WolfGang

Чонин издал задушенный всхлип, прижимаясь спиной к стене склада и закрывая руками рот. Джисон тут же приобнял его за плечи, пытаясь успокоить, а Чан оскалился, теряя остатки самообладания. - Что бы вы ни подумали, я отказался от семейного дела, сбежав из Австралии сразу же, как смог получить паспорт, - произнес Феликс. – О вашем случае узнал заочно, мать любит снабжать меня свежими новостями. Она предупредила, что отец собирается идти по вашим следам, но я не хотел вмешиваться, пока… Он замялся, сглотнул и покосился на Чанбина. Тот в свою очередь виновато, словно побитый пес, стоял между стаей и охотником, не решаясь принять ту или иную сторону окончательно. - В общем, я решил вам помочь, потому что мой отец – безумный фанатик, а после смерти сестры совсем с катушек слетел. Это противоречит почти всем пунктам кодекса, так что… - Сестра? – Чонин выглянул из-за спины Бана и сделал шаг к Феликсу. – Ты хочешь сказать… - Да, Чонин. Мы с тобой двоюродные братья, как бы нелепо это не звучало. Тут Хенджин не выдержал и взорвался. Первый шок прошел, уступая место праведному гневу, и друид, быстро преодолев разделявшее их пространство, стащил Ли со стула, схватив за грудки. Чан дернулся за ним, но остановился, не почуяв от Феликса угрозы, только ледяное спокойствие. - И ты ничего не рассказывал, - прошипел Джин, не находя даже проблеска страха в глазах напротив. – Я думал, мы друзья, а ты, гнида, все это время был охотником! - Мы друзья, Хенджин, - ласково улыбнувшись, произнес Ли. – Но, к сожалению, приходится выбирать, когда дело касается семьи. Охотниками, как и оборотнями, по большей части рождаются, а не становятся. - Не пизди! – Хван оттолкнул его от себя. – У них это в генах, а ты… - А я родился в семье фанатиков! – внезапно выкрикнул Феликс, вмиг растеряв все свое напускное спокойствие. – У меня не было выбора! И смог вырваться из этого порочного круга, только когда меня лишили любимой тети! Из-за спины раздался новый всхлип Чонина, и Хан вывел его на улицу. Минхо, не совсем понимавший, что здесь происходит, увязался за ними. Чан подошел ближе к парням, изо всех сил стараясь не поддаваться панике. Прошлые события почти не возвращались в кошмарах в последнее время, но Феликс своими словами будто сковырнул свежую корочку на не успевшей затянуться до конца ране, и в груди болезненно заныло. Джин сглотнул, отпихнул от себя Феликса, брезгливо поморщившись, убрал с лица упавшую на глаза челку и фыркнул. - Что мешало тебе рассказать раньше? - Знаешь, как они посвящают в дело? – не услышал его Ли, отворачивая свое миловидное лицо к стене. – Они ловят волчонка. Моим должен был быть Чонин. Хван вздрогнул, обернулся и, не увидев бет в здании, шумно выдохнул, а Феликс продолжил: - Не уверен, рассказали ли тебе всю историю… - он бросил быстрый взгляд на Чана и, когда тот отрицательно покачал головой, прочистил горло. – Мать Чонина, тетя Джи А, была друидом родительской стаи Бан Чана. Она пошла против семьи, отказавшись от клана сразу же, как проснулась ее сила. Я не знаю, кем был отец Чонина, от меня любую информацию о них скрывали, не знаю даже, как Ян стал оборотнем. - Астма, - прохрипел Чан. – Он умирал, у меня не было выбора. Феликс поджал губы и кивнул, больше самому себе, чем альфе, и сел на все тот же скрипучий старый стул, словно ноги перестали его держать. - Отец, как узнал, что племянник стал оборотнем, как с цепи сорвался. Он был уверен, что это предательство, что ни сестра, ни ее сын, ни уж тем более их стая не заслуживают жизни, и принялся выслеживать их. Стая Бан всегда была мирной, и многие из клана были против вмешательства в их уклад, так что отец, собрав самых отъявленных головорезов, создал собственный отряд и… Джин услышал, как участилось сердцебиение его пары, как волнами от него стал исходить задавленный годами самоконтроля ужас, и взял оборотня за руку, крепко сжимая холодные пальцы. - Тот болт предназначался моему братишке, а не Сынмину, - закончил Феликс совсем тихо. А Чан, опустив голову, кусал свои невозможные губы клыками до крови, тщетно пытаясь физической болью заглушить ту, старую, в разы более сильную душевную, терзавшую его последние годы. Хенджина начало слегка потряхивать от эмоций пары, поэтому он хрипло выдохнул и прижал оборотня к себе, наплевав на то, что они были не одни в полутемном пыльном помещении. Чанбин дернулся было в сторону альфы, но Феликс коротким движением руки остановил его и покачал головой, мол, это не твоя забота. - Ты не виноват, - прошептал он, зарываясь лицом в пушистые темные волосы и обнимая обеими руками за плечи так сильно, как мог. – Это не твоя вина, мой хороший, точно не твоя. Чан уткнулся в теплую шею пары, жмурясь до черных мушек перед глазами, и вцепился когтистыми пальцами в худые бока Джина, вызывая у того короткое шипение. Запах пары забил ноздри, заменил собой воздух, и волк внутри притих, сходя с протяжного воя на сдавленный скулеж. Хван гладил Бана по волосам, шепча успокаивающую бессмыслицу, терпел острые когти по коже и осторожно, ненавязчиво выпускал силу, как учил Сокджин. Тот говорил, что природная энергия пары в небольших количествах возвращает контроль даже омегам, поэтому Джин надеялся, что это сработает, позволяя своему оборотню дышать. И вроде бы дрожь в сильных широких плечах немного улеглась, а когти втянулись, давая Джину возможность затянуть небольшие ранки на боках. Чан шумно выдохнул, щекоча горячим дыханием где-то за ухом, но вдруг дверь широко распахнулась, впуская прохладный ночной воздух и руша атмосферу. Альфа настороженно оторвался от Джина, не спеша выпускать его из рук, и нахмурился, глядя на заплаканного испуганного Чонина. - Они… - бета крупно дрожал, и Джисон, показавшийся за его спиной, был белее мела, когда встретился с Чаном глазами. Бан услышал отдаленный визг шин, и, вопреки пожираемому его страху, весь собрался, включаясь в один единственный жизненно важный процесс – защиту стаи. Когда охотники показались из-за деревьев, все присутствовавшие на складе уже были на улице, готовясь к неизбежному. Шестеро мужчин шли со стороны дороги вальяжно, расслабленно, будто не с оборотнями имели дело, а с выводком слепых щенков. Впереди всех выступил высокий худой мужчина с усталым лицом, горящими безумными глазами и тяжелым арбалетом за плечом. Бан Чан узнал его сразу и сглотнул тугой ком в горле. Ли Бекхён выглядел точно так же, как при их последней встрече, разве что одежда была чуть более поношена. - Судьба благоволит просящим! – воскликнул охотник, раскидывая руки в стороны и улыбаясь, тогда как его отряд, пятеро хорошо вооруженных взрослых мужчин, шумно заулюлюкал, поддерживая своего лидера. Феликс вышел вперед, безоружный на первый взгляд, но со спины Чан заметил торчащую из-за пояса рукоять пистолета. - Давно не виделись, отец, - Ли кивнул под удивленным взглядом охотников. Бекхён окинул сына удивленным взглядом, на пару мгновений замешкавшись и остановившись в нескольких шагах, но быстро взял себя в руки и снова разулыбался, демонстрируя пожелтевшие от постоянного курения зубы. - Сын! Как прекрасно, что ты собрал для нас этих щенков! – мужчина захлопал в ладоши, и непонятно было, издевается он или нет. – Сначала я думал, что ты предал нас, но оказалось, что ты все это время был под прикрытием! - Это не так, - покачал головой Феликс. – Остановись, отец, они ни в чем не виноваты и не причинили никому вреда. Охотник чуть наклонил голову набок, вмиг становясь серьезным. Какое-то время он молча смотрел на Феликса с абсолютно нечитаемым выражением лица, а спустя пару минут сплюнул на землю и презрительно поджал губы. - Ты всегда был слабовольным ублюдком, - покачал он головой, а в голосе звенела сталь. – Твоя бедная мать не переживет такого позора. - Не замешивай сюда маму, - сквозь зубы прошипел Феликс. – И убирайся, я уже связался со здешним кланом. Старший Ли приподнял густые брови, с секунду недоуменно смотрел на сына, а потом внезапно запрокинул голову назад и громко захохотал. По спине Чана от этого смеха поползли противные колкие мурашки. Он помнил, как с точно таким же смехом этот безумец вонзил длинный армейский нож в горло собственной сестры, пытавшейся уберечь своего ребенка. Со стороны бет потянуло липким страхом, и альфа стиснул зубы, готовый в любой момент броситься на врага. Как учила мама, начинай с головы. Смех прекратился так же неожиданно, как и начался. Бекхен прищурился, осматривая стаю. - Обзавелся эмиссаром, щенок? – его цепкий взгляд скользнул по Хенджину, и Бана прожгло острой волной ревности, заставив оскалиться. – Жалко, красивый мальчишка, даром что порченый…. Альфа глухо зарычал, предупреждая. Ему не хотелось говорить с этим отбросом, он до зубного скрежета желал просто вгрызться в чужую глотку, только вот нельзя было нападать первыми, иначе спешащие сюда члены корейского клана охотников расценят это как прямую угрозу. Старший Ли тяжело вздохнул, переводя взгляд на Чонина. - Как грустно, что ты не подох тогда, племянничек, - Ян сжался весь, но чужой взгляд выдержал, а охотник еще пару мгновений изучал его лицо, так похожее на мать, а потом небрежно махнул рукой, давая своему отряду знак. Охотники медленно обходили стаю со всех сторон, замыкая в кольцо, а Чан, бросая сосредоточенные взгляды то в одну сторону, то в другую, прикидывал варианты развития событий. Хенджин встал с альфой спиной к спине. От него вновь потянуло наэлектризованным воздухом, он медленно дышал, что-то бормоча себе под нос, и, словно следуя за его словами, вокруг стаи расползся бледный белый круг. - Это не остановит пулю, но немного ослабит боль и действие аконита, - прошелестел Хван, и его голос звенел от напряжения. – На большее я пока… - Этого хватит, - кивнул Бан, в ответ на глухо щелкнувший откуда-то сбоку арбалетный прижим выпуская когти. – Не геройствуй. Хенджин хрипло усмехнулся в ответ и ничего больше не сказал, концентрируясь на равномерном потоке, поддерживающем слабенький барьер. Беты инстинктивно сгрудились поближе к альфе, попадая под действие круга. Бекхен, лениво следя за тем, как молодая неопытная стая пытается защититься, закатил глаза. - Вы так нелепы в своем желании жить, - мужчина покачал головой. – Но вы лишь засоряете собой землю, оскверняя саму суть жизни, поганые животные. Презрение, даже отвращение в его хриплом низком голосе ощущалось почти физически, давило со всех сторон. Чан будто наяву видел, как после почти такой же фразы тяжело падает на землю стройное хрупкое тело его друга, как бежит к нему эмиссар родительской стаи, а этот монстр в обличье человека бросается к ней на перерез и вонзает в тонкое беззащитное горло блестящее лезвие. Альфа вспомнил тот шок и ужас, ослепляющие не хуже стали в руках охотника, и смех, сопровождаемый отвратительным бульканьем горячей крови на бледных губах женщины, ставшей ему второй матерью. Чан сглотнул, и перед глазами появилась мягкая нежная улыбка Джи А, тогда еще совсем юной, которая сидела под раскидистым дубом в их дворе и гладила непослушные пряди волос маленького наследника. Ее сила очень отличалась от того, что он чувствовал от Хенджина, она обволакивала уютным коконом, и маленький Бан ластился к ней, будучи щенком. Он подрался в школе в тот день, увидев, как трое ребят постарше задирают Чонина. Джи А сказала тогда: - Ты, солнышко, станешь большим и сильным когда-то, - тонкие теплые пальцы убаюкивали, забирая обиду и злость. – Ты поведешь за собой собственную стаю, поэтому нужно быть очень сильным. Только знай, что сила не в физической мощи. Сила в сострадании. Несчастен тот человек, что не знает жалости, даже к самым своим страшным врагам. Сбросив пелену воспоминаний, Чан подобрался и посмотрел прямо в глаза охотнику. В них не было ничего человеческого, лишь жажда убийства, желание уничтожить тех, кто так не похож на него самого. И альфа, втянув носом запах чужой горькой, едкой ненависти, наконец понял смысл слов, сказанных ему тогда в далеком детстве. - Мы все еще можем разойтись мирно, охотник, - твердо проговорил Чан, чувствуя на себе взгляды стаи. – Отпусти нас, к чему бессмысленные жертвы, когда погибло уже достаточно. Бекхен чуть наклонил голову набок, оценивая чужие слова. Его сердце билось ровно все это время, но на мгновение сбилось, когда мужчина, совершенно безумно улыбаясь, отдал короткий приказ: - Убить. Первая пуля попала в плечо Чанбина, и бета взвыл, перебрасываясь в релиз, чтобы вытолкнуть аконитовую отраву из тела. Чан оскалился, громко рыча и уворачиваясь от следующей. Бросив короткий взгляд на стаю, альфа, недолго думая, отпустил волка на волю, и когда большие тяжелые лапы спружинили об землю, зверь почувствовал, как сила эмиссара обволакивает тело, насыщая каждую клетку большого сильного тела. Зверь прыгнул на ближайшего охотника, повалив его на землю, и вцепился в плечо зубами. Человек закричал, наполняя пасть пахучей вязкой кровью, и попытался вырваться из плена мощных челюстей, но волк только крепче сжал зубы, дробя ими кость. Охотник отключился от резкой боли и обмяк, и альфа потерял к нему интерес. Слыша, как его стая борется за свою жизнь, зверь обернулся, проверяя, и звонко взвыл, поймав короткий стальной арбалетный болт в переднюю лапу. Все тело прошило судорогой, когда яд волчьего корня попал в кровь, но волк был умнее, чем думали охотники. Он безжалостно вырвал зубами железку, отбрасывая подальше от себя, и, скаля окровавленную морду, повернулся к врагу. Мужчина, главный среди них, смеялся. Звук его смеха напомнил зверю карканье воронов над кладбищем, и алая пелена застила умные глаза альфы, охватывая его жаждой убийства. Человек перезаряжал арбалет, однако быстрее взрослого оборотня, до краев наполненного силой своего эмиссара, ему не стать никогда. В два длинных упругих прыжка волк преодолел расстояние, отделяющее его от добычи. Он, легко отталкиваясь от земли, прыгнул на человека, такого маленького сейчас и испуганного, будто бы не готового к тому, что увидел. Охотник упал навзничь, роняя арбалет, но изо всех сил продолжая борьбу. В бок альфе вонзилось лезвие, и зверь оглушительно громко зарычал, роняя на чужое бледное лицо капли крови его приспешника, и надавил лапами на слабую грудь. Человек закричал, вцепился руками в жесткую серую шерсть, до последнего пытаясь спасти свою жалкую жизнь, но альфа не позволил. Он, превозмогая боль и сопротивляясь яду, безжалостно вгрызся в тонкую шею, ломая мощными челюстями позвонки и жмурясь от горячей стали крови, хлынувшей в глотку. Человек удивленно распахнул глаза и затих, чтобы больше не сделать ни вздоха. Волк выпрямился на лапах, отрываясь от холодеющего трупа охотника, преследовавшего его так долго, и нашедшего лишь смерть от его зубов. Тряхнув мордой, альфа обернулся к стае. Ряды охотников поредели вдвое, выжившие же трусливо отступали к лесу, роняя оружие и бросая товарищей. Зверь фыркнул, чувствуя, как силы покидают тело, прошел несколько шагов, стремясь оказаться ближе к своей паре и стае, но, не дойдя нескольких метров, тяжело упал набок и провалился в темноту. Чан пришел в себя от оглушающей боли, пронзившей тело. Левая рука горела так, словно ее сунули в костер. Хрипло застонав, он увидел, как вздулись и почернели вены на предплечье. Голова нещадно кружилась, в боку торчал охотничий нож, и Чан, стиснув зубы, рывком выдернул его. Судя по тому, как рана начала медленно, будто нехотя стягиваться, аконита на клинке не было, и альфа выдохнул. К нему, прихрамывая, подбежал Чанбин и протянул невесть откуда взятые поношенные спортивные штаны. Бан благодарно кивнул и принялся неуклюже их натягивать, отмечая, что плечо беты выглядит куда лучше его руки. Бин переступил с ноги на ногу и хотел было что-то сказать, но его опередил истошный крик Хенджина: - Волчара, приходи в себя, пожалуйста! Бан тряхнул головой и, не обращая внимания на боль, поднялся на ноги и пошел в сторону пары. Хван был на грани истерики и зажимал обеими руками рану на груди Минхо. Кровь уже не текла, но руки Джина, в нескольких местах слабо светящиеся незнакомыми ему рунами, были почти по локоть вымазаны красным. Ли был в отключке, но Чан слышал его сиплое дыхание. Рядом на траве сидел Джисон, его плечи дрожали от беззвучных рыданий, пока он обеими руками сжимал ладонь Минхо. - Я не удержу его, Чан, пожалуйста… - сорванным голосом сквозь слезы просил Хван. Альфа сглотнул приправленную металлом слюну, опустился на колени и поймал взгляд своей пары. Джина заметно трясло от напряжения и страха, по щекам текли злые слезы, и пахло от него таким душным отчаянием, что Чан, не раздумывая долго, легко ушел в бета-релиз и, наклонившись, прокусил Минхо плечо. Кровь снова наполнила рот, и альфа зажмурился, заставляя себя расцепить челюсти. Он уже весь был вымазан в крови, шею и грудь начало стягивать от подсыхающих потеков. Джисон рядом тихо завыл, закрывая руками лицо, а Чанбин, подойдя вслед за альфой, безмолвно сжал здоровой рукой его плечо. - Он выживет? – тихо спросил Хенджин, не прекратив прижимать руки к груди друга, будто это могло чем-то помочь. - Я не знаю, - честно ответил Бан, слизывая с губ еще теплые капли, отдающие сталью. – Теперь все зависит от него. Они ждали долго, настолько, что вызванная на место группа корейских охотников успела приехать, проверить территорию, опросить стаю и забрать трупы. Феликс, как представитель пострадавшей стороны, дал показания в пользу стаи, и охотники, очистив рану Чана от аконита, уехали. Они ждали, не надеясь на то, что Минхо откроет глаза. Чонин тихо плакал, рассказывая альфе о том, что произошло. После того, как альфа обратился, подчиненные Бекхена начали палить без разбора, стремясь избавиться от всех, кто оказался не на их стороне правды. Беты, перекинувшись в релиз, оттеснили охотников друг от друга, Хенджин подлатал, как мог, Чанбина, а Феликс, увидевший, сколько крови потерял Со, выхватил пистолет. Он ранил двоих, а Чонин тем временем набросился на одного из убегавших охотников, полосуя его когтями. Увидев это, один из раненых навел дуло на Чонина, но Минхо прикрыл его собой, словив пулю в грудь. Феликс тут же четким выстрелом в затылок снял стрелявшего, но было уже слишком поздно. Чан тяжело выдохнул, убирая упавшие на лоб волосы назад. Часть его понимала, что все наконец закончилось, не без помощи корейского клана охотников, конечно, но вторая часть, трусливый остаток того неопытного мальчишки, только-только ставшего альфой и потерявшего своего первого бету, скулила, ожидая дальнейших опасностей. Со стороны раздался вопль Хенджина, и Чан тут же обернулся в его сторону. Он удивленно смотрел, как Джисон висел на шее очнувшегося Минхо, а Ли слабо улыбался, крепко сжимая бету в своих объятиях и блестя янтарными глазами. Живой. Вся стая будто выдохнула. Чонин сквозь слезы счастливо улыбался, размазывая по щекам кровь и грязь, Чанбин неловко привалился плечом к плечу Феликса, а тот неловко приобнял его за спину, не давая упасть. Джин ярко-красным ураганом подлетел к своему альфе и, обвив за шею, втянул в горячий, порывистый поцелуй, совершенно не стесняясь никого из присутствующих. Альфа обнял его за талию, крепко прижимая к себе и улыбаясь в поцелуй. Спустя несколько секунд горячих касаний губ и языков, Хенджин, порозовевший и взъерошенный, отстранился от Чана и высунул кончик языка изо рта, брезгливо морщась. - Фу, кровь на вкус омерзительна… - проворчал он под тихий хриплый смех альфы, отпихивая его от себя. Бан же, несмотря на смертельную усталость и ноющую во всем теле боль, прижал его к себе обратно, утыкаясь в изгиб длинной шеи лицом. Почувствовав на своей спине нежные поглаживания, он зажмурился, наконец расслабился. - Слушай, мне вот интересно… - тихий шепот Джина защекотал ухо. – Когда Минхо пришел в себя, первым, с кем он встретился взглядом, был Джисон. В этот момент у них обоих вдруг глаза пожелтели, и я почувствовал… хм… не могу описать, будто… - Волну? – подсказал альфа, медленно отстраняясь с мягкой улыбкой. - Точно, да! – закивал Джин. – Что это было? - Запечатление, - Чан посмотрел в сторону все еще обнимавшихся и тихо переговаривавшихся Хана и Минхо. – Они стали парой, Хенджин. Хван обалдело повернулся в сторону Хана и Минхо, пару раз глупо моргнул, а потом снова посмотрел на своего альфу. - Подожди… Но ведь парой могут стать только оборотни… - Так и Минхо больше не человек, - Чан ласково погладил щеку Джина, убирая за ухо прядь волос. – Да и ты не совсем человек, верно? Хенджин округлил рот в «О» и задумался на пару секунд, а потом хихикнул и щелкнул Чана по носу. Тот недовольно сморщился, а друид хитро прищурился и запах счастьем. - Теперь у тебя на одного долбоящера больше, волчара! Чан привычно покачал головой и, поймав Джина за шею, жарко чмокнул его в губы, наслаждаясь замешательством и порозовевшими кончиками ушей. - У нас, красная шапочка. *** Месяц для стаи пролетел смешанно и очень быстро. Поначалу Чану пришлось решить кучу взрослых вопросов, которые его очень раздражали. Они навалились огромной бесформенной кучей на голову молодого альфы, отвлекая как от учебы, так и от стаи с Хенджином. В первую очередь Бан потратил почти неделю на разбирательства с корейскими охотниками, а затем – и с кланом из Австралии, предоставив кучу отчетов о произошедшем. Его не стали наказывать за обращение нового оборотня, который, к слову, категорически отказывался принимать его альфой. Охотники провели тщательное расследование и выяснили, что отряд Ли Бекхена бесчинствовал по всей Корее, одну за другой калеча молодые стаи, отделившиеся от родительских. По больше части оборотни выживали, однако обязательно лишались либо эмиссара, либо альфы, и этот факт стал решающим в деле Бан Чана и его бет. Бекхен был признан невменяемым фанатиком, а оставшихся двоих охотников из его отряда нашли и взяли под стражу. Чан связался с родителями, коротко пересказал последние события и выслушал тонну как упреков, так и сожалений. Мать грозилась приехать, но вовремя отобравший у пары трубку Хенджин поразительно быстро убедил ее в том, что нет необходимости вмешиваться в дела сына и его волков. Старшая альфа потребовала переключиться на видеосвязь, и они с Хваном еще целых полтора часа болтали обо всем на свете, заставляя Чана густо краснеть от такого внезапного и очень смущающего знакомства с родителями. Спустя тысячу и один неловкий вопрос, Хенджин предсказуемо очаровал предков Бана целиком и полностью. Помимо выматывающих организационных моментов Чану предстояло обучение нового беты. Хоть Минхо и не признавал в нем своего альфу, а Джин дико нервничал из-за того, что продолжает слышать только четыре сердцебиения, Ли, будто приклеенный, везде ходил за Джисоном, тупея от одного взгляда на свою новоявленную пару. Хан умилительно смущался, дул и без того круглые покрасневшие щеки и заставлял Минхо тренироваться со стаей, чтобы тот привыкал к своей новой сути. Перекидываться в бета-релиз Ли научился быстро, но вот обратный переход давался ему с большим трудом, и к делу подключился Чонин. Как единственный, помимо Ли, обращенный оборотень Ян с большим удовольствием и забавной напускной взрослостью давал бывшему сонбэ советы по контролю и концентрации. Им всем несказанно повезло, что Хан и Минхо запечатлелись, из-за чего у последнего появился надежный, как швейцарский банк, якорь, поэтому Чан, оставив попытки навязать новому волку необходимость быть в стае, позволил своим бетам самим разбираться с проблемным собратом. До первого полнолуния, конечно, но альфа надеялся, что к тому времени в Минхо все же проснется стайный инстинкт, присущий любому волку, как урожденному, так и обращенному. Вернувшись как-то домой после короткого визита в особняк стаи Ким, Чан не застал своих щенков в доме. К холодильнику был приклеен стикер с надписью «Мы на вечеринке», и альфа тяжело вздохнул. За последние недели он устал, как собака, и ехать за парнями совсем не хотел. Разминая затекшую шею, Чан медленно поднялся на второй этаж и замер на самом верху лестницы, принюхиваясь. Неожиданно яркий, терпкий запах пары вторгся в его чувствительный нос, будоража с первого вдоха. Кожа покрылась мурашками, а замученный организм вспомнил, как давно он не прикасался к великолепному телу Джина из-за всех этих бесконечных дел, навалившихся на них всех. Бесшумно дойдя до своей комнаты, альфа толкнул дверь и судорожно сглотнул вязкую слюну, наполнившую рот. Хенджин спал на его кровати в его футболке, развалившись звездой поверх одеяла. Судя по запаху, друид не так давно принял душ и в ожидании заснул. Ему, как и Чану, пришлось несладко. В качестве эмиссара стаи Хван был обязан присутствовать на всех разбирательствах с охотниками, следить за обращенным Минхо, чтобы тот не покалечил кого-то в отсутствии альфы или Хана, да еще и продолжать обучение у Сокджина. Не удивительно, что Джин пусть и неосознанно, но воспользовался лишней возможностью просто поспать. Чан тепло улыбнулся, подходя ближе. Внутри бурлил целый океан самых разных чувств, от нежности до желания, и он топил собой, не давая возможности всплыть. Альфа сел на постель, невесомо провел ладонью по бедру Джина и улыбнулся, когда тот, сонно морщась, шлепнул его по руке в попытке отогнать. После случившегося Бан постепенно принял силу Хенджина и свои стремительно крепнувшие чувства к нему. Казалось, уже не было той жизни, в которой отсутствовал Хван, со всеми своими хитрыми улыбками, капризами и подколами, с алыми волосами и длинными тонкими пальцами, на которых то и дело проступали светящиеся теплым светом бледные руны. Чан принял тот факт, что Джин является его сердцем и душой стаи, их общей силой и уверенностью, и это безгранично горячее огромное чувство окрыляло, давая бесконечно много энергии жить дальше и справляться с любыми проблемами. Чан скользнул рукой выше по чужому теплому бедру, провел по боку, забираясь под футболку, и наклонился к Хвану, чтобы нежно коснуться губами острого плеча. - Хенджин… Джин поерзал, проворчал что-то сквозь сон и открыл один глаз, недовольно хмуря брови. Встретившись с альфой глазами, друид потянулся и зевнул, а потом ткнулся носом в чужой подбородок и хрипло проворчал: - Ты задержался… - Прости, - и мягко коснулся губами припухших после сна красиво очерченных губ. Джин потянулся за прикосновением, тихо мыча от удовольствия и обнимая своего оборотня за шею, чтобы тот не отстранялся и продолжал целовать. А тот охотно продолжил: в уголок рта, в щеку, мазнул губами вдоль скулы, прикусил линию челюсти и снова прижался губами к губам. Несмотря на всю разморенность, Хенджин задышал тяжело и часто, подставляя лицо, а следом и отвечая на поцелуй, нетерпеливо толкаясь языком Чану в рот и запуская длинные пальцы в отросшие темные волосы пары. Альфа издал звук, похожий на низкое утробное урчание, оторвался на минуту от Хвана, чтобы улечься рядом с ним на кровать, и снова жадно впился в желанный рот со всем накопленным за долгие недели вожделением. Джин потянул его на себя, тихо застонав в поцелуй, и, сбрасывая с себя остатки сна, пихнул колено между бедер пары, жестко проезжаясь по стремительно наливающемуся тяжестью стояку. Чан куснул его за нижнюю губу, с негромким урчащим рыком провел языком по месту укуса и, скользнув руками под футболку, огладил гладкие бока. Он мучительно медленно потерся пахом о бедро Джина, спускаясь поцелуями по его шее вниз, не отказывая себе в коротких укусах и с восторгом слушая хриплые вздохи сверху. - Волчара… - просипел Хенджин, беспорядочно оглаживая широкую спину и потянув вверх футболку. Чан прикусил его ключицу и поднял блестящий потемневший взгляд, чтобы с удовольствием наблюдать, как его эмиссар кусает губы. – Я так по тебе скучал… Бан приподнялся немного, мокро чмокнул Хвана в губы и стянул наполовину снятую Джином футболку. Друид тут же протянул к нему свои длинные жилистые руки, оглаживая грудные мышцы и подтянутый живот. Прикосновения казались как никогда обжигающе горячими, словно забытыми, совсем новыми, первыми. Альфа почти дрожал от напряжения, неторопливо потираясь о бедро Хвана и помогая ему избавиться от одежды. Окинув жадным взглядом распластавшегося под ним Хенджина, Чан вдруг резко наклонился и порывисто обнял его, прижимаясь к нему всем телом. Друид задушено ойкнул, шумно выдохнув, и обнял в ответ. - Я тоже, - прошептал альфа, жмурясь от нахлынувших чувств. – Очень по тебе скучал. Хван улыбнулся, прижимаясь губами, истерзанными укусами-поцелуями, к вихрастой макушке, и в этом простом ласковом действии было так много всего, что Чан хотел бы раствориться в моменте и остаться вот так навсегда, просто дыша этим невероятным парнем, совершенно случайно доставшимся ему от Судьбы. Однако Джин был явно настроен на куда более активные действия, поэтому отстранил от себя оборотня и самым развратнейшим образом улыбнулся, смотря в чужие глаза. - Покажи мне, как ты скучал, альфа. И Чан показал. Голодными кусачими поцелуями и шумным дыханием по коже, нетерпеливыми, почти грубыми касаниями, после которых останутся синяки, что, конечно, очень быстро пройдут. Джин подавался навстречу, гладил горячее сильное тело оборотня везде, где мог дотянуться, и тихо постанывал на каждое прикосновение губ и рук, улыбаясь немного безумно и источая запах абсолютного счастья. Чан чуть сместился, разводя чужие длинные ноги и устраиваясь между ними. Хенджин со сдавленным всхлипом неосознанно подался ему навстречу, притираясь к выпирающему сквозь ткань просторных спортивных штанов твердому члену, и альфа прикусил губу, скосив взгляд вниз. От их беспорядочной быстрой прелюдии Джин уже намок и мелко дрожал, цепляясь руками в чановы бицепсы и часто-часто облизывая потерявшие контур губы. - Хочу… - всхлипнул Хван, ловя блестящими глазами почерневший взгляд альфы, искрящий алыми всполохами. – Очень хочу… пожалуйста… Чан от такого Хенджина терял голову, готовый на все, что бы тот не попросил. Оставив короткий, но крепкий поцелуй на его губах, оборотень сполз ниже, оказываясь лицом у чужого паха, и потянул промокшие уже боксеры. Джин приподнял бедра, помогая, и тут же задохнулся, стоило только Чану накрыть губами его мокрую, истекающую смазкой головку. - Волча-ара-а… - высоко протянул друид, жмурясь и выгибаясь навстречу. Он откинулся на подушку и вцепился во влажные плечи своего альфы, пуская по коже короткие электрические разряды едва ли контролируемой силы. Чан обвел головку языком, обильно смачивая слюной и жмурясь от того, какой Джин податливый и чувствительный. Сжимая губы плотнее под головкой и дразня кончиком языка отверстие уретры, он ловил ртом чужую сладкую дрожь и чуть ли глаза не закатывал от того, как Хван отзывчиво реагирует на его действия. Хенджин плавился в его руках, пытаясь подкидывать бедра навстречу, чуть глубже в горячий мокрый рот, но Чан крепко держал его за бедра, опускаясь постепенно, редко давая себе передышку на вдохи и вылизывая подрагивающий член пары. Он то усердно обводил языком каждую выступающую вену, вылизывая нежную плоть, то снова брал в рот сразу до половины и принимался туго сосать, срывая с губ Джина звонкие хриплые стоны. - Чан-а… - проскулил Хван, хватаясь за густые волосы на затылке альфы. – Я сейчас… О, господи боже! Чан, на мгновение отстранившись, сплюнул на пальцы и, вновь обхватив губами только головку, осторожно огладил указательным сжатое кольцо мышц, а следом тут же в него толкнулся. Хван протяжно застонал, стискивая палец в себе, и альфа замер, отстранившись и прижавшись губами к поджавшейся мошонке. Долгую минуту Джин просто дышал, привыкая, а потом опустил осоловелый расфокусированный взгляд на оборотня и облизнулся. Бан воспринял это, как знак, и насадился на член до самого корня, одновременно с этим проталкивая в друида второй палец. Хенджин весь напрягся, до боли кусая губы, пытаясь расслабиться и не имея на это никаких сил. - Подожди… - просипел он, пытаясь отстранить альфу, дернув за волосы. – Подожди, черт… Я… Чан не дал ему себя прервать, втянул щеки и туго проскользил по члену снизу вверх и обратно, нащупывая внутри подушечками пальцев простату и утыкаясь носом в джинов лобок. Друид задушено всхлипнул и, задрожав всем телом, кончил в тугое горло своего альфы, выгибаясь в спине так сильно, что вот-вот – и сломал бы себе позвоночник. Чан зажмурился, сглатывая вязкую горьковатую сперму, и выпустил Хвана из плена своего рта. Хенджин был расслаблен и все еще до болезненного чувствителен, но альфа не планировал останавливаться. Он медленно и осторожно добавил третий палец, целуя пару в поджавшийся плоский живот и ловя губами его дрожь. Длинные пальцы Джина запутались в чановых волосах на затылке, безотчетно поглаживая и перебирая, заставляя большого взрослого оборотня ластиться, словно щенка. Хенджин с глухими стонами подавался навстречу растягивающим его пальцам, неизбежно возбуждаясь вновь. - Я все еще… слишком… - Джин вздрагивал каждый раз, когда Чан ставил очередной засос на его теле, поднимаясь к лицу. – Слишком чувствительный, черт… Альфа улыбнулся до ямочек на щеках, прикусывая влажную от пота ключицу. - В этом весь смысл. - Тогда… - Джин облизнулся, поймал обеими руками лицо Бана за щеки и притянул к себе. – Тогда трахни меня наконец, страшный серый волк. Чан сглотнул, чувствуя, как последние крупицы его самообладания взрываются сейчас яркими искрами в глазах Хенджина. Он еще несколько раз двинул пальцами внутри пары, сбивая его дыхание, и прижался губами к бешено бьющейся на джиновой шее артерии. Кровь стучала в ушах, заглушая все остальные звуки, кроме стонов Хвана и его хриплого поверхностного дыхания, и оборотень наконец отпустил себя. Приспустив немного штаны вместе с бельем, он сжал свой член под головкой, свободной рукой приподняв бедро Хенджина. Пару раз двинув кулаком по всей длине и размазывая обильно выделяющийся вязкий предэякулят, Чан примерился к подрагивающему нежному входу и потерся об него, ловя взгляд пары. Джин коротко нетерпеливо кивнул, дыша через рот и разводя ноги как можно шире, чуть приподнимая бедра, и альфа с коротким рыком медленно вошел в горячее нутро своего эмиссара. - О, да-а… - протянул Джин, выгибаясь, впиваясь ногтями в чужие широкие плечи. – Двигайся. - Но… - прохрипел в попытке возразить альфа, но Хван, поймав его взгляд, томно выдохнул и подался бедрами навстречу, повторяя приказ: - Двигайся. И Чан двигался. Жестко, почти грубо и ритмично, немного болезненно для них обоих проталкиваясь внутрь горячей тугой тесноты тела Хенджина, выбивая хриплые стоны из чужой груди и теряя контроль. Хван откинул голову на подушку, и Чан жадным, голодным взглядом проследил, как вдоль чужого дрожащего кадыка катится крупная капля пота. Впиваясь пальцами в нежную влажную кожу, альфа, подхватив пару под зад, приподнял его, почти складывая пополам, наклонился к нему и широко и влажно провел языком по длинной шее. Хенджин уже не мог стонать. Он только сорвано скулил, подмахивая бедрами, царапая напряженные бицепсы и бесконтрольно дрожа. Чан, всем телом ощущая его дрожь, впился губами в чужой кадык, оставляя на бледной коже большой болезненный засос, и Джин, прикусив губу до крови, кончил во второй раз, пачкая их обоих густой белесой струей. Бана хватило ненадолго. Чувствуя, как тугие стенки часто-часто пульсируют вокруг него, как дрожь пары передается ему самому, он утробно зарычал и через несколько рваных коротких фрикций тоже кончил глубоко внутрь постепенно обмякающего податливого тела. Хенджин, влажный, испачканный, но донельзя довольный, облепил своего оборотня всеми конечности, прилипая всем телом, и тихо замычал, когда большая ладонь Чана легла на поясницу. - Волчара… - М? – Бан почти провалился в дрему, но приоткрыл один глаз, чтобы посмотреть на взъерошенную ярко-алую макушку, прижавшуюся к его груди. - Твой рот и мой член – лучшая синергия на свете. Чан усмехнулся, слегка краснея от такого комплимента. - А еще лучше – твой член и моя задница. Альфа сглотнул и уткнулся в волосы пары, пряча счастливую улыбку в растрепанных прядях и чувствуя, как от Хенджина, мгновенно провалившегося в сон, пахнет только самой сладкой на свете и единственно правильной эмоцией – любовью.