Связанные долгом

Я была счастлива, что наконец пришло время для нашей брачной ночи. Моей первой настоящей брачной ночи. Я слишком долго ждала. По дороге в особняк Серкана на золотом побережье Чикаго мы не разговаривали. И это становилось для нас неприятной традицией. Я заняла себя разглядыванием потока машин через пассажирское окно, в то же время отчаянно пытаясь скрыть свою растущую нервозность. Как это возможно — испытывать волнение и в то же время страх? Серкан снизил скорость, когда мы подъехали к огромному светло-коричневому трехэтажному особняку. Кованые железные ворота распахнулись, когда Серкан нажал кнопку на приборной панели, и мы направились к двойному гаражу. Особняк моей семьи был не так далеко. Он был меньше, чем дом Серкана, как и следовало ожидать. У подручного дом не может быть больше, чем у его Капо. Припарковавшись рядом с внедорожником «Мерседес», Серкан вышел, открыл дверь, затем протянул руку и помог мне выбраться из автомобиля, что с моим платьем было непросто. Его рука была теплой и надежной. Меня всегда удивляло, что его кожа не такая ледяная, как его маска. Серкан отпустил меня в тот же миг, как я встала, и я едва не потянулась за его рукой, но тут же остановилась. Я не хотела на него давить. Может, он мог давать волю чувствам только за закрытыми дверьми? Он провел меня через боковую дверь в вестибюль особняка. Пол и лестница были из темного дерева, а люстра отбрасывала на нас теплый свет. Стояла странная тишина. Я знала, что у Серкана были горничная и повар, которые вели его домашнее хозяйство. — Я дал Зите и Габи выходной, — упомянул он вскользь. Неужели он может так легко прочесть мои мысли? — Отлично, — ответила я, а затем смутилась от того, как это прозвучало. Не то чтобы я думала, что мы устроим звуковое представление на весь дом шумом в нашей спальне, но я бы предпочла полную уединенность в нашу первую ночь вместе. Серкан прямиком направился к лестнице, затем остановился, положив руку на перила, и оглянулся на меня. Я застыла посередине вестибюля, но затем быстрым шагом приблизилась к нему и последовала наверх за ним. Мой желудок дрожал от волнения. Это была моя вторая брачная ночь, но я была почти так же неопытна, как и несколько лет назад, и очень надеялась на то, что сегодня вечером все изменится. Мы с Кааном целовались изредка в начале нашего брака, и он пару раз даже прикоснулся к моей груди через ночную сорочку, но, когда мне стало ясно, что он не заинтересован, мы отказались от тех тщетных попыток близости. Я хотела стать настоящей женой, настоящей женщиной, и знала, что Серкан, в отличие от Каана, вполне способен на супружеские отношения. Но это тоже было проблемой для меня. Что, если Серкан заметит, что я девственница? Могу ли я это скрыть от него? Может, если я попрошу его выключить свет, мне удастся скрыть свой дискомфорт или возложить ответственность за него на нервы из-за того, что я буду с кем-то еще, кроме Каана? Но что, если он почувствует мою девственную плеву? Что мне тогда ему сказать? Я должна была использовать вибратор, чтобы избавиться от нее, но романтик во мне не хотел потерять девственность с прибором. Это нелепо. Ход моих мыслей прервался, когда Серкан открыл дверь спальни и жестом пригласил меня войти внутрь. Я прошла мимо него, мое свадебное платье мягко шелестело от каждого движения. Я мазнула по мужу быстрым взглядом, чтобы понять его настроение, но, как обычно, выражение его лица было нечитабельно. В комнате стояла королевских размеров кровать из черного дерева с черными атласными покрывалами. На мгновение я подумала, а не придерживался ли он этого черного оформления со времен смерти своей жены? И затем вместо этого возникла мысль куда хуже: что, если это та же самая кровать, которую он делил со своей первой женой? — Ванная за этой дверью, — сказал Серкан, кивнув в сторону двери из темного дерева справа от меня. Я мешкала. Он хотел, чтобы я освежилась? Он закрыл дверь спальни и начал ослаблять узел своего галстука. Разве ему не хотелось меня раздеть? Он подошел к окну и стал смотреть в него, повернувшись ко мне спиной. Я поняла намек. Разочарованная, я вошла в ванную комнату. Она была из черного мрамора, так что, наверное, Серкану просто нравился черный. Я подошла к окну, которое выходило на ту же сторону, что и в спальне, задаваясь вопросом, видел ли Серкан ту же картину, что и я: штормовое озеро, темные тучи, усеявшие синее ночное небо и затмевающие полную луну; или он был далеко отсюда, потерявшись в воспоминаниях? От этой мысли мне стало не по себе, поэтому я отвернулась от окна и начала раздеваться, чтобы быстро принять душ. При подготовке к свадьбе я сделала восковую депиляцию на ногах, потому что это было традицией, и сейчас мне не нужно было бриться. Обсохнув, я надела атласную ночную сорочку цвета сливы, которую купила специально для этой ночи, и расчесала волосы. Мой желудок снова свело от нервов и волнения. Я дала себе несколько минут собраться, чтобы выглядеть очень опытной женщиной, которой, как предполагалось, была, и затем вернулась в спальню. Серкан не сдвинулся со своего места у окна. Я недолго позволила себе полюбоваться им в этом черном костюме. Он выглядел сильным и искушенным, неприкасаемым с засунутыми в карманы пиджака руками. Ледяной, холодный, безэмоциональный, сдержанный. Я нервно кашлянула, и он повернулся ко мне. Его холодные голубые глаза вскользь прошлись по моему телу, но их выражение не изменилось. Не было даже искры желания. Ничего. Он был как будто каменный. Каан, по крайней мере, сделал мне комплимент по поводу моей красоты в нашу брачную ночь. Он даже поцеловал меня, пытаясь притвориться, что может захотеть меня, но вскоре стало очевидно, что поцелуй никак на него не повлиял. Но что останавливало Серкана? Я была обескуражена его реакцией. Я догадывалась, что многие мужчины находили мою внешность приятной, при этом они никогда не видели меня полураздетой, но Серкан, похоже, не интересовался мной. О том, что его жена не похожа на меня, я знала. — Ты можешь ложиться. Я приму душ, — произнес он. Его взгляд на самое короткое мгновение переместился, но затем Серкан шагнул в ванную и закрыл за собой дверь. Пытаясь справиться со своим разочарованием, я подошла к кровати и скользнула под одеяло. С Кааном я знала, что он не будет реагировать на мое тело таким образом, как мне того хотелось, но я думала, что с Серканом будет иначе. Может, ему требуется время, чтобы собраться с мыслями? Сегодня это было непросто. Он любил свою жену, и новая женитьба, должно быть, действительно стала для него испытанием. Может быть, душ ему нужен был, чтобы мысленно подготовиться к брачной ночи? Вода в душе лилась долго, и в конце концов мои веки отяжелели. Я пыталась бороться с усталостью, но в какой-то момент, должно быть, задремала, потому что резко проснулась, когда прогнулась кровать. Мои глаза метнулись на ту сторону кровати, где вытянулся Серкан. Его грудь была обнажена, и я не хотела ничего, кроме как провести руками по его слегка загорелому крепкому животу и груди. Его холодные глаза остановились на мне. Невозможно было сказать, о чем он думает. Сейчас он потянется ко мне? Я лежала на спине, ожидая, когда он что-нибудь сделает, нервничая, волнуясь и страшась. Мне нужно было остановить себя от первого шага. Не надо забегать вперед. — Мне завтра рано вставать, — просто сообщил он, а затем выключил свет и отвернулся от меня. Я была рада, что темнота скрыла мой шок и разочарование. Я прождала еще несколько минут, в надежде, что он передумает и заявит свои права, но он этого не сделал. Он тихо и неподвижно лежал рядом со мной, его спина была в нескольких дюймах от моей руки. Обида наполнила меня, и я повернулась, подальше от него. Серкан был с женщинами, так почему он не хотел спать со мной? Что со мной было не так, если после двух брачных ночей я все еще была такой же нетронутой, как девственный белый снег? Не знаю, смогу ли снова пройти через это. Я хотела познать страсть, испытать желание. С Кааном мне было понятно с самого начала, что попытка его соблазнить — проигранное сражение, но с Серканом я должна была по крайней мере попробовать. Даже если он все еще любил свою жену, он был мужчиной. У него были потребности, и я вполне способна дать ему то, в чем он нуждался физически, даже если свои эмоции запер под замок. Я прислушивалась к его ровному дыханию. Хотя мы не соприкасались, я чувствовала исходящее от него тепло. Он не был айсбергом. Должен был быть способ пробить его маску.