Связанные долгом

POV Серкан Сэмюэль и Пьетро выглядели ужасно. Под их глазами залегли темные синяки. Пьетро снова начал курить. Привычка, от которой он отказался ради Инес. Я присоединился к Пьетро снаружи, во внутреннем дворике. Он уставился в небо, выпуская клубы дыма. — Когда ты впервые рассказал мне о требовании Фальконе, я согласился бы без колебаний. Я до сих пор не уверен, что сказал бы «нет», если бы встретился с ним лицом к лицу. — Он не отдаст ее нам, даже если мы пообещаем ему Миннеаполис. Он знает, что это не сработает. Территория не может быть отдана. Это должно быть побеждено с абсолютной жестокостью. Ему нужно было бы убить каждого члена мафии в твоём городе, чтобы действительно завладеть городом. Римо тот, кто хочет победить. Он никогда не примет территорию, за которую не будет проливать кровь. Это его игра, Пьетро. Пьетро еще раз глубоко затянулся сигаретой, потом бросил ее на землю и наступил на нее. — Я поклялся Инес, что никогда больше не начну курить. Она даже ничего не сказала, когда я начал. Видеть, как страдает Инес... блядь, это пытка. *** Когда в следующий раз я поговорил с Римо, мои подозрения подтвердились. Несмотря на его притворное разочарование моим отказом ответить на его требование, в его голосе звучало нетерпение. У него были другие планы. Он любил реакцию своей аудитории больше, чем саму игру. Может, он потеряет интерес к своей игре и к Серафине, если мы не будем играть по его правилам, если будем действовать хладнокровно. На данный момент у нас было не так уж много иных вариантов. Сэмюэль подошел ко мне через пару дней после звонка, и по выражению его лица я понял, что он не принял моего решения, как Данило и Пьетро. — Мы можем поговорить? — спросил он с резкостью в голосе. — Конечно, — ответил я и последовал за ним в свой импровизированный кабинет в бывшей гостевой спальне. Теперь, когда мне приходилось делать большую часть своих дел из Миннеаполиса, а не из Чикаго, мне необходим был кабинет. После похищения Серафины я возвращался в Чикаго всего два раза. Вэл тоже в основном оставалась в Миннеаполисе с детьми, чтобы поддерживать Инес. Я закрыл дверь и повернулся к Сэмюэлю. Его светлые волосы отросли, задевая уши, и он не брился уже пару дней, так что темно-русая щетина покрывала его подбородок и щеки. Несмотря на недостаток сна и отказ от отдыха, его рана от пули зажила на удивление хорошо. — Нам нужно атаковать Лас-Вегас. Каждый день, когда Серафина остается с этим ублюдком, он уничтожает еще одну ее часть. Мы не можем просто сидеть и ждать. Его тон заставил меня стиснуть зубы, но я ослабил его. — Между Лас-Вегасом и нами огромное количество сотни верных последователей Римо, людей, готовых умереть за него. Они находятся между нами и Серафиной, и даже если мы доберемся до Лас-Вегаса так, чтобы никто из них не узнал, что маловероятно, учитывая, что нам необходима армия, чтобы войти в Вегас, мы будем на территории Римо. Он знает Лас-Вегас, и наши осведомители говорят нам, что почти невозможно обойти меры безопасности особняка Фальконе. То есть, если Серафина все еще там. Десятки людей умрут.. — Мне поебать. Они все могут умереть, пока я не верну Фину, — прорычал Сэмюэль. — Но я не могу послать своих людей на смертельную миссию, обреченную на провал. У них есть семьи. Они верят в то, что я делаю мудрый выбор, а не действую из чувства эмоциональности. Сэмюэль приблизил свое лицо к моему, его глаза горели гневом. — Держу пари, что ты первым бы вошел в Вегас с ебаной армией, если бы там оказалась Кираз, и тебе было бы наплевать, если бы все мужчины погибли. Я заботился о Серафине, об Инес, Пьетро и Сэмюэле, но должен был признать, что моя любовь к детям и Эда была совершенно на другом уровне, и я не мог отрицать, что моя реакция на похищение Кираз была бы менее сдержанной. Если бы это спасло ее? Я в этом сомневался. Сэмюэль кивнул, будто я ответил на его вопрос, затем повернулся и зашагал прочь. — Блядь! — прорычал я, теряя контроль над собой. Мне хотелось отправиться в Вегас, оторвать Римо яйца и скормить их ему. Я хотел показать ему, что могу совершить любое злодеяние, которое он совершил, даже если обычно предпочитаю менее кричащие формы пыток. Наряд с каждым днем все больше разрывался между людьми, которые поддерживали мой осторожный подход, опасаясь войны на другом фронте, ведь мы были окружены врагами. Но были и другие, многие из них принадлежали к молодому поколению, которое жаждало крови, которое хотело войти в Вегас с пылающим оружием. Сэмюэль был одним из них, и Данило тоже, хотя и не так громко говорил об этом. *** — Когда мы сможем вернуться в Чикаго? — спросил Альп, когда мы сидели за завтраком пару дней спустя. Эда понимающе улыбнулась ему. Я подумывал отправить Эду и наших детей обратно в Чикаго, а сам остаться в Миннеаполисе. В конце концов, их присутствие не требовалось, но я хотел, чтобы они находились рядом. Мне нужно было знать, что они в безопасности. — Не могу сказать, — ответил я. — Но надеюсь, что скоро. Альп принялся гонять еду по тарелке. — Я скучаю по своим друзьям. — Как насчет того, чтобы поиграть в баскетбол? На подъездной дорожке было установлено баскетбольное кольцо. Альа иногда играл с Рокко и Риккардо дома, а я некоторое время, когда был подростком. Глаза Альпа расширились от нетерпения, и он кивнул. Кираз нахмурилась и опустила взгляд на свою тарелку. После завтрака я отвел ее в сторону. — Почему бы нам не заглянуть в новую онлайн-галерею Метрополитена? Кираз усмехнулась. Она уже давно хотела посетить Метрополитен-Музей и Музей современного искусства, но так как они оба находились в Нью-Йорке, то это было невозможно. К счастью, оба музея проводили онлайн экскурсии. Кираз обняла меня за талию, и я коснулся ее головы. — Спасибо, папочка. Эда поцеловала меня в щеку. — Я знаю, что ты занят, но я так счастлива, что ты находишь для них время. Для них это тоже тяжёлое время. — Я знаю, — тихо сказал я. Хотел бы я, чтобы мои дети не были свидетелями такой ужасной жестокости жизни мафии. Пьетро позвонил мне около полудня. Я уже поиграл с Альпом, принял душ и ухитрился провести целый час с Кираз. Она все еще прижималась ко мне и смотрела на ноутбук, когда зазвонил мой телефон. — Пьетро, есть новости? Я сказал ему, что встречусь с ним, Сэмюэлем и Данило вечером. — Сэмюэль и несколько наших солдат отправились в Вегас, чтобы спасти Фину, — сказал он. Напряжение пронзило мое тело. — Что? Ярость в моем голосе заставила Кираз поднять широко раскрытые глаза. Я натянуто улыбнулся ей и осторожно высвободился из ее объятий, прежде чем встать. — Я не знал. Один из солдат, только что сообщил мне об этом. Я не могу связаться ни с ним, ни с кем-либо из его людей. — Черт возьми, Пьетро! Это же самоубийственная миссия! Они не вернутся живыми, тем более с Серафиной. Римо будет в ярости от этого нового посягательства на его территорию! Пьетро молчал почти минуту, а я пытался взять себя в руки, чтобы справиться с нарастающим гневом и тревогой. Если Сэмюэля убьют, пытаясь спасти Фину, и если ее убьет Римо, чтобы отплатить нам... Инес этого не переживет. — Блядь! — прорычал я, поздно осознав, как близко находится Кираз. Я старался не ругаться в ее присутствии, но за последние несколько недель мне это неоднократно не удавалось. Я слегка опустил телефон. — Иди и найди свою мать. Скажи ей, что мне нужно съездить к твоим дяде и тете. — Хорошо, — нерешительно сказала Кираз, но не двинулась с места. Я коснулся ее щеки и натянуто улыбнулся. Наконец она повернулась и вышла из гостиной в поисках Эды. — Инес еще не знает, — тихо сказал Пьетро. — Я никому не сказал об этом, кроме тебя. — Хорошо. Я сообщу Данило. Он должен приехать как можно скорее. Данило уехал в Индианаполис только вчера, но новое событие требовало его присутствия. — Я сейчас же приеду. Нам нужно подумать, что делать дальше. Пьетро издал негромкий утвердительный звук. Я повесил трубку и закрыл глаза. Боже, Сэмюэль. Римо разорвал бы его на части по кусочкам и записал бы все это на всеобщее обозрение. Может, он даже сделает это в прямом эфире и заставит нас всех смотреть, или убьёт Серафину тоже. *** Мы ничего не слышали ни от Сэмюэля, ни от его товарищей и не могли связаться с ними — до следующего дня, когда избитого, но живого Сэмюэля и сильно замученного и убитого солдата Наряда доставили на наш сторожевой пост близ территории Каморры. Я позвонил Пьетро сразу же, как только узнал эту новость, и направился в их особняк. Данило уже был там, когда я приехал. Он не стал заморачиваться с костюмом, как обычно делал при встрече со мной. На этот раз он был в обычных брюках и белой рубашке. Он, как и Пьетро, выглядели так, словно они вообще не спали. Я пробыл в конспиративном доме до полуночи и почти не спал два часа, так что знал, что выгляжу ничуть не лучше. Как только я вошёл в вестибюль, ко мне подошел Пьетро. — Он жив? — Да, и не очень серьезно ранен. Они избили его. Он получил перелом запястья и несколько сломанных ребер, но в остальном с ним все в порядке. Инес и София застыли в дверях гостиной. Облегчение отразилось на лице моей сестры, и она прислонилась к дверному косяку, будто ноги больше не могли ее нести. — А Фина? Я покачал головой. — Мы ничего не знаем. Я еще не разговаривал с Сэмюэлем. Сейчас он летит сюда на частном самолете. Скоро должен прибыть. София крепко обняла Инес и тихо заплакала. Пьетро глубоко вздохнул. — Удивлен, что Римо оставил его в живых, — нахмурившись, сказал Данило. — Думаю, все мы можем согласиться, что это не акт милосердия. Этот ублюдок не щадит. Мне пришлось согласиться. Сэмюэль должен был разделить ту же участь, что и другие солдаты Наряда. То, что он этого не сделал, могло означать только то, что у Римо на уме было что-то похуже. Что-то такое, что в конце концов ударит нас так же сильно или еще сильнее. Я не стал озвучивать свои мысли, потому что боялся, что это может означать, что Серафина будет страдать. По глазам Данило было видно, что он думает о том же самом. Он подошел ко мне ближе, его голос был тихим и настойчивым. — Римо будет вне себя от ярости, когда Наряд вторгнется на его территорию. Он собирается заставить нас заплатить через Серафину. Мы должны что-то предпринять. — Еще одно нападение ее не спасет. Теперь он насторожен еще больше, чем раньше. Если мы попытаемся освободить ее, то подпишем ей смертный приговор. — Может, Сэмюэль уже сделал это, — проворчал Данило. Лицо Пьетро было бледным, когда он слушал. По крайней мере, Инес и София стояли слишком далеко, чтобы услышать, что сказал Данило. — Пойдёмте в мой кабинет, — предложил Пьетро. Инес встала на моем пути и коснулась моей груди, ее глаза были полны беспокойства. — Что ты сделаешь с моим сыном? Потребовалось мгновение, чтобы проследить ход ее мыслей, а потом меня осенило. Сэмюэль действовал вопреки моему недвусмысленному приказу и привел нескольких моих людей к смерти. Это предательство. Рокко был заперт в камере именно по этой причине, потому что он был более ценен живым, чем мертвым, теперь больше, чем когда-либо. Но Сэмюэль не представлял для меня никакой ценности. По крайней мере, не в стратегическом плане. За то предательство, которое он совершил, было только одно наказание — смерть. Данило бросил на меня любопытный взгляд. Как один из моих Младших Боссов, он должен был доверять мне, что я не одобряю некоторых членов мафии из-за их статуса. Я рисковал вызвать недоверие у всех своих людей, если ставил семью на первое место. И все же Данило тоже был практически членом семьи. Могу ли я положиться на то, что он сохранит подробности поведения Сэмюэля при себе? А может, он уже рассказал об этом другим? Руки Инес дрожали у меня на груди, а глаза молили меня о милосердии. Я убил ради нее человека, который должен был стать моим Консильери. Я бы сделал это снова. Я никогда не жалел о своем решении, потому что на кону стояло счастье Инес, даже ее жизнь. И сегодня я столкнулся с подобным выбором. Только теперь я должен был решить не убивать ли солдата, заслуживающего смерти за свое предательство. — Серкан... — начал было Пьетро, но я поднял руку, останавливая его. Я уважал его, но это было не между нами. Я опустил голову и тихо сказал: — Ради тебя, Инес. Только ради тебя. Я на мгновение накрыл ее руки своими, и она судорожно вздохнула. Она кивнула, и я отступил назад. Пьетро коротко коснулся ее спины, когда мы вошли в кабинет. Лицо Данило было совершенно нейтральным. Читать его было трудно. — Я поговорю с Сэмюэлем. Прослежу, чтобы он больше никогда не действовал, когда вне себя, — сказал Пьетро, когда мы устроились в ю креслах в его кабинете. Я склонил голову набок. — Я буду очень тебе признателен. Но сначала ему придется ответить на мои вопросы. Я очень ясно изложу ему свою точку зрения. Пьетро внимательно посмотрел мне в глаза и кивнул. Он знал, что я должен быть уверен, что Сэмюэль в будущем будет выполнять мои приказы. Я не хотел снова оказаться перед таким выбором, как сегодня. Я глубоко переживал за Сэмюэля и не был уверен, что смогу убить его. А о том, чтобы отдать приказ убить Артуро или Сантино, не могло быть и речи. Если кто-то и сделает это, то только я. Я надеялся, что до этого никогда не дойдет. Мы обсуждали возможные причины освобождения Сэмюэля, но в конце концов они остались лишь предположениями, пока Сэмюэль не прольёт некоторый свет на ситуацию. Через некоторое время мне позвонили и сказали, что Сэмюэль уже почти в особняке. Пьетро поспешил сообщить об этом Инес, но я остался на месте, чтобы поговорить с Данило. — Ты тщательно скрывал свои мысли относительно моего решения о наказании Сэмюэля. Данило засунул руки в карманы и пожал плечами. — Ты Капо. Твое слово закон. — Да, и все же мне хотелось бы знать, что ты думаешь по этому поводу. Ты Младший Босс и практически член семьи. Я сделал ударение на последнем слове. Данило опустил голову. — Иногда я не уверен, что это все таки приведёт к связи между нашими семьями. Ты действительно веришь, что мы вернем Серафину живой? Он поднял глаза, полные муки и гнева. — Да. Думаю, план Римо состоит в том, чтобы отправить ее обратно. Если бы он хотел пытать и убить ее, то сделал бы это немедленно. Это игры разума, и я думаю, что в конечном итоге все закончится тем, что он отправит ее обратно к нам в обмен на что-то. Я понял, что он снова уклонился от ответа на мой вопрос. Я подошёл ближе и сжал его плечо. — Ты станешь нашей семьей. Этот инцидент семейное дело, и надеюсь, что он не распространиться по кругу. В темных глазах Данилы мелькнуло понимание. — Не переживай. Я могу хранить тайну, если потребуется. Много лет назад Рокко сказал мне нечто подобное. Я надеялся, что наши отношения с Данило не завершатся подобным образом. *** Я разрешил Пьетро, Софии и Инес провести несколько минут для воссоединения их семьи после приезда Сэмюэля. На его лице расцвели синяки, а глаза налились кровью. Его правая рука была в гипсе, и движения свидетельствовали, что ребра делали движения болезненными. Данило извинился и ушел. Завтра утром он вернется на очередную встречу. Тогда мы узнаем подробности освобождения Сэмюэля. Я взглянул на свои часы. Эда и дети приедут к нам на ужин, но я хотел закончить разговор с Сэмюэлем к тому времени. Сэмюэль поймал мой взгляд, и его голубые глаза наполнились смирением. Глаза Инес. Мои глаза. Сомневаюсь, что смогу убить его когда-нибудь. Пьетро легонько хлопнул его по плечу, и Сэмюэль направился в кабинет, а я последовал за ним, зная, что все смотрят и ждут... Я был в ярости на него. В ярости от его необдуманных действий, но, увидев его и сломленное выражение в его глазах, я понял, что Сэмюэль уже испытывал свою личную пытку. Я закрыл дверь кабинета, чтобы мы могли побыть наедине. Сэмюэль опустился в одно из кресел и, закрыв лицо ладонями, судорожно вздохнув. Я подошел ближе и некоторое время рассматривал его. Мой племянник поднял голову. — Ты отправился в Лас-Вегас за моей спиной. Губы Сэмюэля скривились. — Зря. Все было напрасно, — он вздрогнул и закрыл глаза. — Я знаю, что предал Наряд, предал тебя, действуя за твоей спиной. Ты должен наказать меня за это. Да, я должен. Я вспомнил, как он делал свои первые шаги. В то время мы с Селин навещали Инес. Сэмюэль был первым из близнецов, кто обследовал особняк на своих ногах, но вскоре Серафина последовала за ним, твердо решив всегда быть рядом с ним. Я опустился на диван. — Что случилось? Мой голос звучал твердо, но без гнева, и я понял, что это потому, что, на удивление, я почти ничего не чувствовал. Я бы тоже попытался спасти Инес. Сэмюэль был молод. Он будет учиться на своих ошибках. Это болезненно, но необходимо. Сэмюэль судорожно сглотнул. — Нас нейтрализовали. Фальконе единое целое. Нино и Римо... — его губы скривились в гримасе. — Их нельзя атаковать на их территории... Я стиснул зубы. Это то, что я уже говорил ему раньше. — Вот почему я не был согласен на нападение. Я знал, что это не сработает. Взгляд Сэмюэля стал отстраненным. — Да... но я думал, что смогу спасти ее, — он издал мучительный смешок. — Римо мучил Фину из-за меня. Я слышал ее крики. Каждый раз, когда я закрываю глаза, я представляю, что она пережила... я... блядь, это самое худшее. Его боль была почти осязаема. Я вспомнил свое смятение, когда Инес должна была выйти замуж за Якопо, свое беспокойство о ее благополучии. Я рисковал всем, чтобы защитить ее, убил человека, члена мафии, назначенного моим Консильери. Сэмюэль пошел против моего приказа, это правда, но его проступок был ничтожен по сравнению с моим прошлым. Я положил руку ему на плечо и сжал. Его голубые глаза были полны страдания, когда он встретился со мной взглядом. Сэмюэль и Серафина были близнецами, они всегда были вместе. То, что Сэмюэль сейчас чувствовал, зная, что она находится в руках нашего врага, не говоря уже о таком жестоком и извращенном человеке, как Римо Фальконе, заставило бы большинство мужчин пойти на необдуманные поступки. — Мне очень жаль, Серкан. Я приму любое наказание, которое ты выберешь для меня. Я заслуживаю пыток... заслуживаю умереть за это, — он вздрогнул под моей рукой. — Но, пожалуйста, позволь мне жить, пока Фина не окажется в безопасности. Я должен знать, что она в безопасности, прежде чем расплачусь за свое предательство. Это все, о чем я тебя прошу. Я покачал головой, и глаза Сэмюэля смиренно опустились. — Я не убью тебя, Сэм. Не сейчас и не тогда, когда Фина вернётся домой. — Из-за мамы. — Из-за твоей матери и потому, что я забочусь о тебе. Но не вздумай снова идти против моего приказа. — Не буду, — сказал он яростно, но я знал, что такое обещание легко нарушить. — И я тоже не буду тебя мучить. Думаю, ты уже испытываешь самые худшие пытки. — Да... зная, что Фина страдает из-за моей глупости. Он замолчал. Я отдернул руку и откинулся на спинку дивана, чувствуя себя совершенно обессиленным. — Римо играет с нами. Хочет сломать нас. — Он ведь преуспевает, не так ли? — прохрипел Сэмюэль. — Я чувствую себя чертовски разбитым. Оставив Фину в его лапах, я чувствую себя так, словно оставил свое сердце позади. Хотел бы я, что он обменял меня на нее. — Он знает, что сможет сломить нас еще лучше, если оставит ее себе. — Блядь, да мне плевать на его ебаные планы. Я просто хочу спасти Фину, Серкан. Мы должны спасти ее. Ты не слышал ее криков. Ты просто не понимаешь. Просто представь, что у него оказалась бы Кираз... Я не мог. Одна мысль о том, что кто-то может причинить вред моей дочери, делала невозможной любую логическую мысль, и мне нужно было сохранить ясную голову в этой ситуации. — Атакуй Лас-Вегас, дядя. Попроси помощи у каждого Младшего Босса, Капитана и каждого ебаного солдата и разрушь эту дыру. — У нас ничего не выйдет. Римо узнает о нашем нападении еще до того, как мы доберемся до Вегаса, и будет готовиться. Он спрячет Фину где-нибудь в другом месте или убьет ее, чтобы наказать нас. Сэмюэль отрицательно покачал головой. — Мы не можем просто ждать, пока он ее вернет. К тому времени он уже сломает ее. — Я свяжусь с ним и постараюсь прийти к взаимопониманию. И пока я это делаю, посмотрю, есть ли у нас какие-то варианты, чтобы заполучить кого-то, кого мы сможем обменять на Фину. — Римо ни о ком не заботится так, как мы заботимся о Фине. Сомневаюсь, что он вообще заботится о своих проклятых братьях. Они близки, потому что знают, что вместе они сильнее. Как в стае. Эти психи не способны на человеческие эмоции. Я боялся, что Сэмюэль прав, но у Римо были свои собственные демоны. У Римо была одна вещь, которую он хотел больше всего на свете. — Есть еще возможность обменять Фину на нового Головореза Керема. Ходят слухи, что Римо больше всего на свете хочет убить его. — Керем нам его не отдаст. — Нет, не отдаст. Но если все провалится, мы можем рискнуть напасть на территорию Керема и попытаться добраться до этого человека. Сэмюэль обдумал это и, казалось, смягчился от такого варианта. Это было последнее средство. Я предпочел бы прийти к решению с Римо, которое не заставило бы меня поднять войну с Фамильей на другой уровень. *** Уже некоторое время Римо не было слышно, и это заставило меня насторожиться. Это заставило всех нас насторожиться. — Он что-то задумал, — сказал Данило. Он еще не вернулся в Индианаполис. Чувство срочности овладело всеми нами. Сэмюэль кивнул, но в последние дни он был тихим и подавленным. Он боролся изо всех сил. Я знал, каково это нести груз прошлых решений. — Джованни пытается возобновить контакты Рокко с МотоКлубами на территории Керема, но это очень трудно. Если мы и хотели заполучить Гроула, то только с помощью этих сумасбродных байкеров. — На самом деле это не для моего отца, — сказала Эда. — Он чувствует себя более комфортно, разговаривая с политиками, чем с байкерами. Она и Инес играли в настольную игру с детьми за обеденным столом, а мы, мужчины, расположились на диванах, обсуждая возможные решения. Было бесполезно пытаться скрыть все от детей. После нескольких недель жизни в условиях чрезвычайного положения они привыкли к этому. Прозвенел звонок. Пьетро нахмурился и посмотрел на часы. — Я заказала одежду, — сказала Инес. Пьетро велел ей пока не ходить по магазинам. Я тоже попросил Эду оставаться дома как можно дольше. Как только мы вернемся в Чикаго и я установлю новые меры безопасности, она сможет вернуться к своей обычной рутине. Сэмюэль закатил глаза, но тут же вскочил на ноги. Охранники все равно не подпустили бы к двери никого, кто не прошел бы первичный досмотр. — Я хочу покататься на велосипеде! — воскликнул Альп. — Это слишком опасно, — сказала Эда. — Я собираюсь стать Капо. Это еще опаснее! Несмотря на сложившуюся ситуацию, на моих губах появилась улыбка, и даже Пьетро рассмеялся. Данило, как всегда, выглядел сурово. Большую часть этих дней он был погружен в свои мысли, вероятно, представляя сценарии нынешней ситуации с Серафиной. Делить свое внимание между Индианаполисом и Миннеаполисом становилось все труднее с каждым днем. Я старался во что бы то ни стало избегать мыслей о том, что сейчас переживает Серафина. Они не привели ни к чему, кроме отчаянию и ярости. Ни то, ни другое не было полезным. В гостиную вошел Сэмюэл с бледным лицом. В руках он держал сверток. — Это только что доставили. Посылка от Римо Фальконе. Его голос дрожал, и когда он оторвал взгляд от свертка, в его глазах сверкнул ужас. Инес всхлипнула и прикрыла рот ладонью. Данило вскочил на ноги, и я тоже поднялся, только Пьетро, казалось, застыл на своем месте. — Как вы думаете, он прислал нам кусочек Серафины? — спросил Альп. Я подошел к столу, схватил его за руку и рывком поставил на ноги. Он поморщился. — Наверх, — прорычал я. Глаза Альпа вспыхнули от шока. Я отпустил его, и он помчался наверх. — И вы тоже, — сказала Эде Кираз и Софии, которые не колебались ни секунды. — Открой его, — прошептала Инес, вскакивая на ноги и опрокидывая стакан. Она бросилась к Сэмюэлю, словно хотела вырвать у него сверток и посмотреть, что там внутри. Я не мог этого допустить. Не раньше, чем я узнаю, что там. Инес была сильной женщиной, но некоторые вещи были просто за пределами того, что она могла вынести. Я перекинул мою руку вокруг ее талии, останавливая ее. Она отчаянно сопротивлялась. — Отпусти меня, Серкан! Отпусти меня! — Инес, успокойся, — настаивал я. Она сверкнула глазами. — Ты бы успокоился, если бы на месте Серафины была Кираз? Если бы там оказался ее палец или ухо? Не смей больше говорить мне, чтобы я успокоилась, слышишь? Инес всегда была уравновешенной, спокойной женщиной. Она никогда не кричала на меня. Пьетро наконец поднялся на ноги и обошел стол, прижимая Инес к себе. — Инес, позволь нам.... — Нет! — прошипела Инес и оторвалась от Пьетро. Она, шатаясь, подошла к Сэмюэлю, который даже не пытался сопротивляться, когда она вырвала сверток из его рук и разорвала его. Из пакета выпала белая простыня. Она упала на пол мягкими волнами, демонстрируя кровавое пятно. Инес издала сдавленный звук. На мгновение мы все замерли. Не было никакой ошибки в том, что означала эта кровь. Сэмюэль наклонился, поднял листок бумаги, прикрепленный к простыне, и начал читать тихим, дрожащим голосом: Дорогой Серкан, Данило, Пьетро и Сэмюэль, Уверен, что вы собрались в это непростое время вместе. Это позволяет мне преподнести свой подарок всем вам. Делиться значит заботиться, верно? Я всегда думал, что традиция кровавых простыней Фамильи была нелепым пережитком прошлого, но должен сказать, что поменял своё мнение. В этом есть что-то очень приятное, в представлении доказательства своей победы своим противникам. Вы будете счастливы услышать, что я дал Керему знать, как позаимствовал традицию его Фамильи, чтобы отправить вам очень наглядное послание. Он передает вам привет. На тот случай, если ваши измученные беспокойством мозги не смогут расшифровать эту простынь, позвольте мне изложить вам по буквам. Эта прекрасная девственно-белая простыня свидетельствует о том, что Серафина лишилась девственности. Пьетро, должен сказать, чтобы ты запустил фейерверк. Она боролась со мной зубами и ногтями, защищая свою честь. Это делало мои притязания на твою прекрасную дочь еще более развлекательными. Голос Сэмюэля перешел в хрип. Инес упала на колени и заплакала. Слезы текли по лицу Эды, ее пальцы дрожали у рта, полные ужаса глаза смотрели на меня. Данило уставился на простыню, его лицо застыло, руки безвольно повисли рядом. Пьетро стоял спиной к нам, его плечи дрожали. Мои мускулы сжались в состоянии шока и гнева, настолько глубокого, что угрожали разрушить стены, которые я строил десятилетиями. Сэмюэль продолжил читать, его голос был прерывистым и мучительным. Интересно, что ты сейчас чувствуешь, Данило, зная, что я взял то, что тебе было обещано? А ты, Сэмюэль, зная, что я осквернил твоего близнеца? Что она жестоко страдала из-за того, что ты посмел ступить на мою территорию. Надеюсь, урок усвоен? А как насчет тебя, Серкан? Что ты чувствуешь сейчас, когда не смог защитить одного из своих, потому что был слишком горд, чтобы признать свое поражение? Надеюсь, твоя гордость стоит того, чтобы увидеть доказательство, как Серафина страдала от моих рук, или я должен сказать члена? Может, твоя гордость и не является твоим падением, но это точно падение твоей семьи, Холодная Рыба. С уважением, Римо (P.S. один раз не в счёт, верно? Может, я смогу послать вам второй комплект простыней.) Данило бросился к простыне и достал из брюк зажигалку, пытаясь поджечь ее. Я схватил его за руки, но он отчаянно сопротивлялся. Наконец он вырвался и, спотыкаясь, побрел к кабинету Пьетро. Селин иногда говорила о чистилище, когда мы обсуждали ее веру. Я всегда считал идею ада нелепой. Но сегодня я испытал свое собственное личное чистилище, и повёл свою семью в огонь вместе со мной.