Мир после войны

      Германская Империя перед уходом из комнаты предупредил вторую Империю о последствиях, если тот встанет с постели и вновь что-нибудь учудит. Россия же на это предупреждение лишь глупо улыбнулся. Учудить. Забавное слово, общение с РИ Германии идёт определённо на пользу. Напомнив немцу причину своего постельного режима, в ответ получил лишь громкий хлопок. Включать в себе обиженку не стал, не его дверью хлопают, да и хлопок мог быть вызван сквозным ветром. Его-то россиянин хорошо почувствовал оголённой кожей.       Его Высочество направился вниз по лестнице, ведя с собой разговор в мыслях. Мужчина критиковал свои действия и отношение к русскому рабу. С начала этот варвар начал устанавливать свои порядки во дворе ГИ, после чего стал вести себя смелее, чем следовало бы: посягнул на имущество Императора, так ещё и посмел ударить его по лицу. Такой наглости от лица ниже статусом он отроду не видел. Но это не так сильно давило на эго монарха, куда сильнее его зацепили собственные действия — идти самому за лекарем для раба, когда тот удобно устраивался в его постели. От второй мощной пощёчине его спас слуга, что мимо проходил.       — Алоиз, подойди. — Остановившись перед юношей, отдал ему следующий приказ. — Сходи за Карлом и отправь его в мои покои.       — Да, Ваше Высочество. — Преклоняясь перед своим господином, австриец побежал за лекарем.       Император смотрит в спину отдаляющегося слуги, затем направляется обратно в комнату. Нельзя оставлять врага одного без присмотра, даже, если он ранен. На удивление, но в то же время, исходя из логических умозаключений, РИ оставался лежать на кровати, прикрыв глаза и расслабившись в мягкой постели. Германец хотел было сказать что-нибудь колючее, задевающее душу, да вот только промолчал, наблюдая за поведением Царевича.       Россия, судя по внешним признакам, дремал. Лежал он на животе, лицом к открытым дверцам балкона. Тёмные прядки отросших волос небрежно упали на лико славянина, выражение лица говорило об умиротворении. Если бы оный лежал на спине, Герман мог бы наблюдать и за медленно поднимающейся грудной клеткой. Подходя к нему ближе, кайзер наклоняется ниже. Вблизи определённо он краше: спокойный, молчаливый, покладистый… Руку неспешно из-за неуверенности опускают, дабы подобрать выбившиеся прядки с лица, как вдруг русский перехватывает чужую руку за кисть и открывает глаза. Своим поведением, конечно, пугая собрата, заставляя его выдернуть руку и отойти от пробудившегося.       — Ха-ха! Напугал. — Радостно улыбаясь от маленькой победы, обнял крепче подушку и продолжил мысль. — В вашей культуре нет приметы, что нельзя тревожить спящих людей?       — Я погляжу, и в вашей культуре нет приметы, что нельзя так пугать людей. — Отвечая грубее обычного, он нервно поправил рукава и подтянул полочки мундира вниз. Привезли на свою голову проблему. Положив руку на грудь с левой стороны, он потёр место, словно гонял боль туда-сюда.       — Ну-с, тебе не грозит инсульт. Сердечко ещё поработает. — На этих словах дверь отворилась, и в дверном косяке появился недоумевающий Карл с аптечкой.       Для человека, вошедшего в комнату во время диалога об инсульте, видя мнящего грудь господина и лежащего второго на кровати чуть потрёпанного мужчины, его реакция была оправдана. Нахмурив брови на время обработки информации, морща нос от присутствующего здесь русского, он опомнился и скидывает брови вверх, подбегая к Германской Империи. Он врач, его бы просто так не вызывали, и раз оный следит за здоровьем правителя, следовательно, состояние его пациента под угрозой.       — Ваше Высочество, что Вас беспокоит? Сердце? Как болит? — Игнорируя Россию на кровати, кладёт перед ним аптечку, открывает крышку и быстро ищет таблетки, попутно доставая тонометр.       — Со мной всё нормально. — Ответ ставит в ступор лекаря, он изгибает бровь и отпускает элементы прибора, да и таблетки на постель.       — Отлично. Я могу помочь как-то иначе? — Закрывая собой северянина, косвенно вопрошает о причине вызова.       — Я так понимаю, твой пациент я. — Ухватив халат двумя пальцами, дёрнул пару раз для привлечения внимания. Карл хотел вырвать свой халат, но при Германской Империи не стал. Ненависти к чужаку он не испытывал, но возиться с ним совсем не хотел. — Справишься ведь? — Ох-хо-хо, Россия ещё повеселиться с немцами, даже в таком положение.       — Не ёрничать. — Повторив свой упрёк, сурово взглянул на быстро наглеющего царского наследника. — Проверь его спину и сделай всё необходимое. — Обратившись уже ко второму, немец отошёл до своего стола и сел в кресло. Всем своим видом он показывал своё отрешённое отношение к происходящему, на что и обратили внимание двое подвластных ему мужчин. Небось, куда интереснее оказалась книга «Римское право», которой совсем недавно попрекал немецкий Император.       Российская Империя на время затих, посматривая на ловкие действия императорского врача. Тот в свою очередь, осмотрев пропитывающиеся кровавые пятна на спине пациента, взял ножницы и стал разрезать бинты. На последнюю, по характеру даже пассивную, остринку о том, чтобы Карл ножницами не сделал ещё один порез на спине, германец легонько улыбнулся. Зашла ли шутка чужанина, или понравилась его идея, это осталось в секрете от всех. После снятия бинтов, принялись вытирать кожу, впитывая кровь ватой и обрабатывая раны противогнилостным средством. Россия отвернул голову в другую сторону и поджал губы в тонкую линию — естественная реакция на внешний раздражитель.       Поднимая глаза, брюнет встретился с взглядом ГИ, впрочем, зрительный контакт резко оборвали. Лёд тронулся. Гардарик улыбнулся, и в этот миг в его кожу вошла иголка, что выбила из колеи Царевича. Один оборванный шик, голову прижимают в подушку, хлопают по боку и требуют расслабить мышцы.       — Закончишь раньше моего прихода, проводи его до двора. — Германия, встав из-за стола, направился на выход из покоев, прихватив с собой книгу.       — Да, Ваше Высочество. — Лекарь склонил голову уходящему господину и посмотрел на второго, который потихоньку пробовал подвигать плечами. Обезболивающее потихоньку усваивалось организмом, и мышцы начинали неметь, в каком-то смысле дезориентируя Империю в собственных ощущениях и действиях.       — Что ты там говорил про порезы? — Поднимая ножницы двумя пальцами, властно улыбается повернувшемуся к нему россиянину.

***

      Герман вышел на задний двор, он шёл вдоль стены дворца и смотрел на землю, глазами ища свою вещицу. До последнего же верил, что тот не разомжёт пальцы и не выпустит кулон. Но он глубоко ошибался на его счёт. Слуги, проходя мимо, кланялись и приветствовали своего правителя. Все, да не все. Подростки, которые прислуживали при дворе, как сороки столпились в одном месте и что-то рассматривали, быстро перехватывая друг у друга блестящую цацку. ГИ это привлекло, было ожидаемо найти свой кулон в руках юношей. Подойдя к ним, он протянул руку в толпу и произнёс:       — Я взгляну на то, что вы нашли. — Парни мгновенно отреагировали на голос Империи и выстроились перед ним. Хором, как их обучали, они поздоровались и поклонились по пояс. Немца порадовал порядок и соблюдение субординации столь юных граждан. Если бы так себя вёл Россия, цены б ему не было. На руку наследника Пруссии аккуратно опустили кулон и один из них доложил.       — Ваше Высочество, данный кулон мы обнаружили на земле. Он принадлежит Вам, мы собирались вернуть. — Хоть из них никто не успел нормально рассмотреть ювелирное украшение всё, что находится на владениях ГИ принадлежит ему. Правда и подневольные собирались вернуть вещи в руки владельца, но так и не успели договориться, кто пойдёт выслуживаться.       — Молодцы… — Опустив взгляд на кулон в своей ладони, он протёр его пальцем и проверил на целостность. Кроме пыли ничего не было обнаружено. Герман улыбнулся и поднял взгляд на бездельников. — Чего отдыхаем? Перерыв назначали? — С ухмылкой на устах вопросил мужчина.       — Никак нет, Ваше Высочество. Разрешите вернуться к работе? — Кивок служит невербальным ответом, и парни вновь клонятся и возвращаются к работе.

***

      При бинтовании спины РИ способствовал Карлу: приняв сидящее положение, он придерживал бинты, дабы те правильно накладывались и не сползали. Мышцы всё ещё находились в состоянии лёгкого онемения, однако чувствительность постепенно восстанавливалась. Накладывая повязки ленту за лентой, они изредка обменивались словами. Россия сидел на краю кровати и смотрел на закрытую дверь, ведущую в коридор. Перевязывание было тугим, особенно чувствовалось на рёбрах и при нанесении бинтов на талию. Об этом русский ему пару раз сказал, только его игнорировали. Германия вернулся раньше, чем мужчины покинули его покои.       — Карл, легче… Я ведь не барышня, чтобы мне так талию утягивать. — Видя перед собой ворога, он на мгновение улыбается и продолжает свою игру. Если быть внимательнее к поступкам РИ, то можно отследить причину его изменчивого поведения.       — Карл, — Кайзер бессознательно вступил в игру. — затянешь туже до максимума, пересмотрю твой вопрос.        Дураком нужно быть, чтобы отказаться от такого шанса. Бинты затягивают до максимума (в области поясницы нет швов, потому это место приглянулось врачу), и Россия сдавленно шикает. После чего их ослабляют и фиксируют согласно медицинским нормам. Вредить пациенту — нарушать клятву Гиппократа. Всё что требовалось от русского это недовольство, слышное и видное для господина. Повязки достаточно прилегают к коже, дабы ткань бинта не раздражала своим движением.       — Сделано. — Уведомив об окончании работы, стал прибираться за собой. Брюнет опустился обратно на постель в этот раз без подушки.       — Россия на выход, Карл свободен. — Герман, находясь подле стола, наблюдал за нахальным гостем и указывал ему на дверь.       — Ты меня выгоняешь в таком состоянии? В тебе есть хоть что-то чело…       — Это было временное отношение. Я возместил то, что повредил. Теперь твоя очередь вернуть то, что мне принадлежит. Время до вечера. — Уперевшись о стол, он из-под бровей смотрел на того, с кем недавно смел смеяться и шутить. — Я предупреждал тебя, но ты меня не слышишь. Для тебя нет никакого обращения на «ты» ко мне и ко всем, кто выше тебя по должности. Запомни это раз и навсегда, иначе помогут запомнить.       Вздохнув от напора собрата, он медленно поднялся с кровати и с Карлом направился на выход. Уже у самых дверей Империю остановили, в глубине душе загорелся огонёк надежды, но… Его попросили забрать с собой постельное бельё, вызвать служанку с новым комплектом, а эту сдать на сожжение. Как стало понятно из выражений германского Цезаря, он побрезгует в дальнейшем пользоваться им. Быстро собрав, даже не так… сорвав постель и скомкав её, РИ в гробовой тишине с приподнятой головой покинул покои немчуры. Гордая птица высокого полёта, которая контролирует свои действия и эмоции, ушла, не хлопнув дверью.