Связанные долгом

Не знаю точно, что меня разбудило, но, когда я открыла глаза, солнце еще не встало. Небо вдалеке уже светлело и предоставляло достаточно света, чтобы различить окружающие меня предметы, но и только. Серкан лежал, прижавшись к моей спине и уткнувшись лицом мне в плечо, его дыхание согревало мою кожу. От этого было жарко, но я не отодвинулась. Впервые я проснулась, когда Серкан еще был в постели и держал меня в объятьях. Возможно, его подсознание приняло то, что он сам не мог, — что он хочет быть рядом со мной. Я пыталась дышать ровно, чтобы казаться спящей и не разбудить мужа. Должно быть, я снова задремала, потому что проснулась, когда Серкан отодвинулся от меня. Я осторожно прислушивалась, но с постели он не встал, а просто откатился во сне, если его ритмичное дыхание служило каким-то признаком. Я медленно перевернулась на другой бок, чтобы можно было его видеть. Серкан лежал на спине, закинув руку за голову, простыни прикрывали его восхитительные бедра. Я осторожно приподнялась на одной руке, стараясь не издать ни единого звука. Пальцы чесались от желания пригладить его светлые волосы, пощекотать кубики его упругого пресса, проследить за дорожкой волос от пупка до его эрекции. Я неуверенно протянула руку и легко провела пальцами по его волосам. Серкан молниеносно вскинул руку, больно схватив меня за запястье. Он тут же сел, и его глаза встретились с моими, я сжала губы. Резким движением муж отпустил мое запястье. Покосившись вниз, я потерла уже формирующиеся на нем синяки. Серкан коснулся моей обнаженной талии, прикосновение его руки было теплым и легким на моей коже. — Я сделал тебе больно? — в его голосе слышалась серьезная озабоченность. Я удивленно уставилась на него. — Все нормально. Это я тебя напугала. Серкан взял мою руку и осмотрел следы, оставленные его крепкой хваткой на моем запястье, легко касаясь большим пальцем моей кожи. — Я отвык просыпаться рядом с кем-то. Это было самой личной вещью, которой он когда-либо делился со мной. Я должна была перестать копать глубже в желании большего. — Я знаю. Все нормально. Ты привыкнешь к этому. Он поднял взгляд, но его пальцы не переставали легко поглаживать мое запястье. — Вы с Кааном спали вместе? — В начале, да. В основном это было для создания видимости. У нас тогда еще была прислуга, и мы не хотели, чтобы она стала что-то подозревать. Сначала это было похоже на ночлег с другом, но со временем становилось все более неловко, особенно когда он приходил домой, пропахший своим любовником. Поэтому он уволил прислугу, и мы стали спать в отдельных комнатах. Его глаза задержались на моей обнаженной груди. — Не могу представить, как может мужчина смотреть на тебя и не хотеть быть с тобой. Я затрепетала от счастья, но решила сохранить легкий настрой в разговоре, беспокоясь, что более эмоциональный ответ снова заставит Серкан закрыться. — Я думаю, Каан то же самое сказал бы о тебе. Полагаю, ты мог бы быть в его вкусе. Серкан рассмеялся, и его лицо смягчилось. — Это не то, о чем бы мне хотелось думать. Я улыбнулась. — Полагаю, что нет, — я сделала паузу и спросила: — Как бы ты поступил, если бы к тебе пришел один из твоих людей и признался, что он гей? — Я бы сказал ему держать это в тайне и бороться с этим. — Люди не выбирают быть геями. Они или геи, или нет. Ты заставишь своих людей жить во лжи. — Они могут жить во лжи, или им придется жить с последствиями. —Ты бы смог убить кого-нибудь за то, кого они любят? — Может, общество и прошло долгий путь, но мафия выстроена на традициях, Эда. В тот момент, когда я объявлю, что соглашаюсь с тем, что мафиози могут быть геями, в Синдикате разверзнутся врата ада. Это единственное изменение, которое я не смог бы протолкнуть. Мне не хотелось бы убивать кого-то, кто доверился мне, до тех пор, пока они хранят свой секрет. Я не сомневаюсь, что в Синдикате есть солдаты, которых привлекают мужчины, но они научились сдерживать себя. Они, скорее всего, женаты и живут во лжи, но пока делают это, они в безопасности. Мы все еще сидели рядом друг с другом, действительно общаясь при свете дня. Я потянулась к груди Серкана, слегка коснувшись кончиками пальцев его длинного шрама. Серкан сжал мое запястье, на этот раз нежно, и отдернул руку. Он спустил ноги с кровати и встал. Я смотрела, как он направляется в ванную, совершенно голый, и все же покрытый сотнями невидимых слоев, сквозь которые мне никогда не пробиться. Я опустила руку на колени. Вздохнув, тоже встала с постели. Не было смысла лежать в одиночестве, меня ждал напряженный день. Мой первый день в казино без Серкана, отчего было тревожно и радостно одновременно. Быстро приняв душ, я до смешного долго выбирала наряды: не хотелось выглядеть слишком сексуально, но и скрывать свою женственность тоже не хотелось. Я знала, что этим людям, особенно Раффаэле, не нравится, что теперь с ними будет работать женщина, а что еще хуже — станет их боссом, и я не намерена была облегчать им жизнь. Они должны были научиться общаться с сильными женщинами, и, если не смогут, это их проблема. Я выбрала темно-синюю юбку-карандаш длиной до колена, подходящие босоножки и белую блузку с круглым воротником и длинными рукавами. Заправив подол блузки за пояс, я уложила волосы в пучок, позволив нескольким прядям свободно спадать. Когда вошла в столовую, она была пуста. Я остановилась в дверях, взглянув на привычное место Серкана. Его газета лежала сложенной рядом с пустой тарелкой. Я вздохнула и направилась к своему стулу, когда дверь открылась, и вошла Габи, неся графин со свежевыжатым апельсиновым соком и кофейник. Она просияла, улыбнувшись мне. — Доброе утро, мисс... Эда. — Она виновато посмотрела на меня, но я только улыбнулась, радуясь встрече с дружелюбным лицом утром. — Я надеюсь, вы хорошо спали? Мои щеки предательски вспыхнули. — Да, спасибо. Она налила мне кофе и апельсинового сока. — Что желаете: яйца или блины? — Нет, я съем только круассан и немного фруктов. — Я кивнула на выпечку и фрукты перед собой на столе. Габи повернулась, чтобы уйти. — Подожди, — выпалила я, затем покраснела от того, с каким отчаянием это прозвучало. Габи посмотрела на меня широко раскрытыми глазами, как будто испугавшись, что сделала что-то не то и будет наказана. — Почему бы тебе не составить мне компанию? Габи застыла. — Только если ты сама хочешь. Мне бы хотелось узнать тебя получше. У нее на лице появилась застенчивая улыбка, но она не села. — Тебе вовсе не обязательно стоять. Садись. — Я выдвинула стул рядом с собой. Габи поставила графин и кофейник, прежде чем робко опуститься на стул. — Ты уже позавтракала? Габи поколебалась, потом покачала головой. — Тогда возьми датскую слойку. Здесь достаточно еды для нас двоих. Я взялась за корзинку и подвинула поближе к ней. Покраснев и пробормотав слова благодарности, Габи взяла шоколадный круассан. Я взяла один и себе, откусила и запила его глотком горячего кофе. Я хотела дать Габи немного времени, чтобы она смогла преодолеть свою нервозность. — Где ты живешь? Мне не дает покоя этот вопрос с тех пор, как ты рассказала мне свою историю. — О, я живу с Зитой и ее мужем. Они забрали меня почти сразу после того, как я начала работать на мистера Болата. — Они хорошо к тебе относятся? Всякий раз, когда я встречалась с Зитой, она сердилась или хмурилась и не походила на человека, который сможет позаботиться о такой девушке, как Габи, прошедшей через ад в подростковом возрасте. Габи торопливо закивала головой. — Да. Зита строгая, но она относится ко мне как к родной. — Она сунула последний кусочек круассана в рот и проглотила, прежде чем сказать смущенно: — Она начинает оттаивать по отношению к вам. Зите всегда требуется время, чтобы привыкнуть к новым людям. — Серьезно? Не похоже, что она стала обо мне лучшего мнения. Габи пожала плечами. — Не сомневаюсь, что она скоро изменит свое мнение. Я не могла ничего поделать с тем, что мне нравилась Габи. Она была сама доброта. Я посмотрела на свои часы. — Мне пора идти. Хочу приехать пораньше в свой первый рабочий день. — Удачи, — сказала Габи, поднимаясь со стула. — Я думаю, это здорово, что вы хотите работать. Вы единственная женщина в таком статусе, которая не стала засиживаться дома. То есть, я хотела сказать, что нет ничего плохого и в том, чтобы быть только женой. Я похлопала ее по плечу, чтобы дать понять, что не обижаюсь, а затем прошла вслед за ней в комнату прислуги, где Энцо пил кофе. Он сразу поднялся, увидев меня. — Ты можешь допить свой кофе. Спешить некуда, — кивнула я ему. Не обращая внимания на мои слова, он поднял свою чашку и одним глотком осушил ее. Зита бросала неодобрительные взгляды в мою сторону, что совершенно не походило на то, будто она оттаяла ко мне. Она еще ничего не сказала кроме короткого «доброе утро», но я точно знала, что ей очень хочется. — В мое время жена Капо никогда бы не подумала работать, — пробормотала она, вытирая столешницы, которые и так уже сверкали. — Времена меняются, — просто сказала я. — Покойная госпожа, да упокоит Господь ее душу, была довольна ролью хозяйки дома. Она посвящала свои дни тому, чтобы стараться сделать своего мужа счастливым и создать для него прекрасный домашний уют. — Зита, — резко оборвал Энцо. — Достаточно. Зита ткнула пальцем в его сторону. — Не смей со мной так разговаривать. — Может, нам стоит выдвигаться прямо сейчас, — позвала я Энцо. Мне не хотелось, чтобы они сражались из-за меня. Он кивнул, подхватил со стула свою кобуру и молча направился к гаражу. — Спасибо, что вступился за меня, — поблагодарила я, садясь в машину. — Зита должна проявлять уважение по отношению к вам. Вы жена Капо. Ему бы не понравилось, что кто-то обращается с вами так. — Возможно ли, что Серкан действительно не все равно? — Вы должны сказать ему. — Нет. Я могу справиться сама, но все равно спасибо, — покачала я головой. Энцо склонил голову, и оставшаяся часть пути прошла в молчании. К моему удивлению, Энцо не просто высадил меня возле казино, он последовал за мной внутрь и не отходил ни на шаг. У меня создалось впечатление, что Серкан мог приказать ему присматривать за мной. Я задавалась вопросом, было ли это из-за того, что он не доверял своим людям, что без Энцо они станут относиться ко мне подобающе, или из-за того, что он не доверял мне, как бы я чего не испортила. Ни один вариант не помог мне почувствовать себя увереннее. Лео удивился, увидев меня. — Я не ждал тебя так рано. Раффаэле и девушек еще нет. Пока нечего делать. Я сразу направилась в дальнюю часть зала, где располагались офисы. — Знаю, но я пока хочу почитать о наших крупных игроках. Полагаю, у вас есть документы и статистика по ним? Глаза Лео метнулись между мной и Энцо, который скрестил руки на своей бочкообразной груди, выглядя так, будто только и ждал возможности раздавить Лео голову. Кажется, между ними не было дружеских отношений. — Конечно есть. Сейчас принесу. Я села за свой стол, чувствуя себя не в своей тарелке, но, когда Лео вернулся с папками, заполненными бумагами, я подняла голову и жестом показала ему положить их на стол. — Я просмотрю их. Пожалуйста, дай мне знать, когда появятся Раффаэле и девушки, чтобы я могла поговорить с ними. Лео кивнул и молча вышел. Энцо помедлил, но затем тоже вышел и закрыл за собой дверь. Я откинулась на спинку кресла и окинула взглядом свой кабинет без окон, потом взяла первую папку, твердо намереваясь вызубрить все, что мне нужно было знать, чтобы хорошо справиться с работой. Мне не хотелось разочаровать Серкана. Я знала, что он рискует навлечь на себя гнев многих мафиози, позволяя женщине выполнять эту работу. *** У меня пекло глаза от сухого воздуха кондиционера, и я просмотрела всего лишь две папки, когда в дверь постучали. — Войдите, — хрипло отозвалась я. Я прочистила горло, когда дверь открылась, и Энцо просунул голову: — Пришел Раффаэле. Мне впустить его? Я сдержала улыбку. Так Энцо теперь мой секретарь? — Да, спасибо. Энцо широко распахнул дверь. Раффаэле шагнул внутрь с испепеляющим взглядом в направлении Энцо, который ответил ему тем же. Энцо закрыл дверь и встал перед ней, скрестив руки и глядя на Раффаэле. — Ты что, не можешь поговорить со мной без своего сторожевого пса? — спросил тот с гадкой ухмылкой. Я встала. На своих высоких каблуках я была с ним одного роста и сразу почувствовала себя более уверенно. — Могла бы, но не стану, — ответила я, и это звучало так, как будто было моим решением, а не приказом Серкана. Раффаэле, казалось, был ошеломлен, но быстро пришел в себя. — Ты хотела поговорить со шлюхами. Они готовятся в своей раздевалке. — Хорошо. Веди. Раффаэле молча вышел и направился к двери, ведущей из основного зала. Энцо следовал за нами. Стучать Раффаэле не стал, а просто распахнул дверь. Несколько девушек удивленно ахнули, но, увидев, кто это, успокоились. По-видимому, они привыкли к такому поведению с его стороны. Раффаэле издевательски театрально махнул рукой, приглашая меня в раздевалку. — Осторожно, — прошипел Энцо, близко наклонившись к лицу Раффаэле. — Или ты хочешь потерять еще один палец? Серкан не позволит тебе пришить его обратно. Раффаэле покраснел, но не решился сказать в ответ какую-нибудь гадость, хотя по выражению его лица было ясно, что он очень хотел. Я сделала шаг в раздевалку и остановилась. — Ничего, если я поговорю с вами недолго? — спросила я собравшихся девушек. Их было десять, разного возраста: от позднего подросткового — по крайней мере, я на это надеялась — до максимум тридцати лет. Некоторые из них удовлетворяли вкус тех, кому нравилась соседская девчонка, чирлидерша, в то время как другие были более экзотичными. Почти все они щеголяли силиконовыми сиськами. Выражения их лиц разнились от подозрительного беспокойства до откровенного испуга. Словно в режиссированной постановке, они искали глазами Раффаэле, молча спрашивая у него разрешение. Я видела, насколько он наслаждался этим, по его самодовольной ухмылке и по тому, как он гордо напыжился. — Я хочу поговорить с девушками наедине, — твердо сказала я ему. — Но... — Никаких «но», — сказала я, и Энцо тут же схватил Раффаэле за воротник и вытолкнул наружу, а затем сам последовал за ним и закрыл дверь, чтобы я осталась наедине с девушками. Я сосредоточила все свое внимание на тех, кто сейчас побросал все свои дела и наблюдал за мной. — Может, вы представитесь? Имя, возраст, как давно работаете на Синдикат. Я кивнула маленькой девочке-азиатке в углу, когда стало ясно, что никто из них не собирается начинать. После этого все они вроде бы расслабились и выдали мне свои данные без особого подталкивания. К моему облегчению, самой юной девушке было уже двадцать лет, если она не врала насчёт своего возраста. — Как с вами обращаются? Опять тишина. — Синдикат обращается с нами очень хорошо, — сказала девушка по имени Аманда. — Я хочу правды. Раффаэле относится к вам с уважением? Несколько девушек удивленно переглянулись, и наконец одна из них выступила: — Мы шлюхи. Вряд ли кто-то будет относиться к нам с уважением. Раффаэле не исключение. — Он не самый худший. — Это твое мнение, а не мое. — Да заткнись. Я подняла руки, и девушки замолчали. — Хорошо. Кто хуже, чем Раффаэле? — Некоторые клиенты избивают нас. И Томмазо тоже хочет разных мерзостей. Это не стало неожиданностью. Биби не обо всем мне рассказывала, но кое-чем о своей сексуальной жизни с Томмазо она со мной поделилась, и эти подробности заставили мой желудок сжаться. — Мне нравится пожестче. — Тебе все нравится, а вот мне нет. — О, спустись на землю. Они покупают твое тело, так что сами решают, что с ним делать. — Ты говоришь как Раффаэле. — Ладно, ладно, — медленно сказала я. — Что именно делает Раффаэле? — Он как наш сутенер. Он проверяет нас, прежде чем решить, достаточно ли мы хороши для того, чтобы здесь работать. И он следит за тем, чтобы мы делали клиентов довольными. И если мы этого не делаем, он наказывает нас. — Я полагаю, проверки означают, что он спит с вами? — Трахает нас, как ему нравится, как угодно. — И что именно он делает, чтобы наказать вас? — спросила я, но кровоподтеки, которые девушки собирались замаскировать макияжем до того, как я вошла, сказали все сами за себя. — Он шлепает нас или трахает по-настоящему жестко. Или, бывает, отправляет в один из борделей на окраине города. — Там клиенты ещё хуже. Они пьяные, грубые и толстые. Я сделала глубокий вдох. — Хорошо. Есть что-то хорошее, что вы можете мне рассказать? — Платят хорошо. Я могу купить красивую одежду и снять потрясающие апартаменты. Без этой работы я бы никогда не смогла этого сделать. Многие девушки закивали, и я попыталась успокоиться. Все они начали работать проститутками по собственной воле, и они зарабатывали больше денег, чем большинство людей, имеющих высшее образование. Я ещё немного поговорила с ними и попросила их говорить мне, если какой-нибудь клиент будет слишком жесток. Они пообещали, но я не была уверена, не сказали ли они это только ради того, чтобы я отвязалась. Я должна поговорить с Лео и Раффаэле об этой ситуации. Когда я вышла из раздевалки, Энцо меня поджидал. — Где Раффаэле? Энцо кивнул в сторону бара. — Он отправился обижаться. Этого паренька уже давным-давно устранили бы из Синдиката, если бы не его отец. Бесполезный ублюдок. — Он прикрыл рот. — Я извиняюсь за грубость. — Не нужно. Я слышала и похлеще. На его лице отразилось удивление. Довольная тем, что добилась определенного успеха с людьми Серкана, я направилась к Раффаэле. Он сидел на одном из барных стульев, потягивая то, что было похоже на мартини. — Не слишком ли рано начинать с алкоголя? Раффаэле опорожнил свой стакан. — Мы мафия, а не монастырь. — Я все равно была бы признательна, если бы в рабочее время все оставались трезвыми. — Может быть, тебе одного стакана и достаточно, чтобы напиться, но я знаю, как пить. Я не избалованная бабенка. — Раффаэле, — голос Серкана прорезал комнату, как нож. Я обернулась, когда Серкан подошел к нам, от его тела исходили волны злости, холодные глаза были сосредоточены на Раффаэле, который быстро соскользнул с барного стула и встал, нервозность заменила это самодовольное высокомерие. Энцо угрожающе ухмыльнулся. У меня создалось впечатление, что он постоянно держал Серкана в курсе того, как до сих пор шли дела. Серкана остановился прямо перед Раффаэле, уставившись на него с выражением неприкрытой жестокости. — Если услышу еще хоть одно неуважительное слово из твоего рта, я нарежу тебя на маленькие кусочки и скормлю собакам твоего отца. Это понятно? — Да, Босс, — торопливо ответил Раффаэле. Он повернулся ко мне. — Я прошу прощения, если обидел тебя. — Он казался искренним, но в его глазах было что-то мстительное и враждебное. Серкан наконец взглянул на меня. — Я хочу с тобой поговорить. Я шагала рядом с ним, когда мы направлялись к моему кабинету и входили внутрь. Серкан закрыл дверь. Прежде чем он успел что-нибудь сказать, я пробормотала: — Энцо позвонил тебе? — Энцо не нужно было мне звонить. Я изначально собирался проверить тебя. Хочу убедиться, что твой первый день проходит удачно. Я с сомнением посмотрела на него. — Почему ты так удивлена? — Потому что до сих пор ты не производил впечатление заботливого мужа. Серкан ничего не ответил, только посмотрел на меня этим своим непреклонным холодным взглядом. — Мне не нужно, чтобы ты меня защищал. Я могу справиться сама, — сказала я, когда стало ясно, что он ничего не скажет. Серкан прищурился. — Это моя территория. Это мои люди, и моя работа — держать их в повиновении. Если они проявляют неуважение к тебе, это всего лишь небольшой шаг к тому, чтобы они посмели не уважать меня. Я этого не допущу. — Ты заставил меня выглядеть неспособной выполнять свою работу. Раффаэле подумает, что я слабая, потому что нуждаюсь в твоей защите. Серкан подошел очень близко, окутав меня запахом своего лосьона после бритья. — Эда, единственная причина, почему эти люди тебя уважают, — потому что ты моя жена. Я знаю, что тебе это не нравится, знаю, что ты сильная, но ты не можешь добиться господства над такими как я людьми, потому что у тебя нет такого же оружия, как у меня. — Какого оружия? — Безжалостность, жестокость и полная решимость убить любого, кто оспаривает мою претензию на власть. Я затаила дыхание. — Почему ты думаешь, что я не убила бы кого-нибудь, если бы мне пришлось? Может, я тоже способна на жестокость, как и ты. Серкан невесело улыбнулся. — Может быть, но я в этом сомневаюсь. — Он провел пальцем по моему горлу. — Возможно, у тебя и был бы шанс выжить в Синдикате, если бы тебя воспитывали так же, как мальчиков в нашем мире. Мой отец приказал мне убить человека в первый раз, когда мне было четырнадцать лет. Предателя, которого пытал отец, прежде чем я пустил ему пулю в голову. После этого отец приказал одному из своих солдат пытать меня, чтобы посмотреть, как долго я смогу выдержать боль, пока не сломаюсь и не буду молить его остановиться. Я продержался менее тридцати минут. Второй раз я продержался почти два часа. В десятый раз моему отцу пришлось остановить солдата, иначе бы я умер. Я не просил, даже ради того, чтобы спасти свою жизнь. Радуйся, что тебе не представилась возможность закалить свою жестокость, Эда. Мне пришлось дважды сглотнуть, прежде чем я смогла говорить. — Это варварство. Как ты можешь не ненавидеть своего отца за то, что он сделал с тобой? Палец Серкана задержался на моей груди. Ткани моей блузки с таким же успехом могло не быть вообще, казалось, что он касается обнаженной кожи. — Я ненавижу его. Но и уважаю. Страх, ненависть и уважение — вот три самых важных чувства, которые Капо должен внушать окружающим. — И твоей жене? Серкан отдернул руку. — Ненависти и страху нет места в браке. — Он отошел от меня и непринужденно подошел к моему столу, заваленному папками, которые я собиралась просмотреть. — Я смотрю, ты пытаешься ознакомиться с нашими крупными игроками. Мне было трудно переключиться на внезапную смену темы, мой разум все еще не оправился от того ужаса, который Серкан рассказал мне о своей юности. Неудивительно, что он так хорошо умел закрываться после такой жестокости, которой его подвергал отец. Я задалась вопросом, сколько из шрамов, изуродовавших его тело, были результатом этих пыток, и сколько из-за атаки противника. — Да. Я хочу запомнить их лица, имена и причуды. — Думаю, мне надо остаться, пока не появятся высокопоставленные гости, чтобы познакомить тебя с ними. Чтобы сделать представление более официальным, я попросил Лео пригласить их на ранний прием. У тебя будет возможность пообщаться с ними без привычного хаоса в казино, и они получат шанс поиграть какое-то время в одиночестве. Я была благодарна Серкану за то, что он позаботился о том, чтобы у меня все прошло гладко. Разумеется, я понимала, что, по крайней мере, отчасти это было связано с тем, что ему нравилось все держать под своим контролем. — Спасибо. Он наклонил голову и несколько секунд просто смотрел на меня, прежде чем свериться со своими часами. — Почему бы тебе еще не позаниматься немного? Первые гости должны появиться через час. Я пока поговорю с Лео и позабочусь, чтобы все было подготовлено для приема. Когда он, проходя мимо, поравнялся со мной, я положила руку ему на предплечье, останавливая, затем встала на цыпочки и поцеловала его в щеку, прежде чем подойти к своему столу и взять папку. Через мгновение я услышала, как дверь открылась и закрылась. За пятнадцать минут до того, как прием должен был начаться, я направилась в зал, где несколько столов были сервированы бокалами и бутылками шампанского в ведерках со льдом. Здесь же был небольшой буфет с канапе. Серкан направился ко мне сразу же, как увидел. Его присутствие успокаивало меня. Вскоре прибыли первые гости. Большинству из них было, по меньшей мере, за пятьдесят: пожилые, богатые мужчины в дорогих дизайнерских костюмах, загорелые от того, что слишком много времени проводят на поле для гольфа, и с улыбками, говорящими о чрезмерной самоуверенности. Эти люди считали, что этот мир существует только для них. И все-таки я не могла не заметить уважение в их взглядах, когда они встретились с Серканом. По тому, как они пожимали ему руку, было понятно, что они выражали ему свое почтение. Серкан всегда быстро переключал их внимание на меня, представляя как нового управляющего и свою жену. Последнее неизменно вызывало поток похвалы в адрес моей красоты. Даже если я, безусловно, не возражала против того, чтобы восторгались моей внешностью, это не то, что могло бы помочь мне держать персонал казино под контролем. Я уводила разговор от своей внешности, вовлекая мужчин в светскую беседу. К счастью, они позволяли мне это, только в ответ страстно желая поделиться своими историями о том, как обмануть налоговую, о своих достижениях на поле для гольфа или о богатом выборе в их винных погребах, и было очевидно, что они привыкли к женщинам, внимающим каждому их слову. Я проводила их к столам с рулеткой, по-прежнему улыбаясь, и вскоре они начали сорить деньгами, слишком увлекшись тем, чтобы похвастаться и произвести впечатление на меня. Краем глаза я заметила, что Серкан разговаривает с Энцо, собираясь покинуть казино. Я понимала, что он слишком занят, но мне бы хотелось, чтобы он остался немного дольше. Как бы то ни было, долго думать об этом не пришлось, мне предстояло стать гостеприимной хозяйкой для еще одной группы высокопоставленных гостей, жаждущих полюбезничать с женой Капо. Было уже далеко за полночь, когда все шло достаточно хорошо для того, чтобы я могла уехать. Некоторые из игроков уединились с девушками в номерах или были слишком увлечены азартными играми, чтобы нуждаться в моем внимании. Я была вымотана сильнее, чем должен был бы вымотаться человек после нескольких часов разговоров. Скользнув на пассажирское сиденье, я облегчённо выдохнула, что наконец могу дать отдых ногам. От долгого стояния ноги болели, особенно от моих неудобных туфель. Мужчинам было куда легче. Они могли носить свои оксфорды или будапештеры, а не сжимать пальцы ног в остроносых ботинках. Должно быть, я задремала, потому что следующее, что помню, — это Энцо, выключивший двигатель в гараже. Я смущенно села. — Извини, я кажется заснула. Это было неприлично. Энцо покачал головой. — Я не против. Я слишком устала, чтобы анализировать это заявление, и побрела в дом. Мой взгляд скользнул к двери в кабинет Серкана, я гадала, находился ли он все еще там. Решив, что слишком измучена, чтобы прямо сейчас дать ему отчет о сегодняшнем вечере, я поднялась наверх, морщась от боли каждый раз, когда мои ноги касались пола. Мне необходимо было как можно скорее избавиться от каблуков, иначе сойду с ума. Я вошла в спальню и замерла: Серкан полулежал в постели, что-то читая на планшете. Как всегда, верхняя часть его тела была обнажена, но теперь, когда мои глаза находили шрамы на его изуродованной коже, я не могла не представлять, как отец Серкана пытал его с четырнадцати лет, чтобы ожесточить. — После того, как я ушел, все прошло хорошо? — спросил Серкан, едва оторвавшись от того, что читал. — Да, гости потеряли кругленькую сумму. — Я освободилась от своих туфель и едва не заплакала от облегчения. — Схожу в душ по-быстрому. Серкан в ответ лишь рассеянно кивнул. Я слишком устала, чтобы обращать на это внимание. Надев после душа атласную сорочку и подходящие трусики, я вернулась в спальню и села на край кровати, спиной к Серкану. Я была не в настроении, чтобы прилагать какие бы то ни было усилия, поэтому, задрав ногу, начала ее массировать. Может, в следующий раз мне стоит надеть балетки. Они все равно будут смотреться элегантно, но я не буду так страдать. Матрас колыхнулся, и голос Серкана прозвучал возле моего уха: — Позволь мне. Прежде чем я смогла бы ему возразить, он заставил меня откинуться назад и положил мои ноги себе на колени. Его пальцы начали растирать мои утомленные ступни и икры с нужным нажимом. — Сегодняшний вечер был исключением. Высокопоставленные игроки должны были познакомиться с тобой. В будущем тебе необязательно надолго оставаться. Просто побудь на виду, поприветствуй их, заставь почувствовать себя долгожданными гостями, а затем уходи. Лео — способный малый. Я мурлыкнула, закрыв глаза и расслабляясь под его умелыми руками. Время от времени палец Серкана забирался выше, поглаживая мои колени или даже бедра, и мое дыхание тяжелело. Серкан тоже не избежал последствий. Я чувствовала, как прижималась его эрекция к моим ногам, все еще покоившимся у него на коленях. — Повернись, — скомандовал Серкан. Я перевернулась, оказавшись лежащей на животе и догадываясь, что именно хотел Серкан. Сегодня меня даже не беспокоил тот факт, что он никогда не смотрел мне в лицо. Я приподняла свою попку, когда его пальцы зацепили резинку моих трусиков и стащили их вниз по ногам. Вздохнув в подушку, я позволила Серкану пробудить мое уставшее тело.