Aftershock

Наши тела бы могли отыскать по следам,

Если бы мы не забыли оставить следы…

— Это ты сделал? Вэйлон кивает на бурю, удобнее перехватывая ремень на плече. Он всё же решился и закинул в сумку несколько футболок. В весе багаж не прибавит, но внутри становилось спокойнее, пропадало ощущение поездки в какую-то стерильную лабораторию, где из собственного у тебя отберут даже мнение. Майлз смотрит на него сдвинув брови, но из-за респиратора его выражение лица остаётся абсолютно нечитаемым. — Я, по-твоему, кто? Тор? — Ну, технически, он бог грома и молний. На это уточнение Майлз уже одним взглядом показывает, что думает и на чём именно вертел всю эту мифологию. Неудивительно. Вальридер тоже вроде из немецкого фольклора. Сквозь приоткрытую дверь в дом влетает песок, забиваясь в щели и лоснясь к подошвам ботинок. Даже в просвете и сумраке ночи его беснование выглядит жутко, и Вэйлон вряд ли бы согласился выйти из дома в любых других обстоятельствах. Ну, может почти в любых. — Ты уверен, что мы сможем пройти? Да я вряд ли различу свои руки, не говоря уже о дороге. Голос глохнет в новом завывании ветра и это совсем не добавляет уверенности. Конечно, у Майлза свой план, и там наверняка предусмотрены непредвиденные случаи, на манер запутавшегося в ногах Вэйлона, но, если бы он сказал о нём хоть что-то. Пока остаётся только торчать на пороге, хвататься за сумку и кормить внутреннюю неуверенность. — Просто держись рядом, а я нас проведу. Ему протягивают руку и Вэйлон не знает, что в этом жесте смущает его больше, отсутствие пальца или способ, которым Майлз собрался их вести. Люди ещё не научились видеть сквозь темноту и песок. Записку он оставил на бумаге. Этот способ показался куда надёжнее, особенно после того, как целая база данных едва не накрылась с микроволновки. Может, Джулиан ждал от него что-то подобное? Может, это очередная проверка и в конечном итоге всё опять закончится в офисе? Пустые надежды он стряхивает с себя вместе с налетевшим песком и завязав покрепче узел капюшона, обхватывает протянутую ладонь. На удивление, ничего не происходит. К коже жмётся чужая, источая тепло, немного развеивая мысли о призраках и восставших живых мертвецах. Майлз делает уверенный шаг и Вэйлону ничего не остаётся, кроме как последовать за ним, напоследок бросив взгляд на придавленную сахарницей бумагу. Он сбился со счёта сколько именно они шли. Он знал дорогу, но совершенно не представлял, повёл ли Майлз по ней или свернул куда-то в сторону. Большую часть времени его глаза были закрыты и оставалось надеется только тактильное восприятие, синхронизируя своё тело под чужие шаги. И это было самым трудным. Майлз не спешил, но и не давал ему достаточно времени на адаптацию, и несколько раз Вэйлон буквально закручивался в ногах, теряя опору и только крепкое движение руки не давало лицу впечататься в землю. Ему ничего не говорили, но Вэйлон подозревал, что исключительно из-за респиратора, а стоит им только выйти из бури, и он сразу получит тираду за свою неуклюжесть. Оставалось только сглаживать углы и подстраиваться под шаг, высоко задирая ноги над острыми, вросшими в землю камнями. Активности от Вальридера он тоже не чувствовал. Никакого живого тумана или вспышек перед глазами. Несколько раз у Вэйлона получалось открыть глаза, но кроме черноты ночи вокруг не было ничего. И от этого внутри было неспокойно и легко одновременно. Может с Майзлом был кто-то ещё? А может его защита на самом деле была показухой? Вэйлон почувствовал, что первые пять километров были преодолены, когда Майлз сорвал на бег. Он дёрнул его руку так резко и неожиданно, что Вэйлон едва не влетел в какое-то дерево, ободрав сухую кору плечом. И если всё это время дышать в респираторе было вполне приемлемо, то оставшиеся пять километров он чувствовал себя будто с удавкой на шее. — Твою ж мать. Вэйлон падает на колени, стоит им только остановится, и сдёргивает маску прямо с креплений, отчаянно пытаясь продышаться. Сердце бухало где-то в глотке и казалось, будто он схватит его зубами прямо сейчас. — Кто-то пропускал свою очередь в фитнесс-клубе. Заливший глаза пот мешал оценить обстановку, но судя по голосу Майлз чувствовал себя гораздо лучше него. Ну и плевать. Плевать на Майлза Апшера, его выносливость, и на ту дыру, в которой они оказались. Чёрт, ему слишком реалистично мерещилась смерть от инфаркта. В конце концов, тело не выдерживает. Прохладная земля была слишком манящей, и даже если сюда слили бы все токсины мира, для Вэйлона не было бы места прекраснее. Дрожащим нечтом он валится на бок, кладёт голову на капюшон и ленивым движением кисти красноречиво просит не трогать, хотя бы пока не научится говорить членораздельные звуки. Он снова не знает, сколько времени прошло, но понимает, что достаточно, когда Майлз помогает ему подняться, просовывая одну руку под бок, а его размещая на плече. Вэйлон тут же вцепляется в куртку, до треска натягивая кожу. — Держаться можешь, уже хорошо. Язык ещё был опухшим и царапал нёбо, словно наждак. Вэйлон делает им несколько движений на пробу, и кажется, что-то мычит, чем вызывает у Майлза приступ смеха. — Побереги силы. Ты же не думаешь, что это конец?! Он бы хотел ответить — да. И плевать, что там имел в виду Майлз. Весь накопленный стресс, всё отчаянье, каждый кошмар, вся эта гниль сейчас лезла наружу, стекая по коже потом и снова всасываясь, напоминая, как глубоко проросли внутри их корни. И лекарства не существует. Никто не предоставит волшебную таблетку, испытанную ценной тысячи жизней. Кто бы мог подумать, что в итоге его доконает не Меркофф, а банальная пробежка. Вэйлон прикрыл глаза, что-то пробалтывая себе под нос. Лиза, я так устал. — Эй. Ты что, как лошадь умеешь спать? Ему несколько раз щелкают перед глазами и добившись реакции, встряхивают и окончательно ставят на ноги. Мышцы шеи ещё очень твёрдые, но Вэйлон всё равно двигает ей, мутным взглядом осматриваясь вокруг. В конце концов, сколько ещё он будет в неведении. Природа не изменилась, но очевидно от посёлка они ушли достаточно далеко. От бури остались только отголоски, впереди шумел какой-то редкий подлесник, а очертания старых домов если и проступали где-то, то разглядеть их в темноте не представлялось возможным. — Буря замела следы достаточно, чтобы им пришлось повозиться. Если твои джулиавцы и доберутся сюда, то найдут только камни и мышиный помёт. Если люди Джулиана доберутся сюда, то будут готовы вынюхивать, что угодно, если это поможет напасть на след. В этом их методы мало чем отличались от Меркофф, и сам Джулиан не раз подчёркивал важность контроля над ситуацией. Любыми доступными методами. — Поэтому вы у нас, а не у них, мистер Парк. Поэтому он держит его за горло, так крепко, как это было возможно в его положении. — Идти можешь? Поймав чужой взгляд, внутри закрадывается подозрение, что всё это время Майлз смотрел на него не отрываясь. — Если ты снова предложишь бежать… — Только прыгать через кусты. Майлз тычет пальцем в сторону зарослей и Вэйлон думает, что, если в его одежде осталось ещё хоть что-то целое, всё это непременно останется на ветках колючих кустов. — Как мы прошли? Тусклый нагрудный фонарик вовремя успевает высветить ветку и Вэйлон низко пригибается, спасая глаз от перспективы растечься в глазнице. Он уже не знал, что ненавидит больше, камни, скрытые под песком или эти колючки, вполне себе видимые, но постоянно вылетающие перед лицом с каждым новым шагом. Даже если Вэйлон их и пальцем не тронул. — Тебе нужен маршрут или есть конкретика? Эта его способность юлить уже раздражала. И если бы Майлз хоть чуть-чуть добавил искренности, но от фразы буквально разило неприкрытым сарказмом. Отвечать не хотелось, но, кажется, именно этого от него и добивались. Вэйлон понемногу начинал понимать правила этой игры. — Всё вокруг было напичкано датчиками. Кое-где стояли мины. На последнем предложении он опускает глаза, не то от стыда, не то прячась от новой ветки. — Буря не смогла бы их испортить, в конце концов я связался не с круглыми идиотами. Тут бы Майлз, очевидно, поспорил, но Вэйлон вовремя ввинчивает свою реплику. — А значит, я повторяю вопрос — как мы прошли? — А сам не догадываешься? Внутри снова всё сжалось. Будто невидимое тело из нано машин сунуло руку в живот и мощной хваткой сжало все органы. Хотел ли Вэйлон отрицать очевидное? Хотел ли вообще забыть о его существовании или просто инстинктивно боялся неизвестности? Я спас тебя! Это правда. И даже спустя столько времени, Вэйлон не мог ответить на вопрос, кем именно был этот — Я. — Значит, ты используешь его? Я почти ничего не ощущал, когда мы шли. Ты как-то контролировал воздействие? Майлз рассмеялся, низко и очень жутко. — Думаешь ЭТО можно контролировать? Он остановился и крепко вцепился в ветку, раня ладонь и пропитывая куст собственной кровью. Вэйлон хотел что-то сделать, но вовремя остановился. — Вэйлон, Вэйлон. Ты ищешь кукловода не там. Что-то щелкнуло и все ветки на их пути обломились, падая на землю и засеивая песок каким-то извращенным терновым венцом. Вспышек снова не было, но сердце определённо пропустило удар. — Кем, по-твоему, он является? Вопрос срывается с губ ещё до того, как Вэйлон успевает его осознать. Отчаянная жажда, что рвётся наружу и конфликтует со здравым смыслом. Он не хочет этого знать! Не хочет! Не хочет! Не хочет! Пусть он промолчит, даже если и сам далёк от правды. — Экспериментом. Таким же извращённым и диким, как и всё, что создаёт ублюдочный Меркофф. Он добавляет уже гораздо тише и голос глохнет в треске веток под подошвой. — И теперь он во мне. Вэйлон просто не представлял, что ему пришлось пережить, даром, что сам выбрался из такого же Ада. Он не представлял, как справился бы, чувствуя боль от прошивающих тело пуль, а после буквально восставая из мёртвых. Он бы точно больше никогда не увидел семью, Вэйлон сомневается, что сохранил бы рассудок, увидя, как вокруг его пальцев струиться чёрный дым. — Но ведь всё не так плохо. Он срывается следом, чувствуя себя уже гораздо увереннее, по крайней мере свободным от колючих веток. — Его помощь, буквально единственное, что может реализовать твой план. К тому же он латает твоё тело, защищает тебя. Да благодаря ему я вообще стою здесь. Не понимаю, Майлз ты будто видишь какое-то проклятье. Его словно наполнял новый энтузиазм, абсорбируя в себе беспокойство и тревогу. Скрытая возможность, что всегда была на виду наконец проступила, открыв единственный путь, не ведущий к самоубийству. И стоило всего-то помыслить логически. — Вэйлон. Он оборвал его жестко, как топор обрубает петлю с застрявшей в ней головой. — Не пытайся приручить то, с чем не сможешь справиться. И в этой фразе было больше жути, чем во всём, что было до, и впервые за весь путь Вэйлону отчаянно захотелось сбежать. — Пришли. Майлз останавливается перед каким-то холмом, почти на самой границе подлеска, но всё ещё надёжно укрытого колючими ветками. Он протягивает руки и шарит по песку и обломанным прутьям, пока не нащупывает нечто и резко дёргает в сторону. В тусклом свете фонарика Вэйлон отчётливо разглядел силуэт мотоцикла. Старого, местами покрытого рыжими пятнами ржавчины и кустарными швами сварки. — Хочешь порулить? Локтем Майлз толкнул кожаный набалдашник, развязно облокачиваясь на сидение, своей позой очень напоминая прилизанных ребят с байкерских плакатов девчонок. Этой манере переключаться Вэйлон мог только позавидовать. — Спасибо, но нет. Если в твоих планах, конечно, нет пункта — врезание в первый же столб. — Кто знает. Интересно, какую степень повреждения тела ещё способен восстановить Вальридер? Вэйлон тряхнул головой, отгоняя ненужные мысли. — Он вообще поедет? Взгляд скептически огладил байк, от почерневших выхлопных труб, до Майлза, нажимавшего и дёргающего какие-то рычаги. — Откровенно говоря, выглядит он как один большой генератор выхлопов. Будто в противовес его слов, байк тут же рыкнул двигателем, в довесок окатив Вэйлона облаком чёрного выхлопа. — И откуда в тебе весь этот скептицизм? Майлз похлопал позади себя, выпрямляя корпус так, чтобы Вэйлону было удобнее взобраться. Это всё ещё казалось не лучшей идеей, но Вэйлон послушно перекинул ногу, забрасывая сумку за спину и крепко обхватывая Майлза поперёк талии. — Что родилось, то и выросло.