Не покидай

      — Не могу я, не могу, Ча Ын А! — Йунг ударила ладонями по коленкам. Все никак не удавалось приручить эту магию. Она таилась в ней, скапливалась, хотела наружу вырваться широким светлым потоком. А девочка никак не могла её выпустить. Выпустить, чтобы ничего вокруг себя не разрушить.       — Пойми, Йунг, любое занятие требует последовательности, — проговорила кицунэ, наклоняясь вперед. — Чтобы ты мелкими шагами продвигалась к большому результату. А если ты будешь снова отчаиваться, а не работать, то ничего у тебя не выйдет.       — У меня этих шагов и вовсе нет. Я как жук, которого перевернули на спину. Болтаюсь-болтаюсь, усилий столько, а никак с места не сдвинусь, — Йунг посмотрела на свои ладони.       Конечно, пришлось рассказать и о своей ночной вылазке двухнедельной давности, и о том, что гребень она свой выменяла на возможность узнать дорогу на ту сторону завалов. И о касании Кано, которое послужило толчком для открытия Йунг ее способностей. В сути их она, правда, еще не разобралась, но все было ещё впереди. Так говорила Ча Ын А.       Кицунэ воспитанницу ругать не стала. Она понимала ее действия, лишь посоветовала быть осторожной и предупреждать по возможности о подобных действиях заранее. Все равно обо всем женщина узнает, говори — не говори. Ча Ын А была понимающей, справедливой, хоть местами и строгой. Этим она Йунг нравилась. Девочка наблюдала за искорками хитрости в глазах, запоминала все советы, что давала ей лисица. И постепенно начала думать, что должна стать такой же, как ее наставница. Умной, хитрой, знающей.       Ча Ын А колдовала нечасто, но когда случалось это, Йунг наблюдала, широко открыв глаза. Стоило лисице рукой махнуть, как по комнате плыл туман, то там, то тут вспыхивали неясные силуэты людей и животных, слышалось то пение птиц, то шум моря, то грохот ливней… Девочке тоже хотелось творить своими собственными руками чудеса, только вот даже малейшей искорки волшебства показать не удавалось.       Йунг смотрела на свои руки, думая: «Бесполезные». Ими она могла только с травами да кореньями возиться, а на настоящее, лисье магическое искусство у нее будто способностей не хватало. Да и какие у нее способности были, по сравнению с Ча Ын А? Ты и иллюзии ловко с явью сплетала, и могла погоду предвидеть, посмотреть твою жизнь твоими же глазами, лишь взяв за руку. А Йунг что? Видела лишь какие-то непонятные разводы, когда дотрагивалась до кого-то. А ещё, по словам наставницы, могла какие-то нити жизни вытаскивать. Только пока никакой нити, даже крохотного волокна, вытащить не удавалось.       — Ча Ын А, ты долго училась своему искусству? — спросила Йунг, подняв полные разочарования в самой себе глаза на женщину.       — Долго. Долго, Йунг. Только к восемнадцатилетию смогла хорошую иллюзию сплести, — улыбнулась кицунэ. — А до этого лишь сны могла разъяснить, не более.       — Восемнадцать… Неужели и мне так долго ждать придётся, чтобы что-то стоящее вышло?       — Не ждать, нетерпеливая Йунг, а работать, — женщина коснулась пальцами плеча Кан. — Все время, что находишься вдали от глаз людских, заниматься. Набираться опыта. А после, как научишься себя контролировать, можно и к делам более великим переходить.       Так Йунг и пыталась обуздать энергию собственных сил.       Время летело незаметно, и девочка чуть ли не каждый день на рассвете выбиралась за травами и навещала Кано в пещере. Они подолгу разговаривали, пока не встанет солнце, и ее собеседник вскоре признался, что впервые за долгое время он так дожидается встречи с кем-то не из его сородичей. Йунг любила вслух размышлять о всяких существах, спрашивала Кано о тех, с кем он был знаком. Тот, в свою очередь рассказывал девочке о драгоценных камнях, металлах, делился своими мыслями, которые иногда девочке казались странными, но в какой-то мере красивыми.       Днем же Кан Йунг вместе с наставницей училась варить различные настойки, сушила травы на зиму, засаливала вместе с Ча Ын А овощи, училась готовить лапшу. Девочка в город выбираться не хотела, и на недолгие уговоры кицунэ не поддалась. Поэтому и осталась почти на целый день одна в ханоке, а наставница вместе с другими крестьянами поехала в город.       Йунг сидела на улице, на помосте, свесив ноги к земле и смотрела на пожелтевшие листья сакуры. У ствола стояла скамейка, на которой во время цветения дерева каждый день проводила время Ча Ын А. Лисица необычайно любила это дерево и ухаживала за ним трепетно. Сакура была еще совсем молодой, но ветви уже были изящными, изгиб ствола грациозными. Дерево будто было живым, наблюдало все, что происходит вокруг с таким же любопытством, как любой ребенок. В ответ на тихий шепот Йунг качало ветвями и шелестело листьями, как бы и вправду понимая все слова до единого.       Девочка наблюдала вдали движение оставшихся в деревне крестьян, подсознательно нервничая всякий раз, когда кто-то из людей направлялся в ее сторону. Тогда она превращалась будто в каменную статую, не двигалась вовсе, даже не дышала. Она не знала, что делать со своим страхом, ведь когда-то ей придется так же уйти из деревни, быть может, поехать в город, а среди скопления людей девочка едва ли не задыхалась от собственных эмоций.       Йунг несколько раз порывалась пойти в пещеру и побеседовать с Кано, но вспоминала, что на нее возложила ответственность Ча Ын А. А потому вскоре зашла в дом и снова посмотрела на собственные руки. Они ей казались чужими. Покрытые цветными пятнышками на кончиках пальцев — следы красящих трав для снадобий, слегка поцарапанными, таящие в себе неизвестную силу.       Девочка и в отражение свое не могла долго смотреть. Казалось ей, будто ту Йунг подменили. Вместо улыбчивого, озорного ребенка остался озлобленный, уставший, боязливый. Улыбку позволяла себе иногда только в доме, на улицу днём едва ли выходила и не могла смотреть в сторону чернеющей части гор.       Йунг сжала кулаки, взгляда от своих рук не отводя. Впилась ноготками в мякоть ладоней и почувствовала лёгкое жжение. А когда распрямила пальцы, увидела мелкие синие ранки.       — Непослушные, бесполезные, — прошептала девочка, отворачиваясь словно от самой себя. Лучше бы мать не была лисицей, не было бы пожара. Лучше бы Йунг водилась с деревенскими детьми и знать не знала о Ране. Не беспокоилась бы о пропавшей семье. Тогда бы не было так больно и тревожно на душе.       До самого вечера Йунг старалась себя отвлечь. Читала рецепты снадобий, развесила повсюду пучки собранных утром трав, разожгла огонь да стала ужин готовить. Ча Ын А обещала только к ночи глубокой вернуться. Уезжала она нечасто, а возвращалась поздно ещё реже. Это и заставляло беспокоиться девочку. Сидела она напротив костерка, смотрела на огонь и прислушивалась к каждому шороху с улицы. Птица ли хлопала крыльями, ветер ли шумел — все казалось Йунг, что в ханоке снова окажется горящий факел. Что снова ей придется бежать, спасаться…       Так на полу, положив на свои колени голову, и уснула.

***

      Ван Дэ вынырнула из своих мыслей о работе, стоило лишь увидеть ей вдалеке фигурку Су О. Мальчик оглядывался по сторонам, искал кого-то, но потерянным не выглядел. Скорее… Развеселившимся. Только почему он был не дома в такой час? Все ближе подступала ночь, темнело небо. А мальчик все бродил по городу.       Едва завидев идущую навстречу Ван Дэ, Су О обрадовался и побежал к ней, махая рукой. Он с радостью подлетел к ней и провел ладошкой по рукаву светло-зеленого пальто.       — Здравствуйте, тетя Лиса!       — Привет, Су О. И ты можешь звать меня Ван Дэ, — узко улыбнулась она, почти дотрагиваясь рукой до его головы. — Ты почему не дома?       — Дома папа и его друзья, — пожав плечами, проговорил он. — А я почти целый день играл с дяденькой в догонялки и прятки!       — Вот как… — кивнула девушка. В ее голове снова зародилась мысль, которую она почти сразу же с трудом заставила выкинуть.       — Тетя Лиса, а вы дома одни?       — Да, а что?       — Можно у вас опять устроить ночёвку? — неожиданно спросил он. Ван Дэ приподняла брови, явно не веря услышанному. Она едва не расплылась в широкой улыбке, но тут же выразила свое беспокойство.       — А папа тебе ничего не скажет?       — Нет! Я в прошлый раз когда пришел, он даже не заметил, — махнул рукой мальчик.       — Ну, хорошо. А как же этот твой дяденька?       — А, он куда-то ушел. Он часто так делает, и я его потом найти не могу.       Ван Дэ усмехнулась уголком губ, подняв взгляд на улицу. Никого знакомого или наблюдающего за ними поблизости не было. А вот Су О обернулся, явно подумав, что дяденьку удалось обнаружить.       — Вы его видите?       — Нет, Су О. Я даже не знаю, как он выглядит, — она улыбнулась чуть шире.       — Он высокий, красивый и добрый, — мечтательно подняв глаза, протянул мальчик. — Правда, странный немного. Но все взрослые странные.       «Главное, чтобы он для тебя был реальным, а не вымышленным», — с горькой усмешкой подумала Ван Дэ.       — Ну ладно. Может, купим чего-то вкусного и посмотрим твой любимый мультик?       В ответ на это Су О захлопал в ладоши и отозвался радостным возгласом.       Ван Дэ старалась не слишком сильно погружаться в свои мысли, чтобы ее маленький гость не чувствовал себя одиноким. Она с некоторым удивлением обнаруживала в себе ростки заботы к детям — припоминала свой разговор возле загробного иммиграционного бюро. Сказала тогда Ы Онгу, что терпеть маленьких детей не может, а сама теперь с одним из них таскается…       Детского кресла в машине девушки, ожидаемо, не было, поэтому она усадила Су О, как и в прошлый раз, позади своего сидения, пристегнула его, закрыла дверь на блокатор и уселась за руль. Мальчик молчал, а Ван Дэ посматривала на него в зеркало заднего вида время от времени, проверяя, не уснул ли. Су О смотрел в окно и вскоре правда начал клевать носом. Но вот девушка заметила что-то странное. Она вгляделась в отражение машины, что ехала позади ее, и поняла, что видела ее уже десяток минут назад.       Ван Дэ напряглась, но старалась не показывать этого. Где-то завопил внутренний голос, который всегда подталкивал ее к панике. «Снова погоня! Где ты смогла проколоться?» Девушка выдохнула и осмотрела дорогу впереди. Увидела через сотню метров парковку возле магазина и завернула туда, чуть ли не каждую секунду наблюдая за машиной позади. Все же проехала мимо. Ван Дэ выдохнула и коснулась рукой лба.       — Почему мы остановились? — спросил Су О, вырывая ее из оцепенения.       — Мы же хотели купить с тобой вкусненького, помнишь? — улыбнулась девушка, отстегивая ремень. Мальчик издал возглас воодушевления и отстегнулся тоже.       Вскоре они были в магазине. Су О радостно катил тележку, пока Ван Дэ шла чуть поодаль сзади, наблюдая за ним. Каждый раз, когда мальчик брал что-то с прилавка, он сначала поворачивался к девушке, глядя на нее умоляющими глазами, но при этом явно был готов положить товар на место. И был невероятно счастлив, когда набрал всего самого вкусного и относительно полезного и катил наполовину заполненную корзину к кассе.       Он помог Ван Дэ донести до машины часть покупок, пронаблюдал за тем, как она укладывала все в багажник, и снова радостно уселся на свое место. Девушка в пути некоторое время осматривала едва ли не каждую машину, появляющуюся в ее поле зрения, но все же постепенно успокоилась и даже была несколько рада, что проведет этот вечер не одна.       Вместе с Су О они вошли в квартиру, стали тут же разбирать еду из пакетов, включили по телевизору любимый фильм Су О — про Человека-паука, где к своему удивлению Ван Дэ обнаружила довольно неплохой сюжет. Они ели кимчи и жареную курицу, и девушка специально не стала добавлять много перца, потому что Су О не нравились слишком острые блюда, запивали все газировкой и обсуждали действия героев.       — Нет, ну вот мне одно неясно. Если он уже боролся на ринге под именем Человека-паука, используя свои способности, а после стал как Человек-паук геройствовать, почему никто ничего не заподозрил? Они ведь могли посмотреть в списках, понять, что это Питер Паркер и… Странно вообще, — протянула Ван Дэ, откидываясь на спинку дивана. — Зачем я так много съела…       — Зато вкусно было, — весомый аргумент со стороны Су О.       — Что правда, то правда, — на некоторое время девушка замолчала, видя, как злодейский персонаж на экране вдруг попросил прощения у всех и стал хорошим. — Пф… Какая прекрасная история…       — Тебе не понравилось?       — Мне понравилось, но… по-своему. Я бы добавила чуточку реализма. Например, Питер мог бы отправиться на общественные работы, чтобы восстанавливать все, что разрушил. Как минимум, его действия такие убытки для всех принесли!       — А может он как раз носит маску, чтобы его не отправляли на работы? — предположил Су О, и девушка кивнула с уважением в глазах.       — А у тебя голова работает.       — Но я все равно обожаю Человека-паука. Он самый лучший из всех супергероев. Точнее, их три, но я всех люблю одинаково. Может, посмотрим следующий фильм?       — Уже полночь. Тебе спать пора, — она легонько дотронулась до его волос. — Да и мне тоже.       — Тетя Ван Дэ, а завтра же выходной?       Девушка слегка прищурилась, пытаясь понять, к чему он клонил. И, кажется, поняла с первого раза.       — Может, сходим куда-нибудь?       — А куда тебе хочется?       — Может, в парк развлечений… Я всегда туда хотел, но что-то все время не получалось. Тебе же не трудно?       — Не трудно, Су О, — она улыбнулась, глядя на то, с какой благодарностью в блестящих глазах смотрел на нее мальчик.       Они убрали посуду, и Ван Дэ все же разрешила посмотреть вторую часть фильмов о Человеке-пауке.       — Но только половину!       И так, пока Су О наслаждался просмотром, валяясь на диване, девушка искала информацию о парках развлечений в Сеуле и составляла план их похода. Чтобы не слишком утомлять мальчика, но и как-то разнообразить его отдых, она предложила пойти днем в Большой детский парк, где они могли посмотреть на животных, погулять под аллеями деревьев. А после обеда в каком-нибудь кафе отправиться в парк аттракционов, где гулять и исследовать территории до самого вечера.       Су О отреагировал бурно, сгоряча бросился к девушке и обнял ее, не переставая произносить благодарности. Ван Дэ медленно погладила его по голове, глубоко задумываясь о чем-то своем.       Спать они легли лишь в два часа ночи.       Наутро они проснулись поздно, вдоволь навалявшись в постелях. Неторопливо позавтракали и не переставали обсуждать просмотренный все же полностью фильм. Су О излучал чистейшее счастье, предвкушая один замечательный день с Ван Дэ. А ту иногда мучили угрызения совести, так как мальчика не будет дома. Но она сразу отметала подобные мысли, аргументируя это тем, что ему будет гораздо лучше вдали от выпивающего отца и его друзей. Да и снова встречаясь с мальчиком взглядами, она понимала, что делала все правильно.       В Большом детском парке они обошли чуть ли не каждый уголок. Посетили всех животных, испытали палитру положительных эмоций, гуляли по аллеям из красных кленов. Пообедали в кафе неподалеку, а после пошли в парк аттракционов. Су О не знал, на что ему смотреть. От обилия красок, цветов, блистающих, манящих своей яркостью, весельем деталей у него закружилась голова. И Ван Дэ, глядя на него, восторженного, готового взлететь под купол неба, улыбалась. Она внимательно смотрела за ним, следуя рядом. И понимала, что подобным образом тратить деньги, делая кого-то настолько счастливым, ей нравится немного больше, чем на себя.       Су О катался на карусели, уговорил сесть в лодочку Ван Дэ. Пусть ради каждого нужно было выстоять очередь, но ни на минуту мальчик не жалел о том, что пришел сюда вместе с девушкой. Необыкновенной лисой, которая стала ему другом. Вот было бы здорово, окажись здесь еще и дядя-супергерой. Тогда они могли бы погулять втроем и славно провести время.       Только вот Ван Дэ с его мнением бы не согласилась. Как и Ли Ран.

***

      Ли Ран еще раз чертыхнулся. Вместо того, чтобы думать, как выполнить сделку, он думал, как найти реинкарнацию. Несмотря на то, что Ча Ын А не увидела переродившуюся душу где-то поблизости, Ли Ран чувствовал, что они уже пересекались. А это «пересекались» было как иголка в стоге сена. Мало ли людей живет в Сеуле! И не пересчитать, с каким их количеством мог за день кумихо как-то проконтактировать.       А почему эта реинкарнация его беспокоила больше, чем выполнение, казалось, первостепенной задачи? Почему Ран подсознательно возвращался к обдумыванию мыслей о поисках, если ни эта девочка, ни, тем более, ее душа, не являлись хотя бы значимой частью его жизни? Лис не нравился сам себе в последнее время. То у него отпало желание досаждать брату в прежних масштабах, то он помогает человеческому ребенку. А скоро что, свой фонд благотворительный откроет? Этого только не хватало.       Ран тряхнул головой и поднялся с дивана. Он все представлял в своей голове медальон, который нужно каким-то образом заполучить у Ван Дэ. Если бы задача лишь состояла в том, чтобы выследить ее, проникнуть в жилище и выкрасть такой нужный Согёнскому предателю предмет, то не возникло никаких проблем. Ран бы подкупил кого-нибудь, сделал эту работу чужими руками, а затем отнес амулет и получил за него награду. Половину награды. Но осторожная Ван Дэ носила вещь с собой. Будто знала, что она может кому-то понадобиться.       Ли Рана снова начинало грызть чувство досады. Ю Ри чуть ли не каждые пару дней убегала на свидание с этим Шин Джу, у брата тоже забот хватает со своей Джи А. А Ли Рану трудно было признать, что он одинок уже не первое столетие. Его душевная рана все время не давала ему покоя, но, кажется, с этим перемирием, она перестала так болеть. Но кумихо все еще не любил людей. Считал их мелочными, глупыми, трусливыми. Не смог бы полюбить смертную, как это сделал его брат. И не знает, встретит ли ту, кто полностью его поймет.       Близко к себе Ли Ран подпустил лишь Ю Ри. Он дорожил ей больше всего, что у него было. Он доверял ей, был уверен, что никогда не получит нож в спину. Его лисичка, его воспитанница, которой он проложил дорогу в новую жизнь, была предана и благодарна до сих пор. Но Ю Ри иногда была слишком проста, слишком непосредственна. По ее мнению все проблемы Ли Рана могли решиться парой незамысловатых шагов. И девушка порой искренне не понимала, почему же лису так непросто приходилось.       «Под подобные рассуждения разве что напиваться», — с усмешкой подумал Ран, проходя в гостиную. Он достал из стеллажа бокал, вытащил вино, откупорил пробку и снова опустился на диван, отпивая тягучую красную пряную жидкость. И снова он пил в одиночестве. Душа требовала кого-то понимающего рядом, как бы ни убеждал себя кумихо в обратном. Он ведь так привык всю свою долгую жизнь.       А в одиночестве было тяжело.