Сознательное падение

      Чонвон медленно выплывал из сна, лёжа в позе эмбриона и завернувшись в одеяло по самые глаза. Просыпаться было крайне тяжело, а веки ощущались опухшими, хотя вчера он почти не плакал. Почти. Перед сном, по возвращении с улицы, Чонвон дал волю эмоциям на несколько жалких секунд, смаргивая злые слёзы и позволяя паре капель впитаться в подушку. Это проявление слабости длилось совсем недолго, поэтому Джей со стопроцентной вероятностью ничего не заметил. К тому же Чонвон сразу же развернулся лицом к стене.       Мысленно послать бабушку на все четыре стороны было легко, но Ян не мог в одно мгновение забыть её и перестать чувствовать боль. Непрошеные размышления о такой жестокой несправедливости нет-нет да и проникали в голову, надеясь окончательно сломить дух Чонвона, однако же он заставил себя прекратить поддаваться печали. Его покойный отец явно не одобрил бы такие частые проявления слабости и слёз. Тот, наоборот, сказал бы что-то вроде: «возьми себя в руки и хватит распускать нюни», а ещё «поднимайся с кровати и займись спортом, а то совсем зачахнешь». Это было очень похоже на отца, который при любом удобном случае гнал Чонвона на пробежку или турники.       А ещё старший Ян очень любил говорить одну единственную фразу: «в здоровом теле здоровый дух». Правда, Чонвон сомневался в её достоверности — спорт не всегда поднимал ему настроение и не мог стать всемогущей пилюлей, которая в один миг исцеляла тревоги. Сейчас же и вовсе в его здоровом теле сидел отнюдь не здоровый дух, а, скорее, больной.       С момента приезда в интернат Чонвону было как-то не до спорта, ведь всё его нутро сосредоточилось на выживании, но теперь он мог с горем пополам вернуться к прошлому режиму жизни — насколько это вообще возможно в текущих условиях. Конечно, тренера по джиу-джитсу тут не сыскать, однако можно было поактивнее работать на физ-ре, либо же подтягиваться в свободное время на турниках, как это делал Джей.       И раз уж на то пошло, то отныне Чонвон был обязан примириться со статусом сироты и постоянного жителя интерната. Может, ему стоит перестать противиться местным правилам и стать частью системы? Всё время он плыл против этого течения, упрямо бился о прибрежные камни и практически захлёбывался проклятой водой, что представляла из себя весь интернатский менталитет. Но каково же это — перестать сопротивляться и принять правила игры, в которую Чонвона заставили играть совсем не по его воле?       Так ему станет намного проще. Незачем стараться выковырять из себя что-то светлое и правильное, когда вокруг находились лишь гниль и мрак. Пора стать более эгоистичным и пытаться защитить в первую очередь себя; не строить из себя горе-моралиста или героя и позаботиться только о собственном благополучии.       Это правильно. Иначе никак. В ином же случае интернат сожрёт его с потрохами и даже не поперхнётся.       Теперь Чонвон готов отринуть некоторые свои принципы и добровольно поддаться местным законам.       Он перевернулся лицом к кровати Джея, но та оказалась пуста, в то время как окно в комнате было приоткрытым. Ян закутался в одеяло и подошёл к подоконнику, заметив альфу на детской площадке — тот потягивался на турниках в одной толстовке с засученными рукавами. На часах было шесть с лишним утра — до подъёма ещё достаточно времени, — вот только Чонвон уже переоделся и не раздумывая запрыгнул на подоконник.       Утро выдалось слегка пасмурным, светло-серым. Погода была безветренной и сухой, будто бы вовсе безжизненной — весь интернатский пейзаж замер и не издавал ни звука. Только Джей потягивался впереди, на его ушах были наушники, а Чонвон тихо шёл, слегка шелестя давно засохшими листьями, которые сейчас практически рассыпались под его подошвами.       Неожиданно альфа спрыгнул с турника и резко развернулся лицом к Яну, будучи настроенным враждебно — орлиные брови сильно хмурились, а глаза были готовы убить. Однако поняв, кто перед ним находился, Джей тут же поумерил пыл и повесил наушники от аудиоплеера на взмокшую шею.       — Не подкрадывайся ко мне со спины. Ты не Рыжий, чтобы так делать, — он поднял край толстовки, оголяя пресс, и вытер редкие бисеринки пота на лбу.       — Пугает неприкрытый тыл? — Чонвон криво усмехнулся.       — Это неприятно, если учесть, сколько раз за всю жизнь на меня налетали со спины. Не критично, конечно, но рефлекс всё же выработался, — Джей снова схватился за турник, на этот раз будучи лицом к Яну. — Нафига ты вылез из комнаты? До подъёма ещё рано.       — Я тоже хочу, — Чонвон указал на турник и решительно встал по правую сторону от альфы, обхватывая ещё не окоченевшими пальцами ледяной металл. Его мышцы рук были вполне подготовленными, поэтому первые подтягивания прошли без затруднений, но потом стало тяжелее — тело отвыкло. — Хочу вернуть прежнюю форму. Раньше я постоянно тренировался, ходил на джиу-джитсу. А теперь… ничего. Я чувствую, что слабею.       — А ты на физ-ре нормально занимайся и дерись с кем-нибудь побольше, и будет тебе сила, — Джей не отставал, быстро поднимая своё тело на руках и касаясь металла кончиком подбородка. Появлялось ощущение, что они соревновались друг с другом, но победа была явно не на стороне Яна, чьи предплечья уже заметно дрожали.       — Я занимаюсь!       — Во время баскетбола ты всегда сидишь на скамейке рядышком с Джейком и со своим бедным другом-омегой.       — А что мне ещё делать? Как будто другие альфы пустят меня играть в баскетбол вместе с ними, — ненавистно фыркнул Чонвон, вспоминая их тупых одноклассников.       — Пустят ещё как. А если нет, то им придётся иметь дело со мной, — Джей резко повернул голову на посторонний шорох, в сторону упитанного рыжего пятна, которое неслось прямо к ним. Альфа незамедлительно подошёл к своей куртке и вытащил из внутреннего кармана баночку кошачьего паштета. Чонвон знал, что Джей кормил кота чуть ли не по расписанию. Как будто и сам Рыжий был настоящим интернатским, что невольно подчинялся местным распорядкам дня. — Только скорее всего они надумают отпиздить тебя мячом во время игры.       — Я смогу дать им отпор, — Ян спрыгнул с турника и присел на корточки рядом с Паком и умилительно чавкающим котом. — Я думал, ты уже понял, что даже альфы мне не помеха, — он прищурился, провокационно глядя на одного из этих самых альф. Чонвону будет трудно сдержать раздражение, если Джей в который раз надумает посмеяться над его силой.       — А я и не говорил, что они тебя уделают, — медные и наверняка тёплые пальцы зарылись в рыжую шерсть и почесали кота за ушком, который в ответ на это зажмурился от удовольствия. — Просто предупредил, чтобы ты не расслаблялся.       Сердце Чонвона забилось сильнее, а грудь слегка распирало из-за того, что Джей не сомневался в его способностях. Яну было приятно осознавать, что его наконец-то воспринимали всерьёз, за равного. И не абы кто, а Джей — один из главных авторитетов интерната. Быть признанным местным диктатором — немного сомнительный повод для гордости, конечно, но это всё равно приятно.       Чонвон запустил пальцы в тёплую шерсть вслед за Паком, погладив другое ушко. Под ласками двух рук Рыжий сыто замурлыкал, не зная, чью ладонь боднуть первой. В итоге мягкая мордочка доверчиво уткнулась в пальцы Яна, который внутренне умирал от щемящего чувства в груди. За последние недели он очень привязался к этому прилипчивому и маленькому жителю интерната. Чонвон поймал себя на мысли, что он смог бы точно так же, как и Джей, красть для него корм. Для Рыжего не жалко.       «Животные — не люди. Только этой причины достаточно, чтобы любить их», — вспомнились давние слова Пака. И как же он был прав. В людях Чонвон находил только разочарование и боль; слова и действия людей ранят похуже кошачьих когтей и клыков. К тому же нападения животных обусловлены самообороной и страхом, в то время как необоснованное насилие со стороны человека чаще всего случается из-за слепой агрессии. Из-за желания самоутвердиться, причиняя боль другому.       Люди — худшие существа на планете. Чонвон в полной мере осознал эту истину только сейчас.       Тёплые кончики чужих пальцев случайно коснулись его — крайне холодных, — заплутав в гуще рыжей шерсти. Ян почти что одёрнул руку, но его отвлёк шорох шагов постороннего человека.       — Опять подкармливаешь этого блохастого паразита? — Чонвон поднял голову наверх, чтобы увидеть обладателя неприятного хриплого голоса, прожигающего взглядом Джея.       Перед ними стоял мужчина лет пятидесяти или шестидесяти, и его лицо сразу напомнило Яну морду крота или какого-то другого грызуна: мелкие хитрые глазёнки, прикрытые толстыми и круглыми стёклами очков; впалая нижняя челюсть, которая стирала границу между лицом и шеей; слишком сильно выпирающие передние зубы — особенно два верхних; практически лысая голова с жиденькими серыми волосами. Судить по внешнему виду плохо и некультурно, но тут Чонвон сразу мог сказать, что этот мужчина не внушал никакого доверия.       — За языком следи, — прорычал Джей, вставая. Он был выше незнакомца на полголовы. Чонвон встал следом, практически инстинктивно переняв агрессивный настрой альфы, и на всякий случай загородил собой ничего не подозревающего кота. — Иди куда шёл.       — Зачем ты мне грубишь, Чонсон? — пожурил его «крот», покачав головой. — Я занимаюсь своей работой, обхожу территорию, слежу за порядком в интернате… — он прошёлся липким взглядом по Чонвону, который вмиг съёжился. Захотелось помыться, содрав с себя всю кожу мочалкой. — А твой кот гадит где попало. Вышвырнуть бы его за забор.       — Сиди спокойно в своей будке и не высовывайся, если не хочешь проблем. Понимаешь, о чём я? — почти что дружелюбно посоветовал Пак, но его устрашающие феромоны готовы были задушить человека перед собой. — Ты же не хочешь доставлять неприятности директору? На твоём месте я бы вёл себя тише воды, ниже травы и всеми руками хватался бы за работу здесь. Лучше места тебе не найти.       Мужчина недовольно запыхтел, глупо открывая и закрывая рот, а потом уязвлённо зашагал в сторону охранной будки (ну точно крот, ползущий в нору), словно Джей надавил на больное.       Рыжий крутился в ногах, обвивая хвостом обоих парней по очереди, но Чонвону было немного не до него.       — Это охранник? — с лёгкой тревогой спросил он, всё ещё отходя от ощущения скользкого взгляда на себе. — Что ему нужно?       — Да этот старый пидорас всегда суёт нос не в своё дело. Не обращай внимание. Он не опасен, но всё равно не контактируй с ним.       — И не собирался. А почему?       — Он педофил. Учителя и завучи говорят, что он отсидел семь лет за изнасилование какого-то четырнадцатилетнего пацана, а после освобождения директор устроил его сюда охранником. Это его родственник дальний, вроде.       Чонвон прикрыл рот рукой, ошалело глядя на спокойного альфу.       — Педофил?.. Значит, ему нельзя и близко подходить к школам, а работать здесь — тем более!       — Очнись, мы не в сказке живём. Всё решают связи. Даже на такую серьёзную уголовку можно закрыть глаза, если твой родственник сидит в директорском кресле. И самого директора тоже по блату сюда устроили, — Джей нацепил на себя куртку, потому что холод уже брал своё. — Третьегодки говорили мне в прошлом году, что бывший директор был охуенным мужиком, даже корпус новый строить начал перед выходом на пенсию. Выпросил деньги на строительство и ни копейки в свой карман не положил. А этот…       — …Украл все деньги, — закончил за него Чонвон. Осознание царящей вокруг несправедливости вгоняло его в серую тоску и отчаяние, в то время как в голове вырисовывался вполне логичный вопрос: «почему никто никак не пытается всё изменить?». — И что теперь делать? Нужно их всех уволить, а директора вообще посадить за коррупцию!       Со стороны окон жилого корпуса послышался шум проснувшихся подростков — прозвенел звонок на подъём. Оба посмотрели сначала на здание, а потом на Рыжего, который удовлетворённо зашуршал в сторону сквера в задней части интерната. Сытый, обласканный и согревшийся — что ещё нужно коту для счастья?       — Что делать? — невесело хмыкнул Джей. — Терпеть эту свинью во главе интерната и его слепого крота в тылу. Ещё, конечно, придётся закрыть глаза на куриц-кухарок, которые воруют еду; на обозлённых учителей, которые ненавидят свою работу из-за маленькой зарплаты и отсутствия перспектив.       — И тебя устраивает эта херня? — от недовольства Чонвон повысил голос и шагнул ближе к альфе. — Всё это напрямую касается и тебя тоже. Сам ведь говорил, что тебе не нравится, что в интернате урезают приёмы пищи и обворовывают медпункт.       Джей раздражённо вздохнул, выпуская белый пар изо рта, и взъерошил смольную чёлку.       — Я знаю, что ты любишь строить из себя героя и топить за справедливость, но я не такой, — жёстко отрезал альфа, серьёзно глядя в глаза Яна. — Мне наплевать на всех, кроме себя. А уж себе я смогу помочь выжить в этом грёбаном мире. И это правильно — быть эгоистом. Не надо меня переубеждать. К тому же глупо объявлять войну руководству, если оно никак не вредит именно тебе напрямую.       Он молча развернулся, не дожидаясь ответа, и направился обратно в интернат, оставляя Чонвона наедине с мыслями и пустой банкой от кошачьего паштета на земле.       Нельзя было осуждать Джея за его бездействие по отношению к проискам руководства, ведь в текущих условиях важнее всего было сберечь собственную шкуру, а не вредить чужой. Но всё-таки в душе и на языке осела поганая горечь из-за тотального бессилия. Чонвон — крохотная интернатская единица, которая не имела никакого веса. И даже в комбинации с Джеем — единицей более крупной — они навряд ли сумеют кардинально сменить устоявшиеся порядки и свергнуть директора-коррупционера.       Всё в жизни Чонвона вечно упиралось в какие-то невидимые рамки, которые ему приходилось преодолевать — они давили на него, не позволяли осуществить желаемое и убивали его мечты. Одним из таких примеров мог служить вторичный пол Чонвона, что испоганил его жизнь без особых усилий. Достаточно было одного запаха или графе в паспорте, чтобы он упал в глазах окружающих на самое дно. Не сосчитать уже, сколько раз Ян сталкивался с ограничениями, препятствиями и несправедливостью.       И теперь, снова врезавшись в эту треклятую несправедливость касаемо директорского произвола, Чонвон способен был лишь смириться. А ещё направить возникшее раздражение в другое русло.

***

      В спортивном зале было душно. Пусть помещение и являлось просторным, но для занятий двух классов оно явно не рассчитывалось. Бóльшая часть учеников устало наматывала круги, тяжело вздыхала и скрипела кроссовками по полу. Физруку, видимо, не хватало воображения, ведь распорядок урока не менялся почти никогда: сначала следовал изнуряющий бег, а потом учитель приказывал играть в баскетбол и уходил в свой кабинет, оставляя учеников без присмотра и позволяя им творить всё, что вздумается.       Сегодняшний день не стал исключением.       Чонвон решил внять словам Джея и перестать отсиживаться на скамейке, рискуя попасть под прицел тупорылых альф и бет, которые очень часто кидали мяч в него будто бы случайно.       С этих пор пришла его очередь кидаться мячами.       Многие открыто высказывали недовольство, когда он решительно встал рядом с Джеем и Сонхуном. Не считая этих двоих, его желание играть одобрил только Хынсу, который был в команде другого класса. Раньше занятия с учениками из параллели не пересекались, поэтому Чонвон немного удивился, увидев в зале знакомые лица Хынсу, Рики и Пухли. Он не знал, что они учились в одном классе.       — Начинаем, — Джей вышел из подсобки с мячом в руках, встав в центр поля. Они с Хынсу разыграли мяч с помощью КНБ, где победил Хван.       Впрочем, Джею потребовалось меньше тридцати секунд, чтобы забрать мяч себе.       Происходящее нельзя было назвать обычной игрой в баскетбол. Скорее, это походило на смесь баскетбола с вышибалами, где в приоритете стояло причинение боли сопернику, а не попадание мячом в кольцо. Чонвону несколько раз прилетело по бедру и по плечу от чужой команды и от своих же сокомандников (к которым, к слову, не относились Джей с Сонхуном), но он тут же дал сдачи с огромными процентами, улыбаясь при том так, будто ему это безумно нравилось.       А может, так оно и было на самом деле.       Пару раз ему всё же удалось закинуть мяч в предназначенное на то место — в баскетбольное кольцо, — однако больше удовольствия приносил вид злобных альф, которые не успевали уклониться от его удара.       Чонвон соврёт самому себе, если скажет, что происходящее казалось ему неприятным и плохим делом. В коем-то веки он чувствовал себя с альфами на равных, а это удовольствие встречалось в его жизни крайне редко.       Иногда мяч случайно вылетал за пределы поля и врезался в стену, либо же в сидящих на скамейке девчонок, что всегда визжали и материли игравших, но никогда не сводили с них глаз. Приличное количество внимания особенно часто доставалось Джею, который внезапно пропал на середине игры. Его отсутствие Чонвон заметил сразу, будто кожей почувствовав, и начал оборачиваться по сторонам, найдя альфу в углу спортивного зала.       Рядом с Вонён.       Он постарался проигнорировать вскипающую внутри злость, что появилась просто на пустом месте. Хотя, вернее было сказать, что злость всё же не являлась беспричинной, ведь в голове Чонвона вспыхивали свежие воспоминания о действиях и словах Вонён по отношению к нему. Затылок фантомно заныл из-за ощущения впечатавшейся в него тетради.       Чонвон не знал, что на него нашло, но снова взглянув на спокойного Джея и на флиртующую с ним девушку, он не смог удержаться, запустив запасной баскетбольный мяч в их сторону. Тот с устрашающе громким хлопком врезался в стену на расстоянии нескольких сантиметров над головой Вонëн, отчего та испуганно взвизгнула, рефлекторно прикрыла руками голову и присела вниз. А Чонвон как ни в чём не бывало поймал отскочивший мяч и приблизился к ним.       — Смотри, куда бросаешь, криворукий идиот! — она сжала блестящие губы и выпрямилась, снова возвращая былое достоинство и глядя на Яна, как на жука.       — Я случайно. И у нас урок физкультуры. Ты всегда должна быть начеку, чтобы в следующий раз не поймать мяч лицом, — Чонвон мило улыбнулся, будто бы едва не прилетевший в Вонён мяч в самом деле стал случайностью.       Он столкнулся взглядами с Джеем, что смотрел на него внимательно и изучающе, почти незаметно ухмыляясь, словно происходящее его забавляло. Ян же не видел в этом ничего забавного, потому что каждая секунда рядом с Вонён напрягала его всё сильнее.       — Уйди-а! — прошипела она, резким движением заправив волосы за ухо. — Бесишь. Мы разговариваем. Не видишь?       — На перемене поговорите, — процедил Чонвон в тон ей и со всем имеющимся у него раздражением кинул мяч в Джея, который с лёгкостью его поймал. Он не знал, почему его злость распространилась и на альфу за компанию. — У нас там игра идёт, если ты не забыл.       Кроссовки скрипнули по полу, когда Чонвон резко развернулся и направился обратно, пытаясь усмирить буйную ненависть и бешено колотящееся в груди сердце. Вонён бесила его своим сучьим характером, до крайности высокомерным поведением и тем, что могла спокойно увести Джея в сторону, нарушив ход игры. Он не пытался разобраться в себе более глубинно, найти ещё какие-нибудь причины для ненависти к девушке, потому что его отвлёк пролетевший перед ним мяч, который врезался в голову Пухли.       Чонвон с короткой заминкой отвернулся, сделав вид, что ничего не видел.

***

      Ходить по ночной школе было жутко. И без того отталкивающие коридоры в темноте казались совсем уж бесконечными, точно чёрные дыры, однако свет от уличных фонарей из окон немного вселял уверенность. В голову сами собой прокрадывались кадры из фильмов ужасов, но сейчас Чонвон больше боялся наткнуться не на вымышленное жуткое существо, а на вполне реальную вахтёршу, которая могла совершить ночной обход школы.       Мелькающая впереди ядрёно-красная макушка Хынсу служила Чонвону маяком, за которым в случае чего можно будет спрятаться от гневной бабульки.       — Как мы вообще выйдем из школы? — спросил Чонвон шёпотом, прерываемым только едва слышными шагами четырёх пар ног. — На окнах нет ручек, а у главного входа всегда сидит вахтёрша. Мы не сможем уйти незамеченными.       — Выбьем окна, — слишком громко для окружающей тишины сказал Хынсу, за что получил от Сонхуна недовольное шиканье и сильный толчок в бок. А Чонвон уже набрал в рот воздух, чтобы возмутиться сказанному, и приготовился возвращаться в жилой корпус. Он не планировал влипнуть в неприятности из-за идиотского плана альф, но Хынсу тут же его успокоил, говоря чуть тише: — Ладно, шутка. У Джея есть ключи.       — Ключи от главного входа школы? Откуда? — Ян тоже повысил голос от удивления, и на этот раз уже он попал под шипящее недовольство Сонхуна: «заткнись, идиот».       — Не от главного, — Джей покачал головой. — От запасного выхода в задней части школы, который выходит в курилку, — он вытащил из кармана связку нескольких ключей и подкинул её вверх, будто бы хвастаясь. — Это дубликаты. Спёр, пока никто не видел. Тут ещё есть от крыши, спортзала, парочки кабинетов…       Сонхун недовольно цокнул, поняв, что никто не собирался вести себя тихо.       — Ох, сколько шума тогда было, — Хынсу весело рассмеялся и повернулся лицом к троим парням, идя спиной вперёд. — Директор хрюкал, грозился ментов вызвать, даже всю комнату Джея прошмонал. Да хрен там. Ключи у Джейка в пенале лежали.       — Нихрена не смешно. Из-за волнения Джейк тогда всю ночь уснуть не мог, козёл, — бурчал Сонхун и стрельнул взглядом в Джея. — Он думал, что нашу комнату тоже обыщут.       — Ну не обыскали же, — Джей расслабленно пожал плечами, держа руки в карманах спортивок.       — Как директор понял, что именно ты украл ключи? — Чонвон не смог скрыть свой интерес и не удержался от вопроса.       — Было бы странно, если бы их украл не я. В то время я постоянно творил какую-то хуйню.       Они подошли к лестнице, что находилась вдалеке от главного входа, и спустились вниз. Чонвон всё время хватался за перила, неожиданно вспомнив инцидент с Мунджо, который полетел со ступеней глубокой ночью и попал в больницу. Однако же теперь слабо верилось в падение беты по неосторожности. Вероятнее всего его кто-то оттуда столкнул. Хисын, например.       Чонвон тоже не был застрахован от такого, ведь сейчас он находился в тёмной пустынной школе наедине с тремя альфами. Он в край обезумел, раз согласился пойти с ними в здание спортивного зала посреди ночи. Ему просто-напросто было интересно, поскольку интернатский досуг был донельзя унылым и содержал в себе только сон, хождение на уроки и в столовую. Ну, ещё и наблюдение за периодически происходящими драками на переменах.       Скукота. Времяпрепровождение с Джеем же хоть как-то бодрило и отвлекало от мертвенной тоски.       Признавать такое страшно даже мысленно, но Чонвон начал доверять Паку. Срок для совершения какой-то подставы истёк, и Джей действительно доказывал отсутствие всяких грязных намерений. Он не был похож на альфу, который хотел бы ввести в заблуждение и по итогу воткнуть нож в спину Яна, как это сделал Хисын. Это невероятно подкупало.       Сонхуна Чонвон тоже не боялся. Пак настолько сильно презирал его, что попросту начал прибегать к игнорированию. А Хынсу же казался добродушным простачком, которому было до лампочки на вторичный пол Чонвона. К тому же Хван упоминал при первой встрече, что он уже встречался с кем-то.       Чонвон надеялся, что его доверие не выйдет ему боком.       — Бля, я уже не помню, какой ключ подходит к этой двери. Мы обычно из окон выходим, а не через дверь, — объяснил Джей ему. Связка звенела в руках альфы, который слепо перебирал ключи один за другим. — Хынсу, стой на шухере.       — Почему сегодня сделал исключение? — Чонвон начал немного напрягаться из-за череды неподходящих ключей.       — Иногда хочется рискнуть, — Джей хитро улыбнулся, глядя ему в глаза, а Ян хотел сказать, что они и без того всегда попадали в рисковые ситуации. Каждая идея Пака была безбашенной, а оттого Чонвон каждый чёртов раз с ума сходил от переполняющего его адреналина.       Казалось, что с Джеем иначе невозможно.       — Шухер! — громким шёпотом сказал Хынсу и кинулся в ближайший закоулок, прихватывая с собой стоящего рядом Сонхуна. — Кто-то идёт.       Чонвон точно окоченел от испуга, растерянно застыв на месте, но Джей сообразил быстрее и дёрнул его за предплечье в сторону другой слепой зоны, заставив впечататься в себя. Их скрывала небольшая стена, по соседству с которой была другая дверь, принадлежащая, кажется, подсобному помещению. Он боялся даже пошевелиться, чтобы не издать лишний шорох, поэтому не попытался отодвинуться от Джея ни на миллиметр. Лёгкие тоже хотели замереть и не дышать, потому как нос Чонвона находился в опасной близости с шеей альфы.       Чёрт бы побрал Джея и его тягу к необоснованному риску.       Шарканье посторонних шагов приближалось, а вместе с тем на дверь запасного выхода пал свет от фонарика, который почти незаинтересованно пробежался по ближайшим стенам и свернул дальше, вглубь учебного коридора. Шаги на мгновение застыли на месте, а потом тоже минули опасное расстояние и потонули в тишине ночной школы. Пронесло.       Чонвон тут же отпрянул от Джея, начав дышать глубоко и с облегчением, будто бы он только что вынырнул из-под толщи воды.       — Это было близко, — даже вечно шумный Хынсу стал говорить тише, но произошедшее его явно развеселило. Он распушил яркий вихрь на макушке и пихнул кулаком плечо Чонвона. — Ты чего такой красный?       Ян не знал, что ответить на это, но он чувствовал, что его щёки действительно горели. Вместо него ответил Сонхун, хотя лучше бы было, если бы он молчал.       — Бедняжечка перепугался. Может, тебя всё же до комнаты проводить и в кроватку уложить? Омежкам, говорят, спать нужно на два часа дольше, чем альфам, — Пак ехидно тянул гласные и улыбался, красуясь белоснежными клыками. Чонвону хотелось только зарядить кулаком по довольной морде альфы, ведь он отходил вовсе не после визита вахтёрши, а после внезапного прижимания к Джею. Но остальным, конечно, лучше этого не знать.       Через несколько секунд Джей наконец-то отпер дверь, и они вышли в прохладу заднего двора школы, откуда прекрасно был виден недостроенный корпус, где всего-то сутки назад Чонвон распивал пиво с Паком и слушал рассказы о чужом детстве, от которых кровь стыла в жилах. Честно говоря, не верилось, что те душевные разговоры происходили с этим Джеем — грубым, бесцеремонным и эгоистичным, — потому как казалось, что наедине с Яном альфа становился чуть более… адекватным? И даже чутким, внимательным. Из-за этого Чонвону неосознанно хотелось остаться с ним наедине, а не в компании других альф, с которыми Пак вёл себя максимально доминантно.       До здания спортивного зала все четверо дошли почти бегом, потому что оно находилось в идеальной видимости от охранной будки, где наверняка сейчас сидел тот самый крот-педофил. Одна мысль о нём вызывала тошнотворные мурашки по телу и желание побыстрее спрятаться, которое сбылось с лёгкой руки Джея — на этот раз он сразу же нашёл нужный ключ, открыв массивную металлическую дверь.       Внутри было темно и прохладно — совсем не так, как днём, когда топот десятков человек и их горячие дыхания заполняли душное помещение. Слабый лунный свет пробивался через прямоугольные зарешёченные окна, освещал баскетбольные кольца с ободранной сеткой, местами поломанные шведские стенки и длинные скамьи вдоль стен. Джей включил маленькую лампу на стене, которая окрасила зал приглушённым жёлтым — не так ярко, чтобы сюда прибежал недовольный сторож, но вместе с тем достаточно светло, чтобы ходить без опасений, не прищуриваясь и не боясь споткнуться обо что-то.       Чонвон не знал, чем хотели заняться альфы, но максимально взбодрившийся и повеселевший Хынсу выдвинул в качестве идеи игру в баскетбол. Как оказалось, раньше им было тяжело играть из-за неравного распределения в командах, поэтому в основном Джей был один против Сонхуна и Хынсу. С появлением Чонвона же всё немного изменилось.       И пусть Джей кинул ему предупреждение не мешаться под ногами, Ян не единожды забросил мяч в сетку и даже помогал Паку, блокируя дорогу Хынсу или Сонхуну. Действия Джея и Чонвона казались слаженными и идеально выверенными, продуманными, словно они играли вместе далеко не впервые, и это удивляло и самого Яна. Они идеально подходили друг другу в качестве сокомандников благодаря взаимодополнению. Если Джей пёр напролом без особых ухищрений, то Чонвон старался провести соперника и загнать его в ловушку, умело пользуясь собственной скоростью и ловкостью.       В этом своеобразном состязании Сонхун и Хынсу продули практически всухую, что не могло не вызвать у Яна победную широкую улыбку — точно такую же, как у Джея, когда они пересеклись взглядами. Чонвон был рад, что не струсил и составил компанию троим альфам в тайном проникновении в ночной спортзал. Он не чувствовал себя лишним или ущемлённым; его физическая сила не уступала им, как и сила духа — они были на равных.       Чонвон ощутил приглушённый восторг — впервые ему не хотелось обматерить и навалять компании, состоящей из одних лишь альф. Сонхун по большей части не в счёт, ведь с ним у Яна была холодная война, игра в безразличие. А при безразличии, как правило, морды друг другу не набивают.       — А давай подерёмся? — глаза Хынсу ярко светились, когда он подошёл с этим предложением к опешившему Чонвону.       — Ты хочешь подраться со мной? Зачем? — Ян скептически нахмурился, сразу же оценивая физическую форму Хынсу — по телосложению тот не уступал Джею и Сонхуну.       — Ты тогда прикольно скрутил того пацана у недостроенного корпуса. Я тоже хочу ощутить это на себе.       — Больной мазохист, — почти безразлично буркнул Сонхун, не смотря в их сторону и одиноко закидывая мяч в баскетбольное кольцо.       — Пусть делают, что хотят, — Джей махнул рукой.       Эта идея была не так уж и плоха, раз Чонвон решил вернуть себе былую физическую силу и начать тренироваться. Невольно вспомнился зал секции по джиу-джитсу, которую посещал Ян; строгий, но справедливый тренер; бывшие спарринг-партнёры, в чьих глазах пылало желание уделать Чонвона и растянуть ему все сухожилия. Во взгляде Хынсу же Ян видел искренний и безобидный интерес, желание не победить, а стать побеждённым. Откровенно говоря, это манило.       — Я согласен.       — Крутяк, — альфа мягко улыбнулся и шагнул вперёд. — Тогда давай. Бей первым. Не поддавайся только.       Чонвон немного стушевался, не зная, с чего начать. Когда он дрался с другим альфой во время стрелки у заброшенного корпуса, в нём кипела ненависть и злость на весь белый свет. Сейчас негатив не пылал так сильно, да и к тому же к Хынсу Ян относился хорошо — этот парень был простым и дружелюбным, а оттого внутри возникал диссонанс. Странно было бить за просто так.       Без особой уверенности шагнув вперёд, Чонвон в неполную силу ударил альфу в живот — тот даже не шелохнулся.       — Так дело не пойдёт, — Хынсу недовольно покачал головой. — Не сдерживайся. Разозлись на меня.       Чонвон хотел было задать вопрос о том, как ему удастся разозлиться на него без причины, как вдруг Хван сильно и без предупреждения врезал ему по носу.       — Блять!.. — Ян пошатнулся от боли и схватился за нос, согнувшись, а потом гневно взглянул на парня снизу вверх. Хынсу только широко улыбнулся, абсолютно не сожалея и, наоборот, подначивая к активным действиям.       Стоило сказать, что это сработало.       Чонвон без раздумий ударил его в ответ точно так же, а может, даже сильнее, сполна прочувствовав резкую боль в костяшках и жажду к нападению. Теперь Ян мог запросто разозлиться за доли секунды, явить свою разрушительную агрессию, которая стала частью его жизни. Интернат заметно повлиял на его характер, сделал похожим на загнанное животное, к которому совсем не стоило протягивать руки — дай повод и укусит. И размышлять о морали и собственных поступках Чонвон стал намного меньше, если вообще не перестал.       Если честно, то плевал он на всё это с высокой колокольни.       Следом за первым жёстким ударом последовал второй — тоже в нос. По губам Хынсу струйкой потекла кровь, которая уходила ниже, очерчивала подбородок и шею и идеально сочеталась с его яркими волосами. Чонвон признавал, что это было красиво — вид крови приносил эстетическое удовольствие и радовал глаз. Это был далеко не первый раз, когда Ян испытывал восторг от окрашивания чужого лица алыми красками. Теперь он мог принять эту мысль без зазрения совести.       Драка продолжалась недолго. Чонвон схватил Хынсу за грудки и потянул на себя, приземлившись на пол вместе с ним. Из-за быстротечности происходящего альфа не успевал хоть как-то среагировать, поэтому через несколько секунд он уже оказался на спине, будучи перекинутым Яном через голову. Оба загнанно дышали, практически задыхались воздухом, а Хынсу и вовсе захлёбывался. Чонвон зажал обеими руками ворот чужой футболки и прижимал кулаки к горлу альфы, сидя на нём верхом, чтобы тот не вздумал рыпаться.       — Вау… хардкор, — Хынсу улыбнулся, являя перепачканные в крови зубы. Вот кто действительно получил огромное удовольствие от драки.       — Я знал, что всё так будет, — приглушённо сказал Джей где-то сбоку, пока Сонхун продолжал отбивать баскетбольный мяч в отдалении.       По ощущениям сердце стучало где-то в ушах, но это не помешало Чонвону услышать скрип открывающейся двери спортзала. Он не стал смотреть на вошедшего, но чётко уловил невероятно сладкий запах сирени — доселе ему незнакомый. Кончик носа проскользнул вверх по воздуху, в сторону приятных феромонов омеги, а взгляд невольно прилип к красивому лицу парня, который подошёл к ним практически вплотную. Чонвон видел его пару раз в компании Хынсу, но никогда не сталкивался с ним вблизи.       Холодный взгляд лисьих глаз с густыми ресницами сначала скользнул по Яну, а потом по прижатому к полу альфе.       — Пришёл забрать меня, мой любимый братик? — Хынсу заметно обрадовался и оживился, уже полностью забыв о Чонвоне.       — Не называй меня так. Я не могу уснуть без тебя, — тон голоса омеги звучал нарочито безэмоционально, что абсолютно противоречило сказанному. Голос тоже был красивым и бархатным. Ян ненадолго завис, встретившись с ещё одним парнем-омегой лицом к лицу, которого, кажется, Рики уже упоминал. Это был младший брат Хынсу — Хэсу. Тот ещё раз надменно глянул на Чонвона и пнул его по бедру. — Слезь с него.       Наверное, Ян был слишком удивлён, чтобы в полной мере разозлиться на грубоватое поведение, ведь он всё ещё не мог отойти от красоты и феромонов этого омеги. Безусловно, Сону тоже был необычайно привлекателен, но его подача себя выглядела неуверенной и пугливой, что портило впечатление. От Хэсу же веяло самоуверенностью за версту. Наверняка у него не было отбоя от альф и даже бет.       Чонвон поднялся на ноги и хотел было подать Хынсу руку, но его опередил Хэсу, резко потянувший брата вверх за предплечье, точно нашкодившего щенка. Впрочем, альфа действительно стал напоминать золотистого ретривера, бережно схватив ладонь Хэсу своей.       — Пошли. Опять подрался, дурная ты башка, — цыкнул омега и потащил Хынсу за собой к выходу. — Смотреть тошно на твою кровавую морду, — однако же в агрессивном тоне проклёвывалось беспокойство.       — Прости, я больше так не буду… — альфа бегло обернулся и молча махнул всем рукой на прощание, что выглядело, откровенно говоря, очень забавно. За спиной Хынсу не хватало только доверчиво болтающегося щенячьего хвостика.       Чонвон не удержался и покосился на Джея и Сонхуна, которые, кажется, давно привыкли к подобному зрелищу. В их взглядах не нашлось ни капли удивления. А вот для Чонвона такое откровенное подчинение альфы омеге было в новинку. Можно сказать, весьма воодушевляющее вышло представление.       — У них всегда так?.. — поинтересовался Ян, когда дверь спортзала закрыли с той стороны.       — Да. Видит Хэсу и теряет всю свою гордость. Пиздец. Как так можно? — на вопрос ответил Сонхун и, что ещё более удивительно, он не стал никак наезжать на Чонвона и грубить.       — Неудивительно. Хынсу любит его больше всего на свете. И это прямая цитата, кстати. С четырнадцати лет в детдоме живут, поэтому не могут долго находиться порознь друг от друга, — Джей усмехнулся, а потом замолчал.       Нельзя так говорить, но, возможно, Чонвону было немного завидно, что у Хэсу всегда имелась поддержка в виде старшего брата-альфы, в то время как сам Чонвон был единственным ребёнком в семье. И то нежеланным. Бессмысленно гадать, но скорее всего жизнь Яна сложилась бы по-другому, если бы у него тоже был брат. По крайней мере не пришлось бы из кожи вон лезть, чтобы угодить отцу, который всю жизнь хотел сына-альфу, и обществу, желавшему изжить Чонвона с этого света.       Да, всё сложилось бы намного проще, однако Ян всё же был рад, что жизнь научила его защищаться самостоятельно. Навряд ли несуществующий брат охранял бы его круглые сутки и хоть каплю походил бы поведением на Хынсу.       — У тебя кровь, — Джей указал на место над своей губой, а Чонвон выплыл из размышлений, вытирая ноющий нос. Удар у Хынсу поставлен хорошо — сильно и чётко, без лишних телодвижений. На тыльной стороне ладони Чонвона осталось немного алых разводов, но кровь больше не шла. Нос оставался целым и практически невредимым. — Научи нас приёмам из этого своего джиу-джитсу. А мы тоже тебя чему-нибудь научим. Сонхун же бывший боксёр.       — Сбрендил?! — спросил Сонхун, от пылкого возмущения даже откидывая мяч в сторону. — Ещё бы я стал учиться дракам у омеги. И мне похрен, что он хорошо дерётся. Тут дело принципа. Лучше в комнату вернусь.       — Ну и вали, придурок! — огрызнулся Чонвон и сжал кулаки, не желая по сотому кругу слушать его бредни об омегах. — Я и не собирался тебя учить!       К счастью, Сонхун в ответ только напряг желваки под скулами и молча показал Чонвону средний палец, а после вышел из спортзала, громко хлопнув металлической дверью, отчего в помещении несколько секунд стояло мощное эхо. Оставалось надеяться, что Крот, чья охранная будка находилась ближе всего, не прибежит на шум и не станет читать нотации. Утренней встречи хватило сполна.       — Наши товарищи падают один за другим. Армия редеет, — саркастично усмехнулся Джей, засовывая кисти в карманы растянутых спортивок. — Но тем лучше. Будешь учить одного меня.       — Кто сказал, что я буду это делать?       — А что ты теряешь? Взамен я тоже научу тебя, — альфа вальяжно приблизился к нему, останавливаясь на расстоянии шага и сполна позволяя Чонвону почувствовать собственные феромоны, которые вмиг стали тягучими, привлекательными. Чонвон осознанно задержал дыхание, отчего-то слегка вспотев.       — Чему же?..       — Рукопашке с холодным оружием, например.       Рука с длинным жутким шрамом достала из кармана слишком уж знакомый складной нож. В первый раз Чонвону не удалось его разглядеть как следует — опасная для жизни ситуация не располагала, — но теперь возможно было хорошо его изучить. Нож выглядел дорогим и, следовало сказать, элитным. Чёрный глянцевый металл красиво переливался под светом одинокой настенной лампы, а сама рукоять ножа представляла собой имитацию крокодильей кожи. Такие точно на полу не валялись и не продавались в местных беспонтовых магазинах.       — Помнишь нашу первую встречу?..       Лезвие ножа прижалось к рёбрам через ткань футболки. Чонвон не отстранился и даже не дрогнул, чувствуя холодный металл кожей и без труда удерживая зрительный контакт с почти что чёрными гипнотическими глазами. Забыть первую встречу с Джеем невозможно. Ян слишком живо помнил свой страх, думая, что альфа изнасилует его или прибьёт. А может, всё и сразу.       — Помню.       — Боишься меня? — Джей сильнее надавил лезвием на кожу, а Чонвон задержал дыхание с ещё бóльшим рвением. На него давил не только нож, но и феромоны альфы.       — Нет, — тихо выдохнул он, сказав абсолютную правду. Сейчас Ян испытывал что угодно, но не страх. И уж лучше бы это был страх, ведь тогда он смог бы объяснить своё странное волнение. — Хорошо, я согласен, — быстро пробормотал Чонвон и отшагнул назад. — Чему именно ты хочешь научиться?       — Давай тот приём, который ты применил на стрелке у заброшки, — Джей победно улыбнулся на чонвоново отступление и запихнул нож обратно в карман. — В тот день ты меня приятно удивил, честно говоря. Я понял, что не ошибся на твой счёт.       — В каком смысле?       — Тогда ты осознанно и уверенно ввязался в драку, хотя до этого старался строить из себя человека с высокой моралью. Ты завалил того альфу без жалости, заранее зная, что победишь.       — Я не строил из себя человека с высокой моралью. Я и был этим человеком, — Чонвон прикусил губу, чувствуя неприятное покалывание в груди из-за сказанного. — Но интернат вынудил меня перенять ваши звериные повадки. Среди местной аморальщины и святой станет грешником.       Ян не был уверен в своей правоте, поскольку всё звучало так, будто он пытался оправдать собственное грехопадение. Однако в свою защиту Чонвон мог сказать, что он ещё не пал настолько низко, как некоторые другие жители интерната.       — Правильно мыслишь. Но ты нравишься мне больше, когда перенимаешь «звериные повадки», — легко произнёс Джей и на последнем словосочетании показал пальцами кавычки в воздухе.       Чонвон слегка смутился и резко отвёл взгляд в сторону. Он знал, что Пак говорил это «нравишься» лишь в дружеском ключе, однако такие слова от альфы всё равно воспринимались двояко.       — Долго ещё будем резину тянуть? — Джей расправил руки в стороны и улыбнулся. — Учите, сэнсэй.       На секунду сильно зажмурившись, Чонвон собрал мысли в кучу и стал серьёзнее. Ему уже приходилось пару раз объяснять приёмы своим новым одногруппникам — это были альфы помладше, которые не воротили нос от его помощи и имели уважение к нему. С Джеем как будто бы всё становилось в разы сложнее.       — Вытяни руку вперёд, как будто ты делаешь прямой удар, — альфа послушался и принял нужное положение, останавливая кулак в воздухе примерно в десяти сантиметрах от носа Чонвона. Выглядело всё так, словно время попросту замерло, а Джей действительно находился в секунде от того, чтобы разбить Яну лицо. Однако Чонвону не было страшно. — Хорошо. В этот момент нужно максимально уклониться, насколько позволяет реакция, и прижать левое плечо к лицу для защиты, — он делал всё в соответствии со сказанным, прижавшись приподнятым плечом к кулаку Джея. — Левой ладонью отталкиваешь от себя руку противника, а правую заводишь под мышку, и проворачиваешь его спиной на себя, — Чонвон показывал всё со скоростью улитки, чтобы альфа точно понял. — А дальше всё понятно — крепкий захват и при желании можно повалить на землю.       Вопреки своим словам, Ян не сделал крепкий захват, едва ли прижимая Джея к себе — его нос до невозможного близко находился к задней части шеи альфы, и от этого всего хотелось убежать. На секунду надавив сгибом локтя на чужое горло, Чонвон тут же выпустил Пака и сделал пару шагов назад.       — Понял?..       — Понял. Теперь я. Только не поддавайся и бей по-настоящему. Договор? — тот был серьёзным и собранным — не чета раскрасневшемуся от волнения и ещё бог знает от чего Яна.       — Но если ты не успеешь среагировать, то тебе по лицу прилетит.       — Нормально всё будет, — Джей улыбнулся с озорством и хитрецой, подбадривая. — Давай.       Чонвон решил пойти на поводу у странной хотелки альфы, всерьёз замахнувшись и прицелившись в левую скулу напротив. Будь что будет. Если Пак не успеет, то это станет ему уроком о том, что не надо переоценивать свои возможности. Однако же к огромному шоку Яна, уже через три секунды он оказался в удушающем захвате. Его заторможенный рассудок осознал ситуацию, когда он врезался спиной в грудь Джея, точно в бетонную стену. Это было больно, но больше, конечно, неожиданно и как-то томительно-страшно. Чонвон гулко сглотнул, ощущая горлом давление мышц альфы, которое могло его задушить, и рефлекторно схватился пальцами за чужую руку. Он знал, что Джей его не задушит, и его страшило вовсе не это. Больное удовольствие от собственного плена и жар тела позади — вот что было страшно. Что-то он не припоминал подобного на спаррингах с другими альфами.       Сумасшествие какое-то.       — Тихо-тихо… — успокаивающе прошептал Пак у ушной раковины, наверняка чувствуя дрожь Чонвона. Он неспеша ослабил хватку и не сразу убрал руку, избавляя Яна от своих прикосновений постепенно, словно давая вновь привыкнуть к свободе. Чонвон резко выпрямился, точно ничего и не было, хотя внутри все внутренности горели. Нельзя ему находиться рядом с Джеем. — Прикольный приём, на самом деле, но как будто скучноватый. Хотя для начала разучить неплохо…       Ян два раза кивнул, как болванчик, возможно, даже и не слыша его слов. Теперь желание со всем закончить и убежать стало лишь сильнее, да вот только от Джея не сбежишь — жили-то они в одной комнате.       — Покажи мне приём из рукопашки и пойдём, — нетерпеливо ляпнул он, пусть и внешне старался выглядеть спокойным.       Долго уговаривать Джея было не к чему, поэтому тот тут же кивнул. Он вытащил из кармана устрашающе красивый нож и сразу же пресёк ещё не сформировавшееся в голове Чонвона предупреждение:       — Не бойся, буду показывать на тебе с закрытым ножом, — рука со шрамом дразняще перекатила блик от лампы по лезвию, а потом спрятала его обратно. — Для начала я люблю сбивать противника с ног.       — Как…       Джей без предупреждения пнул Яна под лодыжку, подцепив ногу на манер крючка, из-за чего тому ничего не оставалось, кроме как от души грохнуться спиной на пол.       — Ай!.. Совсем сдурел, идиот?! — прошипел Чонвон от резкой боли в копчике и пояснице. Ладно хоть затылком не приложился, успев выставить локти назад. — Надо было и тебя придушить в полную силу, козлина.       — Надо было. Не знаю, почему ты зассал, — Пак рассмеялся, совсем не злясь из-за чужих оскорблений. — Это эффект неожиданности. Приём не сработал бы так, как надо, если бы ты знал о нём заранее, — он возвысился над лежащим парнем и вальяжно уселся на нём сверху, уперев колени в пол по обе стороны от Чонвона, который мог только ошалело хлопать глазами. — Для профилактики можно пару раз врезать по морде, но ты это и без меня умеешь. Потом перехватываешь оба запястья одной рукой и зажимаешь их над головой, — Джей склонился над ним, и теперь их лица находились примерно на одном уровне. Он вытащил нож со сложенным лезвием и надавил рукоятью на кожу шеи. Чонвон рефлекторно и тяжело сглотнул. — Можно приставить лезвие к сонной артерии…       Холодный металл проскользнул от угла челюсти по всей длине шеи и остановился рядом с ключицей. Это всё было слишком… Просто слишком. Джей сидел на его бёдрах как ни в чём не бывало, будто Чонвон являлся скамейкой — одной из тех, что стояли рядом с ними вдоль стен. А вот Ян не видел в происходящем ничего обыденного и привычного. До сих пор ему не приходилось находиться в таких ситуациях, где местный бандюган придавливал его к полу и приставлял нож к горлу. И не важно, что всё было понарошку — суть от этого не менялась.       — …Но лучше не рисковать и не давить слишком сильно. Так и грохнуть можно кого-то, — Джей изменил маршрут ножа и надавил им чуть выше адамова яблока Чонвона, заставив того едва приподнять голову. — Если хочешь качественно припугнуть, то резани вот тут слегка. Не критично, но заставит уссаться от души. По своему опыту знаю, что всех пугает нож, приставленный именно к горлу, а не к другой части тела.       — Я понял, понял, — Чонвон завозился под Джеем и попытался вызволить запястья из хватки над своей головой. — Всё, слезь с меня.       Пак наконец-то избавил Чонвона от тяжести и жара своего тела и подал ему руку.       — Теперь твоя очередь, — он припечатал нож ладонью к груди Яна, чтобы тот забрал его. — Но есть одно небольшое дополнение: сделай всё по-настоящему, словно действительно хочешь прирезать меня.       — А вдруг я случайно надавлю сильнее положенного? — спросил Чонвон, а альфа пожал плечами в ответ.       У Джея явно были не все дома — давно известный факт. Он всегда лез ближе к опасности, балансировал на грани, находился в шаге от непоправимого. Будто бы ему было глубоко наплевать на последствия собственных деяний: и для себя, и для других. Больной искатель приключений. Однако Чонвон в какой-то степени восхищался этой тяге к риску и сам невольно заражался от альфы, почти попадая в неприятности.       Именно поэтому он схватил глянцевый нож и щёлкнул им, возвращая лезвию отблески приглушённого света.       Чонвон быстро и механически повторил все этапы приёма, пнув Джея по голени, усевшись на его бёдра и не без труда зажав крепкие запястья одной рукой. Эмоции включились только когда лезвие коснулось медовой кожи в области сонной артерии, а их глаза оказались друг напротив друга. Взгляды боролись друг с другом и позабыли обо всяком стеснении. Для стеснения, на самом-то деле, не находилось места, ведь всё нутро Чонвона распирало ощущение власти над альфой.       И не над каким-то случайным — над Джеем.       Было в этом нечто странное и дурманящее рассудок. Безоружный Пак, лежащий под ним с приставленным к горлу ножом — довольно редкое зрелище. Чонвону оно нравилось. Впрочем, Джея, кажется, тоже всё устраивало — его совершенно невыносимые феромоны проявились сильнее, манили ближе к себе, и Чонвон думал, что он в них утонет. Окончательно и бесповоротно. Ведь он больше не хотел задерживать дыхание, боясь пропустить запах Джея вглубь лёгких.       Нож в руке лежал неплотно, потому как ладони вспотели донельзя сильно. Ему в целом стало чересчур жарко.       — Дави сильнее, — голос Джея слегка охрип, из-за чего по затылку Яна пробежали мурашки. — Не бойся.       Альфа без затруднений выкрутил свои запястья из захвата, потому что Ян перестал на них давить — забылся. И ему предстояло забыться ещё больше, ведь Джей наглым образом положил ладони на его бёдра, резко потянув Чонвона выше и плотнее к себе. Сердце в груди сделало кульбит, а низ живота томительно скрутило.       Чистой воды безумие, не иначе. Но Чонвон окунался в него всё глубже, абсолютно не сопротивляясь.       Ведомый ощущением власти над альфой, Ян крепче прижал лезвие к шее, наблюдая, как Джей откинул голову назад, предоставив ему больше простора для действий. Это чертовски подкупало. Однако первые выступившие бисеринки крови заставили Чонвона испугаться и тут же отступить. Он выронил испачканный нож на пол и слез с Джея, вперившись взглядом в маленький порез, из которого выкатилась одинокая капля крови.       — Псих! Зачем ты сказал мне давить сильнее? — Чонвон повысил голос в возмущении, всё ещё не отходя от жара и ощущения горячих ладоней альфы на своих бёдрах.       — А зачем ты послушался меня? — Джей принял сидячее положение, поднял окровавленный нож, вытерев его о спортивные штаны, а потом встал напротив Чонвона, который даже не знал, как оправдаться. — Мы с тобой похожи. Ты тоже нуждаешься в ощущении власти над другими людьми. И тебе это нравится. Твой запах сразу становится… — его голос понизился до невозможности и практически затих. Горячее дыхание доходило до лица Чонвона.       — Каким? Опять странным?.. — прошептал Ян и немного отшагнул назад. Ему нужно было прийти в себя и успокоиться, но напирающий Джей никак этому не способствовал.       — Слишком приятным. Ты пахнешь корицей, когда тебе страшно, и молочным шоколадом, когда тебе хорошо. Сегодня ты пах только шоколадом.       И вот опять это томление в животе, точно по внутренностям разлили лаву. Чонвон попятился к выходу на пару шагов.       — Я спать хочу, — нагло соврал он. — И ещё в школу рано вставать. Мне пора идти, уже поздно.       Несмотря на то, что им предстояло идти по одной дороге, в одну комнату, Чонвон выбежал на улицу первым. Из-за накрывшего его жара и волнения он мог хоть целый час щеголять по улице в одной футболке, но вместо этого Ян предпочёл быстрее рвануть в школу. Ему было всё равно, что его оправдания и побег являлись слишком очевидными.       Находиться рядом с Джеем было опасно. Но не потому, что альфа мог как-то ему навредить, а потому, что сам Чонвон терял над собой контроль.