Связанные долгом

Серкан не извинился. Ни через день, ни через несколько недель после нашей ссоры. Наверное, это не должно было стать неожиданностью. Я пошла на свой десятинедельный осмотр к гинекологу в компании с Биби. Я даже не стала говорить о нем Серкану. Если он желает игнорировать тот факт, что я беременна, это его проблемы. Через неделю после приема у врача к нам приехали сестра Серкана Инес и ее муж Пьетро. После свадьбы я видела Инес только пару раз, так как четыре недели назад она родила своего третьего ребенка. Готовила обед Зита, потому что большую часть времени я чувствовала себя слишком уставшей. — Можно мне ее подержать? — спросила я, когда Инес достала дочку из автокресла. Она вгляделась в мое лицо, а затем протянула мне малышку, которая пускала маленькие пузыри изо рта и выглядела несказанно очаровательно. Близнецы ссорились где-то на заднем плане, но я не могла оторвать глаз от мягкого тельца девочки в моих руках. Я понесла ее в гостиную, сюсюкая с ней по пути, и, когда подняла глаза, увидела, что Серкан наблюдал за мной с чем-то похожим на тепло во взгляде. Я сразу же отвела глаза. Немного позже, после ужина, мы с Инес пошли поболтать в библиотеку, пока мужчины и близнецы остались в гостиной. Инес принялась кормить дочь грудью, а потом уставилась на меня знающим взглядом. — Ты беременна, не так ли? — Как ты узнала? Мы еще никому не говорили, — не то чтобы я не хотела, но это будет решение Серкана, если он пожелает обнародовать новость. — За ужином ты не притронулась к вину, и ты все время прикасалась к своему животу. Я покраснела. — Я не знала, что это так явно. — Наверное, не для мужчины. По тебе пока не заметно. — Пожалуйста, не рассказывай об этом своим родителям. Я не думаю, что Серкан хочет, чтобы люди узнали. Инес покачала дочь, когда та начала капризничать. — Почему? Странно думать, что это случится менее чем через год. Я пожала плечами. — У вас двоих проблемы? Разве он не рад, что ты беременна? — Мне кажется, ему нужно время, чтобы привыкнуть к этой мысли. — Он сделал какую-то глупость, да? Он мой брат. Я знаю, что он может быть очень упрям. — Упрямство даже близко не описывает его. Он когда-нибудь извинялся перед тобой, если что-то не так сделал? — Нет, — рассмеялась Инес. — Иногда я думаю, что он просто не умеет говорить подходящие слова. Большую часть времени он пытается игнорировать проблему, пока я не сдаюсь и больше не ожидаю от него извинений. Знакомо звучит. — Юбилей смерти Селин через неделю. — О, — произнесла я, моментально оцепенев. Я совсем забыла об этом. — Я просто подумала, что ты должна знать. В этот день Серкан всегда пребывает в ужасном настроении. Может быть, тебе стоит попытаться не попадаться ему на глаза. Это не будет проблемой. *** Моя утренняя тошнота окончательно прекратилась, и физически я чувствовала себя замечательно. Выходя из гостевой спальни в день смерти Селин, первого июня, я ожидала, что Серкан либо не будет дома, либо он засядет в своем кабинете, поэтому резко остановилась, когда увидела, что дверь в комнату, где он хранил старые вещи Селин, открыта. Я слышала, как он там рылся. Рассматривал старые фотографии, на которых они вместе? Я вспомнила, что говорила Инес: что должна оставить Серкана в покое, — но прошло уже больше пяти недель с тех пор, как я переехала из нашей спальни. Я скучала по нашей близости. Однако гордость пригвоздила меня к месту. Дверь открылась, и в проеме показался Серкан с коробкой в руках. Я виновато улыбнулась. — Прости. Я не хотела... — я замолчала, не зная, что сказать, и перевела взгляд на коробку у него в руках. — Что ты делаешь? — Собираюсь увезти эти коробки из дома. — Все? Он кивнул. — Энцо с Тафтом потом разберут мебель и выбросят ее. Я сглотнула — Зачем? — Мы можем найти этой комнате лучшее применение. Здесь можно сделать отличную детскую. У меня ком встал в горле. — Ты прав. Но у нас нет мебели для детской. Серкан прочистил горло. — Ты можешь пройтись по магазинам в ближайшее время. — Одна? — Я мог бы поехать с тобой. Я кивнула. — Если это то, чего хочешь ты сам. Серкан не ответил. Почему он не мог попытаться сделать все проще для нас обоих? Или он считает, что от радостного облегчения я упаду к его ногам? Он даже не извинился. Это был первый раз, когда он признал, что мы собираемся стать родителями, и то только косвенно. Он даже не признал, что является отцом моего ребенка. — Помочь тебе перенести вещи? — Я кивнула на коробки, сложенные в комнате за его спиной. — Нет. Ты не должна поднимать ничего тяжелого. — У меня ещё не такой большой срок. — Снова тишина и выражение лица, которое я не смогла прочитать. Я развернулась, чтобы спуститься вниз и позавтракать. — Эда, я хочу, чтобы ты вернулась в нашу спальню. Я остановилась. Это была просьба, сформулированная как приказ. Он не извинялся. Несмотря на это, я услышала свой ответ: — Хорошо. Тем же вечером я вернулась в нашу спальню, и, когда руки Серкана начали поглаживать мне спину и спустились ниже, он прошептал: — Я хочу тебя. Кивнув, я расслабилась под его прикосновениями. *** Спустя несколько дней, когда ехала от Биби, я попросила Энцо отвезти меня в аптеку, чтобы купить что-то от токсикоза, вспыхнувшего в последние дни с новой силой. Как обычно, Энцо остался в машине, чтобы предоставить мне личное пространство. Биби также просила купить для нее тест на беременность, потому что подозревала, что беременна, но ей не хотелось, чтобы узнал Томмазо; он может только разозлиться, если ее подозрения не оправдаются. Этот мужчина ее не заслуживал. Я прогуливалась возле полки с тестами на беременность, когда кто-то прошептал: — Эда. Я медленно повернулась на откуда-то знакомый мне голос. Шок пригвоздил меня к полу, когда я уставилась в лицо своему первому мужу. Волосы у него стали длиной до плеч и гораздо светлее, чем раньше. Он был в очках, в которых здесь не было необходимости, и прибавил в весе. Его практически невозможно было узнать, особенно из-за того, как он оделся: словно студент колледжа, который выпрыгнул из постели, не задумываясь о том, что надеть. Это был хороший маскарад. — Каан? — спросила я дрожащим голосом, чувствуя, что сейчас упаду в обморок. Я не верила своим глазам и тому, что он действительно стоял сейчас передо мной, живой и невредимый. Как такое возможно? Они нашли его тело — обгоревший труп без головы. — Тсс, — быстро произнес он. — Не так громко. Каан шагнул ко мне и сжал в крепких объятиях. Поначалу я одеревенела, но затем расслабилась и провалилась в них. — Нам нужно спешить. Я видел твоего телохранителя в машине у входа. Не хочу, чтобы он что-то заподозрил и вошел. Слезы жгли мне глаза. Я откинула голову назад и глазами жадно осмотрела родные черты его лица. — Ты жив. Он улыбнулся. Почти незаметно. — Да. — А Фрэнк знает? — Да, вот почему он хотел с тобой встретиться. Я его послал. — Почему он не сказал мне? — Потому что я хотел, чтобы он сначала выяснил твою преданность. Мою преданность? Неужели Каан волновало, что я расскажу об этом Серкану? Я нахмурилась. — Каан, у тебя есть Фрэнк. Как же он? Ты гей. — Я знаю, — ответил он и отвел глаза. — Но ты могла бы стать исключением. Фрэнк не будет возражать, если я стану тебе мужем. Он не против делиться. Я моргнула, едва не рассмеявшись. — Ты хочешь что... любовный треугольник? — Я даже не могла подобрать для этого названия. Предложенное было слишком нелепо, чтобы даже задуматься об этом. Каан одарил меня самой милой улыбкой. Той самой, что возвращала воспоминания о нашей совместной юности, той, что раньше позволяла ему манипулировать мной бесчисленное количество раз. — Теперь я замужем за Серканом. Ты уже не мой муж. Тебя объявили умершим. — Но ты не можешь быть замужем за Серканом, если я не умер, поэтому наш брак по-прежнему действителен. — Ты же понимаешь, что Серкан вряд ли согласится с твоим безумным предложением, верно? — спросила я. Это был сюрреализм. Может, разговора нет, и я сплю или мечтаю? — Да. Он не допустит этого и убьет меня, если узнает, что я жив. Вот почему мне нужна твоя помощь. Мои кости налились свинцом от страха. — Какого рода помощь? — Я знаю, что ты не хотела выходить за Серкана. Он всегда был холодным ублюдком. Ты не можешь стать с ним счастливой. — Каан, — сказал я умоляюще. — Выкладывай. — Когда я решил вернуться в Чикаго, то связался с несколькими моими бывшими друзьями, которым не сильно нравится то, как Болат управляют Синдикатом, особенно Серкан с его новыми правилами. Я сказал им, что подделал свою смерть, потому что меня достало служить под руководством Болата. Они приветствовали меня с распростертыми объятиями. Они хотят перемен так же сильно, как и я. Серкан стал Капо недавно. Это идеальный момент, чтобы устроить переворот. Я сглотнула, страшась услышать, к чему он клонит. — Кто эти друзья? Каан покачал головой. — Я не могу тебе сказать, но они желают Синдикату только добра. Как только они придут к власти, я смогу благополучно вернуться и снова стать частью Синдиката. — Ты рассказал им, что ты гей? — Пока нет, но со временем расскажу. — Они не примут тебя. — Я буду беспокоиться об этом, когда придет время. Главное, что я снова смогу жить в Чикаго, вернусь к тебе. — Что тебе нужно, чтобы я сделала? — тихо спросила я. — Для нас слишком рискованно напасть на Серкана открыто. Мы не хотим явной войны. Как только Серкан перестанет быть помехой на нашем пути, все встанет на свои места. От старика Мурата Болата будет легче избавиться, как только его сын погибнет. Но ты нужна нам для нашего плана. — Каан вытащил из кармана небольшой флакон, оглянулся в проход, но мы были единственными посетителями, кроме пожилой женщины у прилавка, беседующей с аптекарем. Он протянул мне флакон. — Ты единственная, кому я достаточно доверяю, чтобы просить об этом, и у кого есть прямой доступ к Серкану. — Что это? — прошептала я, хотя уже знала ответ. — Это яд, Эда. Все, что тебе нужно сделать, это подлить его в напиток Серкана, и ты избавишься от него. Я попятилась, но Каан удержал меня. Мой желудок скрутило. — Ты хочешь, чтобы я убила своего мужа? — Я твой муж, Эда. — Каан схватил меня за руку и притянул к себе с просящим выражением лица. — Он любит тебя так, как я? Он вообще о тебе заботится? Мы знаем друг друга всю жизнь. Я не могла дышать. Я пыталась найти в глазах Каана признак того, что он шутит, но не находила. Он протянул флакон. — Возьми его. Я схватила флакон и взглянула на бесцветную жидкость. — Он не заметит. Яд без вкуса и запаха, не переживай. Я все еще не убрала пузырек в карман. Мне казалось, что я не могу пошевелить ни одним мускулом. — Он быстро действует. Это мышечный релаксант. Он просто останавливает работу легких и сердца. Быстрее, чем он заслуживает. — Ты правда хочешь, чтобы я кого-то убила? — Мой голос был почти безжизненным. — Если что-то пойдет не так, и меня схватят, они убьют меня. — Или, если точнее, Серкан, вероятно, убьет меня сам после такого предательства. — Ты слишком умна, чтобы попасться, Эда. И, как только он умрет, мы без промедления возьмём власть в свои руки. Ты будешь под моей защитой. Все будет хорошо. — Каан наклонился и слегка коснулся моих губ своими. Я была слишком ошарашена, чтобы отстраниться. Медленно я положила пузырек в свою сумку. — Ты должна это сделать сегодня вечером. Чем скорее мы нападем, тем лучше. Я не хочу рисковать, оставаясь в Чикаго так долго. — А Фрэнк обо всем этом знает? — Я должна была спросить, должна была узнать. Я боролась со слезами, которые наполняли мои глаза. — Да. На самом деле это была его идея. Он считает, что это безопаснее, чем рисковать, нападая с оружием. Серкан чертовски хороший стрелок, и этот ублюдок нигде не бывает без охраны, кроме дома, — сказал Каан и улыбнулся мне. Я была для него средством для достижения цели. В очередной раз. Раньше он использовал мои чувства к нему, чтобы заманить меня в фиктивный брак, а теперь захотел манипулировать мной, чтобы убить моего мужа. Может быть, мне стоило попытаться поговорить с ним, но, как только я начну, он перестанет мне доверять, снова исчезнет и снова нападет на Серкана. Это слишком большой риск. — Мне было бы спокойнее, если бы я знала имена твоих друзей. Тебе я доверяю, но что насчет них? — Я им доверяю. Я умоляюще посмотрела на него. Каан убрал прядь волос с моего лица. Жест был таким нежным и любящим, что заставил меня растеряться от эмоций. Каан, должно быть, понял это, потому что кивнул. — Я могу сказать тебе одно имя, но остальные останутся в секрете, пока все не утрясется. — Хорошо. — Раффаэле. Ты знаешь его по казино, верно? О, я знала Раффаэле. И он был последним человеком в Синдикате, который когда-либо примет гомосексуализм Каана. — Да. Я была близка к тому, чтобы разрыдаться. Чтобы скрыть это от Каана, я сделала вид, что смотрю на часы. Убедившись, что могу контролировать свои эмоции, я подняла глаза. — Так ты сделаешь это сегодня вечером? — спросил Каан с нетерпением. — Ради меня, ради нас? Я похлопала по своей сумке, где был спрятан флакон с ядом, затем подняла руку и погладила Каана по щеке. — Я люблю тебя с четырнадцати лет. Я была так счастлива, когда мы поженились. Каан улыбнулся, в его глазах читалось абсолютное удовлетворение. — Я знаю, Эда. Я должен был стать тебе лучшим мужем. «Да, ты должен был». — Но скоро все изменится. И на этот раз все будет лучше. Я кивнула. «Нет, не будет». Я сделала шаг назад. — Мне нужно вернуться в машину, пока Энцо не начал беспокоиться. — Здесь мой номер. Позвони, как только дело будет сделано, хорошо? — Он сунул мне в карман клочок бумаги. Я снова кивнула. — Попрощайся с Серканом от меня, — подмигнул Каан. Он все еще был так уверен в своей власти, которую когда-то имел надо мной, но я теперь уже не та наивная девочка, что была раньше. Повернувшись, я медленно вышла из аптеки и вернулась в машину. «Прощай».