? — Я не чудо… — всхлипнула девочка и высунула голову из-под одеяла, — Меня Анфиса зовут… — Сколько же лет тебе, Анфиса? — мужчина перевел взгляд на пациентку — Пять и ещё чуть-чуть Удалось завязать диалог. Это хорошо. Значит пока не всё потеряно — А вас как зовут? А-то вы меня спрашиваете, а сами не говорите, — прищурила глазки девочка — Арсений Сергеевич, — ответил мужчина, глядя на Анфису — Имя красивое… — вздохнула та и тоже посмотрела на врача. Психиатр улыбнулся — В общем так. Если ты будешь продолжать так плакать, то ты долго не уйдёшь отсюда — Значит завтра утром меня не заберут?.. — Завтра утром — точно нет, — покачал головой мужчина, — Так почему плачешь? — Не скажу… — фыркнула Анфиса, и поудобнее устроилась на кровати. Арсений покачал головой и встал с кровати. Палату запирать не стал. Смысл? Пошёл к себе, смотреть карточку прибывшей «Упрямая какая. Не говорит ещë, » — подумал Попов, садясь за стол, — «Угу… Значит у психиатра она уже была, но диагноз ей не поставили в силу возраста, » — сделал вывод мужчина Анфиса уснула довольно быстро. Из детского дома с собой разрешили взять свою игрушку. Это как ни странно, была большая мягкая гусеница в розовых тонах. После истерик всегда спала хорошо. Но это новое место, куда ее привезли, не внушало доверия. А тот доктор, с которым она говорила, показался ей хорошим. Пока девочка не видела там еще детей. Хотя ночь, все спят, наверное. Утро в отделении выдалось довольно шумное. Медсестры ходили по палатам, будили детей. Анфиса с головой забралась под одеяло, чтобы не слышать криков о подъеме. Однако, это не помогло. Девочку разбудили в еще более грубой форме. Она нехотя встала с кровати. «Какие-то злые все…» — подумала Анфиса и вышла из палаты. Как и было сказано. Странный запах. Какой-то немытостью, болью, даже страданиями. Девчушка до этого никогда не лежала в подобных учреждениях и что с ней будут делать, тоже не знала. Кое-как девочка дошла до столовой. Посмотрела на сидящих там детей. Так себе ощущение… Все вели себя по-разному. Кто-то смеялся в голос, что-то кричал. Кто-то просто сидел, смешивая всю еду что была на столе, у себя в тарелке. Были и те, кто нормально ели. Вот к ним и села Анфиса. А-то если смотреть на тех детей, пропадал аппетит. В детском доме такого не было. Сразу пресекалось подобное поведение. А тут… — Шувалова, возьми ложку нормально, — крикнула медсестра одной из девочек. Та сразу сделала, как велено. Анфиса посмотрела в свою тарелку. Такую кашу воспитатели называли: «дружба». Не сказать, чтобы девочка прям любила её, но ела. На вкус она оказалась несколько другой, чем она привыкла. А вот какао, если его вообще можно было так назвать, больной вообще не понравилось. — Если не доешь, вылью за шиворот, — пригрозила санитарка какому-то мальчику. Фиса посмотрела в свою тарелку. Опасаясь такой же фразы, доела кашу. Санитарки и буфетчицы отметили, что девочка ела на редкость аккуратно. По окончанию трапезы, хотела унести за собой посуду, как была приучена, но увидев, что никто этого не делает, поставила ее обратно на стол. Потом всех разогнали по своим палатам. Анфиса заметила, что другие дети живут группами, а она одна. Почему — понятно не было. В комнате было скучно. Даже на окнах решетки с другой стороны. У её палаты было еще одно отличие. В двери не было стекла, как в других. А как только в коридоре раздался чей-то громкий крик, к девочке пришла еще и тревожность. Что происходит там, за дверью? Девочка села на подоконник, обняв игрушку. В голову пришла какая-то песенка из мультика: — Тише, тише… Что он прячет? Если прячет, это значит — тайну прячет он от нас. Тише, тише… Осторожно! Догадаться невозможно, что скрывает Карабас* — тихо напевала Анфиса, смотря в окно. Тут дверь палаты открылась. Девочка повернула голову на звук, — Здравствуйте. — слегка улыбнулась она — Привет. Пойдем со мной. — Арсений жестом руки пригласил девчушку выйти из палаты. Та спрыгнула с подоконника, и положив игрушку на кровать, пошла за врачом — А что мы делать будем? — пациентка посмотрела на психиатра — Я посмотрю тебя — Зачем меня смотреть? — удивилась Анфиса, — Тут и так вроде все понятно. — она посмотрела на себя. На руки, на ноги Врач и пациентка зашли в кабинет. Девочка обратила внимание, что надпись на бейдже такая же, как и на двери. Внутри было более красиво и уютно, нежели в коридоре или палатах. В уголке с мягкой мебелью, детскими стульчиками и игрушками, на полке стояла фигурка кота, качающего лапкой. Он сразу привлек внимание больной. Анфисе было очень комфортно в кабинете у Арсения. Там более светло, есть игрушки и книжки, мягкая мебель и еще много вещей, в которых девочка в данный момент нуждалась по ее мнению. Она сразу села на оранжевую собаку-стул. Психиатр проводил с ней беседу, фактически не отрывая от игры. Так она была более открыта и рассказывала все то, что было нужно. Все, кроме одного. Как только речь зашла о причине плача и истерик, Анфиса тут же оторвалась от игры: — Расскажешь? — мужчина посмотрел на девочку. Та быстро изменилась в лице. Подобрала ноги к себе, съежилась. Взяла лежащего рядом плюшевого медведя и крепко прижала к себе. Арсений понял, что задел тяжёлую тему. Но узнать было нужно. Возможно это повлияет на ход лечения. Пациентка опустила голову, постарела на пол. Психиатр сел на против нее — Нет… — тихо сказала она, опустив голову ещё ниже — Фис, — Попов тоже немного наклонил голову — Вы никому не скажете?.. — девчушка наконец подняла взгляд и посмотрела на врача — Не скажу, — заверил тот Тогда Анфиса встала с дивана, отложив медведя в сторону. Вышла в центр комнаты. Согнула спину так, будто не могла выпрямить её. Опустила голову. Сделала несколько больших шагов на месте и посмотрела на Арсения, который внимательно наблюдал за ней — Папа ходил вот так, — вздохнула девочка, — А ещё он ночью кричал, — она вновь изобразила отца, схватившись руками за голову и сделала вид, будто кричит, — Он говорил что видит их… — Кого их? — Папа назвал их — демоны. Мама говорила, что это такие люди с крыльями, страшные. Папа говорил, что их видит и слышит. Он ещё бросал в них разные вещи. Поэтому мы с мамой спали вместе У Арсения сложилось впечатление, что Анфиса говорит о психически больном человеке. — Иногда, когда папа сильно кричал, к нам приходили врачи, такие же, как вы, — девочка вновь посмотрела на Попова, — Они его забирали куда-то, и он долго не приходил домой. А потом, когда приходил, был хорошим. Не кричал и никакого не видел. Но потом снова начинал… бить маму… — девочка вернулась на диван и опять обняла медведя, — А ночью… Он начал очень сильно кричать… Мама вышла посмотреть и сказала, что мне выходить нельзя… — она устремила взгляд на ноги, — Но я слышала, как мама кричала… Мне захотелось помочь и я выглянула в коридор. Там папа сильно ударил маму стулом… Потом ещё несколько раз ударил ногой и ушёл из дома… Мама долго не встала с пола… И утром я поняла… что… — Анфиса пыталась спрятать слезы, но это получалось плохо, — Что папа… убил маму… — тут девочка кажется совсем потеряла над собой контроль и забыв про страх, подбежала у Арсению, прижимаясь у нему. Мужчина нисколько не возражал. Тоже прижал ребёнка к себе, думая о том, что сказала пациентка… Но причина оказалась не только в этом. Спустя несколько дней, Арсений, котрого назначили лечащим врачом Анфисы, всё-таки поставил диагноз: истерический психоз. В данной стадии во время припадков возникала угроза здоровья, а иногда даже жизни. Поэтому девочку нужно было пока оставить в стационаре. Во время третьего по счету припадка, Анфиса получила абсолютно другую реакцию и действия. Во-первых, к ней пришёл не Арсений. А какая-то другая врач. Она тут же позвала санитаров, которые фактически привязали её к кровати. Но как только врач поняла, что это не очень помогает и девчонка не прекращает истерику, напоила больную сильнодействующими препаратами, которые почти моментально заставили её успокоиться. Теперь Анфиса лежала, смотрела на свою любимую мягкую гусеницу. Не хотелось абсолютно ничего. Казалось, даже эмоции пропали — Анфис, пойдёшь играть? — в палату заглянул мальчик — Не-а, — покачала головой девочка, — Не хочу Точно так она отвечала на просьбы поесть. Её как и всех, вытаскивали в столовую. Но девочка съедала от силы ложек пять. Буфетчицы даже хотели кормить её насильно. Но не стали возиться. Анфиса сидела около окна. Она знала, на какой машине приезжает Арсений и в какое время он обычно приходит. Поэтому ждала его. Но почему-то он не приходил. Надеялась, что может увидит своего «друга» на обходе перед тихим часов. — По палатам, обход! — громко говорила медсестра в коридоре. Все быстро разбежались по своим комнатам. Девчушка сидела на кровати и смотрела на дверь. Но пришли не те, кого она ждала. Всё та же врач, которую Анфиса очень не любила, ещё какой-то врач и две медсестры. Спросили, ничего ли не беспокоит. Всё как всегда. Обычно Анфиса улыбалась часто. Но за то время, что нет Арсения ещё не улыбнулась ни разу. Почти всё время проводила в палате. Почти никуда не выходила. С детьми тоже старалась не контактировать. Вечером одного из дней вновь случилась истерика. Опять та же врач. Но только на этот раз с уколами. Девочка кричала и вырывалась в знак протеста. Но бесполезно. Утром следующего дня одна из санитарок услышала, что она разговаривает сама с собой. Тут же доложила врачу. Та недолго думая, повела Анфису на какое-то обследование. Там пациентка столкнулась с грубостью. Ей не давали времени на размышления, торопили и кричали если она отвечала позже, чем нужно. Спустя сорок минут этот кошмар закончился. Но девочке не позволили снова уйти в палату. Отправили к остальным детям и воспитателю. Анфиса всё так же сидела, смотрела в окно, как вдруг сзади кто-то ударил её по голове игрушечной машинкой. Она обернулась. Это был мальчишка с аутизмом. Девочка встала и ударила его в ответ. Тот видимо не рассчитав силу, снова ударил. Только на этот раз по лицу. Что ощущалось достаточно больно. Тогда девчушка взяла с пола ту самую машинку, которой её ударили первый раз и нанесла удар по лбу с такой силой, что мальчишка сел на пол. И заплакал он, а не Анфиса, как планировалось. К детям тут же подошла воспитатель. Отчитала девочку. В итоге она оказалась виноватой. В ответ на такую несправедливость, дошкольница закатила истерику. Эти слезы почти сразу перешли в припадок. — Кто в этот раз? — медсестра быстро шла за врачом, неся лоток со шприцом — Всё та же. Истеричка — У… — вздохнула медсестра Увидев медработников, Анфиса заплакала ещё сильнее. Опять уколы, опять боль… Все взгляды были направлены на неё. Хотя это как-то мало волновало девочку. Как только иглы вошла в кожу, казалось крик услышала вся больница, — Я оглохну с ними скоро… — вздохнула девушка, направляясь в процедурный кабинет. Обычно эта медсестра работала с Арсением. Но по его уходу в отпуск, пришлось работать с другим врачом. Ей стало даже жаль девочку. Эти препараты фактически превращали её в овоща… Арсений шёл по двору больницы. Посмотрел на окна. Обычно там сидела Анфиса, которая улыбнулась и махала ему рукой в знак приветствия и радости, а теперь нет. Это напрягло врача. Хотя у неё могут быть какие-то занятия. С психологом например. Или она просто занята какой-нибудь игрой с детьми. Попов вышел из своего кабинета. Пошёл делать обход своего отделения. Заглянул в игровую комнату. Как всегда спросил у детей, есть ли жалобы. Оглядел присутствующих там. «Своей» не нашёл. Дальше пошёл по палатам. Иногда ребята сидят там. Обойдя почти все палаты, направился к своей любимице. Увидев её, лежащую под капельницей, внутренне вздрогнул. Что такого могло произойти за эти две недели, пока он был в отпуске? На удивление мужчины, Анфиса никак не отреагировала на то, что кто-то вошёл в палату — Что с тобой, солнце моё? — врач подошёл к кровати. Услышав знакомый голос, а через мгновение, когда запах духов подтвердил догадки девочки, она обернулась, улыбнувшись. Улыбалась больная не только губами. По глазам можно было свободно прочесть, что она рада — Я. Я не знаю… — отозвалась она. Хотя голос был радостным, но все-таки каким-то больным, — Как хорошо, что Вы пришли, — девочка села, не сводя глаз с Арсения. В ответ он улыбнулся и сел на край кровати. Посмотрел на руки пациентки. Скорее всего, во время недавних истерик, она била пол или стены. Разглядев название препарата, лечащего на тумбочке психиатр поморщился — Кто назначил тебе эту гадость? — Попов взял коробочку, открыл, взглянул на содержимое: восемь ампул. Значит два укола уже сделали. Попов стал строже — Женщина с рыжими волосами, — рассказала девочка, внимательно наблюдая за врачом — Когда делали укол последний раз? — Вчера вечером… — Анфиса заметно напугалась, — А вы тоже делать будите?.. — Не буду, — психиатр сказал это чуть мягче, чем прежде. Подняв настроение Анфисе, Арсений отправился к «своей» медсестре. — Она меня тоже раздражает, — поделилась девушка, — Я бы с радостью не колола девчонку, да вынуждена подчиняться. Не я, так другие… — вздохнула медсестра — Не могу понять, с чего она назначила ей такой препарат? — Да рассказали ей, что Анфиса сама с собой разговаривает. Вот она и потащила бедную на всякие тесты. Сказала, что шизофрения. — Я же указал, что проводил тесты на шизофрению, — возмущённо сказал Попов — Уверена, она даже не читала, — медсестра посмотрела на врача — Согласен, — Арсений встал со стула. Решил пойти к себе. Нужно было заняться документами. И возможно даже провести обследование ещë пары ребят. В тот день не было ночной смены. И Арсений работал до пяти. В какой-то момент его посетила мысль. Почему бы не взять Анфису к себе? С таким диагнозом её вряд-ли кто-то возьмёт. Да и в детском доме не будут соблюдаться все назначения и условия лечения. К тому же, девчонка уже фактически привязалась к врачу. Ещё как минимум неделю она пролежит в стационаре, а значит есть время оформить документы. Вечером Анфисе уже не делали уколов. Арсений утроил взбучку тому врачу, что назначила их. Он всегда хорошо относился к своим маленьким пациентам. После отмены препарата девочка заметно повеселела. Стала более активной. Даже аппетит пришёл в норму — До свидания! — хором ответили дети, смотря в след уходящему врачу. Анфиса уже не грустила так. После недавнего разговора с Арсением, она была уверена в том, что завтра увидит его. «— А вы ещё придëте завтра? — Обязательно, — кивнул мужчина — А вы возьмете меня снова к себе? — Тебе хочется? — Очень. Мне понравилось, — девочка широко улыбнулась, — А ещё у вас есть шахматы — Умеешь играть в них? — Не-а, — покачала головой Анфиса и вздохнула, — Знаю только, как фигурки ходят Психиатр мысленно отметил это. Возможно научит её когда-нибудь . — Ах! Это мне? — девочка восторженно посмотрела на протянутый ей красивый леденец. В ответ Арсений кивнул, — Спасибо! — заулыбалась пациентка» Вечерний обход совершали другие врачи. Среди них была и та, которой Арсений поматал нервы. — Вколоть ей ещё дозу перед сном — Арсений Сергеевич запретил ей ввод этого препарата, — напомнила медсестра — Я тоже врач. И тоже могу решать — Ей с него плохо, — другая медсестра тоже решила вмешаться — В таком случае, уменьшаем дозировку Девушки переглянулись. Делать нечего… Придётся выполнять… Медсестра зашла в палату, держа лоток со шприцем. - Не кричи, - сказала она, увидев наворачивающиеся слезы у девочки — У меня потом болит всё… — пожаловалась Анфиса — Знаю… Переворачивайся Девочка прикусила язык, чтобы не кричать. В этот раз укол был не такой болезненный. Но всё равно Анфисе не хотелось, чтобы их ещё делали. — Умница, — похвалила девушка, накрывая пациентку одеялом. Не сказать, чтобы похвала была прям искренней, но это мало волновало девочку. Из-за этих уколов Анфиса долго не могла заснуть. Эмоции вновь стали какими-то тупыми. Девочка лежала, прикрыв глаза. С одной стороны, очень хотелось спать, а с другой, не получалось. Это доставляло дискомфорт. Через какое-то время ей всё дело удалось уснуть. — Капельницу, — распредилась врач, — Ничего страшного не произошло. Правда, по мнению врача, ничего не произошло. Да вот только Анфису никак не удавалось привести в сознание. Чем пришедший на работу Арсений был очень недоволен. Спустя час, когда капельница вывела остатки того препарата, девочка наконец смогла полноценно встать. Никаких занятий сегодня не было. Дети просто играли, либо занимались своими делами. Анфиса рисовала что-то. После того, как лекарство перестало действовать, к ней вновь вернулось желание что-то делать. После тихого часа в больницу пришли волонтёры. Они занимались с ребятами, читали им, даже принесли подарки. Детям очень понравилось это. В игровой комнате появились новые игрушки, несколько детских книжек и пара настольных игр. Воспитатели тоже оценили. Им было заметно легче справляться с пациентами. Под конец своего рабочего дня, Арсений ещё раз сделал обход отделения. Прошёл по палатам, зашёл в игровую. Там-то Анфиса и вручила ему свой рисунок. На рисунке был он сам. И получился врач очень хорошо. Почти, как настоящий портрет. Попов отметил способность девочки хорошо рисовать. Психиатр ещё раз зашёл к себе в кабинет, хотя не планировал. Положил рисунок. Посмотрел на него ещё раз. Провёл подушечкой большого пальца по бумаге. Задумался. Девчонка привязалась к нему. Впадала чуть-ли не в депрессию в его отсутствие. Расставание перенесёт очень тяжело, было понятно. «Нужно что-то делать… » — пронеслось в голове у Арсения