Aftershock

Plain talking

Take us so far

Хуже не будет. Хуже уже просто не куда. Вот только каждый раз, как эта мысль зарождается в голове, мироздание с лёгкостью доказывает, что ещё есть куда стремиться. Вэйлон думал, что их пробежка сквозь бурю самая ужасная и тяжелая часть, и даже в сравнении с поездкой на ржавом байке не может сделаться хуже, хотя бы потому что на нём он будет просто сидеть. Сидеть обхватывая поперёк груди человека, вызывающего внутри животный трепет. Он способен это пережить. Всегда можно отключить мозг и бездумно пялиться в темноту, а навязчивые мысли утопить в рёве мотора и гуле ветра в ушах. Игнорировать тряску было сложнее. Вэйлон не ожидал, что дорога будет гладкой. Он шёл по ней, бежал, жил рядом, каждый раз искренне веря, что единственным транспортом, способным безболезненно проехать по местным колдобинам является хорошо укреплённый джип. Он знал, что их потрясёт. Что вся дорога окажется чередой нескончаемых рытвин, различаемых только по степени подпрыгивания задницы над сидением. Но с первой же секунды под ними пропало ещё и сцепление. Когда-то давно, в прошлой жизни, они с семьёй любили посещать ярмарки. Цветная феерия цвета и звука, в которой его дети обожали буквально всё, от катания на каруселях, до стрельбы по мишеням из водного пистолета. Его зрение оставляло желать лучшего, но даже с ним пару раз таки удавалось подбить красный нос клоуна и гордо вынести из палатки плюшевого единорога, с длинными чешуйчатыми крыльями из блестящих паеток и несуразным закрученным рогом практически посередине лба. Такие игрушки они вручали Лизе, или девочке-соседке, с тонкими рыжими косичками и густо покрытым веснушками лицом. Она не очень любила рогатых лошадей, но всегда принимала с улыбкой, поочерёдно обнимая краснеющих до ушей дарителей. Но аттракционы нравились Вэйлону куда больше, и, если выпадал шанс, а самое главное, совпадали параметры, он с искреннем удовольствием забирался в очередной вагончик и не жалел воздуха в лёгких, выражая восторг на очередном супер-закрученном повороте. Но была одна конструкция, которую Вэйлон всегда обходил стороной, не поддаваясь на весёлые визги из-под жёлтого тента. Объёмное аутентичное тело, обтянутой дешевой шкурой, с торчащей ручкой посередине вызывало приступ дурноты ещё до того, как начинала дёргаться, отчаянно пытаясь сбросить очередного псевдо-ковбоя в блестящей синтетической шляпе. Сейчас Вэйлону казалось, что его усадили на этого самого быка, врубили максимальную скорость и пожелали удачи. Мотоцикл подпрыгивал, визжал шинами, скрипел всеми деталями, которые ещё оставались внутри, а иногда их заносило настолько сильно, что хотелось сжаться и отчаянно прикрывать голову руками, в последней надежде не оставить на этих колдобинах мозг. План Майлза не включал в себя наличие шлемов. С одной стороны, так было даже проще. Во внутреннем оптимизме ещё осталось немного заряда, и Вэйлон искренне радовался, что тряска напрочь выбивает из головы все навязчивые мысли, забивая нервные окончания болью буквально везде, от затёкших ног, до подбородка, которым Вэйлон постоянно бился о чужое плечо. Майлз тоже казался отрешённым, насколько он мог судить по мельком проскальзывающему профилю. У него откровенно не было времени смотреть, но, когда удавалось, Вэйлон ловил лишь лицо, немного напряженное и скорее сосредоточенное. Благодаря этому они ещё ехали, а не валялись в ближайшей канаве. С другой же, его тело хотело откинуться прямо здесь и сейчас, и было откровенно пофиг, что там подумает Майлз, и соблаговолит ли хотя бы нажать на тормоза, или так и помчится дальше. Вэйлон не помнил, чтобы его телу было настолько отстойно, если исключить время в Маунт-Мэссив, когда чокнутый псих хотел отрезать ему яйца. Он вообще предпочитал выбрасывать Меркофф из уравнения в обычной жизни, искренне пологая, что такое сумасшествие может происходить исключительно вдали от здорового человеческого общества. Может и не в реальности вовсе. — Майлз. Вэйлон уже не знает говорит ли он это вслух, скулит или бредит. Он даже не знает, слышит ли Майлз его сквозь этот гул. Он просто хочет что-то сказать, как-то облегчить боль и буквально приказать выносливости не сдаваться, сцепляя замком окаменевшие пальцы на чужой груди. Он бы склеил их суперклеем, будь это возможно. На очередном камне их снова подбрасывает, и голова Вэйлона безвольно болтается, стукаясь о плечо. Он уже не открывает глаза и просто молча ждёт развязки, которая так или иначе наступит в любом случае. Движение чужой головы ощущается фантомно, и Вэйлон не может сказать, действительно ли его коснулся чужой подбородок или у него уже начались галлюцинации. Тепло расходится по коже, проникая даже сквозь плотно завязанный капюшон. Кажется, только это и помогает ему продержаться. Он валится на бок и практически падает, когда мотоцикл наконец тормозит. Намертво затёкшие пальцы помогают удержаться и Майлз буквально собой ссаживает его на землю, облокачивая на ещё теплое колесо. — Живой? Он снова щёлкает пальцами, водит одним из стороны в стороны, проводя все раздражающие манипуляции для концентрации сознания. Проморгавшись, Вэйлон оглядывается, но от окрестностей больше не остаётся ничего знакомого. Лес был гуще, горы меньше, а камни под ногами перестали напоминать острые осколки хищных зубов. — Где мы? Он откровенно жалеет, что в кармане не валяется хоть какого-то старого навигатора. Это бросание из местности в местность начинает неплохо нервировать. — Почти двадцать километров от границы штата, не в самом популярном направлении. Вэйлон сомневался, что хотя бы одно направление в этой местности пользовалось спросом. Кроме таких же отчаянных беглецов, сюда заносит разве что воронов и новичков пограничной службы, и то вряд ли без вызова. Он неловко перебрал плечами, разминая затёкшие конечности и попытался встать, покачиваясь, но быстро находя опору в чужой руке. — И какой план? У тебя тут где-то есть…? Вэйлон даже не знает, как это назвать. Дом? Землянка? Шалаш? Что можно расположить в лесу достаточно скрытно и иметь при этом электричество? Майлз же не думает, что его ноутбук может заряжаться от солнца? — Есть. Апшер жестко облокачивает его на бак и снимает со спины сумку, небрежно забрасывая ремень на себя. Вэйлон даже не пытается ему сопротивляться. Это бесполезно, учитывая, что его руки ещё дрожать, как у треморного старика. — Идти сможешь? Вэйлон не был в этом уверен, но на всякий случай просто кивнул. Мотоцикл пришлось катить за собой. Всё это, разумеется, делал Майлз, сгорбившись, но упорно проталкивая байк по жирной, размокшей земле, а Вэйлон просто тащился сзади, стараясь не отстать и не нарваться на ветки. Поход немного размял его мышцы и с каждым шагом, ну может с каждым десятком шагов, ноги всё меньше гудели, а корпус подталкивал вперёд, будто они спускались с горки. Это вселяло какой-то оптимизм, но больше Вэйлон не поддавался лёгким надеждам, внимательно следя за каждым шагом и просто стараясь не отсвечивать. Он и так привлёк к себе все ресурсы этого похода. Впрочем, не он его и задумал. Сидел бы сейчас в своей халупе, просматривал новости на LTE интернете и пил кофе, гадая, подействует ли после него снотворное или стоит пару часов подождать. — Что ты узнал про Меркофф за эти месяцы? Вопрос застал Вэйлон врасплох. И не сама его формулировка, а скорее наличие. К этому моменту они прошли, по неточным подсчётам уже больше километра, и за всё это время Майлз не издал ничего громче вдоха. Вэйлон был уверен, что они доберутся до пункта назначения молча. — А что именно тебя интересует? Не то чтобы было много всего, но информация была очень разрозненной. Вэйлон буквально поглощал всё, что ему предлагали, от расписания публичных встреч с прессой, до внутренних накладных на поставку бумаги. — Всё. Всё что тебе удалось узнать, пока ты кис в этом деревянном гробу. Вэйлон хотел возразить, что для гроба его дом был слишком просторен, и даже пошутить что-то про Меркофф, но решил, что сейчас, наверное, не слишком подходящий момент. — Ну, у них очень сильный отдел юридических рисков. Я полагаю, они давно разработали план на подобный сценарий слива и, возможно, активировали его в тот момент, когда твой автомобиль въехал на территорию Меркофф. Живот буквально огнём горит от боли, но он не останавливается, снова и снова хромая к машине, будто к своей последней надежде. Нужно уехать отсюда, нужно выбраться. Любой ценой. Он готов поклясться, что та туча на крыльце приняла очертания человека. Он не видит букв на болтающимся бейджике, и только каким-то внутренним чутьём понимает, что написано на прямоугольнике пластика. — Или, когда ты отправил письмо. Вэйлон опускает голову, больше, чтобы зажмурить глаза и прогнать навязчивое видение, нежели из чувства вины. — Я не думал, что ты сразу сорвёшься. Чувствовал ли он себя виноватым? По логике, вот совсем не должен был, но там, где есть место человеческим чувствам нет места сухим строкам фактов. «Майлз Апшер. Журналист.» Его руки трясутся и пачкают кровью черный машинный шрифт. Прости. — Прости, Майлз. Вэйлон мягко касается его плеча, заставляя мужчину остановится. Они стоят так кажется пару минут, Вэйлон, не знающий стоит ли уже отойти, и Майлз, словно застывший во времени. — Всё нормально. Ты точно здесь не причём. Он поворачивается к Вэйлону и ему кажется, будто Майлз впервые смотрит на него своим собственным взглядом. Незамутнённым болью, кошмаром или плодом морфогенетического кондиционирования. — А ещё Меркофф сильно продвинулись в области наномашинной инженерии. Особенно после смерти создателя морфогенетического двигателя. Кажется, нанитное интегрирование было у Вернике следующим шагом, но он банально не успел. Он произносит всё это скорее на автомате, пытаясь заполнить повисшую паузу. Это тут же кажется ему таким глупым, и Вэйлон сейчас же хочет извиниться за свою болтовню, но Майлз опережает, задорно рассмеиваясь прямо в лицо. — Вернике не умер. — Что? Наверное, ему проще было бы принять тот факт, что выжил Джереми Блэр. Корпоративный ублюдок, идущий по трупам во имя сохранения тёплого места для собственной задницы. Выдрессированный настолько, что готов лично убивать, даже когда всё летит к чертям. Его жизнь просто существование ещё одного бездумного таракана системы. Вернике не был таким. Его выживание буквально означало для Вэйлона долбанную победу нацизма. Победу куда более худшую, чем капитуляция и торжественные шествия. Победу скрытую. — Как это могло случится? Ему бы сейчас было, сколько? Лет сто? Майлз снова разворачивается и, Вэйлон невольно замечает, толкает мотоцикл уже куда бодрее, чем раньше. — Девяносто четыре. То же мне — старее, чем грех. Видок был конечно тот ещё, но за стеклом, он был, по крайней мере живым. Зря выперся с той охранной. — Я нашёл его на нижнем уровне. На нём же и узнал, что под зданием раскинулся целый муравейник с психотропными приборами и этим дедом во главе. Вэйлон бездумно кивает, удерживаясь от вопроса, как Майлз мог не знать о лабораториях, а потом и сам вспомнил, что понятия не имел на кого работал всё это время. Если в пакете присутствует слишком заманчивая страховка — не верь. — Этот мудак что-то нёс про гору и суперсекретные разработки. Стоило догадаться, что он говорит мне всё не просто так. Просто в тот момент я едва сбежал от бугая, отрывающему головы всему, что движется. — Крис Уокер. Снова бездумно вставляет Вэйлон, вспоминая рабочий файл бывшего охранника Спиндлтоп. — Знал его? — Нет, просто читал файлы некоторых пациентов. Этот запомнился сильнее. В этом он мог легко посоперничать с Глускиным. Жаль, что эти двое так и не пересеклись в одном помещении. Видимо двинутый жених тоже кое-то знал. — Если переживаешь, можешь забыть о Вернике. Я порвал ему глотку, когда старый мудак явился пристрелить меня со всей охраной. Даже не постеснялся выкатить жопу из своего аквариума. Впрочем, он бы его не спас. — Хочешь сказать, ты и Вальридер убили его? Майлз фыркнул и это прозвучало надменно и досадно одновременно. — Этот ублюдок, рассказал мне, что всё безумие в Маунт-Мэссив устроил Билли Хоуп. Именно он стал единственным пациентом, способным вступить в симбиоз с Вальридером. Но что-то в мозгах коротнуло и вместо прибыли Вальридер под Хоупом принёс им море трупов. На этой фразе Майлз будто споткнулся, но быстро выравнял шаг, что-то зло шикнув под нос. — А знаешь, звучит ещё ироничнее, если перевести его имя. Ироничнее только тот факт, что Уильям Хоуп был продан корпорации Меркофф собственной матерью. — В итоге я отключил его системы жизнеобеспечения. Представь, парень болтался в шаре с водой, как рыбка в аквариуме. О, эти колбы он помнил слишком хорошо, чтобы выбить из головы любой дозой снотворного. Ещё работая на Меркофф, в кошмарах он видел в них себя, болтающегося в невесомости с торчащими трубками из всех возможных мест. Возможно поэтому он и не задавал вопросов. — Перфторуглерод. Это штука так называется. В воде бы они задохнулись. Облокотив мотоцикл на ближайшую сосну, Майлз выпрямился и стряхнул с плеч и волос запутавшиеся иглы. — Тоже в файлах читал. — Нет. По рукам Вэйлона непроизвольно пошёл противный холодок. — Я писал код под их системы и настраивал в случае сбоя. Майлз снова не посмотрел на него, но ему и не нужно было этого делать. Это настроение Вэйлон легко уловил без наглядности. На языке заел противный едкий горечи. — Приехали. Вокруг снова ничего не изменилось. Тот же лес, сосны, старая хвоя под ногами, кочки и какие-то дикорастущие кусты ягод, пустые, вероятно уже обглоданные птицами. Здесь было на удивление спокойно, не так жарко, как на плато посёлка, и пыльные бури наверняка не долетали. Место очень располагало и в какой-то момент, Вэйлону показалось, что Майлз просто разложит палатку. Он не мешал ему шарить руками по земле, копаться в сухостое, пока наконец что-то не лязгнуло и в пальцах мужчины натянулась тонкая цепь. Она вся была покрыта землёй и ржавчиной, и вероятно пролежала тут гораздо дольше, чем все полгода, что он прожил в долине. Майлз напрягся и дёрнул сильнее, сдвигая в сторону деревянную створку, вероятно служившую люком. — Что это такое? Вэйлон шагнул ближе, внимательно всматриваясь в зияющее тёмное отверстие, образовавшееся в земле. Насколько он мог судить, уходило оно метров на тридцать и наверняка заканчивалось какими-то коридорами. Возможно там даже есть воздух и электричество, но поводов спускаться всё равно было чуть больше нуля. — Контрабандистский бункер. А значит и новички и сторожили пограничной службы не показывались в этой местности, или, что более вероятно имели с местными бандами свои договорённости. — Нашёл его, когда обследовал местность. Судя по виду, он был уже заброшенным, так что хозяев ждать не придётся. В любом случае на пороге любых гостей будет ждать сюрприз. Он указал на тонкую леску, весьма хитро замаскированную перед первой земляной ступенькой. Вэйлон точно не догадался бы её тут искать, а в земле и траве даже профессионалу сложно будет разглядеть. — Ничего серьёзного, но яркий свет и шум дезориентируют и дадут нам время свалить. Вэйлон много о чём хотел спросить. Например, как можно найти бункер в огромном лесу, пусть и заброшенный, но всё равно место, которое явно не предполагалось быть обнаруженным? Как именно они будут сваливать из подземного бункера? Есть ли там тоннель или придётся прогрызать зубами, отплёвываясь от червей? Будет ли теперь их сотрудничество таким же слаженным или первой же ночью Майлз разорвёт его изнутри, прировняв к пособнику Меркофф? Но всё это он снова решил оставить при себе. — Хватить уже мяться. Заходи.