Мир после войны

      До ночи Маркус караулил аристократичного своего пациента, менял ему повязки, наносил мази, следил за состоянием, а также подкармливал того. Взамен на заботу РИ рассказывал ему увлекательные истории, которые приключались с правителем до того как он лично ушёл на фронт. Диалог между этими двумя развивался очень хорошо, но третий человек в кабинете никак не хотел вклиниваться в общение. Однако это им не мешало время от времени посмеиваться, а после одному из них корчиться от боли, но и даже при таких последствиях Росс сохранял искреннюю улыбку. Уже поздней ночью, или лучше сказать ранним утром, их разговоры стихли — они легли спать.       Утро уже по классике не могло начаться хорошо: во дворце жизнь бурлила, так как все готовились к званому ужину. Лениво открыв глаза, Российская Империя медлил с подъёмом, хотя прекрасно слышал шаги за спиной и потихоньку разминал затёкшие мышцы. Подружившись вчера со своим врачом, сегодня он надеялся на помилование и продление отдыха в ординаторской. Увы и ах, это только его мечты. Марк, приметив аккуратное потягивание тела, (растягиваться во всю длину было больно, потому царевич не подключал руки к насыщению мышц кровью), подошёл к нему со словами:       — Утро доброе… — Не подобрав нужных слов к приветствию, решил не обращаться к нему как-либо. — Попробуй встать и расправить плечи. — Россия повернул к нему голову и выдохнул. Тот уже стоял с листами и карандашом, явно собирается записывать показания. — Давай-давай, я пока прошу по-хорошему, вставай сам. — За спиной материализовался второй врач, что не полюбился россиянином за свой острый язык.       — Вставай, давай. Сколько нам с тобой возиться? У нас дети в первый же день возвращаются к работе, а тут взрослый мужик вторые сутки отлёживается. — Его рука упала на плечи Марка, а тот никак не отреагировал, лишь прижал к своей груди бумаги и жестом руки показал «вставай, поднимайся».       Спорить с двумя немцами царский преемник не стал, медленно поднимаясь, он тихо шипел в процессе разворота корпуса тела, опустил ноги с койки и уселся. Как в уме он пошутил — присел на дорожку перед долгой дорогой. Прямой дорогой мести. На устах северянина заиграла ухмылка, на которую сразу обратил Карл и не смог сдержать мысли при себе.       — Раз улыбаешься, значит и работать способен. Поздравляю тебя, Маркус дорогуша. Плюс один здоровый пациент! — Похлопывая коллегу по плечу, он широко улыбнулся. Марк, конечно, был рад, что его пациент восстановился и пока не жалуется на что-либо, но этого не показывал ни Карлу, ни РИ.       Лекарь, наблюдая за реакцией тела на движения, интересовался состоянием подопечного, после чего вносил записи в соответствующие ячейки таблицы. Привилегированному врачу наскучило с ними находится, отчего направился на выход из ординаторской, чем облегчил работу собрату и дачу ответов потерпевшего. Закончили они примерно через минут пять-семь, Россия был способен выполнять лёгкую работу, о чём констатировал Марк в справке. Сохранившаяся гордость Императора не позволяла просить отсрочку, вследствие чего оный получил на руки «билет на смягчённую работу». Поблагодарив приятеля за заботу, улыбнулся ему и направился гордо предъявлять ГИ свою справку. Ну, как гордо… С этим он поспешил, от выпрямления спины и расправления плеч, подсохшие раны дали о себе знать. Корпус тела тут же обхватила боль, давящая на грудь. Мужчина был вынужден остановиться, собраться с силами и мыслями и возобновить путь.       — Какие гордые нынче слуги ходят. — Раздался голос позади Царевича, и принадлежал он Германской Империи. Тот широко улыбался и смотрел сверху вниз. Улыбка то была радостная, навряд ли по поводу выздоровления РИ, скорее вернувшейся полной возможности глумиться над ним.       — Ох… Я сегодня везучий. — Легонько хохотнув, мужчина прижал руку к груди, контролируя дыхание. — Я как раз под твою душу шёл. — Приближаясь к Его Высочеству, россиянин наблюдал изменения на лице собрата. Радость сменилась удивлением. Не ожидал, что Россия к нему лично обратится после вчерашнего? Ну, ему лучше не привыкать к изменчивому поведению второго императора, это будет на руку упомянутого.       — Чего ты хотел от меня? — Удивление быстро сменилось пренебрежением и насторожённостью. Опасности Росс не представлял, но его выходки и правда непредсказуемы.       — Да не боись, ты. — Остановившись в пару шагах от кайзера Германии, протянул справку и отвернул голову в сторону. Некое стыдливое чувство появилось у того, чувствовалась беспомощность, слабость и… зависимость? Зависимость от решения Императора?       — Так ты всё-таки слаб здоровьем. — Глаза пробежались по перебинтованной груди, после поднялись на уровень губ. Тихий вдох, такой же тихий выдох, и громкий глоток. — Чего хочешь этой бумажкой добиться?       Губы, на которых сосредоточен чужой взгляд, мелко дрогнули в безмолвной озвучке желания, но речь прерывается на полуслове. Кулаки некогда генерала сжимаются, брови нервно дёргаются, после и сама голова дёрнулась в бок. Веки прикрылись, и Россия стал собираться духом. Это его шанс сблизиться с Германией, подружиться, стать для него номер один и… поставить его на колени. Уголки уст вновь приподнимаются, и речь приобретает звучание.       — Прошу немногого, всё написано врачом Марком — облегчить мою участь, то есть предоставить лёгкую работу. Ты ведь не хочешь загнать меня в гроб раньше времени? — Хитро щуря глазки, он улыбается в предвкушение одобрения.       — Хах?! Лёгкой работы захотел? — Герман смотрит уже в глаза напротив и поджигает мосты их общения. — Во-первых, обращение на «Вы». Во-вторых, я отказываю в облегчение труда для раба своего. В-третьих,… — Кайзер заметил резкое изменение выражения лица собеседника при упоминании его нового сословного звания.       — В-третьих, вынужден откланяться. — Вместо него договорил РИ и вырвал свою справку с рук ГИ. Гордо смотря в его хмурые глаза и не отводя взгляда, оный скомкал справку и выронил с руки.       — Наглеешь, Россия. Ой, как наглеешь. — Германии хотелось поиграть с русским, да вот только перегнул палку, вследствие чего она треснула. — В-третьих, направляйся на кухню и получи свой распорядок дня. Сегодня званый ужин, так что ты на раздаче и накрытии стола. — Вновь с улыбкой проговорил Империя. Клюнув однажды, клюнет и дважды. Это лишь вопрос времени. Гордо смотря в хмурые глаза, и не отводя взгляда, Россия скомкал справку, выронил её с руки и театрально произнёс «Упс». А затем развернулся на все сто восемьдесят градусов и направился в глубь коридора. Где-то там должна быть кухня, и вместе с тем шанс отомстить. — Ну и характер… Зато улыбка какая. — Подытожил правитель и направился вслед за своим рабом.       На кухне жизнь кипела, повара показывали свой профессионализм при приготовление блюд. Помощники поваров намывали фрукты да овощи, замешивали тесто для хлеба, подсчитывали посуду, составляя её в один угол. На приход проигравшего императора особо никто не обратил внимания. Заметили его только тогда, когда он стал мешать движению и раздражать тем, что ничего не делает. Женщина в годах подошла к нему, подхватила за локоть и повела с собой к раковине и чашам с плодами.       — Пришёл помогать? — Краткий вопрос.       — Пришёл помогать. — Краткий ответ. Первый и последний диалог, как подумал уже РИ, но снова этот самовлюблённый голос Его…       — Принеси мне пару яблок в мои покои. — Кайзер, улыбаясь, смотрел на нервничающего русского.       Оный старался не обращать внимания на надоедливого ему мужчину и весь кипишь крестьян при его появлении. Он думал над словами ГИ, которые оный раннее употребил, чтобы поставить его на место. Тут его в бок пихнули и повторили пожелание Его Высочества. Заодно и намекнули далёкому слуге, что это для него было сказано. Спокойно моя плоды и убирая их в корзину, он резко остановился и посмотрел на пристально смотрящего монарха. В голове щёлкнула мысль ознакомиться с покоями немца и попытаться узнать о нём побольше. Улыбаясь, он поднял дуршлаг, стряхнул пару раз, чтобы вода просочилась.       — Минутку, и всё будет готово. — Улыбка Германию даже не насторожила, хотя он знает, что шатен не легкомысленный, напротив, он злопамятен.       Перекладывая фрукты в стеклянную вазочку, краем глаза следил за тем, как довольный немчура покидает помещение. Между делом он обратился к той самой женщине и уточнил, где находится комната правителя. Подхватив вазу, мужчина направился на поиски комнаты. Здание, что снаружи, что изнутри было большим. Поднимаясь по этажам, он осматривался и неосознанно сравнивал свой дворец с дворцом Германской Империи. А когда добрался до нужной двери, постучал и приоткрыл дверь.       В комнате германец читал книгу, сидя за большим темным столом. Пришедший сдержал смешок. Как же, только-только сам поднялся в комнату, а уже сидит и серьёзно читает книгу. Закрыв за собой дверь, он прошёл до стола и со стуком поставил вазу на стол. Пару капель с мокрых плодов упали на стол.       — Тебя совсем не обучали этикету?       — Варваров не обучают. — Начав игру, стал дразнить.       — А фрукты кто так подаёт? — Его возмутило то, что они были мокрыми. Но это только в радость РИ.       — Ну, я. И что такого? — Улыбаясь, опёрся на руки и потянулся в сторону врага, заглядывая в книгу. Однако перед его носом её захлопнули и отложили в сторону.       — Не слишком ли нагло себя ведёшь, как для раба? — Надавливая на больное, впал в ступор от дальнейших действий РИ. Государь сел на край стола, закинул ногу на ногу и по-хозяйски вытащил спелое яблоко из вазы. Смотря в округлившиеся глава, оный хмыкает и откусывает смачный кусочек.       — Даже мне, как варвару, известен порядок купли-продажи раба. Но… Ладно. Захват раба в военное время. Меня никто не продавал, так что остановимся на втором варианте. Ты ведь не соблюдал обряд, ты меня не присваивал. Мы оба с одной семьи и наши законы одинаковы. У нас один правовой отец, а ты смеешь нарушать его правила. И да, это значит, я тебе не принадлежу! — Выкинув указательный палец перед лицом оппонента, стал обвинять ГИ в неправомерных действиях. — Ты удерживаешь действующую Империю в своих имениях насильно! Я могу, и я буду жаловаться на тебя другим странам! Это будет крахом статуса, имиджа, репутации Германской Империи! — Засмеявшись от лёгкой победы, его перебили аплодисменты хозяина покоев.       — Браво, Россия, браво! Наконец — то ты стал честен со мной. Благодарю за спектакль, мне понравилось. Честно! — Германия медленно встал со своего кресла, как и русский соскочил со стола и отошёл от него поодаль. — «Варваров не обучают», а после «Я тебе не принадлежу»! Ха-ха! Молодец, нашёл за что зацепиться, а смелости сколько! — Преемник Пруссии подошёл к полкам с книгами и стал быстро искать нужную книгу.       Россия беглым взглядом осмотрел комнату. Если будет что-то наподобие драки, ему нужно защищаться. Сейчас со швами на спине он не сможет оказать достойное сопротивление без подручных вещей. На столе его внимание привлекла рамка с фотографией Королевства Пруссии, а рядом лежал кулон. Заострив на этом внимание, вздрогнул от упавшей на стол книги. Германия указывал на неё и широко улыбался.       — Об этом папаше идёт речь, Россия? Римское право… Этого ты начитался и пришёл права отстаивать? Ну и ну… Может я не соблюдал формальные правила, но твои земли осваиваются мной, я подчиняю твой народ себе, многие поддерживают меня. Твоя принадлежность мне неизбежна. — С этими словами он приближался к столу, что сдерживал мужчин от близкого контакта. Российская Империя подошёл до края стола. Поднимать книгу не стал, знает содержимое, да и ГИ точно подметил, откуда он взял основу для защиты своей свободы. — Россия, ты становишься таким жалким. Не унижайся и не выставляй себя посмешищем. — Руки Империи опустились на край стола и он облокотился на них.       Смущённый брюнет, опускает глаза: действительно, чего он хотел добиться такой выходкой? Может стоило защищаться при других странах? Было бы больше защиты от них? Или, было бы больше насмешек? Герман качнулся в сторону, стремясь обойти стол и прикоснуться к подавленному собрату. Вот только сдаваться РИ не планировал. Резко схватив кулон со стола, он ринулся в сторону окна. Быстро открывая его и высовывая руку наружу, он закричал:       — Если приблизишься ко мне, я разомжу кулак! — Говорил он серьёзно, ему терять особо нечего, а вот немцу есть что. Тот остановился в метре, выставляя руки перед собой, показывая, что он повинуется.       — Россия не глупи, отдай мне мою вещь. Себе же хуже сделаешь, если отпустишь. — Он не особо верил, что руку разомжут и кулон упадёт. Считал это дешёвым разводом, привлечением внимания. Сделав шаг в сторону окна, остановился от вида, как цепочка удлинилась и закачалась. Северный гость не шутил на счёт «разомжу кулак». — Россия! Не смей этого делать!       — А иначе что?! Снова прикуют и пороть начнут?! — Сорвавшись на крик, он сжал кулаки сильнее и вышел на маленький балкон, прижимаясь к перилам. — Это ведь ты отдал приказ быть со мной суровее?! — Злясь на него, он бегло огляделся и шокировано ахнул, отступая назад. Он наблюдал задний двор, место, где рассекали ему спину. — Ты… — Поворачиваясь к нему и видя движение в свою сторону, резво дёрнулся обратно к перилам и вытянул руку.       — Сукин ты сын, Россия! Отпустишь, я с тебя шкуру спущу! — Прижимаясь к нему и тянясь за кулоном, пытаясь перехватить дёргающуюся руку и усмирить сопротивляющегося государя, он схватил его за кисть и навалился сверху, как РИ шикает и разжимает кулак. Оба мужчины наблюдали, как кулон полетел вниз и ударился об землю. — Я тебе придушу!       Кайзер схватил мужчину за шею, начиная того душить в порыве злости, тот же перехватывал кисти душителя и пытался оторвать от себя. Лицо его быстро багровело, он пыхтел и шипел, что ему больно и чтобы его опустили. Понимая, что немец не остановиться, либо пока русский не потеряет сознание, либо пока его не отправит на тот свет, а сил не хватает на то, чтобы отцепить чужие руки от горла, славянин замахивается и сильно даёт германцу пощёчину, чтобы тот пришёл в чувства. Отстраняясь друг от друга, один откашливается и хапает воздух губами, второй прижимает ладонь к пылающей щеке и смотрит на первого.       — Придурок… Кхах! Больной! — Смотря на него из-под бровей, Россия опускается на пол и прижимается к поручням отгородки. — Безделушка дороже жизни… Чокнутый!       — Это ты придурок. Посмел посягнуть на память об отце. — С укором смотря на провинившегося, он потёр щеку и велел. — Убирайся с моих покой. Своё наказание ты получишь позже. — Не видя оживлённой реакции на приказ, он прикрикнул. — Проваливал! — Император, подняв голову, протёр нос и хмыкнул. Он пробовал встать, он сразу падал вниз, у него из-за состязания за кулон разошлось пару швов.       — Ты мне спину порвал. — После слов нависла тишина. Его Высочество медлил, но всё же подошёл до оного и опустился на одно колено, осматривая его более внимательно. Следы на шее, бинты, что скрывают почти весь корпус тела, посиневшие запястья… Империя вызывал лишь одно чувство — жалость.       — Ты… До кровати дойдёшь? — В ответ лишь отрицательное покачивание головой. Нужно было бы, он бы дошёл, но стало интересно, что предложит ГИ. Тот в свою очередь, выпрямился и осмотрелся. Сам ведь постоянно прогоняет слуг, и запретил у комнаты сторожить. Мужчина подошёл и стал поднимать того на ноги.       — Сударь, полегче. Я все же живой и мне больно.       — Не ёрничай. Вставай, быстрее. — Поднявшись на ноги, они добрели до кровати, где Россия лёг на живот и подмял под себя подушку. — Наглеешь.