Сознательное падение

      — Какого хрена? — Чонвон зашёл в класс одним из последних и столкнулся с интересной картиной: его место за первой партой занял какой-то бета. — Это моё место.       — Теперь моё, — крайне агрессивно пробубнил парень, поднимая голову. — Вали к Джею, придурок.       Чонвон удивлённо повернулся в сторону конца класса и встретился взглядами с альфой, который поманил его к себе пальцем. Пришлось подойти, тем более что время тянуть не хотелось — близилось начало первого урока.       — Теперь ты сидишь здесь, — Пак кивнул на пустую парту прямо перед собой. Он сам сидел за последней, равно как и Сонхун, который смотрел на них с соседнего ряда.       — Хочешь, чтобы я тебе списывать давал? — с сомнением протянул Чонвон, но всё-таки опустился на предложенное место. — Сразу говорю, что у меня самого с оценками не очень.       — Я у Джейка списываю, — Джей расслабленно откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди. — Сам знаю, что от тебя толку ноль в плане учёбы.       — Тогда зачем?..       — А нахрена тебе впереди сидеть, если ты даже не очкастый ботан? — Джейк недовольно кашлянул, но промолчал. — Лучше будь рядом с нами.       Чонвон глянул исподлобья на сидящих рядом Джейка и Сонхуна, которым, в принципе, было всё равно на его присутствие здесь. Сонхун лишь немного сморщился, но ничего не сказал. Удивительно. Раздобрел, что ли?       Прозвенел звонок, и вечно недовольная жизнью учительница начала объяснять тему, которая никому в классе не сдалась. Ну, разве что только упомянутому ранее «очкастому ботану», начавшему переписывать примеры с доски.       Если честно, то Чонвон не был против внезапного переселения, ведь теперь он не находился под прицелом у всего класса. Однако его настигло неприятное ощущение, будто бы Ян предал Сону, который молчаливо терпел удвоенные нападки диких одноклассников. Естественно, что они друг другу далеко не друзья и едва ли заводили разговоры, но у Чонвона присутствовала некая солидарность к товарищу по несчастью. Кому как не Яну знать, насколько тяжело быть парнем-омегой. Да и к тому же несколькими неделями ранее Чонвон призывал Сону давать альфам отпор, а теперь он сам позорно сбежал «под крыло» к одному из них. И неважно, что это было далеко не так.       Примерно на середине урока измученный бумажными пульками Ким отпросился в туалет с опущенной головой и чуть не упал, когда в проходе ему кто-то поставил подножку. Чонвон гневно сцепил зубы, потому что чужие мучения воспринимались им, как свои. Ему было тяжело сосредоточиться на объяснениях учительницы, поскольку Сону не появился даже по прошествии десяти минут.       — Можно выйти? — неожиданно для самого себя спросил он на весь класс, подняв руку. По кабинету прошлись тихие смешки о том, что нежные омеги не могли дотерпеть даже до конца урока.       — Нет, дождись перемены. Парни-омеги совсем уже весь стыд растеряли, — злобно ответила учительница, повернувшись к доске для написания очередного примера. Почти по всему классу пронёсся смех, хотя в словах женщины не было ни капли смешного. Появлялось ощущение, что ученикам показывали невидимую табличку, которая приказывала им ржать, точно коням.       Очень вовремя в голове всплыли воспоминания о вчерашних словах Джея, где тот говорил о наплевательском отношении окружающих к интернатским. Если учителям было всё равно на Чонвона, то почему Чонвона они должны были волновать? С этой простой истиной стало проще относиться ко взрослым. Не нужно было клешнями выуживать из себя любезность к тем, кто не ставил тебя ни во что. Возраст — не весомая причина для безусловного уважения. Его нужно заслужить поступками, а не позволять себе всячески командовать и издеваться над младшими только в силу своего года рождения.       Вопреки чужим запретам, Чонвон резко встал с места и направился к выходу, игнорируя старушечьи крики и угрозы. Какое-то внутреннее предчувствие гнало его к Сону, будто бы тот мог попасть в неприятности за эти минуты своего отсутствия.       Возможно, что Чонвон поступал глупо, вот так несясь к едва ли знакомому парню, который даже не просил о помощи и, более того, призывал не вмешиваться в его дела. Однако он не мог сидеть сложа руки, сталкиваясь с дискриминацией для парней-омег.       Чонвон интуитивно направился к ближайшему мужскому туалету и замер у самой двери. Чутьё его не подвело.       — Не сопротивляйся, сучка, ты же знаешь, что меня это бесит, — прозвучал знакомый голос дружка Хисына — Гвинама.       — Я не сопротивляюсь, но, пожалуйста, давай завтра, — просил Сону. — У меня всё болит…       Послышался глухой стук о стену, после чего Ким болезненно застонал. Чонвон больше не мог стоять снаружи, скрываясь.       — Меня не ебёт, что там у тебя, — Гвинам склонился над Сону, который сидел на столешнице между двумя раковинами. Оба одетые, к счастью. На Киме была неизменная чёрная водолазка, из-под которой выглядывали багровые следы от чужих пальцев. Чонвон видел точно такие же в отражении зеркала, после того, как Хисын попытался его придушить на кровати своей комнаты. — Я хочу сейчас.       — Отойди от него! — всё внимание присутствующих переключилось на Чонвона. — Он же сказал, что не хочет!       — Опа, кто тут у нас. Если заступаешься за него, то подставляйся сам, — альфа наигранно улыбнулся, строя из себя саму доброжелательность. — Или можем групповушку замутить, на такое я тоже согласен…       Чонвон не стал ждать продолжения гадких речей, поэтому тут же врезал кулаком по скуле Гвинама. Тот поражённо охнул, схватившись за щеку, а Сону испуганно вскрикнул, прикрыв рот ладонями.       — Думаешь, раз ты с Джеем водиться начал, то тебе теперь всё можно? — альфа убийственно глянул на него, прищурившись. — Ты ему только больше проблем доставишь, если будешь и дальше творить херню. Хисыну это не понравится.       — Я бы втащил тебе, даже если бы Джея не было, — Чонвон бегло глянул на Сону, который смотрел на него изучающе и даже как-то затравленно. При более детальном рассмотрении Ян смог распознать и капли слёз в уголках лисьих глаз. — И при чём тут Хисын?       — Джей и вся его компашка, к которой теперь и ты тоже относишься, не должны лезть к Хисыну и к нам, — Гвинам указал на себя, а потом на Кима. — Сечёшь? Так что проваливай и отъебись от нас, пока я тебе все зубы не повыбивал, — он толкнул Чонвона в грудь, чтобы тот попятился к выходу.       — По-твоему, я должен спокойно уйти и сделать вид, что ничего не видел, чтобы позволить тебе изнасиловать его? — Яна распирала злость, из-за которой ненормально тряслись руки.       — Да. Именно так, — альфа коварно улыбнулся.       — Заговаривай зубы кому-нибудь другому… — начал Чонвон, но вдруг осёкся. Сону, всё так же сидящий меж двух раковин, поджимал колени к груди и жмурился. А уж его дальнейшие слова и вовсе заставили Яна впасть в глубокий ступор.       — Чонвон, уйди, пожалуйста. Не вмешивайся, — он приоткрыл мокрые глаза, которые слишком явно противоречили сказанному. Не мог плачущий и трясущийся от страха человек от чистого сердца уверять его свалить.       — Видал? — Гвинам пихнул его ещё раз, припечатав к двери. — Не лезь, сука, не в своё дело.       — Но…       Мешанина из слов застряла в глотке, потому что плачущий Сону грозно замотал головой и сказал одними лишь губами: «уходи». Противоречивые чувства бушевали в душе, потому как Чонвон не был уверен в том, стоило ли ему послушаться и уйти, либо же повестись на чужие горькие слёзы и настаивать на своём до последнего.       — Давай, вали, — пользуясь его замешательством, Гвинам вытолкнул Яна в коридор и захлопнул дверь прямо перед его носом.       Чонвон почувствовал противное и липкое бессилие, потому что он и бровью не повёл бы на угрозы Гвинама, но зато замер истуканом из-за мольб Сону. Дрожащий голос омеги спустил его с небес на землю, вернул в суровые интернатские реалии.       Опасно было лезть на рожон и спасать Кима только от единичного случая изнасилования, ведь Чонвон не мог гарантировать Сону полную безопасность в дальнейшем. Совсем не мог. И от этого становилось невероятно паршиво. Он осознавал собственную никчёмность, поскольку только и мог злобно тявкать на альф, которые и слушать-то его не станут. Слова Чонвона имели нулевой вес в интернате — болезненный, но неоспоримый факт.       Если уж он и мог что-то поменять, то явно не в одиночку. Как ни крути, но спасение омеги омегой никто не воспримет всерьёз. А вот спасение омеги альфой — другое дело.       — Ты где бродил? — спросил Джей, когда они столкнулись друг с другом у дверей кабинета. Урок закончился совсем недавно, поэтому все выползали в коридор. — Опять влип в неприятности?       — Не совсем, — неоднозначно выкрутился Чонвон. — Давай поговорим.       — Ого, какой серьёзный тон. Я почти зассал, — саркастично выдал Джей и пошёл вперёд, заставив Яна поплестись за собой. — Ну давай. Мне ещё отлить надо.       Прямоты Джею было не занимать. Скорее, само стеснение его боялось.       — Пошли в другой туалет, где менее людно, — затараторил Чонвон, когда Пак захотел направиться в тот, где сейчас наверняка находились Сону и Гвинам.       Джей недовольно цокнул, но без пререканий пошёл в уборную на первом этаже, которая располагалась в отдалении от учебных кабинетов. Он как ни в чём не бывало пристроился у писсуаров для удовлетворения своих естественных потребностей, а Чонвон отвернулся к противоположной стене. Ян всё ещё не мог привыкнуть к интернатской беззастенчивости, к которой в том числе относились и групповые походы в душ. Джей же будто бы являлся прямым доказательством существования человека, которому был чужд любой стыд.       — Ну, ты говорить-то будешь? — с лёгким раздражением спросил альфа. — Или с мыслями ещё собираешься? Я не буду сто лет тут торчать.       Трудно не согласиться с его словами, ведь и сам Чонвон достиг своего лимита молчания.       — Ты знаешь Ким Сону? — начал он немного издалека.       — Омега Хисына? Ну знаю, и что? — послышался звук застёгивающейся ширинки, а через несколько секунд из крана начала течь вода. Ян наконец-то повернулся к альфе лицом.       — Он омега не только Хисына. Сону также домогался и Гвинам. А, может, и ещё кто-то.       — Да мне всё равно, кто с кем ебётся. Давай ближе к делу, — Джей закончил мыть руки, встряхнул их и вытер о штаны — обыденные действия, ведь сушилки в туалетах висели только для виду. Взгляд Яна зацепился за длинный шрам на тыльной стороне чужой ладони, который проходил через все пальцы, не считая большой. До этого Чонвон не особо обращал внимание на руки Джея.       — Ему нужна помощь.       — А я тут причём? Я не Мать Тереза, чтобы помогать каждому бедняге, который постоять за себя не может, — Пак говорил с пассивной агрессией, язвительно.       — Но мне же ты помогал… — с сомнением протянул Чонвон.       — Ты — вообще особый случай. Один на миллион. Думаю, если бы на твоём месте оказался любой другой парень-омега, то я бы не был так благосклонен к нему. Проще говоря, послал бы нахуй. А в дела Хисына и его омег я вообще не вмешиваюсь.       — Знаю, мне его дружок уже сказал об этом.       — Ну и зачем тогда ты мне сейчас мозги выносишь, если всё знаешь?       — Но я вообще ни черта не знаю! Только то, что у вас с Хисыном имеется что-то вроде соглашения не лезть в дела друг друга. Но помощь Сону — это совсем другое. Блять… да его насилуют постоянно! — Чонвон всплеснул руками в возмущении. Пофигизм Джея раздражал не на шутку, ведь речь шла не о какой-то ерунде, а о жутких преступлениях.       — Мне похуй, — жёстко отрезал Пак, сжав зубы.       — Ты грёбаный трус! — практически выплюнул эти слова Чонвон.       — Что ты сказал?..       Вспыхнувший от злости Джей схватил его за грудки и толкнул к ближайшей стене, и глазом не моргнув, когда чуть не сшиб головой Чонвона неработающую сушилку. Но Яну всё-таки прилетело и по виску от этой самой сушилки, и по затылку — тут уже постаралась холодная стена. Джей не изменял своей привычке прижимать его к любым поверхностям.       — Думаю, ты хорошо услышал меня и с первого раза, — Чонвон щурился из-за простреливающей боли в голове, но злобно улыбнулся и бегло облизнул сухие губы, пересекаясь с суровым взглядом напротив. — Ну давай, вмажь мне… Сразу полегчает. Ты же хочешь этого.       Сердце сходило с ума в груди от адреналина и слишком яркого запаха феромонов Джея на таком близком расстоянии. Оно хотело к хренам переломать Чонвону все рёбра, а дыхание Джея на его лице только усугубляло и без того критическую ситуацию. С ним происходила какая-то чертовщина, которая явно была не к добру.       — Да пошёл ты, — Пак грубо отшвырнул его от себя, ещё раз столкнув затылок Яна со стеной для профилактики, и сам сделал пару шагов назад. Чонвон вздохнул со странным облегчением, когда между ними образовалась приличная дистанция. — Если бы я хотел вмазать тебе, то давно бы это сделал, а не ждал твоего снисходительного приглашения. Но если ты ещё раз назовёшь меня трусом, то я тебя жалеть не буду. Ты нихрена обо мне не знаешь, как и о моих тёрках с Хисыном, так что заткнись. И своим безудержным геройством ты никому не поможешь, только хуже сделаешь. Действовать надо с умом, имея при себе хитрый и надёжный план, а не по-идиотски несясь к Хисыну и его омеге, чтобы помахать кулаками. А ты, думаю, хотел именно этого.       — Какой план?.. — Чонвон заинтересовался, немного теряя агрессию по отношению к альфе. В чужих словах, как и всегда, имелось зерно рациональности.       — Мне откуда знать? Если хочешь подпортить жизнь Хисыну, то надо делать это по-крупному, а не мелочиться с одним омегой. Но, опять же, к этому вопросу нужно подойти с умом, чтобы всё точно получилось, — Джей снова подошёл к раковине и включил ледяную воду, начав умываться. Неужели ему стало жарко, и это при том, что в туалете стоял такой холод? Хотя и сам Ян немного согрелся из-за их пылких разборок.       — Я хочу не подпортить жизнь Хисыну, а улучшить её для Сону, — Чонвон скрестил руки на груди и задумчиво нахмурился. Хотя первая часть предложения тоже звучала весьма заманчиво.       — Это взаимодополняющие вещи. Из одного непременно вытекает другое. И с хрена ли ты не хочешь подпортить жизнь Хисыну? — уже более спокойный Джей глянул на него через отражение в зеркале и неверяще приподнял бровь. — Если учитывать, что он с тобой сделал, то ты должен мечтать о возможности отомстить.       — Да мне как-то не до этого было, — саркастично хмыкнул Ян. Весь мрак в его душе занимался самоненавистью и ненавистью ко всему интернату в целом, а мозг, словно защищая Чонвона от погружения в депрессию или от совершения суицида, решил абстрагировать своего хозяина от мыслей о бабушке и Хисыне. Конечно, полностью вычеркнуть весь ужас из головы не удавалось, но Чонвон делал успехи в том, чтобы отвлекаться на что-то иное. К слову, Джей очень хорошо помогал ему в этом. — Почему вы с Хисыном решили не вступать в открытые конфликты?       — Да потому что в любом ином случае мы просто поубиваем друг друга. И я не преувеличиваю.       — А из-за чего вы друг друга ненавидите? — возможно, Чонвон был слишком навязчив с этими вопросами, но ему пора бы узнать о местных конфликтах, которые вполне вероятно могли отразиться и на нём.       — Это долгая история, — Джей едва заметно потёр подушечкой большого пальца шрам на тыльной стороне ладони. — Как-нибудь потом расскажу.       Их разговор прервался вместе с открывшейся дверью туалета.       — О, здоров, Джей, — в помещение прошёл слишком уж знакомый бета. — И тебе привет, шлюшка, — парень хмыкнул, а Чонвон сжал челюсти.       Это был один из тех отбросов, которые несколько раз топили его в унитазе. Ян очень хорошо помнил слегка мутный из-за воды в глазах вид этого поросячьего лица, скорчившегося в злорадном оскале, когда Чонвон отчаянно пытался не захлебнуться.       — Почему ты называешь его шлюхой? — холодно спросил Джей, поворачиваясь к бете, который отчасти испуганно прекратил свой путь к кабинкам и вопросительно глянул на альфу, не понимая, в чём проблема.       — Ну, все его так называют… И, типа, заслуженно. Он же сначала с Хисыном мутил, а теперь с тобой. Лезет к самым популярным альфам, как последняя течная сучка, лишь бы обрести защиту. Но чё-то больно придирчивый омега попался, ведь от Хисына он свалил и сейчас в тебя вцепился. На твоём месте я бы его вышвырнул, пока он к другому альфе не ускакал, — Чонвон поражённо приоткрыл рот, осознавая, что для огромной части интерната всё выглядело именно так. На него словно ведро помоев вылили, ведь правды в этих словах был полный ноль. В душе стало донельзя погано.       — Ты ещё будешь указывать, что мне делать? — тон и выражение лица Джея казались спокойными, однако же феромоны усилились от злости. Не повезло бетам, которые не могли уловить эмоциональные изменения собеседника с помощью обоняния. А вот Чонвону хотелось прикрыть нос рукой, но он сдержался, пытаясь вдыхать запах крепкого кофе как можно меньше. До появления беты, при разговоре с Яном, в феромонах альфы выделялся и приятный аромат горького шоколада, но теперь тот исчез без следа.       — Я просто даю совет для твоего же блага!.. — парень немного запаниковал, переводя взгляд с Пака на Чонвона. — Я вот сразу распознал его шлюховатую натуру. Надо было побольше его в толчке топить. Может, мозги бы на место встали.       — Он реально делал это? — ровным голосом уточнил у Чонвона альфа, на что тот смог только заторможено кивнуть.       Ян всё время молчал, но почему-то стало страшно и ему. Сейчас злость Джея казалась гораздо масштабнее, чем тогда, когда он припечатывал Чонвона к стене. То были цветочки, а в эту конкретную секунду появлялось предчувствие грядущей катастрофы.       Чонвон инстинктивно отшагнул в сторону от альфы как раз тогда, когда тот смачно ударил кулаком чужой живот. Бета захрипел от неожиданности и рухнул на колени, хватаясь руками за больное место, но Джей не дал ему ни секунды передышки, пнув парня по нижней челюсти. Поросячья голова резко дёрнулась в сторону. Настолько резко, что Чонвон испугался, как бы альфа не сломал ему шею. Становиться свидетелем убийства он как-то не планировал.       Джей бил чётко и быстро, механически, словно робот. В каждом его действии не имелось лишних движений, и, честно говоря, его идеально отточенная жестокость вводила в ужас. Чонвон в первый раз воочию столкнулся с избиениями от Пака, но лучше бы он их не видел. Такой Джей его пугал до чёртиков. Теперь в голове Яна вырисовывалось понимание, по какой причине Джей считался местным авторитетом. Он был умным, сильным и жестоким — идеальные качества для лидера, который смог бы подмять бóльшую часть интерната под себя.       — Что-то ты меня слишком сильно разозлил. Я ненавижу грязные и лживые сплетни, — сказал Пак, схватив бету за волосы и ударив лицом о металлический кран. На стену и раковину брызнула кровь, а вместе с тем Чонвон испуганно вздрогнул и прикрыл рот рукой. Что-то не позволяло ему отвернуться от этой страшной картины.       — Остановись, Джей… — прошептал Ян, глядя на происходящее с огромными глазами. Подрагивающая в ужасе ладонь всё ещё прикрывала половину его лица. — Он сейчас отключится.       А слишком увлечённый Джей его даже не слышал.       Кровь была везде. Кран, белый кафель, раковина, костяшки Пака, лицо и рубашка беты испачкались в алых мазках и брызгах. Со стороны избиение выглядело страшнее, чем если бы Чонвон был его непосредственным участником. Наверное, именно так себя чувствовали люди, находящиеся в столовой, когда Ян слетел с катушек и превращал лицо незнакомца в кровавую кашу.       — Знаю, что тебе нравится топить других в толчке, но и тебе тоже стоит прополоскать ротик, чтобы в следующий раз поубавить желание трепаться о хуйне, — сказал Джей с ухмылкой, наклонившись к уху беты.       Он потащил его за воротник вглубь уборной и зашвырнул в ближайшую кабинку. Бета стонал от боли и просил прощение, наверняка даже не зная, за что, а Джей всё ещё оставался беспощаден. Чонвон столкнулся с альфой в зрительном контакте, и ему неосознанно захотелось спрятаться от такого холодного и жестокого взгляда.       — Иди сюда.       — Не пойду, — Ян попятился на пару шагов назад, совершенно не узнавая Джея.       — Чонвон, сядь сюда. Быстро.       Чонвон сглотнул ком в горле, но послушно приблизился к Паку, не находя в себе смелости для пререканий. Подавляющие феромоны альфы делали своё, да и к тому же Яну совсем не хотелось оказаться на месте беты. Он рухнул на колени ровно там, где указал Джей — чуть позади избитого парня, — абсолютно не догадываясь, чего от него хотел Пак. Может, он намеревался топить их в унитазе по очереди? Чонвон уже ни в чём уверен не был.       Но, вопреки самым худшим ожиданиям, Джей неспешно присел рядом и прижался горячей грудью к его спине. Яна мелко затрясло от переизбытка эмоций.       — Вцепись пальцами в его волосы, — прошептал альфа. Обжигающее дыхание опалило ухо Чонвона. — И засунь его лицо в слив. Давай.       — Я не хочу этого делать…       Джей крепко накрыл тыльную сторону правой ладони Яна своей и заставил того зарыться пальцами в чужие волосы. Альфа окружил его со всех сторон, даже в лёгкие проник, используя свои проворные феромоны. Чонвон снова почувствовал нотки горького шоколада, которые заменили кофе. Он задыхался от странного волнения.       — Ты должен отомстить, Чонвон, — почти что ласково (насколько это вообще возможно в такой ситуации) пробормотал Пак. — Забей на все нормы морали, забудь о «правильном» и «неправильном». Этот придурок совсем не беспокоился о тебе, когда раз за разом опускал тебя в воду. Ты тоже должен наплевать на него и поставить его на место. Всё по-честному, в этом нет ничего плохого.       Одновременно с заманчивыми речами Джей сильно давил ладонью на руку Чонвона, чтобы та окунула голову ничего не соображающего беты в унитаз. Тот булькал и вяло сопротивлялся, кашлял и пытался отдышаться, как и сам Ян примерно пару недель назад. Однако Джей с перерывами поднимал и опускал их руки, позволяя Чонвону привыкнуть. Альфа давал наставления, учил, как правильно топить, и иногда шептал на ухо хвалебные словечки.       Вот бы и учителя в школе были так же вовлечены в занятия. Ян уверен, что он тогда стал бы отличником.       — Дави сильнее, не стесняйся, — голова вынырнула из воды, и послышался захлёбывающийся кашель. А потом снова всплеск и бульканье. — Он заслужил всё это, ты же знаешь.       Чонвон не сразу заметил, что в какой-то момент он начал самостоятельно топить бету, совсем не нуждаясь в помощи альфы. Джей всё ещё прижимался к нему сзади, но руку Яна оставил в покое.       — Вот так… Молодец.       Страх постепенно и безвозвратно испарился под давлением больного удовольствия. Ян раз за разом опускал голову своего былого обидчика в воду и с каждой секундой втягивался в это всё больше. В туалете было холодно, но крайне увлечённый Чонвон чувствовал лишь жар власти над другим человеком и неосознанно льнул спиной плотнее к такому же горячему Джею.       Крыша улетела далеко и надолго. Возможно, он почувствует стыд чуть позже, но сейчас ему было хорошо. Маленькая месть оказалась сладкой на вкус; это ощущалось намного приятнее, чем драка с незнакомыми ему альфами. Теперь Чонвон целенаправленно отыгрывался на отморозке, заставляя того пройти через все страдания, которые испытывал он сам.       Восхитительное чувство.       Дыхание Джея снова ошпарило ухо, а затылок и шея Яна покрылись мурашками. Хотелось отпрянуть, и он это сделал, правда, совершенно по-идиотски засомневавшись на несколько долгих секунд.       — Всё… на сегодня хватит, — Пак встал на ноги и забрал с собой ощущение жара. Чонвон не хотел признавать, что это самую малость его расстроило.       Он тупо уставился на бету напротив себя, будто бы увидел его впервые. Тот обессиленно лежал щекой на сидушке унитаза, пускал на неё слюни и слёзы, однако находился в сознании. Разбрызганная вокруг вода была красноватого оттенка из-за крови.       В голове образовался нехилый диссонанс, сбой в системе. С одной стороны было кошмарно видеть человека в таком ужасном состоянии, но с другой — Чонвон вспоминал себя. Точно такого же, измученного и избитого. Однако, как ни крути, справедливость должна была восторжествовать, поэтому вид полуобморочного беты почти не травил душу.       Чонвон поступил правильно. По крайней мере он желал убедить себя в этом. В коем-то веки Ян смог полноценно отплатить своему обидчику той же монетой.       — Вставай, Чонвон, — тон был не приказным, как несколькими минутами ранее, когда Джей буквально заставил его сесть рядом с бетой, а более спокойным. Альфа схватил его за предплечье, помогая подняться, а Чонвон всё ещё смотрел на избитого парня.       Прикосновения Джея сильно отвлекали, перетягивали всё внимание на себя, и Ян знал, что всему виной жгучий адреналин и удовольствие, из-за которых всё воспринималось в разы острее. Чонвон надеялся, что Пак не заметил его недавние прижимания к собственной груди, потому что он просто поддался ощущениям в моменте, за которые сейчас стало безумно стыдно.       Джей плохо на него влиял, заставлял выпускать весь внутренний негатив наружу и следовать эмоциям, а не голосу разума и давно оставленным позади принципам. Однако, если признаться откровенно, Чонвон не мог сказать, что ему совсем уж не нравилось такое. По крайней мере сейчас он ни о чём не жалел.       — А ты, как очухаешься, приведи тут всё в порядок, — альфа слегка пнул носком кроссовка бедро беты, обращая чужое внимание на себя. — И впредь думай, прежде чем нести какой-то бред.       На выходе из туалета Ян старался не смотреть на кровавое место избиения у раковин, хотя это казалось непосильной задачей, ведь ему пришлось тщательно вымыть руки с мылом, чтобы избавиться от разводов бледно-красной воды. Джей спокойно намыливал кисти рядом с ним, как раз у той раковины, которая пострадала больше всего.       Чонвон не мог точно описать, что он чувствовал в эту конкретную минуту. Ужас смешался с удовольствием и разбавился каплей лёгкого восхищения. Несмотря на отпугивающую жестокость, уверенность альфы в собственных действиях невольно притягивала внимание. Джей без промедления прекратил поток словесных унижений Яна и заставил бету сто раз пожалеть о своём длинном языке.       Это было слишком страшно, но вместе с тем и невероятно круто. Однако Чонвон ни за что и никогда не признается в этом вслух.