Связанные долгом

POV Эда На следующее утро, когда выходила перед завтраком из дома, Серкан уже не было. Другого я от него и не ожидала, потому что, проснувшись, уже не застала его лежащим рядом. Вчера я вынудила его позволить мне стать к нему ближе, что было некомфортно для него, и теперь он будет отдаляться, пока мы снова не станем всего лишь вежливо общаться. Я махнула Тафту, и он тут же ко мне подошел. — Мне нужно, чтобы ты отвез меня к Бибиане, — сказала я, когда мы заходили в гараж. Он снял ключи, скользнул в машину, и мы выехали. Дорога была каждая минута. — Поторопись, — добавила я, когда мы выезжали из особняка. Тафт не спросил, зачем. Как только мы припарковались перед домом Бибианы, я вышла из машины, поспешила к входной двери и нажала на звонок. Я знала, что Томмазо должен быть еще дома, потому что на улице не было телохранителя. Очень на это рассчитывала. Я услышала, как зло закричал Томмазо, вслед за этим быстрые шаги, и Бибиана, все ещё в халате, открыла дверь. Увидев меня, она округлила глаза в замешательстве. — Эда? Томмазо рассказал мне, что случилось вчера. Ты в порядке? — На ее щеке красовался синяк в форме ладони, и это облегчило мне решение. Я притянула ее в свои объятия, сунув пузырек с ядом в ладонь. — Никто не знает, что у меня есть это. Это яд, Биби. Если ты действительно хочешь освободиться, тогда вылей это сегодня в его завтрак. Завтра будет уже слишком поздно. Сегодня мы можем обвинить в этом предателей. Никто не станет задавать вопросов. Я выпрямилась с искусственной улыбкой, которой научилась от Серкана. Биби улыбнулась в ответ, но в ее глазах появились удивление, недоверие и признательность. — Бибиана, где тебя носит так долго? — взревел Томмазо, спускаясь по лестнице. Он притормозил, заметив меня. Бибиана быстро спрятала флакон с ядом в своем халате. — Простите, что побеспокоила вас, — произнесла я. — Я лишь хотела убедить Бибиану, что я в порядке. У меня мало времени. Мне нужно вернуться домой. — Серкан позвал на собрание весь Синдикат. Я получил сообщение. Так понимаю, что ты не можешь сообщить мне, что произошло? Я покачала головой. — Мне правда нужно идти, — я улыбнулась Бибиане, затем развернулась на каблуках и вернулась в машину. Последнее, что я услышала, были слова Биби, обращенные к Томмазо, о том, что она быстро сделает ему завтрак, прежде чем он уйдет. Это был второй человек, которого я приговорила к смерти. Однако в этот раз угрызений совести не было. *** — Эда, я хочу с тобой поговорить, — позвал Серкан, прежде чем скрыться в своем кабинете. Я колебалась. Впервые Серкан сам приглашал меня в кабинет для беседы. Раньше мне все время приходилось добиваться этого. Беспокойство грызло меня изнутри, когда я ступила в его кабинет и закрыла за собой дверь. Серкан стоял лицом к окну, но повернулся ко мне. В течение долгого времени его голубые глаза исследовали мое лицо. — Томмазо не появился на встрече, которую я созвал. Я заставила свое лицо остаться безучастным. — И? — Люди, которых я отправил за ним, нашли его мертвым в собственной гостиной. Отравленным. — Что с Бибианой? — спросила я, пытаясь звучать взволнованно и шокировано. Она мне не написала и не позвонила. Это было бы слишком рискованно. — Она сейчас у своих родителей, но мне придется съездить туда, чтобы ее допросить. Я застыла. — Зачем? — Затем, что как Капо мне нужно провести расследование, когда одного из моих людей убивают. — Серкан медленно двинулся ко мне. — Разумеется, я уверен, что знаю, что произошло. Я подняла подбородок, когда он остановился передо мной. — Знаешь? — Я встретила его пристальный взгляд, иначе что-то еще стало бы признанием вины, даже если, вероятнее всего, было уже слишком поздно для этого. — Вы с Бибианой лучшие подруги, и ты хотела ей помочь. — Я не ответила, но он, кажется, и не ждал моего ответа и продолжил тем же спокойным, ровным тоном: — Каан дал тебе яд, когда просил убить меня, не так ли? Я рассматривала возможность ему соврать, но он был мне нужен на моей стороне, и он терпеть не мог, когда ему лгали. — Да, — ответила я тихо. — Ты не рассказала мне об этом, потому что знала, что это твой шанс помочь Бибиане. И поэтому ты отдала ей яд и велела свалить все на Раффаэле. — Она так сказала? — Когда мои люди везли ее к родителям, она упомянула, что Раффаэле был у них вчера, но она была на грани истерики, так что больше ничего не сообщила. Биби жалела о том, что сделала? Или ее срыв был для видимости? — Но почему ты не веришь, что это был Раффаэле? Серкан прищурился. — Потому что он упомянул бы об этом, когда я его допрашивал. Я кивнула. — И что теперь? Серкан покачал головой. — Проклятье, Эда. Ты должна были прийти ко мне. — Я и приходила к тебе. И спросила, можешь ли ты сделать что-то с Томмазо, но ты сказал «нет». — Ты просила меня убить его, и я ответил, что не могу, потому что он не предатель. Я фыркнула. — Как будто это имеет какое-то значение. Ты убийца, Серкан. Ты можешь убить, кого захочешь. Не говори мне, что никогда не убивал по другим мотивам, кроме защиты Синдиката. Серкан сжал мои плечи, придвинувшись еще ближе ко мне. — Конечно, убивал. Но я сказал тебе «нет», и ты должна была меня слушаться. — Потому что твое слово — закон, — с сарказмом сказала я. — Да, — произнес Серкан вполголоса. — Даже для тебя. — Я бы сделала это снова. Я не жалею о том, что освободила Биби от этого жестокого ублюдка. Я только жалею, что должна была действовать за твоей спиной, но ты не оставил мне выбора. Глаза Серкан сверкнули. — Я не оставил тебе выбора? Ты не можешь убивать моих людей! — Он это заслужил. Ты же видел, что он сделал с Биби. Ты должен был убить его за то, как он обращался с ни в чем неповинной женщиной, неважно, жена она или нет. — Если бы я убивал в Синдикате каждого мужчину, который плохо обращается с женщинами, я остался бы едва ли с половиной своих солдат. Это мир грубости и жестокости, и многие солдаты не понимают, что как мафиози мы должны защищать нашу семью от этого, а не обрушивать на них наш гнев. Они знают, что я не одобряю их действия. Это все, что я могу сделать. — Но я получила шанс что-то сделать, и я это сделала. — Ты помогла жене убить собственного мужа. Многие мужчины на моем месте нашли бы тревожным спать с женщиной, которая не стесняется использовать яд. Мои глаза расширились. — Я дала Биби шанс, выбор. Это не значит, что я могу тебя убить. Я бы боролась с тобой, если бы ты обращался со мной так, как Томмазо — с Биби. Томмазо использовал ее слабость. Ее выдали за этого старого ублюдка, когда ей едва исполнилось восемнадцать, и она не знала, как от него защититься. У него было четыре года, чтобы стать лучше, чтобы начать обращаться с ней достойно. Он провалился. Наш брак не имеет ничего общего с их. Тебе не нужно бить и насиловать меня, чтобы чувствовать себя мужчиной, да я тебе и не позволю. И, знаешь, я не мстительна, и не стала бы терпеть то, как ты относился ко мне в последние несколько месяцев, как ты обвинил меня в измене. К тому же, Биби никогда не любила Томмазо, так что... — я осеклась, прикусив язык. Последняя часть не должна была прозвучать. Хватка пальцев Серкана на моих плечах ослабла. Я отвернулась от его проникающего пристального взгляда, не в силах его выдержать. — Я не волнуюсь, что ты меня отравишь. Как уже говорил раньше, я доверяю тебе, — произнес Серкана спустя какое-то время, убрав руки с моих плеч. — Но мне придется заняться расследованием смерти Томмазо. — Ты же не станешь наказывать Биби, да? — спросила я, ужаснувшись. — Пожалуйста, Серкан, если я тебе хоть немного дорога, ты выяснишь, что убийство Томмазо было связано с предателями и что Биби невиновна. Она и так уже через многое прошла. — Могут найтись люди, которые не поверят, что Бибиана непричастна к смерти Томмазо именно из-за того, о чем ты говоришь. У нее были причины ненавидеть его. У нее были причины убить его. — Тогда обвини в этом меня. Я могла бы сделать это за спиной Биби, чтобы помочь ей. — И что потом?— спросил Серкан. — Потом ты накажешь не ее, а меня. — А что, если наказанием за такое преступление должна быть смерть? Око за око, Эда. Я смотрела на него глазами, полными слез. — Не причиняй вреда Биби. Не надо. Без меня она бы никогда не нашла способ убить его. Это в такой же степени моя вина, как и ее. Я разделю с ней любое наказание, которое ты ей назначишь. — Боюсь, ты говоришь так только потому, что знаешь, что я не буду тебя наказывать, — ответил Серкан с темной улыбкой на устах. — Не будешь? Серкан крепко поцеловал меня, затем отстранился и нежно прикоснулся к моему животу. Это из-за нашего ребенка? Или в этом жесте я вижу больше того, что есть? А может, он просто случайно коснулся моего живота. — До тех пор, пока я руковожу Синдикатом, тебе не причинят вреда. — Серкан шагнул назад. — Сейчас мне нужно съездить поговорить с Бибианой. — Позволь мне поехать с тобой, — торопливо попросила я. — Твой отец и мой Консильери тоже там будут, так что не вмешивайся. Я не хочу, чтобы тебя заподозрили. Твой отец посмотрит на это сквозь пальцы, но мне бы очень не хотелось принуждать Рокко держать язык за зубами. *** С тех пор, как я последний раз была в доме детства Бибианы, прошло уже достаточно много времени. Ее родители мне никогда особо не нравились, и ситуация не изменилась, когда они заставили Биби выйти замуж за старика. Мой отец и Рокко Скудери ждали нас перед дверью. Когда мы подошли к ним, папа притянул меня в объятия, поцеловал в висок и прижал ладонь к моему животу. — Ну как ты себя чувствуешь? Я ощущала, что Серкан смотрит на нас. Скудери тоже следил ястребиным взглядом. Не уверена, знал ли он о моей беременности. Эта новость еще не стала достоянием общественности, но в скором времени ее уже сложно будет скрыть. Было достаточно более внимательного взгляда, чтобы заподозрить. — Я в порядке, — ответила я шепотом. Папа кивнул, затем отступил. — Ты здесь, чтобы поддержать Бибиану? Я кивнула, но отвлеклась, когда дверь открылась, и родители Бибианы пригласили нас в свой дом. Бибиана, завернувшись в одеяло, сидела на диване в гостиной. Я кинулась к ней и стиснула в крепких объятиях. — Я это сделала. Я правда это сделала, — зашептала она мне на ухо. — Тсс, — пробормотала я, поглаживая ее по спине. Когда я отстранилась, рядом с нами стояли Серкан, мой отец и Рокко Скудери. Биби замерла, ее глаза в ужасе метались между нами. Родители Биби нерешительно топтались в дверях. Если бы она была моей дочерью, я бы ни за что не бросила ее в такой момент. — Они здесь, чтобы допросить тебя о смерти Томмазо. Это стандартная процедура. Все будет хорошо, — сказала я ей. К нам подошел Серкан. — Нам лучше поговорить наедине с Бибианой, — кивнул он мне. Родители Бибианы вышли без единого протеста. Я не двинулась с места. Приказывающий взгляд Серкана заставил меня отступить на несколько шагов. Бибиана встала и со страхом взглянула на Серкана, когда он остановился перед ней. Она вся сжалась, и мне ужасно хотелось защитить ее, но Серкан посмотрел на меня с предупреждением. Он хотел, чтобы я доверилась ему, позволив самому с этим разобраться, и я знала, что у меня нет выбора. Подарив обнадеживающую улыбку Биби, я вышла из гостиной, но не ушла далеко, а, приложив ухо к двери, пыталась прислушаться к разговору. Они говорили слишком тихо, что служило бы хорошим признаком при нормальных обстоятельствах. Разговор не на повышенных тонах считался бы позитивным, но самое страшное в Серкане было, когда он говорил тихо. Спустя пятнадцать минут я услышала шаги, приближающиеся к двери, и быстро отошла. Папа открыл дверь и поманил меня: — Все в порядке, — сказал он, увидев беспокойство на моем лице. Когда я вошла, Биби сидела на диване, ее щеки были мокрыми от слез, а Серкан и Скудери стояли у окна, разговаривая тихими голосами. Я поспешно приблизилась к ней и села рядом. Подруга тут же ухватила меня за руку, и я сжала ее ладонь. Ее родители вошли, когда Серкан повернулся к нам. — Люди, которые вероятнее всего виновны в смерти Томмазо, мертвы. Мне некого наказывать, поэтому я закрываю дело. Я вздохнула с огромным облегчением. — Означает ли это, что нам разрешается искать нового мужа для дочери? В последнее время от традиции годового траура стали отказываться, — сказал отец Бибианы и, разумеется, имел в виду меня. Что за ублюдок. Бибиана только смогла освободиться от одного мужа, которого они ей выбрали, и им уже не терпелось найти кого-то нового. Неодобрительный взгляд Серкана в ответ заставил мужчину опустить голову. — Бибиана беременна ребенком Томмазо. Мои глаза устремились на Биби, которая едва заметно счастливо улыбнулась мне. — У меня были подозрения, но сегодня утром я получила подтверждение, — прошептала она. Ее родители выглядели так, как будто их ударили. Они вряд ли смогут выдать замуж вдову. Это было бы неуместно. Биби, подняв голову, встретила их разочарованные взгляды. — Я не собираюсь переезжать обратно к вам. — Я даю слово, что ваша дочь будет в безопасности в доме, который она делила с Томмазо, — пообещал Серкан. Мне пришлось спрятать улыбку. Родители Биби не посмеют с ним спорить. После всего мы с Серканом отвезли Биби к ней домой. Несмотря на то, что мы так и не поговорили о том, что на самом деле произошло, облегченное выражение на лице Биби не оставляло никаких сомнений. Она пыталась казаться скорбящей всякий раз, когда вспоминала, но большую часть времени ее облегчение было слишком явным. Я была рада, что Серкан знал правду. В любом случае, он бы все понял. Когда мы высадили Биби из машины и поехали домой, я положила руку ему на бедро. В глазах Серкана вспыхнуло удивление. Как правило, я уважала его нежелание проявлять на публике чувства. — Спасибо за то, что помог Биби. — Я сделал это ради тебя, — просто ответил он. Пожалуй, это было наиболее близко к заявлению... о чем. О любви? Чувствах? Когда-нибудь я это выясню. — Спасибо. — Я убрала свою руку и положила себе на колени, но Серкан застал меня врасплох, когда, потянувшись за моей рукой, поднес ее к своему лицу и прижался губами к костяшкам пальцев. У меня перехватило дыхание, и на глазах немедленно выступили слезы. Такой простой жест не должен был иметь большого значения, но он был настолько важным, и гормоны беременности не помогли. Серкан не отпустил мою руку и вопросительно посмотрел на меня. — Эда? Ты в порядке? — Это гормоны. Прости. Просто не обращай на меня внимания. Серкан сплел наши руки, положив их себе на бедро, и вел машину одной рукой. Он ничего не сказал, когда я вытерла глаза и положила свободную руку себе на живот, почувствовав небольшое шевеление. POV Серкан Во время утренней встречи с Капитанами— за исключением Томмазо, который так и не появился — чтобы обсудить ситуацию с предателями, мой телефон зазвонил. Это был один из тех людей, которых я послал проверить Томмазо. ⠀⠀⠀⠀— Вы нашли его? ⠀⠀⠀⠀— Он мертв. Мы обнаружили его в одних трусах на полу гостиной своего дома. У его жены была истерика, когда мы прибыли. ⠀⠀⠀⠀— Где она сейчас? ⠀⠀⠀⠀— На кухне, у неё все еще в истерика. ⠀⠀⠀⠀— Отвези ее к родителям. ⠀⠀⠀⠀Я повесил трубку, потом позвонил доктору и послал его посмотреть на тело. Я знал, что он там найдет. Я не попросил Эда отдать пузырек с ядом, который дал ей Каан. Должно быть, она отдала его Бибиане, чтобы убить мужа. ⠀⠀⠀⠀Джованни, Рокко и мои Капитаны смотрели на меня с любопытством. ⠀⠀⠀⠀— Томмазо нашли мертвым. ⠀⠀⠀⠀— Его убили предатели? — спросил Джованни. ⠀⠀⠀⠀— Ещё ничего неизвестно. Давайте перенесём эту встречу. Мы обсудили наиболее важные аспекты этого вопроса. Мне нужно разобраться с этим. ⠀⠀⠀⠀Я встал, и все сделали то же самое. Я вышел из кабинета Рокко и пересек вестибюль. Позади меня раздались шаги. Я обернулся. Рокко. ⠀⠀⠀⠀— Каан или Раффаэле раскрыли свои планы убить кого-то еще? ⠀⠀⠀⠀Я стиснул зубы, обдумывая свой ответ. Это навлечет подозрения на Бибиану, если смерть Томмазо не будет связана со сговором. Эда была бы совершенно убита горем, если бы что-то произошло с Бибианой. Я не причиню ей вреда. Но ее будут избегать. Ей придется, по крайней мере, покинуть наш круг, стать изгнанной ото всех, кого она знала. ⠀⠀⠀⠀— Они упоминали, что планировали убить еще больше верных последователей, но те умерли прежде, чем я смог вытянуть из них больше подробностей. ⠀⠀⠀⠀Рокко нахмурился. Обычно я хорошо следил за тем, чтобы люди оставались живыми достаточно долго, чтобы раскрыть все свои секреты, но вчера был катастрофический день, и даже я не был готов к неудаче. Надеюсь, это его успокоит. Он кивнул, но в его глазах по-прежнему читалось любопытство. ⠀⠀⠀⠀Возвращаясь домой, мне позвонил доктор и сказал то, что я подозревал: Томмазо был отравлен. Как только я увидел Эду, во мне поднялся гнев. Ей следовало довериться мне, прежде чем совершать такую глупость. Если бы Бибиана вела себя подозрительно, то Томмазо мог бы предугадать ее план и в ярости убить. Она бы под давлением раскрыла причастность Эды, и тогда мне пришлось бы иметь дело с Томмазо, держа Эду подальше от линии огня. Не то чтобы нынешняя ситуация была намного лучше. ⠀⠀⠀⠀— Эда, я хочу с тобой поговорить, — процедил я сквозь зубы и прошествовал в свой кабинет, глядя в окно. ⠀⠀⠀⠀Каблуки Эды застучали по полу. Я повернулся к ней лицом. В ее глазах промелькнуло беспокойство. Она была очень умной девушкой. Она знала, что что-то не так. ⠀⠀⠀⠀— Томмазо не появился на встрече. ⠀⠀⠀⠀Эда прикинулась дурочкой, что ей совсем не шло. Она пыталась все отрицать, но тщетно. Поняв, что не сможет меня обмануть, она в конце концов призналась, что отдала Бибиане яд без тени раскаяния. ⠀⠀⠀⠀— Я бы сделала это снова. Я не жалею, что освободила Биби от этого жестокого ублюдка. Я только сожалею, что должна была действовать за твоей спиной, но ты не оставил мне выбора. ⠀⠀⠀⠀— Я не оставил тебе выбора? Ты не можешь убивать моих людей! ⠀⠀⠀⠀— Он это заслужил. Ты же видел, что он сделал с Биби. Ты должен был убить его за то, как он обращался с невинной девушкой, жена или нет. ⠀⠀⠀⠀— Если бы я убивал в Наряде каждого мужчину, который плохо обращается с женщинами, я остался бы едва ли с половиной своих солдат. Это мир грубости и жестокости, и многие солдаты не понимают, что как члены мафии мы должны защищать нашу семью от этого, а не обрушивать на них наш гнев. Они знают, что я не одобряю их действия. Это все, что я могу сделать. ⠀⠀⠀⠀Это была печальная правда. Я презирал многих своих людей за то, как они обращались со своими женами. В боях я обычно старался спасти этих людей в последнюю очередь, но не мог просто так их убить. ⠀⠀⠀⠀— Но я получила шанс что-то сделать, и я это сделала. ⠀⠀⠀⠀— Ты помогла жене убить собственного мужа. Многие мужчины на моем месте нашли бы тревожным спать с женщиной, которая не стесняется использовать яд. ⠀⠀⠀⠀— Я дала Биби шанс, выбор. Это не значит, что я могу тебя убить. Я бы боролась с тобой, если бы ты обращался со мной так, как Томмазо с Биби. Томмазо использовал ее слабость. Ее выдали за этого старого ублюдка, когда ей едва исполнилось восемнадцать, и она не знала, как от него защититься. У него было четыре года, чтобы стать лучше, чтобы начать обращаться с ней достойно. Он провалился. Наш брак не имеет ничего общего с их. Тебе не нужно бить и насиловать меня, чтобы чувствовать себя мужчиной, да я тебе и не позволю. И, знаешь, я не мстительна, и не стала бы терпеть то, как ты относился ко мне в последние несколько месяцев, как ты обвинил меня в измене. К тому же, Биби никогда не любила Томмазо, так что... Пришлось на мгновение отвести взгляд от глаз Эды. Ее любовь ко мне... на данный момент я не хотел сталкиваться с этим лицом к лицу. Все и так очень сложно. ⠀⠀⠀⠀— Я не волнуюсь, что ты меня отравишь. Как я уже говорил, я доверяю тебе. Но мне придётся заняться расследованием смерти Томмазо. ⠀⠀⠀⠀— Ты же не станешь наказывать Биби, да? Пожалуйста, Серкан, если я тебе хоть немного дорога, ты выяснишь, что убийство Томмазо было связано с предателями и что Биби невиновна. Она и так уже через многое прошла. ⠀⠀⠀⠀— Могут найтись люди, которые не поверят, что Бибиана непричастна к смерти Томмазо именно из-за того, о чем ты говоришь. У нее были причины ненавидеть его. У нее были причины убить его. ⠀⠀⠀⠀— Тогда обвини в этом меня. Я могла бы сделать это за спиной Биби, чтобы помочь ей. ⠀⠀⠀⠀— И что потом? ⠀⠀⠀⠀— Потом ты накажешь не ее, а меня. ⠀⠀⠀⠀— А что, если наказанием за такое преступление должна быть смерть? Око за око, Эда. ⠀⠀⠀⠀— Не причиняй вреда Биби. Не надо. Без меня она бы никогда не нашла способ убить его. Это в такой же степени моя вина, как и ее. Я разделю с ней любое наказание, которое ты ей назначишь. ⠀⠀⠀⠀Будто я когда-нибудь причинил боль Эда. Мои чувства к ней всегда будут этому препятствовать. Наказать Бибиану — значит навредить Эде. Они были лучшими подругами. Эда была хрупкой в своем беременном состоянии. Я не хотел причинять ей страданий, не больше, чем уже причинил своим холодным поведением. Она заслуживала счастье и любовь. Хотя я не был уверен, что смогу подарить ей последнее, но сделаю все возможное, чтобы обеспечить первое. ⠀⠀⠀⠀Томмазо был верным солдатом. Он заслужил мою защиту. Моя клятва как Капо подразумевала защиту Наряда и моих людей. Позволяя другим отравлять их, я определенно нарушал свою клятву. Глаза Эды умоляли меня. Я не мог отказать ей, даже если это означало бы предательство всего Наряда. Я сохраню тайну Бибианы. ⠀⠀⠀⠀Ради Эды. ⠀⠀⠀⠀После того как я допросил Бибиану и убедился, что она невиновна, мы с Эдой отправились домой. Рокко и даже Джованни что-то заподозрили. История Бибианы не совсем сходилась, но мое решение стало окончательным, и ни один из моих людей не стал бы рисковать моим гневом ради кого-то вроде Томмазо. Он не оставил позади никого, кто действительно скучал бы по нему. Это была моя удача. ⠀⠀⠀⠀Эда положила руку мне на ногу и облегченно улыбнулась. Она была благодарна мне за то, что я сделал. Ее глаза ярко блестели. ⠀⠀⠀⠀— Спасибо за то, что помог Биби. ⠀⠀⠀⠀— Я сделал это ради тебя. ⠀⠀⠀⠀Я скрывал причастность Бибианы ради Эды, как рисковал вызвать недовольство среди моих людей, когда позволил ей работать. Я предал интересы Наряда ради Селин и теперь делал то же самое ради Эды. Как далеко я могу зайти ради нее? ⠀⠀⠀⠀Буду ли сожалеть, что предал Наряда ради Эды? Я в этом сомневался. Я никогда не жалел о своих предыдущих предательствах. Эда стоила того, чтобы предать мою клятву. POV Эда В последующие недели после смерти Томмазо Бибиана начала расцветать в своей новой жизни. Похоже, она зажила припеваючи одна в своем доме. Я жалела, что сама не могла справиться с одиночеством. Серкан был занят как никогда. Он хотел убедиться, что остальные его люди за него на все сто процентов. На меня у него оставалось мало времени, не считая ночей, когда он будил меня ласками и поцелуями. С того времени, как после смерти Каана я попросила его заняться со мной любовью, он позволял больше близости во время секса, часто обнимал меня, но все ещё создавалось ощущение, что он держит дистанцию, предпочитая позицию сзади. Я проводила дни, занимаясь казино, или с Бибианой и Инес, присутствие которых в моей жизни становилось все ощутимее по мере увеличения срока моей беременности. Мы с Бибианой и Инес договорились пройтись вместе по магазинам. Разумеется, детская одежда была номером один на нашей повестке дня. Когда мы оказались в первом же детском магазине, Инес задала вопрос, который, я видела, она умирала как хотела задать уже несколько часов. — Ну, как Серкан относится к беременности? — Он вообще никак к ней не относится, — ответила я небрежно. Я не хотела показывать Инес, как сильно ранило то, что он никогда не спрашивал меня о нашем ребенке. Он всегда интересовался, как я себя чувствую, и был осторожнее, когда мы с ним занимались любовью, но никогда не произносил слово «ребенок». Он даже не спросил еще, мальчик это или девочка. — Большую часть времени он притворяется, что беременности нет. Инес опустила глаза на мой выступающий живот. Когда я надевала широкую рубашку, он был не так заметен на моем сроке в двадцать шесть недель, но, конечно, Серкан не мог его не видеть. — Он невозможен. Хочешь, я поговорю с ним? — Боже, нет, — торопливо ответила я, а затем послала Инес извиняющуюся улыбку. — Но спасибо. Серкан придет в бешенство, если ты вмешаешься. — Наверное, ты права. Но все равно мне это не нравится. Иногда я совсем не понимаю мужчин. Почему они не могут признать, что облажались? Я пожала плечами. Я тоже часто задумывалась об этом, но так и не поняла до конца. Бибиана подняла милый комбинезончик с надписью: «Заприте своих парней, у моего отца есть пушка». — Не то чтобы кто-то нуждался в напоминании, но почему нет? Тебе обязательно нужно что-нибудь такое. — Она усмехнулась, затем посерьезнела. — Что-то не так? Я не была точно уверенна. Низ живота сжало в странном болезненном спазме. Может, мой малыш перевернулся в неудобное положение… — Все в порядке, — ответила я и взяла такой же комбинезон. — Я даже не знаю, девочка ли это. — Я так надеюсь, что будет девочка, ведь тогда наши малышки смогут вместе играть. — У Бибианы было всего восемнадцать недель, но она уже узнала от врача пол ребенка. Она испытала облегчение, узнав, что это девочка, потому что переживала, что мальчик, возможно, будет слишком напоминать ей Томмазо. — Я хочу, чтобы был сюрприз. — Неправда, мне было любопытно с того момента, как узнала, что беременна, но я хотела, чтобы Серкан был рядом, когда врач объявит мне пол нашего ребенка. Хоть я и не была уверена, что это когда-нибудь случится. — Понятия не имею, как у тебя это получается. Мне ужасно любопытно, — сказала Бибиана. Инес кивнула. — Пьетро отчаянно хотелось узнать, получился ли у него наследник. Полагаю, близнецы идеально устроили нас обоих, — она рассмеялась, но замолчала, увидев мое лицо. — Тебе не дают покоя мои родители? Я знаю, что мой отец страстно желает, чтобы у Серкана появился сын, который в будущем может стать Капо. Не позволяй им на себя давить. — Я нечасто с ними вижусь, — ответила я. — Но, разумеется, насчет пола они меня спрашивали. Твой отец не выглядел очень счастливым, когда я сказала ему, что не хочу знать. — Мужчины. На самом деле, я удивлена, что Серкан не заинтересован в том, чтобы узнать, будет ли у него в скором времени наследник. Но он всегда был к этому равнодушен. Многие мужчины нашли бы возможность завести наследника в другом месте, если бы их жена была бесплодна, но Серкан никогда не винил Селин. Он поддерживал ее, даже когда наш отец убеждал его найти любовницу, чтобы оплодотворить ее. — Это ужасно, — сказала я. В нижней части живота все еще ощущалось странное давление, но, казалось, стало лучше теперь, когда мы не ходили так много. — Да, так и есть. Отец посоветовал Серкану и Селин воспитать ребенка как своего, но Серкан отказался. — Может, потому, что он боялся не справиться, — тихо сказала Бибиана. Я пожала плечами. Мне не хотелось обсуждать это с посторонними. Серкан бы не обрадовался, если бы узнал об этом. Конечно, теперь мы знали, что дело было в Селин: это она была бесплодна, пусть даже мы с Серканом больше не говорили об этом после нашей большой ссоры. — Ну, что ты на это скажешь? — спросила Биби, широко улыбаясь и все еще держа в руках милый комбинезон с надписью. Я послушно кивнула, улыбнувшись. — Ладно. Я куплю его. Даже если у меня будет мальчик, может, в следующий раз это будет девочка, так что я не потрачу деньги зря. Инес легко коснулась моего живота. — Не могу дождаться. Нет ничего прекраснее запаха новорожденного и этих его крошечных пальчиков на ручках и ножках. — Это правда, — кивнула я, заглядывая в коляску, где крепким сном спала маленькая дочка Инес. Мы с Биби купили комбинезончики. Затем попрощались с Инес, которая вместе с телохранителем села в свою машину, а Тафт, следивший за мной и Биби, проводил нас к «Мерседесу». Он старался казаться незаметным, за что я была ему благодарна. Будучи замужем за Кааном, я часто выходила из дома одна, но теперь все это было в прошлом. Тафт отвез нас ко мне домой. Мы с Биби собирались провести остаток дня вместе, листая книги с именами для детей и поедая превосходный итальянский миндальный торт, который Зита испекла сегодня утром. Лёгкий дискомфорт в животе, который я чувствовала весь день, усилился, когда мы поднялись на несколько ступенек к входной двери и вошли в дом. Тафт тихо извинился и теперь, когда в нем уже больше не было необходимости, скорее всего вернулся в домик охраны. В доме стояла тишина, кроме отдаленного гула мужских голосов. У Серкана, наверное, все еще была встреча. — Пошли. Отнесем наши покупки наверх. Я хочу показать тебе лампу, которую купила для детской, — позвала я Бибиану. Поставив ногу на первую ступеньку, я замерла. Живот пронзила острая боль. Я уронила пакеты, которые несла, и тут же одной рукой схватилась за живот, другой вцепившись в перила, чтобы не упасть. Что-то теплое потекло по моим ногам. Я с ужасом посмотрела вниз на свое тело. Мои бежевые брюки стремительно темнели. У меня только что отошли воды? Было рано. Слишком рано. Кажется, жидкости было не много, но что я об этом знаю? Бибиана потрясенно вскрикнула. Я была слишком шокирована, чтобы выдавить хоть слово. — Эда? Поговори со мной. — Слишком рано, — тихо пробормотала я. Двадцать шесть недель слишком рано. Схватившись за живот, я начала дрожать. — У тебя кровотечение, — прошептала Бибиана. Она была права. Мои брюки окрасились в розовый. Перед глазами все поплыло. — Нам нужна скорая, — сказала Бибиана, но тут же помотала головой. — Нам нужно позвать Серкана. У меня начали дрожать ноги, и мне пришлось прислониться к стене, чтобы не упасть. У Серкана была важная встреча, и я даже не была уверена, хочет ли он этого ребенка. Наверное, он по-прежнему думал, что я изменила ему, чтобы зачать. — Не надо, Серкан занят. Биби недоверчиво на меня взглянула. — Да черта с два. Помогите! Помогите! — начала кричать она. Я сконцентрировалась на том, чтобы устоять на ногах, поэтому не пыталась ее остановить. Дверь в кабинет Серкана распахнулась, и он выскочил, держа пистолет в руке. Мой отец вместе с Рокко Скудери выбежали за ним со своим оружием наготове. Огненные глаза Серкана остановились на мне, и ярость слетела у него с лица, сменившись беспокойством. — Эда? — произнес Серкан, бросаясь ко мне и убирая пистолет в кобуру. — Что случилось? — Ничего страшного. Я не хотела помешать твоей встрече. Серкан подхватил меня за спину, когда мои ноги начали подкашиваться. Его взгляд переместился вниз к моим мокрым брюкам. Я никогда не видела у него такого взгляда. Неужели он и правда обо мне беспокоился? Я охнула, когда боль снова пронзила меня. Мой отец тут же оказался рядом. — Эда? — Нам необходимо отвезти ее в больницу, — резко сказала Бибиана. Серкан кивнул и поднял меня. — Твоя рубашка. Ты испачкаешь ее. Серкан прижал меня еще крепче и вынес из дома. Тут же Тафт с Энцо бросились в нашем направлении. — Я хочу, чтобы вы поехали впереди, — приказал Серкан. Спокойная деловитость в его голосе была заменена чем-то безотлагательным. Они кивнули, прежде чем умчаться прочь. Мой отец открыл пассажирскую дверь «Мерседеса», и Серкан осторожно опустил меня на сиденье. — Я заберу твою мать, — сказал папа, коснувшись моей щеки. — Мы скоро приедем в больницу. Он захлопнул дверь, и Серкан, скользнув за руль, тут же завел двигатель. Мы вылетели из гаража и помчались по подъездной дорожке. Машина с Энцо и Тафтом ждала впереди, но стремительно выехала за ворота, когда мы почти догнали их. Серкан ехал с превышением скорости. Каждый толчок на дороге заставлял меня вздрагивать. На смену сильной боли пришла тупая, ноющая. Вдруг это было плохим признаком? — Нам надо было постелить на сиденье полотенце. Я его испачкаю, — сказала я. Серкан взглянул на меня. — Мне сейчас плевать на сиденье, на машину и на все остальное. Только ты имеешь значение. — Он протянул руку и накрыл мою ладонь, лежавшую на моем животе. — Мы почти приехали. Тебе больно? — Уже не так сильно, как раньше, — прошептала я. И добавила, потому что не могла просто оставить это: — Это твой ребенок, Серкан. Я никогда не изменяла и не собираюсь. Серкан втянул воздух. — В этом причина? — Ты думаешь, что у меня отошли воды, потому что я расстроилась из-за тебя? — Я не знаю, — у него на лице было что-то, похожее на отчаяние. — Я гребаный ублюдок, Эда. Если ты потеряешь этого ребенка... Серкан покачал головой и отвернулся, уставившись в лобовое стекло, когда мы остановились перед входом в больницу. Машина с нашими телохранителями уже была там, а на крыльце поджидали врач и медсестра с носилками. Серкан выскочил из машины, чтобы помочь им вытащить меня. Как только я легла на носилки, меня повезли в здание больницы. Серкан не отходил от меня ни на шаг и отпускал мою руку только тогда, когда мешался врачам и медсестрам. *** После нескольких часов ультразвука, анализов крови и других всевозможных тестов я наконец-то оказалась в палате. Я устала и была напугана, хотя и не так сильно, как раньше. Серкан присел на край кровати и убрал несколько прядок волос от моего лица. Мои веки отяжелели, но спать не хотелось. С врачами разговаривал Серканом, так как я не чувствовала, что мой мозг способен воспринять их объяснения. — Что они сказали? — спросила я. — Сказали, что у тебя был преждевременный разрыв околоплодного пузыря. Поэтому ты потеряла часть своей амниотической жидкости. — Что это значит? Им придется доставать нашего ребенка раньше? — Страх сдавил тисками мое горло. Это слишком рано. Что, если я потеряю ребенка? Серкан улегся на подушку и притянул меня к своей груди. — Нет, они этого не будут делать. Он не разорвался полностью, но, конечно, теперь существует более высокий риск инфекции, поэтому тебе придется какое-то время попить антибиотики. Ты не рожала, так что это плюс. Они надеются отсрочить рождение до тридцатой недели, но тебе придется как можно больше оставаться в постели и постараться не напрягаться. — Хорошо, — прошептала я. — Я просто хочу, чтобы наш ребенок был в безопасности. — Так и будет. Мы не позволим, чтобы с ней что-нибудь случилось, — произнес Серкан своим выдержанным, успокаивающим голосом. — С ней? — пораженно спросила я. — Я спросил доктора. Они могли определить, когда делали УЗИ. Это девочка, — кивнул Серкан. Мне хотелось быть счастливой от этой новости, и я была. Я бы любила нашего ребенка независимо от того, девочка это будет или мальчик, но я знала, чего от меня ждут. Я облизнула свои внезапно пересохшие губы, заглядывая Серкану в глаза. — Ты сердишься, что это не мальчик? Я знаю, что тебе нужен наследник. Твоему отцу... Серкан обхватил мою щеку, останавливая меня от дальнейших слов. — Я счастлив. Мне все равно, мальчик или девочка. И мой отец со временем это поймет. Он казался искренним, но я знала реалии мафиозной жизни и то, что члену мафии необходим мальчик, который мог бы пойти по его стопам, быть введенным в организацию и гарантировать успех Синдиката. Мужчине нужен сын, чтобы заслужить уважение его соратников. — Тебе необязательно подслащать для меня пилюлю, Серкан. Я знаю, как все устроено в нашем мире. Серкан отодвинулся на пару дюймов, приподняв брови. — Я ничего не подслащаю. Я сказал тебе правду. Я рад, что у нас дочь, и буду рад каждому ребенку. Не стану лгать, многие мужчины в Синдикате воспримут это как что-то менее желательное. Они по-настоящему поздравят меня, только когда ты забеременеешь мальчиком, но мне плевать на них. Ты еще молода, и у нас есть время. У нас будет много детей, и, возможно, среди них будет мальчик. Но пока давай будем радоваться нашей дочери. — Ты рад? — спросила я, опять с глазами на мокром месте. Единственное, что я ненавидела больше всего во время беременности — потеря самоконтроля, когда дело доходило до эмоций, особенно моих слез. — С того времени, как сообщила тебе о том, что беременна, ты ни разу не спросил о ребенке. Ты притворился, что его там нет. Ты заставил меня чувствовать себя ужасно за то, что должно было стать причиной радости. Почему ты передумал? Потому что я чуть не потеряла нашего ребенка? — Я не передумал. Я уже давно радуюсь твоей беременности. Я с сомнением покосилась на него. — Я этого не заметила. — Я хорошо умею скрывать свои мысли и эмоции, — с сожалением в голосе сказал Серкан. — Но в данном случае мне не надо было этого делать. Ты права, я испортил тебе первую беременность. А все потому, что был слишком горд, отрицая признавать, что ошибся. Я терпеливо ждала, чтобы он сказал больше. Я еще не была готова принять его невысказанные извинения. Серкан нежно положил ладонь мне на живот. — Ты была права во время нашей ссоры после того, как рассказала мне о своей беременности. Я не хотел, чтобы Селин обращалась к врачу по поводу ее неспособности зачать, потому что боялся узнать, что это я бесплоден. Я гордый человек, Эда. Слишком гордый, и почему-то убедил себя, что не смогу стать Капо, если узнаю, что не могу заделать своей жене ребенка. Я стал бы неполноценным мужчиной. — Нет, не стал бы. Но я понимаю, почему ты так думаешь. Но если это так, почему ты не обрадовался, когда я сообщила тебе, что беременна твоим ребенком? В конце концов, это доказывало, что ты не был бесплоден. Разве ты не должен был испытать гордость? Серкан торжествующе улыбнулся. — Да, наверное, должен был, — он сделал паузу, и я дала ему время, которое необходимо было для обдумывания следующих слов. Я чувствовала, что он поделится чем-то очень личным со мной. — Но когда ты сказала мне о своей беременности, показалось, что это чуть ли не покушение на память о Селин. Как будто забеременев так скоро, ты обвинила Селин в ее неспособности подарить мне детей. — Я никогда не хотела покушаться на твою жену, — сказала я шокировано. — Я знаю, что ты любил ее больше всего на свете. Знала это, прежде чем мы поженились, и ты никогда не позволял мне забыть об этом на протяжении всего того времени, что мы были вместе, — последняя часть вышла более обвинительной, чем мне бы хотелось. — Я знаю, — ответил Серкан, взгляд его холодных голубых глаз скользнул по моему лицу. — Я плохо обращался с тобой. Ты не сделала ничего, чтобы заслужить это. Когда ты впервые мне отдалась, после я должен был держать тебя в объятиях. Это было бы достойно и благородно. Вместо этого я ушел. Я не хотел позволять себе сближаться с тобой. Однажды я позволил себе полюбить, а когда мне пришлось наблюдать, как Селин умирает медленной ужасной смертью, я поклялся себе, что больше не впущу женщину в свою жизнь. Я медленно кивнула. — Я сожалею о том, что случилось с Селин. Мне жаль, что тебе пришлось наблюдать, как она умирает. Глаза Серкана устремились вдаль. Он не плакал. Не думаю, что он когда-либо позволял себе это перед кем бы то ни было, но в его глазах была глубокая печаль, которая разрывала мне сердце. — Я убил ее. Я дернулась в его объятиях, широко раскрыв глаза. — Что ты сделал? Но я думала, что она умерла от рака. — Да, умерла бы. Врачи сказали, что больше не в силах ничего для нее сделать. Она была дома, накачанная наркотиками большую часть времени, так что от боли она почти не страдала, но даже морфин в конце концов перестал помогать. Она попросила меня помочь ей освободиться от того кошмара, в который превратилась ее жизнь. Она не хотела провести остаток своих дней прикованной к постели, не в силах двигаться и корчась от боли. — Он умолк, и я заплакала, не сдерживаясь, несмотря на то, что сам он не мог. Я прижала руку к его груди, чтобы показать ему, что все в порядке, что я понимаю его. — Она хотела, чтобы я ее застрелил, потому что надеялась, что так для меня это будет легче, не таким личным. Я не мог так поступить. Не так. Не тем способом, каким я расправлялся с предателями и подонками, которые не стоили даже грязи под ее ногами. Я ввел ей инсулин, она заснула у меня на руках и больше не проснулась. — Я не знала. Мне всегда говорили, что ее смерть наступила из-за отказа внутренних органов. Его темный и затравленный взгляд остановился на мне. Серкан провел пальцем по моим щекам, вытирая слезы. — Я хотел, чтобы все так думали. Я никому не говорил. Я задрожала рядом с ним, слишком подавленная, чтобы что-то сказать, и уткнулась лицом ему в шею, нуждаясь в его тепле и аромате. Серкан нежно поглаживал мой живот. — Если бы я только знала, то не давила бы на тебя так. — Эда, ты на меня не давила. Женившись на тебе, я дал клятву заботиться о тебе и стараться стать хорошим мужем, а я не привык относиться легко мысленно к своим клятвам. Я человек чести, и все же не выполнил обещаний, которые дал тебе. — Но почему ты согласился на женитьбу, если знал, что будет так тяжело? — Мой отец хотел, чтобы я женился, и я знал, что начинаю выглядеть слабым потому, что не мог отпустить Селин, поэтому сделал то, что, как считал, будет лучше для моих притязаний на власть. Казалось, ты была для меня идеальным вариантом. Это прозвучало так, как будто не была, но я его не перебивала. — Я думал, что ты не захочешь близости так скоро после смерти своего первого мужа. При упоминании об Каане у меня перехватило горло, но я справилась с этим. — Я бы так и поступила, если бы мы любили друг друга или у нас было что-то, хоть немного похожее на настоящий брак. — Я не виню тебя за желание чего-то настоящего после того, как Каан просто использовал тебя. Что еще хуже, ты вышла замуж за другого мужчину, который тоже использовал тебя в своих целях. — Он тяжело вздохнул. — Так значит, когда ты решил жениться на мне, спать со мной ты не собирался? Серкан мрачно засмеялся. — Я не так благороден. Нет, я думал, что исполню супружеский долг, а потом буду спать с тобой, когда захочу, без всякой эмоциональной привязанности. — Тогда почему ты не взял меня в нашу первую брачную ночь или в последующие дни? — Я хотел. Приведя тебя в свою спальню той ночью, я не мог думать ни о чем, кроме как сорвать твое платье и взять тебя. Я был зол. Я хотел трахать тебя до тех пор, пока не избавлюсь от этой злости, но потом ты выпорхнула из ванной в этой скромной шелковой ночной рубашке, моя жена, выглядящая как истинная леди, и этот твой гребаный взгляд, полный надежды и неуверенности… И я понял, что не смогу тебя так использовать. Мои губы приоткрылись в удивлении. — Ты догадался, что у меня никогда не было мужчины? — Нет, — покачал головой Серкан. — Я бы сказал, что ты была неопытна в своих заигрываниях и попытках соблазнить меня, но я подумал, что твой первый муж доминировал в спальне и не разрешал тебе проявлять инициативу, хоть это и не соответствовало моему мнению об Каана. — Что, я настолько была неуклюжа в соблазнении? — спросила я, смущенно хихикнув. Казалось невероятным разговаривать с Серканом вот так открыто. А нежиться в его объятиях без его попыток отстраниться — еще лучше. Губы Серкана скривились в усмешке. — Я человек, гордящийся своим самообладанием. Уж поверь, большинство мужчин не смогли бы противостоять твоему очарованию. По правде говоря, когда я узнал, что буду первым, сдерживаться стало еще труднее. Это, наверное, чисто мужская фишка, но я хотел пометить тебя. — Это звучит слишком анималистично. — Так и есть. До того, как женился на тебе, я не хотел неопытную невесту, но как только узнал о тебе правду, мне было тяжело думать о чем-то другом, кроме как сделать тебя своей. — Взгляд Серкана опустился на мой круглый живот, на котором все еще покоилась его рука. — И знание того, что ты носишь моего ребенка, заставляет меня гордиться, хотя на самом деле это не то, что должно вызвать подобное чувство во мне. В конце концов, оплодотворить свою жену — не настолько большое достижение. Я покачала головой с улыбкой, которая медленно угасла на моих губах, когда мои глаза нашли Серкана. — Мне это нравится. Мне нравится говорить с тобой, как настоящие муж и жена. Пожалуйста, не отдаляйся от меня опять. Я не могу вернуться к одиночеству. Серкан сжал мою щеку. — Я не буду. Сегодня прозвучал звонок, который меня разбудил. Я постараюсь быть лучшим мужем, каким только смогу, но, вероятно, все равно буду гораздо менее достойным, нежели ты заслуживаешь. Я неэмоциональный человек и ненавижу публичные проявления чувств, но я не буду больше игнорировать тебя. Это я могу обещать. Я поцеловала его. — Спасибо. Мы лежали в молчании рядом друг с другом, пока я не почувствовала, что наша дочь пошевелилась. Я быстро передвинула руку Серкана, чтобы он тоже это почувствовал. Он замер. — Ты чувствуешь, как она шевелится? Серкан кивнул. Он ничего не сказал, но теперь я знала, что это не из-за того, что его не трогало происходящее. Улыбаясь, я снова опустила голову ему на плечо. — Когда я смогу вернуться домой? — Завтра. Они хотят оставить тебя на ночь. — Ладно. Мне не очень нравилось это. Я волновалась, что останусь так надолго вдали от Серкана. Не потому, что я цеплялась за него или не могла побыть одна. Нет, я боялась, что, несмотря на свое обещание, Серкан найдет причины отдалиться от меня в очередной раз, если мы не будем рядом сразу после того, как пришли к согласию и пониманию. — Я останусь с тобой. Я не позволю тебе остаться здесь одной, — сказал он, как будто знал о моих тревогах, и мое сердце наполнилось благодарностью. — И я уже сообщил Лео, что какое-то время ему придется самому руководить казино. — Ты не хочешь, чтобы я работала? — Врач сказал, что тебе нужно по возможности больше оставаться в постели, так что работать ты не сможешь. Когда родится ребенок, и ты будешь чувствовать себя достаточно хорошо, мы сможем поговорить о том, чтобы найти новую работу. — Это разумно, — кивнула я, и, отстранившись, снова поцеловала его. Теперь, когда он мне позволил, я хотела делать это снова и снова. Вскоре мое дыхание участилось, но Серкан качнул головой: — Нет. Тебе необходимо отдохнуть. — Врач сказал что-то о сексе? — Из-за разрыва секс — слишком большой риск. Это может привести к инфекции или вызвать увеличение разрыва. — Значит, мы не сможем заниматься сексом в течение трех месяцев, если я доношу до полного срока? — Да. Это так. Я знала, что некоторые мужчины заводят любовниц, когда их жены беременны. Мне казалось, что Серкан не такой, но все же меня это беспокоило. Было бы не так сложно, если бы мне не нравился секс. Три месяца, а, возможно, и больше, без какого-либо облегчения — звучало как вызов. Серкан разгладил складку между моих бровей. — О чем ты думаешь? — Ты справишься с этим? — Ты имеешь в виду, обойдусь ли я без секса? — спросил он с едва заметным весельем в голосе. — Да. Я уже говорил, самоконтроль для меня не проблема. — Надеюсь, у тебя хватит его для нас обоих. Серкан поцеловал меня за ушком. — Я и не говорю, что это будет легко. Я всегда хочу тебя, Эда. Ты сводишь меня с ума, но я не сделаю ничего, что могло бы подвергнуть опасности нашего ребенка. — Я знаю. И я тоже. — Я улыбнулась. — Я все еще поверить не могу, что в скором времени у нас появится маленькая девочка. Когда мы приедем завтра домой, я покажу тебе кое-что, что сегодня купила. Я не могла дождаться, чтобы посмотреть на его лицо, когда он увидит комбинезон с надписью. Мне ненавистна была сама мысль, что нечто такое ужасное, как разрыв пузыря, наконец, сблизило нас, но я была рада, что это случилось. Теперь мы будем вместе с нетерпением ждать рождения нашей дочки. *** Когда мы входили в дом, Серкан придерживал меня за талию, хотя я была в состоянии идти самостоятельно. Я хорошо себя чувствовала. Может, помогало лекарство. А может, наша малышка решила, что ей нравится у меня в животе, когда ее родители все выяснили. Конечно, я понимала, что должна быть осторожнее. Мне нужно было избежать риска родов в ближайшие несколько недель, ведь нашей девочке еще нужно было подрасти. Серкан собирался проводить меня в гостиную, но я покачала головой. — Мне необходимо принять душ. — Вместо того чтобы проводить к лестнице, Серкан подхватил меня на руки и понес наверх. Я была высокого роста, и наверняка Серкан нелегко было взбираться с моим весом. Когда он поставил меня на вершине лестницы, я сказала: — Тебе не нужно носить меня. Ты не всегда будешь рядом, когда мне нужно будет подняться наверх. — Эда, я не хочу, чтобы ты сама поднималась по лестнице, — сказал он голосом, не терпящим возражений. — Если не будет меня, чтобы помочь тебе, тогда ты вызовешь одного из охранников. Я поняла, что в этом вопросе он не уступит, и порадовалась его попыткам обо мне заботиться. — Хорошо. Обещаю. Зайдя в нашу спальню, я увидела, что кто-то, скорее всего Габи, принесла пакеты с моими покупками и поставила их на стул перед туалетным столиком. Я подошла к нему и вытащила тот комбинезончик, который купила вчера, прежде чем мне стало плохо. Я показала его Серкану. — Ну, что скажешь? — мой голос дрожал от волнения. Мне было немного стыдно испытывать такое воодушевление после того, что случилось вчера, и что могло случиться с нашей малышкой, но у меня было слишком много надежд, чтобы позволить беспокойству затмить мои эмоции. Серкан поднял бровь. — Сомневаюсь, что кому-то потребуется напоминание. Я рассмеялась. — Биби сказала то же самое. Но это мило, правда? Его рука обвилась вокруг моей талии. — Мило. Но я думал, ты не знала, девочка это или мальчик? — Я и не знала, но Биби захотела купить одинаковые комбинезоны. Она очень надеялась, что будет девочка, чтобы наши дочери могли быть лучшими подругами. Она сойдет с ума от радости, когда я ей расскажу. — Я сделала паузу. — Ты уже сообщил своим родителям, что это девочка? Серкан слегка нахмурился. — Я разговаривал с матерью прошлой ночью после того, как ты заснула. Она рада за нас. — А твой отец нет? — Он еще не связался со мной. Он, вероятно, пытается молчанием показать мне свое недовольство. — Серьезно? Не то чтобы у нас была возможность выбора — иметь ли дочь. И я терпеть не могу эту зацикленность на мальчиках. Девочка тоже достойна. — Тебе необязательно меня убеждать, — сказал Серкан. — Но мальчики воспринимаются как то, что укрепляет Синдикат, в то время как девочки — только слабое звено, которое мужчины должны защищать. Так всегда и было. Я не думаю, что это изменится в скором времени. — Ты не знаешь, приняли хоть одну женщину в какую-либо Семью в Северной Америке или за ее пределами? Серкан криво усмехнулся. — Это стало бы для меня новостью. И этого не случится. Я бы не хотел, чтобы моя дочь была частью Синдиката. Я хочу, чтобы она была в безопасности и защищена. Я не хочу крови у нее на руках и смерти в ее снах. — Но ты хочешь этого для нашего будущего сына? — тихо спросила я. Серкан убрал прядь волос с моего плеча. — Таков уж порядок вещей, Эда. Я буду защищать всех наших детей столько, сколько смогу, но, в конце концов, нашему сыну все же придется противостоять опасностям нашего мира. Но он будет сильным. — Отец всегда держал моего брата Орацио в строгости, а твой собственный отец пытал тебя, чтобы ожесточить. Иногда я не хочу сына, потому что боюсь, что ему придется пройти через то же. — Я не думаю, что смогла бы наблюдать со стороны, как Серкан подобным образом обращается с нашим сыном. Даже моя мать иногда защищала Орацио, когда папа был слишком строг. Не то чтобы он издевался над Орацио, как когда-то Фиоре над Серканом. — Мне придется быть строже с нашим сыном, но я не буду похож на своего отца, клянусь. Я кивнула. Я ему поверила. А затем почувствовала накатившую усталость, хотя еще ничего не делала. — Мне надо принять душ. Хочу поскорее лечь. Серкан последовал за мной в ванную, не сводя с меня глаз, пока я снимала туфли. Я потянулась к молнии платья на спине, но Серкан опередил меня. Его палец прошелся вдоль моего позвоночника, когда он расстегивал молнию, и я ощутила это всем телом, вплоть до кончиков пальцев на ногах. Платье упало к моим ногам. Теперь я осталась в одних колготках. Серкан стянул их вниз по моим ногам, затем позволил своему взгляду медленное путешествие по моему телу и опустился передо мной на колени. Больше всего на свете мне хотелось упасть в его объятья и почувствовать его внутри. Облизнув губы, я прошептала: — Это будет нелегко. Серкан выпрямился, и выражение его лица подтвердило мои слова. — Прими душ. Я подожду здесь на тот случай, если тебе станет нехорошо. — Ты можешь принять душ со мной. Серкан поколебался, но кивнул. Когда он освободился от одежды и повернулся ко мне, я увидела, что он уже возбужден. — Я думала, у тебя есть самоконтроль, — поддразнила я. Серкан помог мне зайти в душевую кабину. — Он у меня есть, иначе мои пальцы уже погрузились бы в твое влажное тепло. Он включил душ, позволив политься на нас теплой воде, закрыл дверцу кабинки и повернулся ко мне, обхватив мои бедра. — Откуда ты знаешь, что я влажная? Серкан взял губку и нежно провел по моей груди и животу. Затем он наклонился ближе, пока его рот не оказался возле моего уха. — Потому что видел это, когда стоял перед тобой на коленях. Ты была влажной для меня. Да, была. Мне кажется, я никогда не хотела его сильнее, чем сейчас, когда нам запретили заниматься сексом. Мы намыливали друг друга губкой, иногда целуясь, и с каждым мгновением наше дыхание все больше учащалось. Эрекция Серкана стала твердой и красной. — Хочешь, я тебе отсосу? — прошептала я, прижимаясь к Серкану. Он застонал, когда мои пальцы обернулись вокруг его члена, но затем остановил мои движения и убрал мою руку от себя. — Нет, — прохрипел он. Он звучал не слишком убедительно. — Я в порядке. Он развернул меня, прижав спиной к своей груди, и его эрекция оказалась зажата между его животом и моей спиной. Руки Серкана обвились вокруг моего живота, прижавшись ладонями к моей коже, и он нежно поцеловал меня в шею. — Думаю, нам пора выходить. Тебе нужно прилечь. Я не стала возражать. Все эти обнаженные поцелуи не помогали погасить мое желание. Серкан помог мне вытереться насухо, и ему стало заметно легче, когда я наконец облачилась в удобную атласную пижаму и растянулась на кровати. Нам с Серканом предстояло бороться с нашими желаниями в ближайшие несколько недель. Ребенок был важнее всего на свете. Серкан бережно держал меня в своих объятиях, время от времени запуская пальцы мне в волосы. — Спасибо, что никогда не сдавалась, Эда. — Я знала, что однажды мое упрямство пригодится, — ответила, улыбнувшись. POV Серкан *** ⠀⠀⠀⠀Во время нашей следующей встречи мы с Джованни слушали рассказ Рокко о том, что он узнал о нынешнем настроении наших солдат после того, как мы обнаружили предателей. Ситуация, подобная этой, могла либо выйти из-под контроля, потому что мои люди считали меня открытым для нападения, либо укрепить мою власть. Смерть Томмазо стала дополнительным риском, который я не должен был брать на себя. Несмотря на свою отвратительную натуру, он был хорошо известен среди Капитанов и солдат из-за своей склонности предлагать им бесплатных шлюх. Его смерть вызвала больше слухов, больше разногласий. Если бы правда всплыла наружу, она могла бы расколоть Наряд. ⠀⠀⠀⠀Рокко все еще сомневался. Он был слишком хитер, чтобы ничего не заподозрить. Он не присутствовал при пытке, поэтому не знал подробностей сговора. Возможно, он даже скрыл бы правду, как сделал это с Якопо, но у меня не было абсолютно никакого намерения доверить ему еще один из моих секретов. ⠀⠀⠀⠀Артуро знал, что ни Раффаэле, ни Каан не упоминали о Томмазо как об участнике их сговора, но его внимание было целенаправленным. До тех пор, пока я позволял ему мучить и убивать, иногда даже чужаков, переходившие ему дорогу, он хорошо развлекался и не представлял угрозы. Рокко тоже не стал бы ничего выяснять. У него было все, что он хотел. ⠀⠀⠀⠀Казалось, все шло гладко, и все же я не мог не ощущать дурного предчувствия. ⠀⠀⠀⠀— Помогите! Помогите! ⠀⠀⠀⠀Рокко замолчал. Я без колебаний вскочил и, выхватив пистолет, выбежал из кабинета. Рокко и Джованни шли за мной по пятам. В тот момент, когда я увидел Эды, держащую свой живот, чистый страх захлестнул меня. Я бросился к ней, убрал пистолет. ⠀⠀⠀⠀— Эда? Что случилось? ⠀⠀⠀⠀— Ничего страшного. Я не хотела помешать твоей встрече. ⠀⠀⠀⠀Покачивание Эды выдало ее слова за то, что они были ложью. Я поддержал ее и заметил, что что-то жидкое делает ее брюки темными. Малыш. ⠀⠀⠀⠀Эда может потерять ребенка еще до того, как я скажу ей, как счастлив ее беременности. Из-за меня. Из-за того, через что я заставил ее пройти? ⠀⠀⠀⠀Джованни поспешил к нам, его лицо отражало беспокойство, которое угрожало парализовать меня. ⠀⠀⠀⠀— Эда? ⠀⠀⠀⠀— Нам необходимо отвезти ее в больницу, — резко сказала Бибиана. ⠀⠀⠀⠀Я поднял Эду на руки. ⠀⠀⠀⠀— Твоя рубашка. Ты испачкаешь ее. ⠀⠀⠀⠀Будто мне есть до этого дело. Я усадил нас в свою машину и велел Энцо и Тафту ехать вперед, а сам помчался в сторону больницы. ⠀⠀⠀⠀Эде было больно, и я ничего не мог с этим поделать, только как можно быстрее позвать ей на помощь. ⠀⠀⠀⠀— Нам надо было постелить на сиденье полотенце. Я его испачкаю, — сказала она. ⠀⠀⠀⠀Кожа Эды была бледной, а брови сведены вместе от беспокойства и боли. ⠀⠀⠀⠀— Мне сейчас плевать на сиденье, на машину и на все остальное. Только ты имеешь значение. ⠀⠀⠀⠀Мне необходимо было прикоснуться к ней, почувствовать ее теплую кожу и убедиться, что завтра она все еще будет здесь. Я схватил ее за руку. ⠀⠀⠀⠀— Мы почти приехали. Тебе больно? ⠀⠀⠀⠀— Уже не так сильно, как раньше. Это твой ребенок, Серкан. Я никогда не изменяла и не собиралась. ⠀⠀⠀⠀Мои подозрения стали ужасной реальностью после слов Эды. ⠀⠀⠀⠀— В этом причина? Эда с любопытством посмотрела на меня. ⠀⠀⠀⠀— Ты думаешь, что у меня отошли воды, потому что я расстроилась из-за тебя? ⠀⠀⠀⠀— Я не знаю. ⠀⠀⠀⠀Я никогда не прощу себе, если Эда потеряет нашего ребенка. ⠀⠀⠀⠀— Я гребаный ублюдок, Эда. Если ты потеряешь этого ребенка.... ⠀⠀⠀⠀Эда сжала мою руку, будто я нуждался в утешении. Как только мы приехали в больницу, врачи поспешил к машине. Они бросали на меня нервные взгляды, прекрасно зная, кто я такой. ⠀⠀⠀⠀Я последовал за ними внутрь, но остался в коридоре, когда они вкатили Эду в процедурный кабинет. Она снова ободряюще улыбнулась мне. Как только она исчезала, я провел рукой по волосам и резко выдохнул. ⠀⠀⠀⠀— Блядь. ⠀⠀⠀⠀Энцо поспешил в мою сторону. ⠀⠀⠀⠀— Мы следим на предмет подозрительных действий, Босс, — он сделал паузу, глядя на меня. В его карих глазах мелькнул намек на сочувствие. — С ней все в порядке? ⠀⠀⠀⠀— Ее сейчас осматривают врачи. ⠀⠀⠀⠀— Уверен, что с ней и ребенком все будет в порядке. ⠀⠀⠀⠀Я коротко кивнул, не желая демонстрировать, как сильно это волновало меня. Энцо кивнул и ушёл. Я был счастлив побыть наедине, даже если это вновь дало мне время возненавидеть себя. Вскоре Джованни и Ливия бросились ко мне по коридору. Мать Эды открыто плакала, и Джованни пришлось поддержать ее, обняв за плечи. Когда они подошли ко мне, Ливия крепко заключила меня в объятия. Я дотронулся до ее спины. Джованни виновато улыбнулся мне. ⠀⠀⠀⠀— Как она? — спросил он. ⠀⠀⠀⠀— И что с ребёнком? ⠀⠀⠀⠀Ливия отстранилась, но продолжала сжимать мои руки. ⠀⠀⠀⠀— У меня еще не было возможности поговорить с врачами. Они все еще осматривают Эду. ⠀⠀⠀⠀Ливия шмыгнула носом. ⠀⠀⠀⠀— Боже, не могу вынести мысли о том, что наша милая Эда потеряет своего ребенка. ⠀⠀⠀⠀— Она не потеряет, — твердо сказал я. ⠀⠀⠀⠀Джованни оторвал Ливию от меня и прижал к себе. ⠀⠀⠀⠀— Все будет хорошо, Ливия. ⠀⠀⠀⠀Дверь в процедурный кабинет открылась, и оттуда вышел один из врачей, а за ним и второй. Они обменялись взглядами, после чего один из них поспешно удалился, оставив своего коллегу разбираться с нами. По выражению его лица было ясно, что он с неохотой согласился. ⠀⠀⠀⠀— С ребенком все в порядке? — выпалила Ливия, прежде чем он успел что-то сказать. ⠀⠀⠀⠀Джованни предупреждающе сжал ее плечо, но она смотрела только на доктора. ⠀⠀⠀⠀Доктор повернулся ко мне. ⠀⠀⠀⠀— Вы ее муж? ⠀⠀⠀⠀— Да, нарисуйте мне полную картину. Ничего не приукрашивайте. ⠀⠀⠀⠀Он поморщился от моего тона. ⠀⠀⠀⠀— У вашей жены случился преждевременный разрыв плодных оболочек. Она и ребенок здоровы, но для того, чтобы все так и оставалось, ей необходимо как можно больше отдыхать. ⠀⠀⠀⠀Джованни улыбнулся своей жене, их облегчение было очевидным. ⠀⠀⠀⠀Как только доктор дал мне четкие инструкции, как действовать дальше, он ушел. ⠀⠀⠀⠀— Иди, — сказал Джованни. — Уверен, что вы с Эдой хотите немного побыть вместе. ⠀⠀⠀⠀Я зашёл в палату. Эда выглядела бледной, но мягко улыбнулась мне. Я пообещал себе защищать ее и малыша любой ценой, чтобы дать Эда то, что она заслужила. *** ⠀⠀⠀⠀Как и ожидалось, Эда не смогла проходить полный срок беременности. За шесть недель до назначенного срока родов, я отвез ее в больницу на кесарево сечение. Я позаботился, чтобы на родах присутствовали только лучшие врачи и медсестры. Не позволю, чтобы что-то пошло не так. Это произошло почти на восемь недель раньше срока, и хотя врачи уверяли меня, что Кираз полностью здорова при данных обстоятельствах, я все равно волновался. ⠀⠀⠀⠀Во время операции я сжимал руку Эды, а она не сводила с меня глаз. И тут раздался первый крик. Глаза Эды расширились, и я сжал ее руку и поцеловал костяшки пальцев. ⠀⠀⠀⠀Медсестра появилась с маленьким младенцем, покрытым кровью. Такая маленькая и беспомощная. Моя дочь. Наша дочь. Тяжело было осознать, и все же ощущение, которое я считал невозможным, нахлынуло на меня: ощущение прибытия. Словно в этот момент я наконец-то сбросил оковы прошлого и смог по-настоящему жить в настоящем с женой и дочерью. ⠀⠀⠀⠀Эда отпустила меня. ⠀⠀⠀⠀— Иди к нашей дочери. Ступай. ⠀⠀⠀⠀Эда была слаба и нуждалась в моей поддержке не меньше, чем наша дочь. Мне нужно было быть рядом с ними обеими с этого дня и до последнего вздоха. Это будет самым большим испытанием в моей жизни. ⠀⠀⠀⠀Поцеловав Эду в лоб, я встал и направился к медсестре. Я мельком взглянул на распоротый живот Эды и количество крови. Доктор опустила глаза и продолжила свою работу. ⠀⠀⠀⠀Я последовал за медсестрой и наблюдал, как она измеряет Кираз. Она жалобно плакала, размахивая крошечными ручками. ⠀⠀⠀⠀— Она здорова, сорок два сантиметра и один килограмм, семьсот грамм. Вы хотите взять ее на руки? ⠀⠀⠀⠀Я кивнул и наконец-то впервые взял на руки свою дочь. Она была намного меньше любого малыша, которого я когда-либо держал на руках, и это разожгло мою защиту. Я погладил ее по щечке, удивляясь своим чувствам к этому маленькому человечку. Как могла любовь родиться так быстро? ⠀⠀⠀⠀Я взглянул на Эду, которая наблюдала за мной со слезами на глазах. Моя любовь к ней родилась не за один удар сердца, но теперь я понял, что она горела не менее яростно. Я подошел к Эде и показал ей нашу дочь. ⠀⠀⠀⠀— Кираз, — сказала Эда. — Твой папочка всегда будет любить тебя и заботиться о твоей безопасности. ⠀⠀⠀⠀Слова задержались у меня на языке, слова, которые я должен был произнести раньше, но они вновь застряли у меня в горле. Я поцеловал Кираз, потом Эду. ⠀⠀⠀⠀— Тебя, и Кираз, вас обеих. ⠀⠀⠀⠀Эда понимающе улыбнулась мне. Возможно, она действительно понимала, что я люблю ее. Когда-нибудь я признаюсь ей в этом. Нужно было только избавиться от этой крошечной нити, все еще привязывающую меня к моей вине, к моей клятве Селин. POV Эда Спустя шесть недель врачи решили сделать кесарево сечение. До конца срока оставалось еще восемь недель, но риск заражения стал слишком велик. Серкан не отходил от меня ни на шаг, когда мне разрезали живот. Его присутствие, успокаивающий взгляд, абсолютный контроль и сила, которые он излучал, очень помогли мне. Я знала, что рядом с Серканом все пройдет гладко. Как будто только одной своей силой воли он мог все исправить. Серкан может заставить вас поверить, что он контролирует ситуацию, даже когда это не так. Он держал меня за руку во время всей операции, и, когда раздался первый крик, он взглянул мне в глаза, прежде чем мы вместе повернулись к нашей малышке, сморщенной и испачканной, когда медсестра показала нам ее. Я отпустила руку Серкана. — Иди к нашей дочери. Ступай. Кажется, ему не хотелось отходить от меня, но, поцеловав меня в лоб, он выпрямился и направился к другому концу операционного стола. У Серкана даже не дернулся ни один мускул от такого количества крови, но я другого и не ожидала. Если медсестры и врачи и удивились его спокойствию, то им удалось это скрыть, или, возможно, они поверили слухам о Серкане, в которых его называли высокопоставленным боссом мафии. Конечно, никто никогда не подтвердит эти подозрения. Через несколько минут медсестра вручила ему нашу дочку, завернутую в одеяло. В руках Серкана она казалась крошечной, когда он смотрел на нее самым нежным взглядом, какой я когда-либо видела. В нем тут же появилось что-то свирепое, заменившее нежность, когда он поднял глаза и увидел, что медперсонал и врачи наблюдают за ним. Я поняла, что наша дочь будет в безопасности. В глазах Серкана читалась решимость защитить и уничтожить все и вся, что могло навредить ей. Отведя взгляд от медицинского персонала больницы, Серкан с дочерью на руках приблизился ко мне и опустился на стул рядом с моей головой, чтобы показать мне нашу малышку. Я знала, что врачу придется вскоре забрать ее. Она проведет несколько дней в инкубаторе, прежде чем сможет вернуться домой вместе с нами. — Она такая красивая, — прошептала я. Меня не заботило, что врачи накладывали мне швы, или что мы с Серканом были не одни. — Она такая же, как ты, — тихо сказал Серкан. Я провела пальцем по ее щеке. Она уставилась на меня стеклянным взглядом. Ее волосы были такими же светлыми, как у Серкана, хоть и все еще спутанными. Она была очень крошечной, и мне хотелось защитить ее любой ценой. — Кираз, — произнесла я, впервые назвав ее по имени, которое мы с Серканом выбрали всего несколько дней назад. — Твой папочка всегда будет любить тебя и заботиться о твоей безопасности. Серкан поцеловал в лобик Кираз, а затем меня. — Тебя и Кираз, вас обеих. Я взглянула в его глаза, и слезы, которые я до этого момента с успехом сдерживала, наконец нашли выход. *** Я со вздохом опустилась в наполненную горячей водой ванну. Кираз наконец заснула в своей кроватке, и Габи должна была провести ночь вместе с ней в детской, чтобы проследить, что с ней все будет в порядке. У Серкана была встреча с моим отцом в кабинете. Хотя я подозревала, что внезапное увеличение коротких встреч было результатом желания моего отца видеть Кираз как можно чаще. Он определенно не разделял разочарование Мехмета Болата тем, что получил внучку вместо внука. С рождения дочери прошло всего пять недель, и я уже с трудом могла представить, каково было без нее. Но сегодня мне нужно немного времени для себя... и для Серкана. К счастью, у Кираз наступил период долгих отрезков непрерывного сна, она иногда спала больше пяти часов, не просыпаясь. Я откинула голову на бортик ванны и закрыла глаза, расслабляясь впервые за этот день. Мои пальцы зудели от желания скользнуть между ног, чтобы снять напряжение, но я удержалась. Прошло несколько месяцев со времени нашей последней близости с Серканом, и сегодня я собиралась это изменить. Серкан был само терпение, но от меня не укрылось, что у него стало уходить больше времени на то, чтобы принять душ. Мне не нужно было гадать, чем он там занимается. Теперь, когда мои швы рассосались, я не могла дождаться, когда снова буду с ним. Только в этот раз все будет иначе. Впервые я поняла, что он любит меня, когда он занялся со мной любовью, даже если Серкан никогда не произнес этого слова вслух. То, как он смотрел на нас с Кираз, стоило дороже всех признаний в любви в мире. — Эда? — позвал Серкан. Я услышала, как он вошел в спальню, а мгновение спустя оказался в ванной. Его взгляд задержался на холмиках моей груди, покрытых пеной. В своем темно-сером жилете и брюках он смотрелся дьявольски сексуально. Две верхние пуговицы его белоснежной рубашки были расстегнуты, а рукава закатаны, обнажая крепкие мышцы. — Я проверил Кираз. Она спит. Габи напевает ей колыбельные. — Это замечательно, — сказала я, улыбаясь. По предложению Серкана мы перенесли детскую в ту комнату, которую он когда-то делил со своей первой женой. Учитывая, что она находится через три двери от нашей спальни, мне не пришлось бы беспокоиться о том, что Габи может нас услышать. Глаза Серкана были практически прозрачными от желания, но он просто застыл в дверях. Его самообладание было непревзойденным, что немного разочаровывало. — У тебя усталый вид, — осторожно сказал он. — Хочешь немного отдохнуть? — Его тело говорило совсем другое. Растущую выпуклость в брюках трудно было не заметить. Я с улыбкой покачала головой и выпрямилась, позволяя воде и пене стекать по моему обнаженному телу, когда встала перед Серканом. Его взгляд оставил обжигающий отпечаток на моей коже, когда скользнул вниз к развилке между моих бедер. Моя рука дернулась, чтобы прикрыть тонкий, но ярко красный шрам от кесарева по низу моего живота. До сих пор мне всегда удавалось скрыть его от взгляда Серкана. Врач сказал, что со временем он побледнеет, но никогда не исчезнет полностью. Приблизившись ко мне, Серкан мягко отодвинул мою руку, открывая мой шрам. — Не прячься от меня. — Я боюсь, что тебе будет неприятен вид моего шрама. Серкан хрипло рассмеялся. Он обхватил меня за талию. В его глазах читался собственнический голод. — Ты похожа на богиню, Эда. Твой шрам не сделает тебя менее желанной. Или ты считаешь мои шрамы отталкивающими? У меня их множество. — Нет, конечно нет. Но ты мужчина. Для женщин все по-другому. Серкан осторожно погладил мой шрам. — Он делает тебя еще красивее в моих глазах, потому что я знаю, откуда он у тебя. Я положила руки ему на плечи, намочив рубашку, но Серкан, кажется, не возражал. Его глаза блуждали по моему телу. Я наклонилась вперед и поцеловала его. — Ты нужен мне, Серкан. Ты так сильно мне нужен. В глазах Серкана пылало желание. — Ты уверена? Ты достаточно оправилась? Я не хочу сделать тебе больно. Мое сердце разрывалось от любви к нему. То, что он сначала спросил меня, вместо того, чтобы бросить на кровать и взять, как ему того хотелось, много значило. Одной рукой он уже нежно поглаживал полушария моей попки, что очень отвлекало. — Ты не сделаешь, — ответила я. — Главное — не торопиться, и все будет в порядке. Последнее, чего мне хотелось, — делать что-то неторопливо. Я жаждала сорвать с Серкана одежду, облизать каждый дюйм его кожи и заставить его врезаться в меня снова и снова. Серкан ничего не ответил, но помог мне выйти из ванны и завернуться в пушистый халат. Он растирал меня сквозь толстую ткань, пока моя кожа не высохла, а дыхание не участилось. Серкан подхватил меня на руки и отнес в спальню, где опустил на кровать. Мои пальчики на ногах поджались в предвкушении, когда он посмотрел на меня сверху вниз. Он медленно забрался на кровать и потянул за пояс моего халата. Рывок, и полы халата распахнулись, открывая меня для его глаз. — Такая красивая, — сказал он хрипло. — Я скучал по твоему вкусу. Одни его слова вызвали прилив возбуждения у меня между ног, и я приподняла бедра в молчаливом приглашении. Серкан ухмыльнулся, затем опустил голову и начал целовать мою грудь и живот. Я одеревенела, когда его губы коснулись моего шрама, и не потому, что было больно. Но Серкан не отступил. Кажется, мое содрогание вызвало у него решимость обратить особое внимание на эту часть моего тела. Он поднял на меня глаза и еще раз поцеловал шрам. Этот безжалостный взгляд не отпускал меня до тех пор, пока мои мышцы, наконец, не расслабились под его губами. Вслед за еще одним быстрым поцелуем он спустился ниже, раздвинул мои ноги, а затем погрузился языком между моих складок. Я вскрикнула, уже находясь так близко к краю, что чувствовала, как мышцы ног напрягаются в предвкушении. После нескольких его поглаживаний и нежных укусов меня накрыл оргазм. — Серкан! — Я запустила пальцы ему в волосы, прижимая к себе и качаясь на волнах удовольствия, которое он мне дарил. Серкан поднял голову и оставил поцелуй на внутренней стороне моего бедра, прежде чем сесть. Я сделала то же самое, потянувшись к его жилету и стягивая тот с плеч, затем принялась расстегивать его рубашку дрожащими руками. — Встань, — скомандовала я задыхающимся шепотом. Серкан подчинился, удивленно сверкнув глазами. До половины стянув с него брюки, я позволила его твердой длине вырваться на свободу. Я не отрываясь смотрела на Серкана, когда взяла в рот его член, ощущая на языке солоноватый привкус его предэякулята, когда он скользнул мне в горло. Серкан застонал, сделав несколько движений туда и обратно из моего рта, прежде чем сделать шаг назад, остановившись вне пределов моей досягаемости. — Как бы приятно это ни было, я чувствую, что очень скоро кончу, если ты продолжишь в том же духе. Ты даже представить себе не можешь, как сильно я хочу тебя. Серкан протянул руку, и я приняла ее без колебаний, позволив ему поднять меня на ноги. Он скинул халат с моих плеч, и тот растекся вокруг моих ног, а в следующий миг я уже была в объятиях Серкана, который прижимал меня к своему твердому, теплому телу. Он двинулся вместе со мной назад, пока мои ноги не уперлись в кровать, и я не упала на мягкий матрас. Серкан опустился рядом со мной. Я нахмурила брови в замешательстве, когда он развернул меня на бок. — Что ты делаешь? Он скользнул позади меня, прижимаясь грудью к моей спине, его эрекция упиралась мне в бедро. — Мы попробуем новую позу. Тебе так будет легче, и мой вес не будет на тебя давить. — Хорошо, — согласилась я дрожащим от волнения голосом. — Твоя таблетка уже действует? Я быстро кивнула. Серкан уткнулся носом мне в шею, пробежавшись рукой по моей груди, вниз по животу, пока не скользнул между ног. Он погрузился в меня одним пальцем, затем вторым, вырвав из меня стон. — Ты готова, — прорычал Серкан. Я была более чем готова. Я отчаянно в нем нуждалась. Все тело изнывало без него. Серкан провел рукой по внутренней стороне моего бедра, затем подцепил ладонью колено, приподняв мою ногу, пока ступня не встала на кровать, а ноги не открылись в широкой В (v). Он притянул меня еще теснее к своему телу, обнимая и направляя свою эрекцию к моему центру. Затем медленно ввел в меня головку, и я зажмурилась от ощущения растяжения. Серкан обхватил ладонью мою грудь, целуя местечко у меня за ушком и проталкиваясь дюйм за дюймом. Когда он наполнил меня до краев, воздух в моих легких закончился. — Боже, Эда, ты такая тесная, — резко выдохнул Серкан. Перерыв был слишком долгим, и мне пришлось снова привыкать к его размеру. Серкан замер, наши тела слились вместе, его член растягивал меня. Серкан поглаживал мое бедро и живот. — Ты в порядке? Я оглянулась на него через плечо и поцеловала в губы, прежде чем отстраниться и прошептать: — Я скучала по тебе. — Серкан провел пальцами по моим складкам и начал нежно вырисовывать круги на моем чувствительном бутоне. — Пожалуйста, двигайся, — практически умоляя, простонала я. И Серкан задвигался. Он вышел почти полностью и скользнул обратно. Когда мои внутренние мышцы расслабились, он взял восхитительно медленный ритм. Мы ощущали себя единым целым, двигаясь в унисон. Наше дыхание ускорилось, как и толчки Серкана, но он держал меня в объятиях, прихватывая губами мое горло. Не знаю точно, как долго мы занимались любовью, удовольствие медленно росло, пока я не вонзилась пальцами ног в матрас, отчаянно нуждаясь в освобождении, и, когда оно, наконец, наступило, мои сокращающиеся мышцы забрали Серкана вместе со мной, и он излился в меня с хриплым стоном. Он не стал выходить из меня сразу после, а вместо этого притянул меня еще теснее в свои объятия. Мое дыхание медленно восстанавливалось, в то время как Серкан прокладывал дорожку поцелуев по моей шее до тех пор, пока не поймал губами мочку моего уха. Я застонала и выгнулась навстречу, когда он снова начал играть пальцами между моих бедер. — Как насчет еще одного раунда? — хрипло спросил он. Меня не хватило на большее, чем просто кивнуть, в то время как другой рукой Серкан потянул меня за сосок, и я ощутила, как его член снова начал твердеть во мне. Он вышел из меня, отчего я смущенно посмотрела на него. Нежно погладив меня по попке, он сел и раскинул руки, приглашая в объятия. — Еще одна новая позиция? — возбужденно спросила я. Член Серкана был настолько тверд, что почти упирался в его упругий живот. Я подползла и, присев на корточки, медленно опустилась на него. Я обняла Серкана за шею, из-за чего мы прижались друг к другу грудью. Обхватив мою задницу руками, Серкан направлял меня вверх и вниз по своей эрекции. — Смотри на меня, — хрипло потребовал он. Я распахнула глаза, встретившись с его обжигающим взглядом. — Мне нравится смотреть в твои глаза, когда я в тебе. Мы сплели наши взгляды, в то время как наше дыхание ускорялось, мои движения превращались в дрожь, даже когда я закричала в своем освобождении, а Серкан с хриплым стоном последовал за мной. В его взгляде было все то признание в любви, которое мне было так нужно, когда мы прижимались друг к другу, не желая отрываться даже сейчас, когда были истощены и удовлетворены. Серкан медленно откинулся на спину, увлекая меня за собой, так что я вытянулась на нем. Глупая улыбка расползалась по моему лицу, когда я посмотрела вниз на Серкана, на его спутанные волосы, проступившую щетину, беззащитное выражение лица. Уткнувшись лицом ему в шею, я прошептала: — Я люблю тебя. Обхватившие меня руки Серкана сжались, и он поцеловал меня в макушку. Я закрыла глаза, прислушиваясь к какофонии стука наших сердец. Так мы пролежали долго. Мне совсем не хотелось шевелиться, но в конце концов мы оказались под душем. Затем мы на цыпочках прокрались в детскую. Габи сидела в кресле-качалке, читая книгу, но тут же встала, завидев нас. — Можешь идти, — прошептала я. — Мы останемся с ней до утра. Габи кивнула и вышла, беззвучно закрыв дверь. Кираз лежала в своей кроватке, сжав свои крошечные ручки в кулачки, а лицо ее было безмятежно. Она была все еще маленькой, но очень выросла с тех пор, как нам разрешили забрать ее домой из больницы две недели назад. Я на цыпочках подошла к ее кроватке и положила руки на край. Мне не терпелось погладить ее румяную щечку, но я не хотела будить ее. Мне нравилось наблюдать за ней в эти моменты покоя. Я никогда не чувствовала себя более умиротворенно. Серкан подошел ко мне сзади и обнял за талию, прислонившись своей головой к моей. — Я никогда не позволю, чтобы что-нибудь случилось с тобой или с Кираз. Я буду защищать вас до последнего вздоха. Я знала, что он так и сделает. На это потребовалось время, и мы столкнулись с определенными препятствиями по пути, но наконец у меня было то, чего я всегда хотела: муж, который заботился обо мне, и прекрасный ребенок, которого мы оба любили больше всего на свете. Кажется, я наконец-то добралась туда, где и должна была быть.