(Не)принятие

У Стива Харрингтона все было хорошо. Он был уверенным, спортивным, очаровательным, смешным - таким, каким и полагалось быть популярному подростку; таким, каким он должен был быть. Осенью 1980-го года Стив перешел в старшую школу Хоукинса, которая располагалась в том же районе города, что и средняя школа, но в другом здании. Тогда же баскетбольная команда старшей школы объявила о наборе новых игроков в свой состав. Стив, конечно же, принял участие в отборе. После недели отборочных тренировок из 15-ти кандидатов в команду прошёл только Стив. Узнав о своем успехе, Харрингтон почувствовал большую ответственность, и поэтому старался не пропускать ни одной тренировки. Баскетбольная команда "Тигры Хоукинса" в текущем составе была очень сильной. В конце осени они выиграли чемпионат, в котором участвовали команды со всего округа. Хоть Стив всю игру и просидел на скамье запасных, он все равно гордился успехом "Тигров" и тем, что был частью команды. В честь своей победы баскетболисты организовали вечеринку в доме капитана команды. Это была первая вечеринка, на которой Харрингтон остался на всю ночь не спросив разрешения родителей. Вернее, он пытался дозвониться домой, чтобы предупредить их, но в ответ слышал лишь бесконечные телефонные гудки. К тому же его мать с отцом даже не соизволили прийти на его игру. Стив был зол и разочарован. Это была также первая вечеринка, на которой Стив напился до беспамятства. На следующее утро ему пришлось пропустить занятия в школе из-за ужасного похмелья, а придя домой в обеденное время, он внезапно застал там отца и мать. Джозеф Харрингтон выслушал объяснения своего опохмелившегося за час до этого сына, и назвал его поступок "позором для семьи". Затем, в край разозлившись, он добавил, что запрещает Стиву посещать любые вечеринки и, как следствие, пропускать школу. Но эта вечеринка не была первой и не стала последней для Стива. Когда его родители уезжали в Индианаполис, парень отправлялся на гулянки, организованные Томми и Кэрол, и впоследствии также пропускал школу на следующий день. Ни Кэрол, ни Томми не увлекались спортом, а потому, имея другой круг общения, они организовывали свои вечеринки. На одном из таких мероприятий в декабре 1980-го года Стив встретил Энди - подругу Кэрол, с которой он никогда прежде не разговаривал, - и она ему понравилась. Они сходили на пару киносеансов, один раз поцеловались, и когда Стив предложил ей встречаться, Энди согласилась. Академическая успеваемость Стива с каждой учебной неделей становилась все хуже. Стив понимал, что это происходит из-за многочисленных вечеринок и тренировок по баскетболу, но все равно не мог сосредоточиться на учебе. Когда Харрингтон еще в начале учебного года перестал выполнять домашние задания из-за изнуряющих тренировок, объем неусвоенной им информации начал возрастать как снежный ком. В итоге Стив перестал что либо вообще понимать на уроках. А когда во время написания тестов ему казалось, что он что-то знает, парень в итоге получал еще более ужасные оценки, чем когда писал наугад. Те учителя, которые преподавали одновременно в средней и в старшей школах и уже знали Стива, говорили, что в этом году не узнавали его, и разочарованно качали головой. Новые учителя просто относились к нему как к бездарному ученику и даже не старались ему помогать. Все это очень сердило Стива, и из-за этого он часто спорил с учителями. Один раз как раз по этой причине его вызвали к школьному психологу. На приеме психолог, пожилой мужчина в очках, понаблюдав за Стивом, вслух сделал вывод, что у парня стресс. В ответ на это Харрингтон лишь неестественно засмеялся и воскликнул: "Какой еще стресс? У меня все хорошо!", - и сам тут же понял, что это прозвучало как ложь. Психолог ничего не ответил и просто смерил Харрингтона нечитабельным взглядом. Через время он все же сказал, что спорт - это важно, но Стив все равно должен хорошо учиться, потому что парню надо думать о своей будущей карьере. Этой фразой психолог напомнил Стиву его отца, и парень разозлился еще больше. Родители Стива всегда находили способ напомнить своему сыну, что они им недовольны. Им не нравилась плохая успеваемость Стива, его "чрезмерная увлеченность спортом", его друзья, его поведение. Стив правда пытался прислушаться к их критике и наконец стать тем сыном, которого в нем хотели видеть родители, но их ценности шли против самой его природы. Он притворялся тихим и собранным в их присутствии, но все время, пока он это делал, ему казалось, что внутри него вот-вот взорвется вулкан. Раньше единственной отдушиной для Стива был факт того, что его не заботила учёба, и, как результат, количество полученного от нее стресса уменьшалось. Но теперь его родители взяли под прицел успеваемость своего сына, и Стив стал ежедневно чувствовать себя так, будто ему было нечем дышать. Вскоре Стива стали оставлять после уроков на отработки в качестве наказания за его неподобающее поведение. Это было невозможно скрыть от родителей. В такие дни Джозеф и Луиза отчитывали сына с особым рвением - да так, что у Стива от головной боли начинала буквально раскалываться голова. А гнев Стива, любовно взращенный в нем дома родителями, выплескивался в школе. И когда это происходило в классе, на уроках, учителя в ответ багровели от злости и оставляли парня после школы на новые отработки, создавая Харрингтону замкнутый круг подавленной агрессии. А на отработках Стив неизбежно встречал Эдди Мансона. В новом учебном году тот перевелся на обучение в старшую школу Хоукинса. Откуда - Стив так никогда и не узнал. Эдди был на класс старше Стива, и поэтому они виделись не так часто. Чему, как Стив убеждал себя, он был даже рад. Эдди был настоящим стихийным бедствием, обрушившимся на старшую школу Хоукинса. Он курил за зданием школы, громко вёл себя в столовой, напевал или насвистывал песни в школьных коридорах. Когда Мансона дразнили, он всегда в ответ широко улыбался, а затем вытворял что-то глупое и театрализованное, будто устраивая личный концерт грубияну. Стив замечал все это против своей воли: на громкого и странного Эдди невозможно было не обращать внимание. В коридорах школы взгляд Стива иногда цеплялся за Мансона: за его быструю походку вприпрыжку, за то, как в том же ритме подскакивали его не расчесанные кудри. Но Эдди Стив совсем не интересовал. Стив неоднократно говорил себе, что так и должно быть. Эдди служил магнитом для оскорблений и, похоже, знал это. Порой Стиву казалось, что Мансон специально провоцировал тех, кто его обычно оскорблял. Зачем - Стив не знал. Над Мансоном подсмеивались в основном старшеклассники, однако друзья Стива, которые были младше Эдди на год, с охотой присоединялись к издевательствам. Стив говорил себе, что это его не касается, и никогда не защищал Эдди от своих приятелей и тех, кто был старше. Но когда издевательства происходили у него на глазах, Харрингтон всегда находил предлог, чтобы отвлечь внимание своих друзей и увести их от Мансона. После тех дней, когда дразнили Эдди, а Стив просто стоял и смотрел на это, Харрингтон впоследствии чувствовал ещё больший прилив гнева и ненависти к себе, чем обычно. Но один раз Харрингтон не выдержал. В тот день, 15 марта 1981 года, Эдди, этот отчаянный дурак, решил, что прийти в школу с подкрашенными глазами - это хорошая идея. Он стоял у своего шкафчика в коридоре, перекладывая из него книги в портфель, когда из-за угла вышли Томми со Стивом. Томми завидел Эдди еще издалека и тут же окликнул лохматого парня: - Эй, Мансон! Как там твой… - но на половине предложения запнулся, когда Эдди повернулся к ним, и Томми увидел его подкрашенные глаза. Томми остановился на месте, выдержал театральную паузу в течении пяти секунд, а затем прыснул со смеху, толкая Стива локтем в живот: - Ты посмотри на этого педика! Не-ет, ты-ты только посмотри! - и глянул прямо на Стива, ожидая его одобрения. Стив ощутил жар злости и негодования в области грудной клетки, и понял, что в этот раз он не сможет промолчать: - Следи за своим языком, Том, - прошипел Харрингтон сквозь зубы, и увидел, как выражение лица Томми меняется прямо на глазах. - Че? Это ты мне? - спросил его приятель. В его голосе звучали замешательство и угроза. Стив сразу понял, что он сказал что-то не то, но быстро сориентировался: - Ты ослеп? Рядом препод стоит, а он такими словами разбрасывается! - и Стив с выражением махнул рукой в сторону физика, который и правда стоял неподалеку возле стенда с расписанием. Не дожидаясь Томми, Стив тут же пошёл вперёд. Он так и не увидел реакции Эдди на произошедшее. Лишь позже, когда Харрингтон вспоминал о случившемся, он понял, что Мансон не отреагировал на оскорбление Томми улыбкой, как делал это обычно. Стив не забыл, что однажды он оскорбил Эдди точно так же. Поэтому эта ситуация задела Стива глубже, чем любое другое издевательство над Мансоном. На следующий день Стив выплеснул всю свою накопленную злость на того самого преподавателя по физике, которого видел за день до этого в коридоре. Тот отчитал Стива за невыученное домашнее задание, прибавив, что Харрингтон - "просто бездарность в физике". В ответ на это Стив рявкнул, что в таком случае физик - "просто бездарность в преподавании". Физик побагровел и отправил Харрингтона на отработку. Стив опоздал на неё на 15 минут из-за тренировки по баскетболу. В наказание за это дежурный преподаватель с невозмутимым лицом назначил ему вторую отработку, на которую Харрингтон обязан был появиться на следующий день. Третья отработка стала доказательством того, что эта неделя была самой худшей в жизни Стива. В конце недели класс Стива писал тест, к которому парень был не готов. Чтобы не завалить его, Харрингтон попросил свою одноклассницу дать ему списать. Но вместо того, чтобы молча отдать Стиву ответы, она начала их ему объяснять прямо во время теста. Услышав шепот ребят, преподавательница окликнула их и приказала им замолчать. Когда через время Стив вновь попытался позвать свою одноклассницу, прошипев ее имя, преподавательница услышала его и подняла их обоих: - Что он хочет от тебя, Ванесса? - обратилась она к однокласснице Стива. - Он-он п-просто попросил объяснить ему, как что-то решать… - проблеяла Ванесса. - Харрингтон, выйди вон из класса, - зло глянула на парня преподавательница. Стив не сдержался и выпалил: - За что?! За то, что я попросил ее объяснить мне то, чего не умеете объяснять вы? - и сразу же понял, что именно он сказал. - Выйди вон из класса. После занятий на отработку, - голосом, отдающим металлом, отчеканила она. В старшей школе Хоукинса правила были таковы, что если в течении недели ты получал 3 выговора, то в субботу с утра тебе надо было отрабатывать их в школе. Субботняя отработка была самой серьёзной из всех: студенты поговаривали, что после нее можно было забыть о престижном колледже или университете. Поэтому Стив не сказал своим родителям ни слова о субботнем наказании. Вместо этого Харрингтон выдумал историю, что ранним субботним утром он пойдет к Томми тренироваться играть в баскетбол. Для пущей убедительности Харрингтон заранее договорился с Томми, что тот подойдет к школе после отработки Стива, и они вместе отправятся к Стиву домой. Когда ранним субботним утром Харрингтон прибыл в школу, в школьном коридоре уже ютилось несколько старшеклассников. Спустя 5 минут после прихода Стива в школу заявился Эдди Мансон. Стив закатил глаза, мысленно проклиная эту неделю ещё больше. Последним в дверь школы буквально влетел дежурный преподаватель. Завидев парней, он сразу подошёл к ним и принялся раздраженно объяснять, что на сегодняшней отработке они не будут сидеть за столами и дремать, а вместо этого займутся уборкой аудиторий. Для этого он разобьет их на пары: один будет мыть окна, а второй - очищать парты от жвачек. - А это вообще законно? - насмешливо спрашивает Эдди. - Сынок, - обращается к нему дежурный преподаватель, - твой длинный язык привёл тебя сюда, но выйти отсюда он тебе не поможет, - и преподаватель сдержанно улыбается. - Если хочешь, можешь использовать его для мытья окон. Последняя фраза вызывает пару смешков у присутствующих. Эдди в ответ тоже ухмыляется. Затем преподаватель разбивает их на пары. Когда он говорит, что малыши должны держаться вместе, Стив уже знает, что сейчас его поставят вместе с Эдди. - Мансон, Харрингтон, вы возьмёте кабинеты биологии, физики и творчества, - говорит им преподаватель. Стив не поднимает взгляд на Эдди, но буквально чувствует, как тот напрягся. Затем преподаватель обращается ко всем: - Пойдемте за мной, я выдам вам все нужное для уборки. Стив с Эдди моют классы в тишине. Они не договариваются заранее о том, кто из них какую работу будет выполнять: Эдди просто заходит в аудиторию первым и сразу направляется к окнам. Завидев это, Стив громко вздыхает, садится на корточки и принимается отдирать жвачки от столов. Поначалу Харрингтон буквально физически ощущает вес повисшей в воздухе тишины, но со временем забывает о ней и начинает думать о чем-то своем. Из размышлений его возвращают в реальность звуки, напоминающие мурлыканье, которые доносятся со стороны Эдди. Прислушавшись, Стив понимает, что Мансон что-то поет. Стив никак на это не реагирует и просто продолжает выполнять свою работу. Когда они переходят во вторую, а затем - и в третью аудитории, Стиву становится скучно, и он начинает прислушиваться к пению Эдди. Слов различить он не может, а мелодий не узнает. Харрингтон настраивается заговорить с Эдди в течении получаса, сперва отговаривая себя от этой идеи, а затем вновь убеждая себя в ней. В итоге он не выдерживает и наконец задаёт вертящийся у него на кончике языка вопрос: - Что ты вообще поёшь? Сперва Эдди молчит, и Стиву начинает казаться, что Мансон не слышал его вопроса, или же что Стив вовсе его никогда не задавал. - Ты серьёзно не знаешь эту песню? - в итоге насмешливым тоном спрашивает Мансон. Не дождавшись ответа, он продолжает: - ну, это уже стыдно, Стив. Это "Black Sabbath - Iron Man". Стив не знает, что на это ответить: он открывает и закрывает рот как рыба. Однако ему почему-то очень радостно: Стив уже и забыл, насколько легко общаться с Эдди. - Да, - единственное, что умудряется выдать Харрингтон в ответ. Эдди вздыхает - и в воздухе опять повисает чертова тишина. Харрингтон наверное сошёл с ума, потому что в следующий момент он спрашивает: - Какая тебе музыка, ну это, нравится вообще? Эдди не замечает внутренних страданий Стива и, задумавшись, выдает: - Хм. Хэви метал, хард рок, постпанк, блюз, альтернативный рок - много чего вообще, - перечисляет Эдди, загибая пальцы. А затем он с видом знатока добавляет: - Если ты спрашивал про группы, то мои любимые: Led Zeppelin, Black Sabbath, Metallica, Deep Purple, Nazareth, Pink Floyd… и многие-многие другие, - он одаривает Стива улыбкой. - Если же ты спрашивал про песни… - А "KISS" - это какой жанр? - внезапно интересуется Стив в привычной ему манере "сначала сделать, а потом подумать". Эдди делает паузу. Через секунд десять он прочищает горло и отвечает: - Э-эм, в основном хард-рок и глэм-рок, - в тоне Мансона слышна отстраненность, которая ощущается для Харрингтона как холодный душ. Стиву хочется спросить у Эдди что-то ещё. Однако, видя, как лохматый парень отворачивается и начинает подчеркнуто сосредоточенно мыть окна, Стив чувствует себя очень глупо из-за того, что упомянул "KISS", и оставляет затею с разговором. Через 10 минут к ним в класс заходит дежурный преподаватель. Он проверяет качество их уборки в каждой из аудиторий и, очевидно довольный, расписывается в документах, выданных парням перед прохождением отработки. - Вымойте все тряпки, швабры, щётки - всё, чем вы тут убирали, - и отнесите в кладовую. И вы свободны на сегодня, - раздает последние указания преподаватель. Затем он разворачивается к двери и покидает класс своей шустрой деловитой походкой. Стив и Эдди делают все молча: заканчивают уборку, моют тряпки, относят их в кладовую. Когда ребята возвращаются в аудиторию, чтобы забрать свои вещи и пойти домой, Мансон внезапно спрашивает у Стива: - А какая у тебя любимая музыка? - и поясняет, когда видит удивление на лице Харрингтона: - Ты просто меня спрашивал, а про себя не сказал. - Э-э-эм… - протягивает Стив, пытаясь придумать, что ответить. Эдди ждет пару секунд, наблюдая за замешкавшимся Стивом, а потом поднимает руки в примирительном жесте: - Ладно, ты можешь не отвечать. Это все равно глупый вопрос. - Нет! - поспешно воскликнул Стив. - Не в этом дело. Я просто… она-она просто вся для меня одинаковая, понимаешь? - Стив неосознанно проводит рукой по волосам и продолжает: - Не то чтобы мне не нравилась никакая музыка, но большинство музыки - отборное дерьмо. И плюс, я просто не запоминаю названий песен, групп и... - Стив пощелкал пальцами, пытаясь вспомнить, как называется то, что он имел в виду, - …жанров. Вот хоть убей. Эдди смотрел на него с лёгкой улыбкой. Стив развёл руками и добавил: - Хотя есть пару песен, которые мне нравятся. Сейчас, как их там… - Харрингтон сжал переносицу пальцами, пытаясь вспомнить хоть одно название. - Ах, нет, не помню! - раздраженно воскликнул он. - Может, ты попробуешь их напеть, эти песни? Вдруг я что-то узнаю, - осторожно предложил Мансон. - Ла-а-адно, - недоверчиво протянул Стив и задумался. А затем, вспомнив мелодию, неуверенно и смешно начал ее напевать: - На-на-на-на-на-на-а-а-а! На-на-на-на-на-на-а-а… - Стоп. Это что, Принс? - насмешливо спросил Мансон. - "I wanna be your lover"? - Да! - воскликнул Стив. - Ка-ак ты узнал? В смысле - как так быстро? - Э-эм, - запнулся Эдди, - услышал как-то. Споешь что-то ещё? - нескладно сменил он тему. - Окей, - мгновенно согласился Харрингтон. - Ну… пусть будет это, - и он запел какой-то ритмичный мотив. На первых же секундах его пения Мансон резко хлопнул в ладоши, узнав песню: - Блонди! "One Way Or Another". - Чувак… Эдди! Это не справедливо! - возмутился Стив, весело глядя на Эдди. - Теперь я должен вспомнить песню, которую ты не отгадаешь! - Ну-ну, - усмехнулся Эдди, скрестив руки на груди, - попробуй. - Та-ак, окей… - задумавшись, Стив поднес руку ко рту и невольно стал грызть ногти. Он почувствовал на себе взгляд Эдди, и ему стало неловко. - Эм, ну ладно… окей, пусть будет эта, - и Стив одним резким движением становится в экстравагантную позу рок-звезды и начинает буквально выкрикивать мотив какой-то песни. При этом он смешно, но ритмично танцует. Эдди некоторое время стоит столбом и шокировано наблюдает за Стивом. А затем он, улыбнувшись глупости, которую собирается совершить, вдруг начинает подпевать Стиву, но уже словами: - “You're the one that I want! You're the one I want! Ooh, ooh, ooh, honey!”, - поет Эдди, тряся головой из стороны в сторону и весело глядя прямо на Стива. В ответ на это глаза Стива округляются от удивления, и он кричит еще громче: - “The one I need! Oh yes, indeed!”, - и, не зная остальных слов песни, Харрингтон вновь начинает выкрикивать мотив песни при помощи одного лишь слога: - Ля-ля-ля-я-я! Ля-ля-ля-ля-ля-я! В этот момент Мансон, войдя в роль, начинает кружиться вокруг своей оси под крики Стива. В ответ на это Стив старается танцевать ещё более дергано, копируя Джона Траволту, исполнившего эту песню в оригинале. - Браво! - выкрикивает кто-то сзади них, яростно аплодируя. Стив с Эдди мгновенно замолкают и испуганно оборачиваются на звук: в дверном проеме стоит Томми, который смотрит на них с удивлением и насмешкой. - Вау, Харрингтон, не знал, что я помешаю, - говорит он гадким тоном, медленно растягивая слова. - Ты не… помешал. Мы как раз заканчивали, - чужим для самого себя голосом отвечает Стив. - Как скажешь, - наигранно улыбается Томми. Пару секунд они все просто смотрят друг на друга. Затем Стив прочищает горло и говорит: - Ладно, я… сейчас, - и начинает складывать вещи. Эдди некоторое время просто стоит и молча наблюдает за ним. Томми, прислонившись к косяку, ждёт Харрингтона в дверном проеме. Собравшись, Стив перекидывает рюкзак через плечо и перед выходом бросает тихое "пока", обращенное к Эдди. Эдди просто смотрит ему вслед. Когда Стив и Томми выходят из класса, Томми спрашивает Харрингтона: - Так ты его знаешь, Мансона? Стив размышляет пару секунд и выдает: - Не-ет, мы только познакомились. Стиву кажется, что он слышит горький смешок где-то позади - и от этого его сердце уходит в пятки. Какой же он дурак.