Я тот, кто я есть

ГЛАВА 2. ЧУЖОЙ СРЕДИ ЧУЖИХ, НЕ СВОЙ СРЕДИ СВОИХ. Часть 3       Вульгрим самозабвенно выскабливал пол тронного зала Ваала. Владыка резиденции был здесь же. Он восседал на своём вычурном, безвкусно украшенном драгоценными камнями, в большинстве из которых при ближайшем рассмотрении без труда угадывалось цветное стекло, троне и наблюдал за стараниями демонёнка из-под тяжёлых полуприкрытых век, потягивая вино из кубка, размером лишь слегка уступающего ведру, в которое Вульгрим время от времени окунал грубую щётку, черпая мыльную, уже давно требующую замены воду.       — Ты пятно пропустил. Вот здесь, — сонно пробормотал Ваал, качнув кубком на участок плиты чёрного камня, которыми был выстлан пол в зале.       Место, на которое указывал владыка, было совсем близко от его трона, и Вульгрим был уверен, что прошёлся по нему с особенной тщательностью, но перечить не смел. Послушно вернувшись практически туда, откуда несколько часов назад начал и, как он и ожидал, не увидев там никакого пятна, демонёнок опустился на колени и принялся натирать первый подвернувшееся под руку кусок камня. Ему уже неоднократно доводилось перемывать этот зал по нескольку раз к ряду по приказу владыки. Такое случалось, когда Ваалу вдруг начинало казаться, что Вульгрим подозрительно быстро управился со своей работой, а следовательно, выполнил её не слишком тщательно, либо же когда владыка не находил себе более достойного развлечения. Демонёнок быстро понял, что в созерцании чужих трудов, в чём бы они ни заключались — в исполнении вынесенных приговоров провинившимся, приготовлении еды или, как сейчас, мытье полов — владыка находит некое одному ему понятное удовольствие. Наученный горьким опытом, Вульгрим перестал стараться как можно быстрее закончить с уборкой в тронном зале, если в нём присутствовал Ваал. Часами тереть полы под брезгливым взглядом владыки и его личной охраны было куда лучше, чем таскать бадьи с отходами, которых в поместье было куда больше, чем в лагере Бальрихта, из кухни до выгребных ям, или наводить порядок в казарменных помещениях. Про казармы демонёнок и вовсе до сих пор не мог думать без содрогания. Хотя положение его нынче и изменилось (правда, Вульгрим так и не смог для себя решить — в лучшую или в худшую сторону), и он больше не был причастен к военному делу, всё же каждый встреченный им на пути демон, состоявший в гвардии, считал своей прямой обязанностью отвесить ему пинок, в который вкладывал не столько силу, сколько презрение, будто знал, что пребывание здесь в качестве слуги было его осознанным выбором, а не стечением не слишком удачных для любого демона обстоятельств. Каждый раз, возвращаясь оттуда к управляющему за новым поручением, Вульгрим уже чувствовал себя больным и разбитым, хотя площадь местных казарменных помещений и не шла ни в какое сравнение с двухэтажным поместьем господина.       Временами во время уборки в тронный зал заходили и другие демоны. Мастеровые с докладами о завершенных заказах, как для нужд армии, так и персональных — от высшего офицерского состава, командиры подразделений с докладами о продолжающихся стычках на границах, офицеры, рапортующие о беспорядках в казармах, или о новых донесениях разведчиков и шпионов. Демонёнок, на которого внимания обращали едва ли больше, чем на грязь, налипшую на подошву сапог, жадно ловил каждое слово. Он запоминал называемые имена, места, мысленно связывал их друг с другом и ждал новой порции сведений. Вульгрим не то чтобы стремился услышать что-то конкретное. Просто в жизни юного демона никогда не было много развлечений, а работа в поместье и вовсе не оставила для них ни времени, ни места, и обрывки новостей, рассказывающих о событиях, происходящих в землях владыки и за их границами, стали для него своеобразной заменой тех историй, которые иногда матери рассказывали своим демонятам на ночь.       Порой ему доводилось наводить чистоту в зале и в отсутствие Ваала. Тогда он, для вида несколько раз пройдясь мыльной щёткой по плитам, забирался за трон и сидел там, прислонившись к его массивной спинке, размышляя о том, как могла бы сложиться его жизнь, отправься он в тот злосчастный поход вместе с новобранцами, конечно, при условии того, что ему удалось бы в нём, что казалось ему маловероятным, уцелеть. По тем обрывкам слухов, которыми полнилось поместье, Вульгрим понял, что Большой рудник удалось вернуть. Работы в нём уже возобновились, хоть Мельхий и продолжал зачищать окрестности от остатков отступающих войск Дрога. Железо вновь начало исправно поступать на рынки, в кузницы и литейные. Какова была тому цена — никого не интересовало, а поэтому об этом не говорили.       Иногда Вульгрим пытался представить себе своё будущее, и с этим у него возникали явные проблемы. Хорошо усвоив главное наставление Рэзга, демонёнок обустроил в отведённой для него каморке тайник, устройство которого подсмотрел всё у того же старого вояки, и уже припрятал в нём пару монет из полагающегося ему жалования. По самым смелым подсчётам ему, чтобы зажить вольной и беззаботной жизнью, если он станет продолжать в том же духе, потребуется всего каких-то пять сотен лет.       От этих мыслей становилось даже тоскливее, чем от размышлений о военном походе, а поэтому чаще всего Вульгрим просто дремал, свернувшись калачиком. Караульным, остающимся в зале даже в отсутствие владыки, было откровенно наплевать на то, работает он или нет. Плитка зала была чёрной, и грязи на ней было почти не видно.       — Глаза разуй, ангельский выкормыш, — рыкнул один из телохранителей Ваала, стоявший с копьем наперевес по правую руку от владыки. — Не там трёшь!       Подавив обречённый вздох, Вульгрим тяжело поднялся — от затянувшейся работы внаклонку спина уже начала возмущаться — но тут же полетел спиной назад, сбитый с ног сильным тычком древка в тощую грудь. Падая, он зацепил ногой ведро, которое опрокинулось, расплескав вокруг мутную воду с ошметками мыльной пены.       Телохранители гоготали, сгибаясь чуть ли не вдвое, а утробный рёв Ваала, который, судя по всему, должен был обозначать смех, сотрясал стены так, что Вульгриму казалось, они в любой момент могли рухнуть, погребая под каменными завалами всех присутствующих. Стиснув кулаки в бессильной злобе, Вульгрим от всей души, хоть и про себя, пожелал, чтобы однажды это произошло, пусть даже какой-нибудь обломок и его при этом расплющит в бесформенную лепёшку.       Шутка была не нова, но всякий раз вызывала у этих недоумков приступ столь бурного веселья, будто перед ними выступала труппа демонических актёров, ряженых в ангелов, вытворяющих на потеху владыке всяческие непотребства. Иногда Вульгриму удавалось увернуться от пинка, избежать подножки, или же просто удержаться на ногах. Но тогда Ваал сурово хмурился, а Вульгрим, подкарауленный телохранителями владыки в каком-нибудь тёмном закоулке после окончания смены, оказывался бит. Поэтому второй его наукой в резиденции, помимо неспешности в работе, стало то, что быть осмеянным — гораздо безболезненнее, чем быть битым.       Демонёнок начал было подниматься из мыльной лужи, как вдруг тяжёлые двери тронного зала резко распахнулись, грохотнув о стены так, что по ним тут же расползлась паутина трещин. Вместе с этим в зал влетели двое охранников, в чьи обязанности входило сторожить эти самые двери снаружи. И это не было метафорой. Два рослых демона действительно пролетели несколько метров, прежде чем шмякнуться посреди зала бесформенными грудами. То, как выглядели сейчас головы несчастных, наводило на мысль о том, что этими самыми головами и были вышиблены двери. Когда створки дверей чуть качнулись, слегка отходя от стен, Вульгрим с парализующим ужасом увидел, что прямо за ними на пол оседают ещё две бесформенные груды мяса с вмятыми в плоть доспехами. То была охрана, дежурившая у дверей внутри зала.       Ваал приподнялся с трона, отшвыривая в сторону кубок, а его телохранители разом шагнули вперёд, заслоняя собой подход к своему господину. Но разве под силу им было удержать ворвавшийся в зал огненный вихрь, что сеял вокруг себя смерть?       — Ваал, — прорычал Самаэль, одной рукой схватив толстенную шею своего вассала, и легко, будто нутро демона было заполнено воздухом, а не зловонными кишками, приподнимая его над полом.       Хоть Ваал и был ростом гораздо выше среднего демона, но по сравнению с Самаэлем он вдруг показался замершему в ужасе Вульгриму, ставшему случайным свидетелем этой сцены, коротышкой. Владыка земель засучил ногами в воздухе, тщетно стараясь найти ими опору, при этом отчаянно пытаясь обеими руками оторвать от своего горла все сильнее сжимающуюся руку Самаэля. Глаза Ваала лезли из орбит, он хрипел и, скорее всего, пытался что-то сказать, но Самаэль, глядевший на него в упор, не собирался предоставлять ему такую возможность.       — Ты не оправдал моего доверия, — проговорил Принц крови тоном более спокойным, чем можно было ожидать от того, кто только что походя размозжил несколько черепов.       Резким отточенным движением Принц вонзил свободную руку в грудь вассала и сжал ею всё ещё трепещущее сердце. Как ни странно, но в этот момент Ваал был всё ещё жив, и успел расслышать последние в своей жизни слова:       — Я разочарован.       Так же резко Самаэль вырвал руку из раскуроченной груди бывшего владыки, и отшвырнул прочь уже безжизненное тело, которое, несколько раз перекатившись по только что выскобленному полу, нещадно заливая его тёмной, лишь немного отличающейся по цвету от каменных плит зала, кровью, наконец замерло.       Вульгриму очень хотелось отвернуться, чтобы не видеть, как в руке Самаэля продолжало пульсировать сердце Ваала, но скованный цепями первобытного ужаса демонёнок не мог пошевелиться. Он не мог даже заставить себя закрыть глаза, продолжая, словно в гипнотическом трансе, смотреть, как Принц Ада вонзает зубы в сочащуюся кровью плоть. Кровь текла по подбородку и рукам Самаэля, а он при этом издавал звуки, которые мог бы издавать здоровенный кот, чересчур довольный жизнью.       Вульгрим не мог решить, что ему делать: продолжать тихо сидеть там, где он всё это время сидел или постараться тихонько, пока Принц был занят трапезой, уползти из тронного зала в виднеющийся через перекошенные двери коридор, а уж там дать дёру. И вновь, как это часто случалось в его жизни, всё разрешилось вовсе без его участия. Будто что-то почувствовав, Самаэль медленно повернулся, и взглянул прямо на Вульгрима, которого до этого просто не замечал.       И без того обомлевший от страха демонёнок только и смог, что тихо пискнуть и зажмуриться. Видеть перед собой того, кто по праву считался в Преисподней вторым после Люцифера, было большим потрясением, но встретиться с ним взглядом и вовсе оказалось выше скудных сил Вульгрима, пусть даже теперь, когда Ваал был мёртв, Самаэль уже не выглядел столь устрашающе — пламя, бушующее вокруг него, угасло, оставшись плясать лишь в суровых глазах Принца. На всю жизнь Вульгрим сохранил в своём сознании именно этот образ Самаэля — величественный, полный чувства собственного достоинства, с зажатым в руке надкушенным сердцем прогневавшего его вассала — напоминанием о том, что бывает с теми, кто дерзнул не оправдать его ожиданий.       — Как тебя зовут, сынок? — утробный голос Самаэля прозвучал вполне дружелюбно, но всё равно Вульгрим вздрогнул, словно от удара хлыстом по оголённой спине.       — Вульгрим, — каким-то чудом смог выдавить он. И хотя ему самому голос его показался не громче шороха хвоста норкса по полу, похоже, Самаэль его услышал. По крайней мере, Принц едва заметно кивнул, но вполне вероятно, что кивнул он каким-то своим мыслям.       — Кажется, я здесь слегка наследил, — заметил Самаэль, оглядываясь вокруг с таким видом, словно понятия не имел, как такое могло случиться.       — Я всё уберу, — пролепетал демонёнок.       Какое-то время Самаэль молча взирал на него с высоты своего роста, а затем расхохотался. Но гораздо более неожиданным, чем приступ этого внезапного веселья, для Вульгрима стало то, что Принц смеялся вовсе не над ним — уцелевшим лишь по какой-то нелепой случайности, сидящим в луже воды, вылившейся из опрокинутого ведра, и мямлившим, точно новорожденный демонёныш. Напротив, смеялся Самаэль так, словно Вульгрим только что рассказал ему очень удачную шутку, которую Принц оценил по достоинству.       — Ты уверен, что это необходимо? М? На твоём месте, я бы оставил всё это.       — Оставить? — неуверенно переспросил Вульгрим, опасаясь, что неверно понял слова Самаэля.       — Ты можешь мне не верить, но даже в Аду есть занятия куда интереснее мытья полов.       Вульгрим отчаянно замотал головой, желая дать понять Самаэлю, что у него и в мыслях не было ставить его слова под сомнение.       — А в этом месте и без тебя найдётся полно желающих навести здесь порядок перед приходом нового владыки. Стоит лишь как следует поискать.       С этими словами Самаэль двинулся к выходу из зала, на ходу закусывая остатками сердца, словно это был большой спелый фрукт.       — Кто не спрятался — я не виноват, — проговорил Принц негромко, но при этом каким-то образом звук его голоса разнесся по всему поместью, достигая самых дальних уголков самых глубоких подвалов, заставляя его обитателей беспорядочно метаться в поисках хоть какого-нибудь укрытия. — А тебе, — проговорил он, обернувшись, — просто ещё не представился случай. Рано или поздно это произойдёт. И тогда, будь так добр, не упусти его.       Когда Самаэль, всё ещё посмеиваясь, покинул тронный зал, Вульгрим, хоть и не сразу, но всё же сумел подняться на ноги. Как мог, он стряхнул со штанов следы мыльной пены, и, стараясь не смотреть по сторонам, туда, где застывшими грудами валялись останки искорёженных демонических тел, прошёл через те же двери, за которыми парой минут ранее скрылся Самаэль. Демонёнок медленно брёл по опустевшему коридору в сторону отведённой ему каморки, и всё, чего ему хотелось — это свернуться калачиком на своём тюфяке и проспать часов двенадцать подряд.       Откуда-то издалека ему всё ещё был слышен глубокий голос Самаэля, судя по отрывистому звучанию которого, Принц раздавал местным обитателям разного рода поручения. Торопливый топот множества ног, сопровождаемый многоголосыми заверениями о том, что «всё будет исполнено в лучшем виде», вторили ему, точно эхо. Лишь изредка до слуха Вульгрима доносились отчаянные подвывания, свидетельствующие о том, что кто-то из населяющих поместье демонов с первого раза не понял, что распоряжения Принца, в чём бы они не заключались, обязательны для незамедлительного исполнения.       Сейчас Вульгрим едва ли полностью осознавал произошедшее, и мало что понимал кроме, пожалуй, того, что никогда в своей жизни он не станет разочаровывать Самаэля. ***       — Значит, так решаются вопросы в Преисподней? Неугодных убивают без суда и следствия, и пожирают их сердца?       — Не всякое сердце хорошо на вкус, — заметил Вульгрим. — Да брось, Хранитель, — усмехнулся демон, глядя на брезгливую гримасу Меттатона, — сам посуди, кому нужна вся эта бюрократическая волокита, если исход дела ясен наперёд?       — Варвары, — тихо проворчал архангел.       — Попрошу не обобщать.       — Извини.       — Извинение принято.       Меттатон вскинул на Вульгрима возмущенный взгляд. Демон ухмыльнулся и отсалютовал вновь наполненной стопкой. Хранитель поднял свою в ответном салюте.       — Самаэль уже тогда смог разглядеть скрытый в тебе потенциал? — спросил архангел, как только перестал откашливаться. — Насколько мне известно, Принц обладает даром предвидения, хоть и несколько ограниченным.       — Понятия не имею, — пожал худыми плечами демон. — Но, скорее всего, даже если Самаэль тогда и заглянул в будущее, связанное со мной, то куда больше, чем мой скрытый потенциал, его привлекла та польза, которую я бы смог ему впоследствии принести.       — Ты оправдал его ожидания?       — Тебе бы уже давно пора научиться складывать два и два, Меттатон. Я же сейчас сижу перед тобой.       — Да, действительно. Мне всё ещё плохо даётся мышление в разрезе демонических реалий.       — У тебя ещё есть время на улучшение этого сомнительного для жителя Небес навыка, — заверил его демон. — В конце концов, мы добрались лишь до середины того, что я собирался тебе поведать.       — Вот как? То есть твоя встреча с Самаэлем была неким переломным моментом в твоей жизни?       — Думаю, что так оно и было. По крайней мере, после этой самой встречи события начали развиваться гораздо быстрее. Причём касалось это не только меня. После того, как Самаэль отбыл, поместье ещё долго продолжало бурлить, подобно кипящему на жарком огне котлу. Управляющий гонял слуг, словно рассвирепевший наставник новобранцев на плацу. Было похоже, что за пару дней они вознамерились сделать всё то, что должно было быть сделано если не в последний год, то полгода — это уж точно, и до чего Ваалу во время его правления не было никакого дела. Одним словом, поместье готовилось встречать нового владыку земель. Ты уже догадался, кто это был?       — Нет, — честно признался архангел.       — И что, даже не попытаешься предположить? Точно, — прищёлкнул пальцами торговец, стоило лишь архангелу отрицательно мотнуть головой. — Как же я мог упустить из внимания факт твоего неисправимого занудства. На правду не обижаются, — поспешно добавил он, заметив, как начал мрачнеть Меттатон. — Ладно, так и быть, избавлю тебя от мучений. Тем, кто занял место Ваала, стал Мельхий.       — Тот самый генерал, о котором ты не раз упоминал?       — Именно. Он одержал победу над войском Дрога, — принялся загибать пальцы торговец, — вернул Большой рудник, зачистил земли от неприятеля и всё это с минимальными потерями.       — Сколько? — уточнил Меттатон.       — Чуть больше двух тысяч. Почти половина регулярной армии владыки Ваала.       — И за это он был вознаграждён?!       — Поверь, архангел, будь на его месте кто-то другой, всё обернулось бы гораздо хуже. Эти потери были на совести Ваала, не рассчитавшего свои силы, а не генерала армии, сделавшего всё от него зависящее, чтобы привести вверенные ему войска к победе. Самаэль это прекрасно понимал даже без всякого предвидения.