Связанные долгом

POV Эда Снова и снова крутила я флакон в своих руках. Слезы уже высохли, и мое лицо стало красным и липким от плача, но решение было принято. Только одно я могла сделать. В коридоре послышались шаги Серкана, и я быстро спрятала яд в сумку. Дверь открылась, Серкан шагнул внутрь, а затем остановился с удивленным выражением на лице, когда увидел меня, стоящую возле окна. — Эда, что ты здесь делаешь? — Его взгляд скользнул по моему заплаканному лицу. — Что-то случилось? С тобой все в порядке? — Нам нужно поговорить. Серкан медленно закрыл дверь, каждое движение было продуманным и взвешенным. Он знал, что что-то случилось. Мне не нужно было видеть свое лицо, чтобы знать, оно меня полностью выдает, и не только опухшими глазами. За всю свою жизнь я еще никогда не была так потрясена, как сегодня. Он осторожно приблизился ко мне, затем остановился вне зоны досягаемости. Я искала у него на лице что-то вроде мягкости, но там была только настороженность. Это был тот мужчина, который обвинил меня в том, что я изменила ему, который отверг нашего будущего ребенка, потому что думал, что он не от него. Мужчина, который никогда не подпускал меня близко. Полюбит ли он меня когда-нибудь? Смогу ли я хоть когда-нибудь найти в этом браке то, чего так отчаянно жажду? Холодный контроль Серкана так резко отличался от нежности Каана и его ласковой улыбки. Каан обещал мне дать то, чего я хотела, быть мужем, которого я заслужила. Три года назад я бы сделала все, чтобы услышать эти слова от него, даже вылила бы яд в бокал тому, кого хотел убить Каана. Но каким-то образом за последние месяцы моего брака с Серканом что-то изменилось. Мое сердце перешло от одного недосягаемого человека к другому. Невзирая на все то, что Серкан сказал и сделал, он был моим мужем, и я любила его, как бы глупо это ни казалось. Он был отцом моего ребенка, даже если не хотел в это верить. — Эда? — в голосе Серкана появился намек на нетерпение. — Сегодня я видела Каана. — Ты была на его могиле? — нахмурился Серкан. — Нет, — ответила я, сдерживая истерику. — Я видела его лично. Он жив. Серкан замолчал. Я видела, что он сомневается, можно ли мне верить. Наверное, он подумал, что я слетела с катушек. — Что ты имеешь в виду? — То, что сказала. Он не мертв. Лицо Серкана ожесточилось, но он промолчал. — Вот зачем Фрэнк со мной связался. Той ночью на складе Каан был рядом. Он стрелял в нас, чтобы спасти Фрэнка. Русские тут ни при чем. — Почему ты встречалась с ним, даже не предупредив меня, в то время как он уже пытался тебя убить? — Я не встречалась! Он последовал сегодня за мной в аптеку. Подозрение отразилось на лице Серкана. — Почему ты не вызвала Энцо? Где он был? — Сейчас он вел себя не как муж, он стал моим Боссом, и я была одним из его солдат. — Я не знаю. Я была шокирована. Я думала, что Каан мертв, а потом вдруг смотрю ему в лицо. Мне нужно было выслушать его. Он рассказал о том, что подделал свою смерть, чтобы покинуть Синдикат и жить с Фрэнком. — А сейчас он вернулся. Он хочет моего прощения? У меня для него ничего нет. Надеюсь, он не рассчитывает на теплый прием от меня. Единственное, что он может получить, — это быструю смерть. Поежившись, я обхватила себя руками за талию. — Он не собирается просить тебя о прощении. — Серкан вперился взглядом в мое лицо. — Он хочет, чтобы ты умер. Он и еще несколько человек хотят захватить власть и сделать так, чтобы ты с твоим отцом исчезли. Серкан сжал челюсти. — Они сделают это? И каким образом они намереваются это исполнить? — Каан попросил меня отравить тебя. Глаза Серкана сверлили меня. — Почему он считает, что ты согласишься? — Потому что он уверен, что я все еще люблю его. Потому что он мне доверяет. Наверное, потому, что для всех очевидно, насколько я несчастна. Моя рука неосознанно переместилась на еще почти плоский живот. Когда я была без одежды, животик был чуть заметен. Серкан проследил за движением моей руки, и его глаза немного смягчились. — И что ты ему сказала? Я раздраженно фыркнула. — Рассказала бы я тебе обо всем этом, если бы хотела тебя убить? Это ужасно, что ты обвинил меня в измене и не поверил, что я беременна твоим ребенком, хотя ты единственный, с кем я когда-либо была. Но это? Думать, что я соглашусь убить тебя? Это чересчур, даже для меня. Серкан подошел и легко коснулся моей руки. — Я не спрашивал, что ты решила. Я не думаю, что ты меня убьешь. Я спросил, что ты ответила Каану. Разница есть. — Я сделала вид, что соглашаюсь на его план. Я беспокоилась о том, что он найдет другой способ убить тебя, если откажусь. — Вероятнее всего. И я уверен, он попытался бы и тебя убить. Я глубоко вздохнула. — Каан никогда бы не навредил мне. — Ты так уверена? Насколько я знаю, это человек, который пойдет на все, чтобы добиться своего. — Я не знаю. Я уже больше ничего не понимаю. Серкан накрыл мои руки своими. — Он рассказал тебе, кто еще замешан? Я потерянно кивнула. — Он упомянул Раффаэле, но другие имена не захотел назвать. — Хорошо, — мягко сказал Серкан. — Ты можешь с ним связаться? — Ты собираешься его убить. — Я собираюсь убить их всех, Эда. Я должен. Я заглянула в его решительные голубые глаза. Ни колебаний, ни жалости, ни милосердия. — У меня есть его номер. — Ты отправишь ему сообщение, в котором говорится, что ты дала мне яд и теперь паникуешь, потому что не знаешь, что делать с моим мертвым телом. Попросишь его снова встретиться с тобой на складе. Слеза скользнула по моей щеке. Серкан вытер ее большим пальцем. — Знаешь, что странно? — прошептала я глухо. — В какой-то момент я решила, что никогда не смогу полюбить кого-то так сильно, как любила Каана, несмотря на то, что эта любовь была безответна. И сегодня я осуждаю его на смерть ради другого мужчины, который никогда не полюбит меня. Пальцы Серкана застыли на моем лице. Его глаза сверкнули, и где-то глубоко внутри меня затеплилась надежда, что он скажет, что любит меня. Это облегчило бы ситуацию. Он прочистил горло. — Нам не стоит слишком затягивать. Он может решить, что глупо было обращаться к тебе, и вновь вернется в укрытие. Мы должны добраться до него раньше. Я отстранилась от его прикосновения и кивнула, сунула руку в сумку за телефоном, и пальцы нащупали пузырек с ядом. «Нужно рассказать о нем Серкану». Я достала телефон, быстро набрала то, что велел мне Серкан, и отослала сообщение. Затем с тревогой стала смотреть на экран. Менее чем через минуту я получила ответ: «Встретимся через 30 минут. Привези тело. Я обо всем позабочусь». — Каким образом твое тело окажется в моей машине? — Я полагаю, что волочение сработает, — сухо ответил Серкан. Я засмеялась, затем резко замолчала. — Что дальше? Тебе понадобится подмога. Серкан покачал головой. — Я не знаю, кому сейчас можно доверять. Пока не побеседовал с Кааном. Я знала, что он будет не просто беседовать, и это было как ножом по моему сердцу. — Но что, если Каан придет не один? Не слишком ли рискованно идти в одиночку? Может быть, тебе взять одного из телохранителей. У них есть доступ к этому дому. Если бы они хотели тебя убить, то, вероятно, к настоящему моменту уже нашли бы способ сделать это. — Я бы предпочел выяснить всю картину ситуации, прежде чем вовлекать еще кого-нибудь. Крайне важно, чтобы я не выглядел уязвимым перед своими людьми. Мне нужно все держать под контролем. Я сам разберусь с этим. Как только узнаю больше, позвоню своим солдатам. В любом случае они должны увидеть, как я поступаю с предателями. Я сглотнула. — Ты можешь убить Каана быстро? Информацию можно получить и от Раффаэле. — Раффаэле может что-то заподозрить и исчезнуть, или он может не знать всего, что делает Каан. Я должен убедиться, что выясню обо всех, кто к этому причастен. Я дотронулась до его руки. — Но что, если тебя подстрелят? — Я могу постоять за себя. За всю жизнь у меня было много сражений. Я бы не стал Капо, если бы этого не было. — Я должна пойти с тобой. — Нет, — без промедления ответил Серкан. — Что, если Каан не выйдет, пока не увидит меня в машине? Если у них есть бинокль, они увидят, что за рулем ты. Они скроются, и мы никогда не узнаем, кто стоит за этим переворотом. Серкан с уважением посмотрел на меня. — Я не стану рисковать твоей жизнью. — Я не выйду из машины. Она пуленепробиваемая, не забыл? Я буду в полной безопасности. — Ты хочешь быть там, когда я буду допрашивать Каана? Я колебалась. Это последнее, чего бы я хотела. — Нет, — честно ответила я. — Но другого выхода нет. Как только ситуация будет под контролем, и ты позвонишь своим людям, я уеду. В течение долгого времени мы с Серканом смотрели друг на друга. — Ты не должна рисковать своей жизнью ради меня. И на линии огня не только твоя жизнь. — Ничего не случится со мной или с нашим ребенком. Я знаю, что ты защитишь нас. Серкан ничего не ответил. Мне хотелось, чтобы он сказал, что верит в то, что это его ребенок, хотелось бы, чтобы он забрал обратно те обидные слова, которые были им сказаны. — Тогда поехали. Серкан спрятался на заднем сиденье машины, пока я садилась за руль. Когда мы проезжали мимо ворот, Энцо окинул меня странным взглядом, но остановить не попытался. У Серкана было два пистолета в кобуре, и ещё один он держал в руке. Возле ног лежали ножи, и в бардачке у меня был пистолет. Не то чтобы это могло мне сильно помочь. Я никогда в своей жизни не брала в руки оружие. Мой пульс ускорился, когда я направила машину к пустырю перед заброшенным складом. — Мы почти на месте, — сказала я. — Когда увидишь Каана, постарайся не говорить со мной, если на то нет абсолютной необходимости. Он не должен догадаться, что ты не одна. Место встречи появилось в поле зрения. Каан стоял рядом с машиной. Из того, что я смогла рассмотреть, Фрэнка с ним не было, но он был не один. Сердце бешено заколотилось, и руки, сжимающие руль, стали липкими. Была вторая машина. Внутри нее сидел Раффаэле и двое незнакомых мне мужчин. — Каан не один, — прошептала я, едва шевеля губами. — Сколько? — Трое. Раффаэле и двое мужчин, которых я не знаю. Каан вытащил телефон и приложил к уху. — Энцо, подготовь команду. Мне необходимо избавиться от нескольких крыс. Возьми с собой только близкий круг, — он быстро продиктовал Энцо адрес, а затем выключил телефон. Я затормозила в нескольких футах от того места, где стоял Каан, и заставила себя неуверенно улыбнуться. Он выглядел нервным и бросал взгляды в сторону машины, из которой уже выходили Раффаэле и один из мужчин с заднего сиденья. Зачем Каан позвал на встречу со мной Раффаэле, который меня терпеть не может? Он скорее предпочтет увидеть меня мертвой, чем на стороне Каана. А если Серкан был прав, и Каан хотел избавиться и от меня? Мне в это верить не хотелось. Я выключила двигатель. Еще раз взглянув на Раффаэле, Каан направился к моей машине. Я напряглась, но старалась не показывать этого. Когда он почти подошел ко мне, его глаза опустились на заднее сиденье, и Каан замер. Его взгляд на короткий миг метнулся ко мне, прежде чем его губы открылись, наверное затем, чтобы закричать, предупреждая. Но было поздно, Серкан толкнул дверь и направил пистолет на Каана. Мой желудок сжало в тисках сожаления и чувства вины, когда первая пуля ударила в живот Каана, а вторая прошила его правую руку, которой он собирался вытащить пистолет. Каан упал на асфальт, зажимая рану на животе, его лицо исказилось от боли. Я изо всех сил сжала рулевое колесо. Часть моего мозга кричала мне схватить пистолет из бардачка, чтобы была хоть какая-то защита, а другая, более громкая часть, просто кричала от ужаса, боли и вины. Серкан был под защитой пуленепробиваемой двери машины, когда делал следующий выстрел. Пуля прошла через горло мужчины, который выходил из машины следом за Раффаэле. Раффаэле попытался укрыться в своей машине, посылая в нашу сторону очереди из пуль, но ни одна из них не могла пробиться сквозь защищающие нас стекла. Когда Раффаэле спрятался за пассажирской дверью своей машины, Серкан шагнул из-за двери, которая его защищала. У меня в груди бешено заколотилось сердце, когда он расправил плечи и хладнокровно прицелился. Серкан быстро несколько раз нажал на курок, попав сначала в левую, а затем в правую коленную чашечку Раффаэле. Тот рухнул на землю, его лицо исказилось в агонии. Мужчина, находившийся за рулем машины, пытаясь уехать и спасти свою жизнь, надавил на газ, даже не потрудившись закрыть пассажирскую дверь. Три автомобиля — подкрепление Серкана — уже подъезжали на головокружительной скорости, но Серкан не позволил вражеской машине уйти. Он прицелился и выстрелил по колесам, попав по очереди во все четыре, отчего мужчина за рулем потерял управление, машина начала вращаться и врезалась в стену склада. От удара сработали подушки безопасности, заполнив салон автомобиля и мгновенно скрыв водителя. Я резко выдохнула, и теперь, когда вокруг наступила тишина, старалась смотреть только вперед. Если бы оглянулась назад, туда, где, медленно истекая кровью, умирал Каан, то потеряла бы его. Он не должен был приходить ко мне, не должен был просить меня убить Серкана. Ему следовало как следует подумать. Больше я ничего не могла для него сделать, кроме надежды, что Серкан не будет слишком долго продлевать его агонию. Слезы затуманили мне зрение, мои суставы совершенно побелели, и от хватки на руле уже болели руки. Краем глаза я видела Раффаэле. Он полз по земле, волоча бесполезные ноги, оставляющие за ним кровавый след на пыльном асфальте. Машины, прибывшие для помощи Серкана, остановились рядом со мной. Энцо бросил на меня короткий взгляд, прежде чем побежал в сторону Серкана. Я не слышала, о чем они говорили, но Энцо подошел к Раффаэле, схватил его за загривок и дернул вверх. Конечно, ноги Раффаэле снова подвели, и Энцо потащил его, несмотря на то, что тот вопил от боли. Вместе с Тафтом они погрузили Раффаэле в машину, стоявшую рядом со мной. Серкан возник в окне моей машины. Я даже не могла его открыть. Мои пальцы, мое тело, вся моя сущность, казалось, оцепенели. Через мгновение Серкан открыл дверь и присел на корточки рядом со мной. Этот жест был настолько необычен для него, что мои глаза застыли на его лице. — Эда, — осторожно произнес Серкан. — Ты в состоянии сама доехать до дома или хочешь, чтобы один из моих людей это сделал? «Я хочу тебя. Ты нужен мне сейчас больше, чем когда-либо». — Нет, я в порядке. Я смогу доехать. Серкан внимательно взглянул на меня. Его волосы по-прежнему были идеально зачесаны назад, костюм был как всегда безупречен. Ничего, что указывало бы на то, что он только что убил одного человека и ранил троих. — Я пошлю с тобой Тафта, — сказал он твердо. — Мне нужно еще какое-то время, прежде чем я буду дома. Не было необходимости говорить ещё что-то. Я не хотела ничего больше слышать и просто кивнула. Серкан встал и махнул Тафту, который без единого слова скользнул на пассажирское сиденье. Он покосился на меня. Я, вероятно, выглядела так, как будто была близка к обмороку. И именно так я себя и чувствовала. Серкан замешкался перед тем, как закрыть дверь и сделать несколько шагов назад от машины. Как будто в трансе, я нажала ногой на газ. Назад я не оглядывалась, не могла. Я попрощалась с Кааном сегодня днем. Нет, на самом деле я с ним попрощалась уже давно. Тафт продолжал на меня поглядывать. Я ехала очень медленно, но он никак это не комментировал. Мое горло сжалось, и я чувствовала тошноту, но не такую, которую испытывала во время своей беременности. Это было чем-то, что, казалось, овладело всем моим телом, но я с этим боролась. Мне нужно было сохранять лицо. Серкан был гордым и сильным мужчиной, а я была его женой. Я не могу блевать перед одним из его людей. Я не знала точно, сколько времени понадобилось, чтобы добраться до особняка, но если судить по ощущениям, то целую вечность. Когда, наконец, припарковала в гараже машину, я была на грани нервного срыва. Я открыла дверь, вышла, и, когда направилась к двери, ведущей в дом, у меня подкосились ноги. Сильные руки подхватили меня и удержали от удара об пол. Движимая одной только решимостью, я заставила свои ноги перестать дрожать. — Вы в порядке? — спросил Тафт. — Мне нужно позвонить Боссу? — Нет, — быстро ответила я. — Он должен позаботиться о деле. Об Каане. Новый приступ тошноты обрушился на меня. Я шагнула вперед из хватки Тафта, выпрямив спину и высоко подняв голову. Почти не дыша, я прошла в дом и, сжимая перила смертельной хваткой, поплелась вверх по лестнице. На пороге спальни я споткнулась и устремилась прямиком в ванную, где опустошила свой желудок в унитаз. Мой живот сжался болезненным спазмом, и на мгновение я замерла от страха, но затем это ощущение исчезло. Я встала и, сотрясаясь дрожью, медленно начала раздеваться, бросая на пол одежду. Включив душ, я шагнула под струи горячей воды, закрыла глаза и, наконец, позволила рыданиями обрушиться на мое тело. Я прислонилась к стенке душевой кабины и медленно сползла вниз, пока не оказалась сидящей на холодном мраморном полу. Сильно прижав ноги к груди, я плакала. Плакала об Каане, о мальчике, с которым я выросла, о мужчине, которого когда-то любила, о том, ради которого однажды предала Синдикат. Но сегодня я приняла решение и выступила против Каана. Я понимала, что это означало для него, знала, что подписала ему смертный приговор в тот момент, когда рассказала Серкану о плане. И все-таки я даже не колебалась. Я выбрала Серкана, и выбрала бы его опять. Он был моим мужем, он был отцом моего будущего ребенка, он был мужчиной, которого я любила, даже если он никогда не давал повода для этого. Я уткнулась лицом в ноги, до боли, до такой сильной боли, что невозможно вытерпеть. На моих руках была кровь. Я зарыдала еще сильнее. *** Так меня и нашел Серкана. Не знаю точно, сколько времени прошло, как долго его не было. Я дрожала, кожа сморщилась и покраснела от горячей воды. Серкан немного постоял в дверях, наблюдая за мной, прежде чем подойти к душу. На нем была не та одежда, в которой он был, когда я видела его в последний раз. Он переоделся. Пришлось переодеться. Мое горло сжалось. Я подняла на него глаза, дрожа и беззвучно плача. Он потянулся к крану, по-прежнему полностью одетый, и закрыл воду. Его холодные голубые глаза остановились на мне, в то время как я съежилась на полу. На его лице были обеспокоенность и сочувствие, пронизанное чем-то резким и темным. Я не двигалась, не могла. Он наклонился, скользнул под меня руками и медленно выпрямился, прижимая меня к своей груди, намочив при этом свою дорогую рубашку. Я почти отчаянно вцепилась пальцами в его плечи. Серкан осторожно поставил меня на ноги, но не отпустил. Я не была уверена, что смогу стоять сама. Он взял полотенце и начал не спеша вытирать меня, не отрывая взгляда от своих рук, растирающих пушистой тканью мою кожу. Я прижалась лицом в изгиб его шеи, впитывая знакомый аромат, смешанный теперь с запахом пороха и крови. Кровь. Сладость и металл. Кровь, столько крови. — О, Боже, — я всхлипывала и всхлипывала, и всхлипывала, но не могла вздохнуть. Серкан снова поднял меня на руки и отнес в спальню, опустив на нашу кровать. Он снял ботинки и лег рядом со мной, прижав к себе мою голову, пока мой безумный взгляд не остановился на его напряженных глазах. — Тсс, Эда. Все нормально. Но так не было, не могло быть. — Я убила его. — Я зажмурилась, закрываясь от картин, возникающих в моих мыслях, но они становились еще ярче на черном холсте моих закрытых век. — Я убила его, — повторяла я снова и снова, уже не понимая, были ли это слова, все еще слетающие с моих губ, или это эхо у меня в ушах. — Эда, — твердо сказал Серкан, приподняв пальцами мое лицо. — Посмотри на меня. Я открыла глаза, уставившись в прекрасное лицо моего мужа. Прекрасно холодное. Без проблеска сожаления. — Ты сделала то, что было правильно. Я сделала? Иногда тяжело увидеть грань между правильным и неправильным за всеми смертями и кровью, через которые проложен путь мафии. — Ты сделала то, что должна была сделать, чтобы защитить меня. — Его пальцы поглаживали мой подбородок. — Я никогда не забуду этого. Никогда. — Я говорила тебе, что ты можешь мне доверять, — прошептала я. — Я знаю, и я доверяю. Я хотела ему поверить, но он по-прежнему ничего не сказал о нашем ребенке. Все еще не признал его своим и что ошибался, обвиняя меня в измене. Слишком гордый, слишком упрямый. Он с самого начала должен был понимать, что был неправ, потому что, если бы он на самом деле думал, что я ему изменила, перевернул бы небо и землю, чтобы найти мужчину, который ко мне притронулся. Мне не хотелось думать об этом, но когда мой мозг уклонился от одной ранящей темы, то зациклился на другой. — Ты узнал имена других предателей? Серкан мрачно кивнул. — Да. Я совершенно уверен. Энцо и еще несколько парней прямо сейчас занимаются менее важными крысами. — Что... что ты сделал с Кааном? — Я знала, что не нужно спрашивать. Лучше от этого не станет. Только подбросит дров в огонь моей вины. — Он мертв, Эда. — Серкан покачал головой. — Я знаю, но что ты сделал с ним? — Если это как-то тебя утешит, главным образом я сфокусировал свое внимание на Раффаэле. Каан получил смерть более быструю, чем любой другой предатель. Слезы навернулись на глаза. — Спасибо. В каком извращенном мире мы живем, если я благодарю своего мужа за то, что он быстро убил моего первого мужа, чтобы свести к минимуму его пытки? В мире крови и смерти. В мире, в котором родится и вырастет наш ребенок, и, возможно, однажды, если это будет мальчик, он пойдет по стопам Серкана, убивая и пытая других людей, чтобы остаться у власти. Бесконечный круговорот из крови и смерти. Серкан вгляделся в мои глаза. — Эда, ты заставляешь меня волноваться. Я подняла голову и прижалась своими солеными от слез губами к губам Серкана. Он не отстранился, только наблюдал за мной, изогнув бровь. Я отодвинулась на пару дюймов, зарывшись пальцами ему в волосы и умоляюще глядя на него. — Пожалуйста, — тихо прошептала я. — Займись со мной любовью. Только сегодня. Я знаю, что ты не любишь меня. Притворись, хотя бы на один вечер. Подержи меня в своих объятиях хоть один раз. «Взрывоопасный» было неподходящим словом, чтобы описать взгляд Серкана, но это было единственное, что пришло мне в голову. — Боже, Эда, — он резко выдохнул, затем прижался своими губами к моим, размыкая их и пробуя меня на вкус, пробуя мои слезы, мою скорбь и каким-то образом убирая их с каждым касанием своего рта. Его рука пробежалась от моей ключицы вдоль руки, по боку, до бедра, как шепот прикосновения, едва касаясь. Он сел и быстро расстегнул рубашку, прежде чем бросить ее на пол, а затем прижался своей обнаженной грудью ко мне, такой теплый и твердый. Он оставил нежные как пух поцелуи на моем виске, лбу и щеках, и снова нашел мои губы для поцелуя, лишившего меня дыхания. Его рука обнажила мою грудь, как будто впервые, кончиками пальцев легко касаясь моей кожи, заявляя на меня права без привычного горящего собственничества. Я застонала ему в рот, когда его пальцы, пропутешествовав по телу, скользнули между моих ног. Серкан раздвинул их, а затем нежно и неторопливо начал исследовать мои складки. Я тихо захныкала, но Серкан заставил меня замолчать еще одним поцелуем, прежде чем провел языком от шеи до ключицы. Когда его губы наконец сомкнулись вокруг моего соска, я уже задыхалась. Серкан скользнул одним, а затем вторым пальцем в меня, после чего слез с кровати и встал. Он быстро разобрался с оставшейся на нем одеждой, а затем вновь оказался на кровати, восхитительно обнаженный и твердый. Он устроился между моих ног и опустился на локти, соединив наши тела, словно мы стали единым целым. Он не вошел в меня. Вместо этого своей рукой Серкан ласкал мою ногу и поднимал ее, пока не согнул ее у себя за спиной. Его эрекция прижалась к внутренней стороне моего бедра, но Серкан не торопился. Он целовал меня, его глаза были темными и внимательными, когда он смотрел на меня. Он поглаживал мою грудь, заставляя меня жаждать того, чтобы он наконец вошел в меня. Он, должно быть, видел эту жажду на моем лице, потому что потянулся между нами и направил свою эрекцию к моему входу. Он вошел не быстро или жестко, как это часто происходило в прошлом. Это было медленное завоевание, и мои стены уступили ему, как и всегда. У меня перехватило дыхание, когда он погрузился в меня полностью. Серкан обхватил мой затылок ладонями, прижав предплечья по обеим сторонам от моего лица, а затем начал двигаться. Время, казалось, замерло, когда наши тела скользили друг против друга. Так вот, как это — заниматься любовью? Я обняла Серкана, пытаясь притянуть его ближе. Серкан не сопротивлялся. Он опустил свое лицо к моему, целуя меня в губы, в щеки, пока его рот не коснулся моего уха. — Я должен был заняться с тобой любовью раньше, — прошептал он хрипло. И я заплакала в ответ. Не знаю точно, было ли это частью его притворства, но мне было все равно. В тот момент происходящее было таким реальным, и это все, что имело для меня значение. Когда Серкан содрогнулся в своем освобождении, он увлек меня за собой, и даже после того, когда начал во мне смягчаться, он не отдалился. Он лежал на мне, находясь по-прежнему внутри меня, его дыхание обжигало мне щеку. Я знала, что многие женщины в нашем мире предпочитают красивую ложь суровой правде, и впервые я поняла их. После всего, что случилось сегодня, я позволила себе эту слабость. Завтра настанет время встретиться с реальностью. POV Серкан Потребовались недели, чтобы попросить Эду вернуться в нашу спальню. Извинения все еще не слетали с моих губ, даже если это было правильным решением. Эда была беременна моим ребенком, и я не мог признать свою ошибку, не мог попросить у нее прощения, как сделал бы любой хороший муж. Все еще больно было думать, что Селин не рассказала мне всей правды о своем бесплодии. Инес сказала об этом мне после того, как я признался в споре с Эдой в минуту слабости. Селин боялась, что я стану относиться к ней хуже, если узнаю, что она не может забеременеть, не говоря уже о реакции моего отца, если он когда-нибудь узнает об этом. ⠀⠀⠀⠀Несмотря на мои многочисленные недостатки, Эда вернулась в нашу спальню, борясь за наш брак, в то время, как я все ещё не мог сделать все так, как она того заслуживала. Я попытался показать ей свою готовность внести свой вклад, убрав вещи Селин из старой спальни. Это было похоже на предательство по отношению к ней, но в то же время я чувствовал, как тяжесть спадает с моего сердца с каждым кусочком Селин, который я унес с собой. Прошлое слишком долго властвовало надо мной. Мне нужно было отпустить его. Я не мог потерять Эду. *** ⠀⠀⠀⠀Джованни пришел днем на нашу еженедельную встречу, но на пятнадцать минут раньше условленного времени. Он крепко обнял Эду, поцеловал ее в щеку и прошептал ей что-то на ухо, что заставило ее улыбнуться, но улыбка тут же погасла, когда она посмотрела на меня. ⠀⠀⠀⠀Чувство вины всегда застигало меня врасплох, чего не должно было быть, поскольку в последнее время это было обычным чувством для моей жены. ⠀⠀⠀⠀Бросив еще один нежный взгляд на Эду, Джованни наконец направился в мою сторону и последовал за мной в кабинет. Он с трудом сдерживал свое возбуждение. Как только мы оказались в кабинете, он схватил меня за руку и крепко сжал. ⠀⠀⠀⠀— Мои поздравления. Я так рад за тебя и Эду. Я коротко кивнул. Именно такой реакции Эды от меня и ожидала. Но я все еще не мог показать ей, что чувствую, что с нетерпением жду ребенка от нее. ⠀⠀⠀⠀Наш ребенок. Это была поразительная мысль. Я смирился с тем, что у меня нет детей, когда Селин заболела. Я никогда не винил ее, даже когда она часто ощущала себя виноватой за то, что не родила мне наследника, как все ожидали от нее. То, что Эда так быстро забеременела, казалось мне еще одним предательством. Я не только желал Эду, жаждал ее близости, но она также давала мне то, чего не могла дать Селин. ⠀⠀⠀⠀Я оторвался от своих мыслей, поняв, как встревоженно Джованни наблюдает за мной. ⠀⠀⠀⠀— С тобой все в порядке? ⠀⠀⠀⠀— Конечно, — сказал я. — Мы с Эдой очень хотим стать родителями. ⠀⠀⠀⠀Он задумчиво прищурился. ⠀⠀⠀⠀— Ты уверен, что все в порядке? Это все из-за ребенка? Это девочка? ⠀⠀⠀⠀Я поморщился. ⠀⠀⠀⠀— Даже если и девочка, я буду счастлив. С малышом все в порядке. ⠀⠀⠀⠀Так ли это? Я еще не говорил с Эдой о нашем ребенке, никогда не ходил вместе с ней на приём к врачу. Блядь. Я был чертовым ублюдком. ⠀⠀⠀⠀— Как насчет того, чтобы прямо сейчас сосредоточиться на работе? Рокко скоро приедет. ⠀Джованни медленно кивнул, но я видел, что он недоволен мной. Значит, нас было двое. *** ⠀⠀⠀⠀Я весь день был погружен в работу, и все же мои мысли крутились вокруг Эды. Когда я вернулся, в доме было тихо. Может, Эда сейчас у Бибианы? Может, она избегала меня так же, как и я ее. Мне нужно было преодолеть свою гордость, проклятое упрямство и поговорить с женой. ⠀⠀⠀⠀Я вошел в свой кабинет и напрягся, увидев там Эду. В тот момент, когда она повернулась ко мне, я понял, что что-то не так. ⠀⠀⠀⠀Она выглядела убитой горем и на грани слез. Мои внутренности превратились в камень. Что-то случилось с ребенком? ⠀⠀⠀⠀Облегчение захлестнуло меня, когда она рассказала мне о встрече с Кааном, о его заговоре, чтобы убить меня. Просто удивительно, насколько тревожные новости, подобные этой, были лучше, чем альтернатива: чем если бы Эда сказала мне, что с нашим ребенком что-то случилось. Я мог справиться с предателями. Но не смог бы смириться с потерей нашего малыша. ⠀⠀⠀⠀Когда Эда закончила рассказывать мне о плане Каана, она тихо плакала, ее глаза почти отчаянно искали мои. Я вытер слезы большим пальцем. — Знаешь, что странно? — хрипло прошептала она. — В какой-то момент я решила, что никогда не смогу полюбить кого-то так сильно, как любила Каана, несмотря на то, что эта любовь была безответна. И сегодня я осуждаю его на смерть ради другого мужчины, который никогда не полюбит меня. ⠀⠀⠀⠀Моя рука на щеке Эды замерла. Я избегал мысли о степени своих чувств к Эде, предпочитая оградить себя от них. Я был влюблен во все, что символизировала Селин — благочестие, невинность, добропорядочность, чистую доброту — задолго до того, как полюбил ее. Любовь появилась со временем, и тогда она полыхала так яростно, что почти испепелила меня, когда ее вырвали из меня. Я никогда больше не хотел быть втянутым в нечто столь разрушительное, как любовь. Это показывало мое высокомерие: думать, что я выше самых сильных человеческих эмоций, что могу решить никогда больше не любить. ⠀⠀⠀⠀— Нам не стоит слишком затягивать. Он может решить, что глупо было обращаться к тебе, и вновь вернется в укрытие. Мы должны добраться до него раньше, — сказал я, все еще сражаясь в битве, которую уже проиграл. Такой высокомерный и гордый. ⠀⠀⠀⠀Эда сделала шаг в сторону, и я опустил руку. ⠀⠀⠀⠀Теперь мне нужно было разобраться с предателями. Это единственное, на чем я мог сосредоточиться. *** ⠀⠀⠀⠀Намного легче обрушить свой гнев на других, чем на самого себя, даже если это был я, которого я презирал с пламенной страстью. ⠀⠀⠀⠀Я снял пиджак и закатал рукава, глядя на Каана и Раффаэле, привязанных к стульям передо мной. Абсолютный ужас отражался в их глазах, и это было прекрасно удовлетворяющее зрелище. ⠀⠀⠀⠀Я пообещал Эде быстро разобраться с Кааном, зная, что солгал. Я не мог пощадить его не только потому, что нуждался в информации, которую он скрывал, но и потому, что нужно было утолить темный голод в моих венах, требуя крови, боли, криков. ⠀⠀⠀⠀Артуро отступил назад, с любопытством читая мое настроение. ⠀⠀⠀⠀— Ты хочешь с ними разобраться? ⠀⠀⠀⠀Я наклонил голову с холодной улыбкой, заставившая Раффаэле поежиться на своем стуле, а затем он издал стон, несмотря на ленту, закрывающую его рот. Его коленные чашечки были раздроблены, но это не убьет его. Рана от выстрела в живот Каана все еще была более серьезной проблемой, но Артуро перевязал ее, чтобы он не истек кровью слишком быстро. ⠀⠀⠀⠀— Пока да, — ответил я. ⠀⠀⠀⠀Артуро кивнул и прислонился к стене. Он только недавно сменил отца на должности Головореза, но был весьма способным работником. Он получал удовольствие от пыток, которая всегда являлась полезной чертой в нашей работе. И все же иногда я беспокоился, что ему это слишком нравится. Один взгляд в его нетерпеливые темные глаза говорил мне, что он с нетерпением ждет, когда я приступлю. Прямо сейчас мои собственные глаза, вероятно, хранили ту же безумную потребность в кровопролитии. ⠀⠀⠀⠀Я скользнул взглядом по стенду с ножами, скальпелями и другой утварью, предназначенной превратить последние часы предателя как можно более мучительными. Артуро всегда тестировал новые инструменты, беспокоящую творческую креативность в своей работе. ⠀⠀⠀⠀Я предпочитал обычные методы пыток. Вынув нож из кобуры, я подошел к Каану и сорвал ленту. Он вскрикнул. ⠀⠀⠀⠀— Подумай о Эде. Она никогда не захочет, чтобы ты меня мучил, — прохрипел он. ⠀⠀⠀⠀Неправильно было говорить, напоминая мне о его связи с Эде, о том, как он подвел ее, как я все ещё подводил ее. Даже зная, что он гей, мысль о том, что он целует Эду, прикасается к ней, пронзила меня копьем ревнивой ярости. Я улыбнулся, и он задрожал. ⠀⠀⠀⠀— Эда никогда не узнает, так ведь? ⠀⠀⠀⠀Каан сглотнул, его взгляд метнулся к моему Головорезу. Если он надеялся на помощь, то сильно ошибался. — Ты расскажешь мне все, что я хочу знать, до мельчайших подробностей, об сговоре, о твоих товарищах-заговорщиках. Но сначала... о Эде. ⠀⠀⠀⠀Глаза Каана широко раскрылись. Я должен был пытать Раффаэле, чтобы получить информацию о сговоре, но Каан был единственным, кто мог помочь мне понять мою жену, саму суть ее существа и, возможно, мои противоречивые чувства к ней. Перед тем как вернуться домой, я переоделся. Когда я вошёл в дом, стояла жуткая тишина. Тафт находился в своём сторожевом домике, а Зита и Габби, должно быть, уже ушли домой. Я направился вверх по лестнице в поисках Эды. После картины, которую Каан нарисовал о моей жене, моя вина легла еще тяжелее на мои плечи. Эда была хорошей девушкой, старалась помогать людям, которых любила, всем, что у нее было. ⠀⠀⠀⠀Звук льющейся воды увлек меня в ванную, и открывшееся передо мной зрелище прорвалось сквозь темные тучи, которыми пытка окутала мою душу. Эда съёжившись сидела под душем, крепко прижав ноги к груди, когда на нее лилась вода. Ее волосы прилипли к дрожащему телу. Я подошел к ней и выключил воду, с удивлением обнаружив, что ее тело горячее, хотя мурашки по коже Эды говорили о том, что ей холодно. Я не мог объяснить, что чувствовал, глядя на свою разбитую жену, на ее страдания и печаль. Мучительные крики Каана и Раффаэле не причинили мне никакого вреда, но состояние моей жены меня терзало. ⠀⠀⠀⠀Я поднял на ноги Эду и взял ее на руки, чувствуя, как она дрожит рядом со мной. Я хотел защитить ее от всего зла в этом мире, но самым большим злом были мои собственные демоны. ⠀⠀⠀⠀Я посадил Эду, но она прижалась ко мне, даже когда я вытирал ее полотенцем. Она удивила меня, уткнувшись лицом мне в шею и вздрогнув. ⠀⠀⠀⠀— О, Боже, — прошептала она. ⠀⠀⠀⠀Я снова поднял ее и отнес на кровать, где осторожно положил, прежде чем растянулся рядом с ней. Дыхание Эды стало прерывистым, глаза метались туда сюда поддавшись шоку. Я прикоснулся к ее щекам, заставляя посмотреть на меня. ⠀⠀⠀⠀— Тсс, Эда. Все нормально. ⠀⠀⠀⠀— Я убила его, — прохрипела она снова и снова. ⠀⠀⠀⠀— Эда, посмотри на меня. ⠀⠀⠀⠀Она посмотрела, и печаль в ее зеленых глазах пробудила во мне эмоции, которых я не испытывал уже очень давно. ⠀⠀⠀⠀— Ты сделала то, что было правильно. Ты сделала то, что должна была сделать, чтобы защитить меня. Я никогда не забуду этого. Никогда. ⠀⠀⠀⠀Я погладил ее по щекам, понимая каждое слово. Несмотря на то, каким ужасным мужем я был для Эды, она выбрала меня. ⠀⠀⠀⠀— Я говорила тебе, что ты можешь мне доверять. ⠀⠀⠀⠀— Я знаю, и я доверяю. ⠀⠀⠀⠀— Ты узнал имена других предателей? ⠀⠀⠀⠀Я кивнул. ⠀⠀⠀⠀— Да. Я совершенно уверен. Энцо и еще несколько парней прямо сейчас занимаются менее важными крысами. ⠀⠀⠀⠀— Что... что ты сделал с Кааном? ⠀⠀⠀⠀— Он мертв, Эда. ⠀⠀⠀⠀— Я знаю, но что ты сделал с ним? ⠀⠀⠀⠀— Если это как-то тебя утешит, главным образом я сфокусировал свое внимание на Раффаэле. Каан получил смерть более быструю, чем любой другой предатель. ⠀⠀⠀⠀Это не было ложью. Раффаэле страдал еще больше, но это не та правда, о которой просила Эда. Она должна быть счастлива, и я не стану обременять ее жестокой смертью Каана. ⠀⠀⠀⠀— Спасибо. ⠀⠀⠀⠀Я смотрел на ее бледное лицо, дрожащие губы, широко раскрытые глаза. ⠀⠀⠀⠀— Эда, ты заставляешь меня волноваться. ⠀⠀⠀⠀Эда поцеловала меня, и я почувствовал вкус ее слез и соблазнительную сладость. Мои брови сошлись на переносице, не зная, что делать с ее поведением. — Пожалуйста, — прошептала она. — Займись со мной любовью. Только сегодня. Я знаю, что ты не любишь меня. Притворись, хотя бы на один вечер. Подержи меня в своих объятиях хоть один раз. ⠀⠀⠀⠀Когда я разбирался с Кааном и Раффаэле, я питал ненависть к себе, но это ничто по сравнению с тем, что я чувствовал сейчас. Я заслужил в десять раз больше той боли, которую причинил им. ⠀⠀⠀⠀— Боже, Эда, — прохрипел я и поцеловал ее. ⠀⠀⠀⠀Я отбросил ненависть к самому себе и сосредоточился на том, чтобы дать Эда то, что она заслужила, то, что я хотел ей дать. Впервые я позволил себе не спеша целовать Эду, изливая в нее свою потребность. Эда смягчилась под моим прикосновением, когда я начал ласкать ее плечо, руку и бок, делая то, что должен был сделать в первый раз, когда взял ее. ⠀⠀⠀⠀Я сбросил рубашку и прижал Эду к груди, лаская ее волосы и целуя в лицо. Я не спеша поглаживал каждый сантиметр ее гладкой кожи, пока наконец моя рука не оказалась у неё между ног, обнаружив, что она влажная, но не такая возбужденная, как обычно. После нескольких минут поцелуев и ласк Эду извивалась подо мной, и моя собственная потребность громко звала меня, но я не позволял ей остановить меня. Дело было не в моих собственных желаниях. Это был мой шаг к искуплению, к искуплению себя перед женой единственным способом, на который я был способен в данный момент. Я разделся и сплёл наши тела вместе. Медленно скользнул в Эду, внимательно наблюдая за ее лицом, наслаждаясь тем, как ее губы приоткрылись и она застонала. ⠀⠀⠀⠀Я обхватил ладонями ее лицо, сцепив наши взгляды, прежде чем начать двигаться. ⠀⠀⠀⠀И это было похоже на кусочек моего сердца, слитого воедино, который был разбит после смерти Селин, словно я мог наконец позволить прошлому упасть, шаг за шагом, и дать возможность Эде войти в мое сердце, где она должна быть. ⠀⠀⠀⠀Она была красивой, доброй девушкой, которую я не заслуживал, но поклялся себе быть лучшим мужем, лучшим мужчиной для нее. ⠀⠀⠀⠀— Я должен был заняться с тобой любовью раньше, — прохрипел я, и мое сердце дрогнуло, понимая, что это было именно так. ⠀⠀⠀⠀Занятие любовью. Я влюбился в Эду. Мое тело и сердце не могли сопротивляться ей, и я слишком долго сражался в этой бесполезной битве.