Aftershock

Они отняли у него всё. Впрочем, было бы что отнимать. Тесную квартирку, старую тачку, треснутый по монитору компьютер и единственную любимую гитару, которая ещё неизвестно где теперь находилась. Запасные ключи не кому оставлять. Ни семьи, ни детей, даже кота не завёл. Может поэтому во всё это вляпался? Облегчил задачу службе безопасности — достали тело из горы гнилых досок, и даже бумаг заполнять не нужно. Он смотрит в экран и щурит глаза, кусая губу при каждом упоминании имени. Надо же, похож словно копия, а то, что лицо изуродовано, ну бывает, не стоило лезть в котёл бешенных психов, особенно когда клетки открыло. Да и что ты хотел там найти, Майлз Апшер? В погоне за новой сенсацией, в сговоре с двинутым программистом, готовый даже монтаж после смерти клепать, лишь бы ткнуть побольнее огромный конгломерат. В чём он виноват перед тобой? В том, что заработал столько, что до смерти хватит половине мира? Тебе ведь было плевать сколько жизней он спас, сколько миленьких кудрявых детишек снова улыбались родителям, а сколько двинутых солдат прекратило представлять своих жён разделанными до кишок. Ты просто хотел присосаться, как все ленивые говнюки, просиживающие жопу за кривыми статьями, бакс за страницу. Ты ведь сам писал эти письма, угрожал, шантажировал фэйками — «а люди поверят, им плевать, какой ужастик покажут сегодня». Этот «ужастик» получился шедевром. Какой-то консультант целый час тыкал ручкой в картинку и показывал, где именно на площадке они крепят тросы к резиновым куклам. Трагеру бы понравилось его новое прозвище. Услышав впервые Майлз, хохотал, как припадочный, стуча кулаком по выцветшему ковролину. И многие верили. Он бы тоже поверил, лет десять назад, грея в микроволновке утку с лапшой и шикая крышкой от пива. Условному доктору Джону и его красавице Мэри хочется жить в мире, где человеческой жестокости ещё есть предел, пускай этот предел лишь грёбанная прогнившая иллюзия. Пальцы сжимаются так, что натягивают кожу до скрипа. Майлз смотрит на неё совершенно пустыми глазами, вздрагивая от каждого нервного вдоха. Он на пределе и ему бы подышать, да только долбанные Меркофф выкачали даже воздух из лёгких. Он будто видит его, проходящего внутрь, скапливающийся внизу, словно метан, а когда места уже не хватает, вырывается наружу сквозь дыры в груди. Майлз трогает их под рубашкой и тут же с отвращением одёргивает руку, снова сжимая пальцы в кулак. Эта херня его доконает. Этот телек, голоса, желтый пузырёк от таблеток, собственные мысли. Он трясет головой из стороны в сторону, пытаясь взболтать то желе, что теперь внутри вместо мозгов, но сосредоточенность уходит окончательно, а из дыр в груди сочится чёрная взвесь. — Только тебя не хватало. Майлз скалится сам себе и хлопает крышкой ноута, отрубая все голоса в интервью. В конце концов он смотрит уже слишком долго и вряд ли услышит ещё что-то новое. После первых пяти он мог бы совсем не слушать, просто включить на фоне и цитировать одни и те же заезженные реплики. Зомбятник. Он сидит неподвижно ещё несколько минут, просто пялясь перед собой, обдумывая, а на деле просто слушая уличный шум. Окна в квартире больше не закрывались. Она даже чем-то напоминала его прошлую — одиночество, что не скрыть за толстыми стенами. Вспомнить бы ещё, кто это сказал. Он бы сказал это здесь или свалил так быстро, как только позволяет застиранный ковролин? Зеркал у него тоже нет, больше нет, но Майлз и без них в курсе, как теперь выглядит. Они забрали у него всё. Он пишет это на скомканном листе, на стене, на собственной коже, а потом просыпается, мокрый от пота и слёз, и пялится в темноту до тех пор, пока она не начинает смотреть в ответ. Я тебя не просил! Мне сказали их отключить. Если б я знал… А дальше продолжения нет. Если бы что…? Что тогда, Майлз Апшер? Что бы ты тогда сделал? Он готов расцарапать руками череп и вырвать вопросы прямо из мозга. Вернике пришёл бы в восторг. Как ты себя чувствовал, когда я рвал трахею прямо из твоей дряхлой глотки? Должно быть это куда круче, чем вынимать рак из желудка. Он осознаёт, что не дышит. Перед глазами плывёт, а лёгкие рвёт изнутри, отзываясь в груди рваной дрожью. Теперь ты… Заткнись! Кажется, он сказал это вслух. Отличать бы реальность от вымысла. Может Меркофф не врали и он до сих пор на паркете административного корпуса. Ну привет, поросёночек. Выставленные перед собой руки отгоняют черноту, снова завозившуюся вокруг запястий. — Со мной всё в порядке, спасибо. Чеканя слова сквозь зубы, Майлз неловко поднимается на ноги. Почти сразу носок въезжает и мнёт край распахнутого блокнота, обезображивая и без того не слишком понятное слово. Теперь и не скажешь, по делу он тут написал или очередное проклятье. Может пора начать исписывать стены? Для его состояния особенно аутентично. Глотка сухая, хоть весь кран осуши. Третий стакан и ни намёка на облегчение. Майлз пьёт жадно, не выключая воды и набирая стакан за стаканом. В какой-то момент начинает тошнит, и тогда он просто подставляет голову под струю, давая холодной воде намочить волосы и шею, и даже забраться под ворот рубахи. Этих капель он почти не чувствует. Билли тоже не чувствовал? Или с трубками во всём теле тебе и так есть, что почувствовать? Его всё-таки выворачивает. Водой, желчью, чем-то склизким. Майлз буквально из горла выгребает всю эту дрянь, открывая напор посильнее. Холодная вода заливает уже за резинку штанов, когда рука сама по себе перекрывает кран и повисает сбоку безвольной плетью. — Я же сказал — всё в порядке! Он дёргает плечом, пытаясь восстановить контроль и чувствует, как невыплеснутая желчь расходится по нервам, разъедая нутро. Клянусь, если ты сделаешь так ещё раз… Ещё раз я почувствую беспомощность… Едва слышимый писк мобильника заставляет отвлечься и дёрнуться в сторону комнаты. Одноразовая коробка дёргается в углу слишком ответственно для своей цены. Майлз быстро откидывает крышку и впивается взглядом в экран. Нашёл, что ты просил… канал 3… посмотри. Безжалостно отбросив игрушку в тот же угол, Майлз плюхается на задницу и распахивает крышку ноута. Лица журналистов застыли карикатурными масками. Сделать что ли скрин и на рабочий стол поставить? Он быстро подключает нужный софт и подрагивающими пальцами открывает канал. Ссылка, ссылка, ссылка. Есть. В его глазах блестят координаты, географические, телефон, мыло для экстренной связи, чистый клондайк, и Майлз без стеснения кликает по последнему, открывая графу письма и зажимая shift для заглавной буквы. Мы не знакомы, но я Ваш давний поклонник. Он снова смеётся. На этот раз куда ехиднее и тише.