Связанные долгом

POV Серкан Я ущипнул себя за переносицу, слушая рассказ Данило о сегодняшних поисках. Мы провели ночь в конспиративном доме и останемся здесь на пару дней — пока не найдем Серафину или пока не решим, что разумнее: вернуться в Миннеаполис или Чикаго. — Думаю, мы должны принять во внимание, что Серафина уже находится в Лас-Вегасе или другом городе на территории Каморры. Хотя сомневаюсь, что они будут держать ее близко к нашим границам. — Давайте уничтожим имущества Канзаса. Убьём ебаного Младшего Босса и всех его Капитанов, — свирепо сказал Данило. Он был очень молод. Им двигала уязвленная гордость и крайняя необходимость защитить то, что принадлежало ему. Я понимал его слишком хорошо, но жестокое нападение на одного из Младших Боссов Римо было бы слишком рискованно, с Серафиной в его руках. — Это слишком рискованно. Как только мы вернем Серафину, мы отомстим. Данило выпрямился и начал ходить по комнате. Сэмюэль обмяк в своем кресле, выглядя измученным и отчаявшимся, но я видел в его глазах ту же жажду нападения, что и в глазах Данило. Пьетро был более сдержан. Его беспокойство за дочь было не менее острым, чем у них, но он знал, насколько опасен Римо и что он не вернет нам Серафину, потому что мы начали убивать его Младших Боссов. Он будет посылать ее к нам по частям. В дверях кухни появилась Эда. Дети и женщины провели весь день в саду, в ожидании и тревоге. — Пойдёмте есть. Мы с Пьетро встали. Сэмюэль не двинулся с места, а Данило только покачал головой и уставился в окно. — Мы должны что-то предпринять. — Данило, — сказал я умоляюще. — Если мы нападем, движимые гневом и страхом, Римо убьет не только Серафину, но и многих наших людей. — Мне все равно, сколько людей умрет. — Но ты заботишься о благополучии Серафины. Данило коротко кивнул, затем опустил голову и глубоко вздохнул. — Давайте поедим, а потом попробуем обсудить возможные варианты. Нам нужна пауза. — Я не голоден, — пробормотал Сэмюэль. Пьетро тронул сына за плечо. — Тебе нужно поесть, чтобы восстановиться. Нам нужно, чтобы ты был сильным. Это убедило Сэмюэля, и наконец он поднялся на ноги, морщась и прижимая руку к боку. Стол в большой кухне был накрыт для нашей семьи. Когда мы вошли, Инес подняла голову, и печаль в ее глазах легла мне на плечи дополнительным грузом. Я не успел сесть, потому что зазвонил мой телефон. Я достал его, взглянул на незнакомый номер, и вдруг меня охватило дурное предчувствие. Я поднес телефон к уху. — Болат. — Серкан, рад слышать твой голос. Я никогда не слышал голоса Римо Фальконе и все же знал, что это он. Каждое слово сочилось уверенностью, высокомерием и насмешливым торжеством. Я почувствовал, как жар приливает к моему лицу, как гнев прорывается сквозь меня. Мои пальцы на телефоне сжались сильнее, и я изо всех сил старался не показать свою сильную эмоциональную реакцию. Это только воодушевило бы Римо и встревожило бы мою семью. Я пересек комнату и вышел, но шаги, конечно же, последовали за мной. — Римо, — сказал я. — Скажи ему, что я разорву его ебаное горло! — взревел Сэмюэль. Данило догнал меня. — Где Серафина? — Дай мне поговорить с моей дочерью! — воскликнула Инес. — Хотел бы поговорить с тобой, как Капо с Капо. От одного человека, который вторгся на его территорию, к другому. Два человека чести. Я поднял руку, останавливая остальных. Их крики и вопли могли дать Римо только то, чего он жаждал, а я этого не позволю. — Я человек чести, Римо. Я не знаю, кто ты, но точно не благородный. — Давай согласимся не соглашаться на этом. — Серафина жива? — тихо спросил я, сделав несколько шагов между собой и остальными, но они последовали за мной. Инес замерла и схватила Пьетро за руку. В ее глазах вспыхнул чистый, ничем не замутненный страх. — Я сломаю каждую чёртову кость в твоём теле! — закричал Сэмюэль. Я сделал еще одно тихое движение, но это было бесполезно. Римо получил то, что хотел. Какое-то время он будет купаться в своем триумфе. — Это ее близнец? Он даже не пытался смягчить свое злорадство. Моя собственная ярость горела так яростно, что я был удивлен, что она не воспламенилась. — Она жива? Все посмотрели на меня. Их страх, надежда, отчаяние обрушились на меня подобно лавине, которую я едва мог выдержать. Римо усмехнулся. Я заставлю заплатить его за это. Однажды я заставлю его страдать в десять раз сильнее. — А ты как думаешь? — спросил он. — Да, потому что живая она стоит больше, чем мертвая. В ближайшее время Римо не отказался бы от этой игры в кошки-мышки. Для такого человека, как он, это было слишком весело. — Действительно. Мне не нужно говорить тебе, что я убью ее самым болезненным способом, который могу придумать, если хоть один солдат Наряда вторгнется на мою территорию, чтобы спасти ее, а я могу быть очень изобретательным, когда дело доходит до причинения боли. Облегчение наполнило меня, поняв, что Серафина все еще жива и может быть спасена. Но я слышал, что Римо и его брат Нино делали со своими врагами, и мог только надеяться, что они не продемонстрируют эту сторону Серафине. Не потому, что у них было сострадание, а потому, что они хотели повесить ее судьбу на мою голову. — Я хочу поговорить с ней. Инес с облегчением вздохнула, поняв, что это значит. Она крепко обняла Пьетро, и тот испустил заметный вздох. Данило закрыл глаза и глубоко вздохнул. Сэмюэль навис надо мной, прижимая руку к боку, который снова начал кровоточить. — Пока нет. — Римо, ты перешёл черту и заплатишь за это. — Ох, уверен, что ты так думаешь. — Чего ты хочешь? Я напал на его территорию. Судя по тому, что я узнал о Римо и как он завоевал Запад и вернул себе право первородства, чтобы править Каморрой, его нелегко будет успокоить. Римо считал себя бесспорным правителем Запада. Все, кто сомневался в его правлении, устранялись самым жестоким образом. То, что мои люди осмелились напасть на него и его братьев, он никогда не забудет и не простит, и заставит меня заплатить за это сполна. Я сомневался, что он назовет цену в обмен на Серафину, которую я когда-либо буду готов заплатить. — Сейчас не время для таких разговоров, Серкан. Не думаю, что ты к этому готов. Завтра утром у нас будет еще одно свидание. Установи камеру. Я хочу, чтобы ты, ее брат, отец и жених были в комнате перед камерой. Нино даст вам инструкции, как все настроить. Я сам установлю камеру, чтобы мы могли видеть и слышать друг друга. — Римо, — прорычал я, но тут раздался щелчок. Римо закончил разговор. Я подавил желание разбить телефон вдребезги. У меня было больше самообладания, даже если оно ускользало с каждым мгновением. Я медленно положил телефон обратно в карман, взвешивая слова, которые собирался сказать. Данило горько усмехнулся. — Он играется с нами, не так ли? Я коротко кивнул. — По крайней мере старается. Сэмюэль подошел ко мне. — Что насчет Фины? Ты что-нибудь узнал? — Она жива, — сказал я. — Завтра утром он хочет организовать видеосвязь. Инес нахмурилась, переводя взгляд с Пьетро на меня. — Что это значит? Он позволит нам поговорить с Финой? Эда прижала ладонь к груди и с трудом сглотнула, понимая, что Инес не способна ясно видеть. Данило отрицательно покачал головой. — Он собирается заставить нас смотреть? — он опустился в кресло и уперся локтями в колени. — Этот ублюдок заставит нас смотреть, как он мучает или... или ... блядь! Сэмюэль кивнул в сторону двери, в которую просунулись Кираз, Альп и София, широко раскрыв глаза и приоткрыв рот. Данило вскочил на ноги и вышел из комнаты, пройдя мимо глазевших на него детей. Через несколько секунд входная дверь захлопнулась, и мотор его Мерседеса с ревом ожил. Инес, спотыкаясь, подошла ко мне. — Серкан, ты действительно думаешь, что они причинят боль моей девочке на камеру и заставят нас смотреть? — она пристально посмотрела на меня, надеясь, что я стану отрицать это, умоляя меня сделать это, а я хотел сделать это, нуждался в этом, и поэтому солгал. — Данило потрясен. Мы не знаем, чего Римо хочет добиться этим видеозвонком. Может, он позволит нам поговорить с Финой, чтобы доказать, что она здорова, и тогда сможет начать выдвигать требования. Инес кивнула. Она должна была поверить в это. — Мам? — прошептала София и медленно вошла. Пьетро уставился на свои стиснутые руки, а Сэмюэль подошел к окну и вцепился в раму. Инес повернулась к Софии и крепко обняла ее, шепча слова утешения. Эда подошла ко мне, сжала мою руку, потом поцеловала в щеку и прошептала: — Это были правильные слова. У лжи есть свой способ выйти наружу, и в этом случае она, несомненно, сделает это завтра. Инес повела Софию обратно на кухню. — Ты не могла бы увести Альпа и Кираз обратно на кухню? Мне нужно поговорить с Пьетро и Сэмюэлем. Эда кивнула, затем повернулась и мягко вывела наших детей из комнаты. Альп бросил на меня любопытный взгляд, а Кираз прижалась к Эде. Когда остались только Сэмюэль, Пьетро и я, я вздохнул. Пьетро поднял глаза вверх. Его глаза были полны муки. — Ты знаешь, что значит видеозвонок, Серкан. Ты знаешь. Я знал. Римо собирался причинить боль Серафине, и чтобы мы за этим наблюдали. Это начало нашей пытки, следующий шаг в его игре. — Мы не можем позволить женщинам смотреть это. Пьетро кивнул. — Инес будет настаивать, но я все равно не сдвинусь со своей позиции. Она не должна этого видеть, — он опустился на диван и закрыл глаза. — Блядь, не хочу этого видеть. Я... — он закрыл лицо ладонями и судорожно вздохнул. — Если он... если он... Я подошёл к нему и коснулся его плеча. — Мы найдем ее. Этот видеозвонок — наш шанс собрать подсказки. Чем больше мы соберем, тем лучше для нас. Это не было каким-то утешением, но я не мог позволить своему собственному отчаянию выплыть наружу. Моя семья нуждалась в моем руководстве, и я дал бы им его. *** Инес настояла, чтобы будет смотреть вместе с нами, но ни Пьетро, ни я не сдались. Ничего хорошего из этого не выйдет. Данило, Пьетро, Сэмюэль и я собрались в конференц-зале конспиративного дома перед камерой и экраном. Конечно, Римо тоже хотел нас видеть. Он хотел попробовать нашу боль на вкус. Ему бы это очень понравилось. — Постарайтесь сохранять спокойствие, — повторил я незадолго до назначенного времени видеозвонка. — Римо получит еще больше боеприпасов против нас, если увидит, как сильно это нас беспокоит. Сэмюэль сердито нахмурился. — Беспокоит нас? Он похитил мою сестру! Он собирается ее пытать. И ты думаешь, что я могу оставаться спокойным? Данило стиснул зубы. Его мысли, вероятно, следовали по тому же следу, но он научился мыслить стратегически с тех пор, как стал Младшим Боссом. Потерять голову в такой ситуации было бы самым худшим, что мы могли бы сделать. Я искал взгляд Пьетро. Я знал его почти всю свою жизнь. У Пьетро стальные нервы, но сейчас все его эмоции были написаны на лице. Я не мог винить его за это. Если бы Кираз оказалась в руках Римо... Я отбросил эту мысль. Мог только надеяться, что Римо блефует, что он хочет, чтобы мы были на пределе своих возможностей, но не хочет рисковать войной. Потому что если он причинит вред Серафине, то результатом станет война. — Одна минута, — напомнил я им. Сантино поднял большой палец. Он все организовал, так как был единственным, кто обладал максимально техническими знаниями. Я слегка кивнул. Затем экран замерцал, и камера засветилась красным светом, объявляя, что теперь мы онлайн. Серафина появилась на экране, одетая в тонкую серебристую ночнушку, скрестив руки на груди. Ее лицо было бледным, глаза опухли от слез. Господи. Сэмюэль сделал шаг вперед, на его лице застыла маска ужаса. Пьетро и Данило застыли на месте. Мои пальцы судорожно дёрнулись, зубы сжались в попытке сохранить внешнее спокойствие, хотя внутри меня сотрясалась такая чистая и неприкрытая ненависть, что сдержать ее было почти невозможно. Римо стоял рядом с Серафиной, но ухмылялся в камеру, а не ей. Я видел его фотографии и видео, поэтому сразу же узнал. Шрам на его лбу и виске дернулся, когда он торжествующе улыбнулся. — Я так рад, что вы смогли присоединиться, — протянул он. Данило издал самый слабый звук, который, как мы надеялись, могли услышать только мы. Вся его борьба была написана на лице. Римо, казалось, на мгновение посмотрел прямо на меня — вызов, приглашение к войне. Он хотел войны, и он ее получит. Затем он повернулся к Серафине, и та напряглась. — Серафина, в Лас-Вегасе у девушки есть выбор... Сэмюэль закричал, бросаясь к камере, будто это был Римо и он мог задушить его голыми руками. Я схватил его за предплечье и резко остановил. Глаза Сэмюэля сверкнули на меня, и на мгновение мне показалось, что он собирается ударить меня. Боль в его глазах отразилась у меня внутри. Я держал Серафину на руках, когда ей было всего несколько дней от роду. Видел, как она росла. Она этого не заслужила. Меньше всего выбор, которым славился Лас-Вегас. Даже не видя его лица, я знал, что Римо злорадствует. Он точно знал, что это делает с нами. Даже если он не заботился о ком-то настолько, чтобы почувствовать ту же боль, когда его пытают, он хорошо был знаком с человеческими эмоциями. Римо вытащил из кобуры длинный сверкающий нож. Я отпустил Сэмюэля, который начал дрожать. Пьетро сделал шаг вперед, не веря своим глазам, будто не был уверен, было ли то, что он видел, реальностью или его жестоким воображением. Это настоящий кошмар, который наверняка будет преследовать нас еще долго. — Они могут заплатить за свои грехи болью или удовольствием. Данило покачал головой и пробормотал: — Нет. Боль или удовольствие. Я бы убил Римо. — Ты не имеешь права осуждать чужие грехи, — сказала Серафина дрожащим голосом. Она высоко держала голову, стараясь казаться сильной, но ее страх был очевиден и для меня, и для Римо тоже. Римо двигался позади нее, возвышаясь над ней на целую голову с улыбкой, которую я никогда не забуду. Если я найду способ причинить ему такую же боль, как нам, то отплачу ему тем же. Блядь, я не остановлюсь, пока он не станет тенью того человека, которым был сейчас. — Что выберешь, Серафина? Сдашься на пытки или заплатишь своим телом? Он скользнул взглядом вниз по ее телу, задержавшись на ложбинке между грудями, раздевая ее своим хитрым взглядом, чтобы мы могли видеть. Серафина ничего не ответила, и в ее глазах мелькнул ужас. Я взглянул на Данило. Ужас поселился в его глазах. Будет ли он смотреть, как Римо насилует Серафину? Выбор, который Римо предоставил Серафине, был чертовым фарсом. Я не был уверен, что смогу вынести это зрелище. Как справятся Сэмюэль, Пьетро и Данило? — Если ты сейчас же не сделаешь выбор, я сделаю его за тебя, — сказал Римо, его голос был полон возбуждения, когда он загородил Серафину от нашего взгляда. — В любой день я предпочту укус холодной стали, чем прикосновение твоих недостойных рук, Римо Фальконе. Меня захлестнуло удивление. Глаза Сэмюэля расширились, и он слегка улыбнулся. — Я буду наслаждаться твоими криками.. — Римо, прекрати, — огрызнулся я. Римо рывком притянул Серафину к себе, прижав ее спину к своей груди, и, схватив ее за подбородок, прижал ее лицо к своему. Я сделал шаг ближе к экрану, не в силах остановиться. Ни Римо, ни Серафина не смотрели в камеру. — Где бы ты хотела почувствовать мой нож? Он показал Серафине нож. — Или передумала насчет своего выбора? Будешь ли платить своим телом в конце концов? Серафина приставила нож к своему предплечью. Я не был уверен, что она делает, что происходит между ними. Затем Римо перерезал Серафине руку. Хлынула кровь. Она впилась зубами в нижнюю губу, пытаясь сдержать крик. Римо обхватил ее за талию, удерживая на ногах. Я сжал руки в кулаки. Пьетро, спотыкаясь, шагнул вперед. — Достаточно! Прекрати! Прекрати немедленно! Римо отпустил Серафину, и она упала на пол, тяжело дыша и истекая кровью. Римо подошел ближе, и тут экран стал черным. В конференц-зале воцарилась тишина. Сантино выключил камеру и экран, затем встал и выскользнул из зала. Пьетро привалился к стене, прижав дрожащие пальцы ко рту. Сэмюэль уставился на черный экран широко раскрытыми глазами, его грудь тяжело вздымалась. Темные глаза Данило встретились с моими. — Он не остановится. Он хочет ее. Это было написано у него на лице. Он хочет ее! Я тоже это увидел. Я не был уверен, что именно Римо хочет от Серафины. Возможно, он тоже не понятия не имел. Но он хотел обладать ею. Я знал это, потому что такие мужчины, как он, я и Данило, всегда хотели обладать тем, чем не должны. *** На следующий день мы решили покинуть конспиративный дом. Оставаться в Индианаполисе не было никакого смысла. Поскольку Данило еще не женился на Серафине, Пьетро, как ее отец, официально возглавит операцию по ее спасению, и поэтому наша оперативная база будет находиться в Миннеаполисе. Эда и наши дети приняли это спокойно, когда я сказал им, что пока мы не вернемся в Чикаго. Учебный год для Альпа еще не начался, а Кираз все равно обучалась на дому. Инес тяжело восприняла эту новость. Для нее отъезд из Индианаполиса означал поражение и словно она потеряла еще одну часть Серафины. Она не выдержала и отказалась покидать свою спальню. Пьетро и Сэмюэль были измучены и потрясены, так что я взял на себя смелость поговорить с ней. Войдя в ее спальню, я вспомнил, как однажды застал ее плачущей в библиотеке. Инес лежала, свернувшись калачиком, на своей кровати и всхлипывала. Я медленно подошел к ней и присел на кровать. Дотронулся до ее головы, как делал это, когда она была маленькой девочкой и отец плохо с ней обращался. Ее глаза распахнулись с такой болью, что мое собственное сердце сжалось еще сильнее. Она бросилась ко мне, и я обнял ее. — Моя маленькая девочка страдает. Я не могу этого вынести... просто не могу … Хотела бы я оказаться на ее месте. Я бы поборола боль ради нее, поборола бы все ради нее. Я подумывал попросить Римо обменять Серафину на кого-нибудь другого, но Римо нарочно выбрал ее в качестве мишени из-за того, что она невеста, а может, и хуже. Он ни за что не отпустит ее. Выражение на его лице все прояснило. Он еще не закончил играть, ни с ней, ни тем более с нами. — Инес, мы должны вернуться в Миннеаполис. Тебе полезно будет побыть в своем собственном доме. Здесь мы не можем сделать для Серафины больше, чем оттуда. — Чувствую, что сдаюсь. — Ты не сдаёшься. Мы не сдаёмся. Но нам нужно оставаться сильными, и ты должна помнить о Софии. Она подавлена, и ее пребывание в доме тоже пойдёт на пользу. Нам всем нужна стабильность. Мы с Эдой и детьми останемся с тобой на некоторое время, пока не спасем Серафину. А мы спасем ее. Клянусь. Это клятва, которую я не был уверен, что смогу сдержать. * * * POV Эда Мы переехали в конспиративный дом в Миннеаполис, потому что Серкан решил, что слишком рискованно держать нас всех под одной крышей ночью. Но мы провели весь день в особняке Пьетро и Инес. Мы погрузились в странную рутину, и дни начали расплываться. Пьетро удвоил охрану в доме и вокруг него. Атмосфера была напряженной и подавленной. Я пыталась дать Софии, Кираз и Альпу ощущение нормальной жизни, несмотря на ужасную ситуацию, но они знали, что происходит. Не во всех ужасных подробностях, но достаточно, чтобы осознать всю серьезность ситуации. Кираз и София определенно страдали. Кираз каждую ночь просыпалась от кошмаров, а Альп лучше справлялся с ситуацией. Может, все дело в его возрасте. Возможно, он не совсем понимал, что значит оказаться в руках Каморры. Кираз лучше понимала происходящее и испытывала острое беспокойство Софии за Серафину. Однажды утром мы сидели за завтраком, почти закончив есть и собираясь ехать к Пьетро и Инес, когда зазвонил телефон Серкана. Теперь он всегда включал звук, и каждый раз, когда он звонил, все вокруг замирали, охваченные ужасом, опасаясь плохих новостей. Серкан взглянул на свой телефон, лежащий на столе, и то, как его рот сжался в тонкую линию, сказало мне, что это был один из Фальконе. Я встала. — Почему бы вам не взять с собой все, что вы хотите? Мы уезжаем через пятнадцать минут. Ни Альп, ни Кираз никак не отреагировали на мои слова, их взгляды были прикованы к отцу. Он медленно поднял голову. Мой живот сжался. — Наверх, немедленно, — приказал он. Глаза Кираз расширились. Она отодвинула стул и встала, затем схватила Альпа за руку, который уставился на отца с открытым ртом. — Пойдем, Альп. Он встал, и Кираз потащила его из кухни. Я обошла вокруг стола. Выражение глаз Серкана испугало меня. — Что такое? — Римо выдвинул свое первое требование, — сказал он убийственным голосом, который говорил мне, что он борется за контроль. Он встал и посмотрел на меня сверху вниз. — Он хочет Миннеаполис. Я фыркнула. — Это абсурд. Ты никогда не отдашь ему часть своей территории, а тем более один из самых важных городов! Серкан мрачно улыбнулся. — Ох, он это знает. Он, блядь, знает, — он сердито взглянул на телефон. — Он насмехается надо мной. Не хочет, чтобы игра подошла к концу сейчас, поэтому требует невозможного. Я коснулась его плеч. — Ты расскажешь Пьетро и Сэмюэлю? Серкан посмотрел мне в глаза, будто надеялся найти там ответ на все свои вопросы. Жаль, что у меня их нет, жаль, что не могу ему помочь. Все смотрели на него в поисках ответов, действий, спасения. Хорошо, что его отец уже страдал слабоумием, как бы жестоко это ни звучало. Но этот человек сделал бы только хуже. — Я должен. Серафина их ответственность, а не моя. Они заслуживают знать, даже если это усложнит мне жизнь. — Ты думаешь, Пьетро и Сэмюэль согласятся на требование Римо? — удивленно поинтересовалась я. Серкан провел пальцами по моим волосам. — Они сделают все, чтобы спасти Серафину. Он улыбнулся, будто слишком хорошо их понимал. Естественно, я отдала бы Римо все до последнего сантиметра своей территории, если бы речь шла о жизни Кираз или Альпе. Я бы отдала ему все, абсолютно все, чтобы защитить моих детей. Но мужчины были воспитаны так, чтобы всегда в первую очередь на первое место ставить Наряд. Долг и честь пришли прежде чем что-либо еще. Потеря своей территории и вместе с ней своей чести была самой ужасной мыслимой судьбой в нашем мире. И все же, глядя в глаза Серкана, я задавалась вопросом, отдал бы он все Римо, если бы Кираз оказалась в его руках, и была совершенно уверена, что в конечном итоге он отдал бы все. *** Кираз и София отправились в сад, чтобы посидеть на качелях, пока Альп бегал по дому. Для него это было тяжело, потому что тут у него не было своих друзей, с которыми можно было играть. У Кираз была София, и время от времени им удавалось отвлечь друг друга. Альп почти все время играл один. Серкан отвел Пьетро и Сэмюэля в сторону вскоре после того, как мы прибыли в особняк, и сообщил им о требовании Римо, пока я сидела во внутреннем дворике с Инес, попивая кофе. Она еще не знала о сообщении Римо, и я подумала, не стоит ли ей рассказать. Серкан и Пьетро скрывали от нее многие подробности, защищая ее, но, представив себя на ее месте, я хотела бы знать все подробности о положении моей дочери. Инес посмотрела в мою сторону. Должно быть, я какое-то время наблюдала за ней. — Есть новости, которыми Серкан не хочет делиться со мной, не так ли? Кираз и София, тесно прижавшись друг к другу на широких качелях, разговаривали. Девушки должны были быть защищены от всего зла в нашем мире, но часто наш мир обрушивал на них истинное зло. Бибиана страдала в своем первом браке и только теперь обрела счастье с Дарио и своими детьми. Теперь Серафина страдала за грехи людей. — Римо выдвинул нелепое требование в обмен на свободу Серафины. Это случайность. Инес поставила чашку с кофе на столик. — Чего он хотел? — Территорию Пьетро. Инес отвернулась, на мгновение погрузившись в свои мысли. — Он может забрать ее себе. Я наклонилась к ней. — Инес, он знает, что Серкан никогда не отдаст ему часть своей территории. Отдать важный город врагу поставило бы под угрозу всех. — Ты имеешь в виду это поставило бы под угрозу твоих детей, — сказала она яростно. Я откинулась назад, удивленная ядом в ее голосе и глазах. Инес закусила губу. — Мне очень жаль. Это было совершенно неуместно. Я... — она сглотнула и прижала ладонь к глазам. — Чувствую себя такой беспомощной. Я всегда говорила своим детям, что буду держать монстров на расстоянии. И вот моя дочь в руках монстра, а я сижу здесь и пью кофе, не в силах помочь ей, защитить ее. У меня на глазах выступили слезы. — Никто не мог предвидеть ничего подобного. Инес горько улыбнулась. — Не знаю. Ситуация обостряется все больше и больше. Между семьями так много ненависти. Чем все это кончится? После того, что сделал Римо, мир был еще менее вероятным вариантом. Серкан скорее заключит еще один мирный договор с Керемом, чем согласится на перемирие с Каморрой. — У нас вообще есть какие-то варианты? Каморра и Фамилья работают вместе. Они против нас. Я ничего не ответила. Все выглядело для нас плохо. Керем не хотел сотрудничать с Серканом, ни после того случая с фотографиями, ни тогда, когда это означало, что Каморра станет его врагом. Кто еще был? Корсиканский Союз в Канаде, но они держались особняком. У нас не было общего культурного или языкового фона. Они не доверяли нам и мало что выиграли от сотрудничества. Они не станут рисковать конфликтом с Каморрой и Фамильей. Братва? У Чикагского Пахана, который управлял большей частью Братвы на Среднем Западе, был своего рода пакт о ненападении с Римо Фальконе. Инес издала сдавленный звук. — Это даже хуже, чем я думаю, не так ли? — Нет, — твердо ответила я. — Наряд и раньше переживал кризис, и мы всегда выходили из него, потому что были вместе. Римо пытается вбить клин между нами, вот почему он попросил город Пьетро. Он хочет посеять инакомыслие в нашей семье, но мы ему этого не позволим. Мы не позволим ему разрушить нашу связь, потому что Серафине понадобится крепкая семья, когда она вернется. Инес слабо улыбнулась. — Серкан прав. Ты была бы великим Консильери. Легко было давать советы, когда тебе не приходилось терпеть ответную реакцию. Я могла высказать Серкану свое мнение, потому что в конечном счете именно его будут судить за это. Он должен нести на себе всю тяжесть ответственности. Чувствуя, что Инес хочет побыть одна, я отправилась на поиски Альпа, чтобы сообщить ему, что мы все вместе поужинаем. Данило тоже будет. Он решил ездить между Индианаполисом и Миннеаполисом как можно чаще. Для такого молодого человека, как он, он должен был нести большую ответственность. Больной отец, сестра-инвалид, управление Индианаполисом, а теперь спасение его невесты. — Альп! — я крикнула. — Он со мной, — сказал Серкан из комнаты дальше по коридору, на которую я никогда не обращала особого внимания. Войдя внутрь, я сразу же замерла. Это была оружейная. Это объясняло зарешеченные окна и тяжелую дверь. На полках красовались ножи, автоматы и пистолеты. Серкан сидел на стуле, а Альп стоял рядом с ним. Перед ними на столе лежал пистолет. Он был разделен на отдельные части, и Серкан показывал Альпу, как собрать его обратно. Затем он объяснил, как снять предохранитель, прицелиться и выстрелить. Альп слушал с предельной сосредоточенностью. Серкан передал пистолет нашему сыну, и мое сердце остановилось. Ему было всего семь лет. Он был слишком мал для этого. — Серкан... — мой голос задрожал. Серкан поднял голову. — Он не заряжен. Я судорожно сглотнула. — Можно тебя на пару слов? Серкан протянул руку, и Альп с гордой улыбкой вернул ему пистолет. Серкан взъерошил волосы и встал. — А сейчас иди в столовую. Альп выбежал из комнаты, ухмыляясь так, словно это была самая веселая игра. Я закрыла за собой дверь, чтобы никто не помешал. — Он слишком молод, — резко прошептала я. Серкан спокойно зарядил пистолет, затем положил его в один из отсеков его кобуры. Он покачал головой. — Если нападение что-то и доказало, то только то, что никто не находится в безопасности. Даже дети. Мы не можем нянчиться с Альпом. Ему нужно научиться тому, что необходимо для выживания в этом мире. — Почему? Ты и твои солдаты здесь ради его защиты. Мы с Кираз тоже не можем обращаться я с оружием. Чему я была очень рада. Я ненавидела это, даже если это было неизбежным злом в нашем мире. И все же я не хотела, чтобы Кираз пришлось брать оружие в руки, даже сейчас. Даже с пистолетом у нее не было ни единого шанса выстоять против такого человека, как Римо, потому что ей не хватало того, что было у этих людей: ни угрызений совести, ни жестокости. — Потому что мне нужно подготовить Альпа на случай, если я когда-нибудь не вернусь ко всем вам. Я сделала шаг назад. — Не планируй свою смерть, Серкан. Мы пытаемся зачать третьего ребенка, а ты собираешься умереть? Что я буду делать без тебя? А что насчет Наряда? Они будут брошены в хаос. Кто их поведет, если не ты? Серкан подошел ко мне и притянул к себе, но я не смягчилась. Я была зла и напугана. — Эда, я не собираюсь умирать в ближайшее время, но смерть подстерегает меня на каждом углу. Мне нужно подготовить Альпа, чтобы он мог взять власть в свои руки в юном возрасте, — увидев мой испуганный взгляд, он нежно поцеловал меня. — Не сейчас, не через пять лет, но я хочу, чтобы он был сильным и готов возглавить Наряд, как только достигнет совершеннолетия. — А ты смог бы возглавить Наряд в свои восемнадцать? — Возможно. Не так, как сейчас. Я бы совершал ошибки, но учился бы на них. Черт, я все еще совершаю ошибки, даже возраст не защищает тебя от ошибок. Я покачала головой. — Он всего лишь мальчик. — Он будущий Капо Наряда. Он не может позволить себе быть маленьким мальчиком. Я закрыла глаза и прижалась лбом к костюму Серкана. — Когда... когда ты будешь вводить его? Серкан коснулся моей головы и поцеловал в волосы. — В двенадцать лет. Я вздрогнула. — Как ты будешь его подготавливать? Как сделаешь его сильным? Я открыла глаза, всматриваясь в лицо Серкана. Его светлые брови сошлись на переносице. — Он научится боевому искусству. У нас не просто так есть свои боевые центры. Он будет биться с мальчиками постарше, которые не станут его жалеть. Он научится стрелять. В конце концов ему придется присутствовать на допросах... на убийствах. — Ты не станешь мучить его, чтобы сделать сильным, — твердо сказала я. — Я не буду мучить его. Я притянула голову Серкана к себе и отчаянно поцеловала его.