WolfGang

      Хенджин сидел на крыльце задней веранды дома, который арендовала стая, и кутался в теплый толстый плед, честно украденный из гостиной. В феврале волкам было не так холодно, как ему, человеку, пусть и немного не такому, как остальные, поэтому он, по природе довольно мерзлявый, совершенно не чувствовал себя виноватым, подумывая притащить на улицу еще и стеганое одеяло из спальни Чонина.       Стая тренировалась на заднем дворе, под короткие выкрики Чана то наворачивая бесконечные круги по небольшой территории двора, то отжимаясь от промерзшей за зиму земли. Джин без особого интереса наблюдал за ними, незаметно для самого себя погрузившись в воспоминания.       С того судьбоносного момента, когда он впервые увидел оборотней, прошло уже больше полугода, а жизнь успела перевернуться с ног на голову, внося в относительно размеренный ритм существования Хенджина и его друзей неконтролируемый хаос. После столкновения с охотниками, долгие годы терроризировавшими оборотней по всей стране и за ее пределами, Чан принял решение удвоить количество тренировок, чтобы в любой момент каждый член его стаи мог постоять за себя. Хенджин не был исключением и, несмотря на загруженность занятиями с Сокджином, частенько то присоединялся к волкам, то проводил одинокие изнуряющие вечера в спортзале, приводя свое слишком долговязое стройное тело в более крепкую форму.       Ближе к зиме, когда погода начала становиться все хуже, уличные тренировки пришлось сократить, Чан поддался долгим уговорам Феликса и без особой охоты разрешил бетам тренироваться с оружием, а на себя взял нелегкую ношу адаптировать к новой реальности новичка.       Минхо несколько месяцев отказывался признавать Чана альфой. Гордый и самостоятельный, он упрямо твердил, что справится сам, уверенный в том, что ничего особенного в волчьей жизни нет. Даже первое полнолуние, когда он случайно сожрал соседскую кошку, лишь слегка подкосило его уверенность, и стая уже почти смирилась с тем, что новичок останется омегой.       Пока Минхо не был членом стаи, Бан Чан запрещал ему тренироваться с остальными в целях безопасности, а следовательно, и приближаться к его паре. Джисон воспринял запрет спокойно, украдкой сбегая на ночные свидания, но вот Минхо с каждым днем злился все сильнее, переставая контролировать обращения и круша предметы в их с Хенджином маленькой квартире.       Джину было жаль друга, однако знания, полученные после уроков Сокджина, быстро помогли ему понять, что чужак только навредит здоровой обстановке в стае, поэтому оставалось лишь надеяться на благоразумие Ли.       И вот на помощь в этой сложной ситуации неожиданно пришел гон.       В самом начале февраля его пережили Чонин и Чанбин, к слову, довольно спокойно. Хенджину пришлось всего пару раз среди ночи готовить отвар, притупляющий симптомы, а после принудительно заливать омерзительно болотно-зеленую жижу в глотки взрослых половозрелых бет. Они норовили то ли отгрызть ему руки, то ли вылизать их, а Хван, вернувшись в комнату Чана, морщась, заживлял полученные от острых, непроизвольно выпущенных когтей длинные порезы на предплечьях. Альфа помогал, конечно, крепко держа взбудораженных волчат, пока Джин выполнял свои обязанности, а потом, наблюдая за процессом лечения, долго ворчал, грозясь оттаскать виновных в боли его пары за загривки.       Ближе к середине месяца Минхо вдруг стал беспокойным и нервным, все время спрашивая Хвана о том, в порядке ли Хан, и бесцеремонно обнюхивая друга после каждого его возвращения домой. Хенджин знал, что наличие пары под боком во время гона сильно облегчает ситуацию, поэтому придумал план, как убедить Минхо признать Бан Чана альфой. Он сказал, что Джисону очень плохо, и только Ли сможет ему помочь, но вот из-за бесконечных отказов Минхо присоединиться к стае Чан его даже на порог не пустит. Ли почти не сомневался. Глухо зарычал, что согласен, схватил Джина за руку и потащил за собой через весь город к дому стаи. Там он сквозь зубы проворчал согласие вступить в стаю, вытерпел короткий поклон перед ошарашенным альфой и неловко ткнулся носом Чану куда-то в ухо, признавая своим лидером. Бан, не проронив ни слова, осторожно взъерошил волосы на затылке нового беты, оставляя свой запах, и Минхо, блеснув наконец не голубыми радужками, а золотистыми, на двое суток скрылся в комнате Хана. Как потом выяснил Хенджин, у этих двоих гон совпал с разницей в день и кончился куда быстрее, чем у Чонина с Чанбином как раз из-за предначертанной пары под боком.       Хван усмехнулся в мягкий ворс пледа, следя за тем, как неловко Минхо выпускает когти только одной руки. Чан, непривычно резкий и нервный, то и дело тихо рычал на него, безуспешно пытаясь объяснить, как контролировать каждую часть тела отдельно, а Ли огрызался в ответ, недовольный своими неудачами. Остальные члены стаи начали потихоньку возвращаться в дом, уставшие и голодные, и под бок к Джину уселся Чонин, тут же роняя тяжелую голову друиду на плечо. Хван машинально потерся щекой о мягкие светлые волосы младшего, продолжая наблюдать за перепалкой во дворе.       - Чан-и всегда такой перед гоном, - проворчал Чонин, вытягивая длинные ноги перед собой.       - В этот раз как-то все тревожнее... - подхватил его слова подошедший Джисон, садясь по другую сторону от Джина.       - Почему? - Хван чуть сдвинулся, освобождая для Хана чуть больше места, и бета приткнулся к его второму боку, утыкаясь лбом в плечо.       - Альфы всегда переносят гон тяжелее, - Джисон прикрыл глаза. - Из-за слишком сильной звериной сущности. Волк хочет взять тело под контроль, а Чан не позволяет, поэтому рычит на всех и перекидывается куда чаще, чем обычно, чтобы хоть как-то давать зверю волю.       Это было правдой. Хенджин и сам заметил, что в последнее время альфа то засыпает в облике волка, то просыпается в нем, да и когда беты выводят его из себя, он стал сбегать в лес именно в звериной форме.       - Надо будет сделать ему отвар, - задумчиво протянул Джин, почесывая затылок Джисона.       - Только если очень сильное снотворное, - хихикнул Чонин. - Почеши меня тоже.       Хван послушно высунул из-под пледа вторую руку и только успел положить ладонь на макушку Яна, как к ним, грозно ворча, подошел большой серый волк, за которым плелся вымотанный Минхо. Зверь глухо рыкнул на бет и, приподняв мордой плед, спрятал морду под ним, укладывая тяжелую голову Хенджину на колени. Тот улыбнулся и вместо Чонина принялся ласково чесать своего волка между ушей, чувствуя, как от чужого ворчания по всему телу проходится едва заметная вибрация. Беты, лишенные внимания, еще немного посидели рядом и ушли в дом, оставляя альфу с его парой наедине.       - Тебе бы котом родиться, волчара, - заметил Джин, чувствуя, как в попытке улечься поудобнее, Чан перебирает лапами. - Ты слишком большой, чтобы лечь мне на колени целиком.       Волк сунул мокрый нос под его толстовку и широко лизнул голый живот, заставляя подавиться вздохом, и, переместившись чуть выше, улегся на ступенях крыльца, снова укладывая голову на колени Хенджину.       Хван вздохнул, машинально поглаживая жесткую густую шерсть на мощной шее зверя и обдумывая слова бет. Кажется, ему предстоит много работы...

***

      Следующие пара дней стали для Хенджина сущей нервотрепкой. Перевозбужденный альфа не давал ему прохода хуже, чем во времена укрепления их связи, зажимая при любой возможности и не обращая внимания на свидетелей. Хван, сходя с ума от требовательных поцелуев и жадных касаний, даже пропустил занятие с Сокджином, но все равно не мог отказать Бан Чану в близости, послушно реагируя на нетерпеливые прикосновения и подставляясь под горячие губы своего волка. Тело беспрекословно отзывалось сразу же, как альфа появлялся в поле зрения Хенджина, распаляясь лишь от тяжёлого жаждущего взгляда темных глаз с алыми всполохами на дне расширившихся зрачков, и друид, чувствуя себя перевозбужденным подростком в разгар пубертата, раз за разом позволял утягивать себя в объятия.       На третий день Хенджин все же не выдержал напора Чана и сбежал домой, мечтая элементарно выспаться. Он и не представлял себе, что даже не вступивший в полную силу гон альфы может так вымотать. Хенджин наконец сменил одежду, бесцельно провалялся полдня на диване, залипая в телефон, сделал несколько набросков и поехал на занятие с Сокджином.       В итоге Хван сильно задержался в доме стаи Ким, восполняя пробел в знаниях и выслушивая недовольное ворчание наставника. Старший друид отказался выслушивать какие-либо оправдания и мстительно заставлял юношу бесконечно повторять давно изученные заклинания. Джин пыхтел, тратя энергию, но послушно все выполнял, прекрасно понимая, что, как только Чана накроет гон, придется пропустить еще несколько визитов к Сокджину.       После четырех часов изнурительных тренировок вымотанный Хван тяжело опустился в кресло и откинул голову на спинку, прикрывая глаза. Сокджин уселся в кресло напротив, бесцеремонно взял его за левую руку, и предплечье вдруг прожгло ослепляющей вспышкой внезапной боли.       - Эй! - Джин дернулся, но старший друид держал крепко. - Что вы делаете?!       - Помолчи, - закрыв глаза, пробормотал мужчина, прижимая большой палец чуть выше чужого запястья. - Тебе это пригодится.       Хван сглотнул, прикусив губу. Боль была похожа на жжение от крапивы, только не мгновенное, а долгое, и место, к которому прикасался Сокджин, дико чесалось. Через несколько минут Ким отпустил руку, а там, где был его палец, красовалась новая руна, припухшая и зудящая, словно комариный укус. Хенджин машинально ее потер, за что получил по руке.       - Не трогай пока, пусть приживется, - закатывая глаза, проворчал мужчина.       - Для чего она? - у Хвана уже было несколько рун, но их он ставил сам, поэтому поведение наставника было для него непонятно. - И почему вы мне ее поставили?       - Ты пока ее не знаешь, - Сокджин изящным движением взял со стоявшего возле кресла столика чашку с кофе и сделал глоток. - Однако я подумал, что тебе не помешает немного дополнительной выносливости в ближайшее время.       Хенджин слегка покраснел, прекрасно понимая, о чем идет речь, и скосил взгляд на руну. Она была похожа на покосившуюся табуретку с кривыми ножками и располагалась ровно посередине его левого предплечья.       - Уруз, - задумчиво нахмурился он. - Я читал про нее, руна грома. Но как она…       - Невнимательно читал, - покачал головой Сокджин, снова делая глоток своего кофе. - Уруз - сила, животное начало, преодоление. Иногда ее связывают с сексуальностью, но это кому как, я лично предпочитаю менее пошлую трактовку.       Хван пожевал губу, продолжая пялиться на свежую отметину на своей коже, которая начинала постепенно бледнеть, как и все предыдущие, впитываясь в тело носителя.       - Если ты думаешь, что справишься с гоном альфы без магической подпитки, ты трижды смешон, - продолжил Ким, поставив чашку на столик. - То, через что вы проходили до этого, цветочки по сравнению с гоном.       - Вы тоже... - руна окончательно исчезла, и Хенджин перевел взгляд на старшего. - Проходили через это?       Ким усмехнулся, скрещивая руки на груди.       - Безусловно. Я уже десять лет пара альфы, неужели ты думал, что мы не трахаемся?       Хван снова покраснел, чуть хмурясь. Такие откровенные темы они поднимали впервые, и не сказать, что он был в восторге от обсуждения личного с наставником. Ему очень захотелось сбежать из уютной библиотеки, в которой они расположились на время занятия, и как можно скорее забыть этот неловкий разговор.       Однако Сокджин был иного мнения.       - То, что тебя ждет, не просто ванильный секс, к которому ты привык, - мужчина внезапно стал очень серьезным. - Это животная ебля, мой милый друг, которая будет длиться не меньше пары суток, и Уруз поможет тебе в процессе не сдохнуть от истощения.       Джину от этих слов стало очень тревожно. Настолько, что по спине побежали мурашки, а руки мгновенно стали холодными, как лед. Он был уверен, что Чан не причинит ему вреда, однако поймал себя на мысли, что никогда до этого не сталкивался с альфой, полностью поддавшимся инстинктам. Даже в полнолуние Бан контролировал зверя достаточно, чтобы Джин не испытывал ничего, кроме удовольствия.       Прочистив горло, Хван машинально потер место, где теперь располагалась новая руна.       - А этого никак нельзя избежать? Бетам помог отвар, которому вы меня научили, может…       Сокджин в ответ раздраженно фыркнул.       - Чем ты слушаешь мои лекции, невнимательный мальчишка? - он потер переносицу и шумно вздохнул, а Джин подавил смешок, подумав о том, как театрально наставник драматизирует. - На альф не действуют почти никакие отвары или тоники, разве что лечебные или яды, и то в гораздо меньшей мере, чем на бет. Их организмы моментально выводят любые токсины из-за звериного метаболизма. Запомни это хотя бы сейчас и подготовься.       Поднявшись на ноги, мужчина обошел длинный дубовый стол, стоявший чуть в отдалении от кресел, открыл один из ящиков, достал оттуда пузырек с абсолютно прозрачной жидкостью и, задумчиво покрутив его длинными пальцами, кивнул сам себе. Подойдя к Хенджину, он вручил ему пузырек и сел обратно в кресло.       - Выпей это... - пауза. - Когда успеешь.       - В каком смысле? - Хван начинал ощутимо нервничать, но пузырек в рюкзак убрал.       - В прямом, - пожал плечами Ким. - До не получится, постарайся хотя бы после первого раза. Это поможет избежать обезвоживания и притупит голод, я сам придумал. А теперь вали отсюда, я прощу тебе пропуски следующих занятий, так и быть.       И махнул в сторону двери, не оставляя Хенджину и шанса хоть немного переварить полученную информацию и морально подготовиться.       Хотя когда с этими волками было легко...

***

      Подойдя к дому стаи, Хенджин нахмурился. Окна были непривычно темными, хотя в такой поздний час ребята обычно собирались в гостиной в ожидании эмиссара к ужину. На двери Хвана встретила помятая, будто впопыхах написанная записка, и Джин узнал размашистый почерк Хана:       "Джин-и, возвращайся домой. Или хотя бы не ходи в подвал."       Чуть ниже была приписка от Минхо, гласившая: "Ты же помнишь, что в ужастиках, которые ты так любишь, все самые стремные монстры живут в подвалах?"       Хенджин фыркнул, уверенно открывая дверь и нащупывая на стене выключатель. Пустая гостиная осветилась тёплым светом, прогоняя тревогу, однако звенящая тишина смелости не прибавляла.       - Не трупы же они там прячут, - усмехнулся себе под нос Хван, стаскивая с плеч бомбер.       Он прошёл на кухню, по пути привычно бросая повсюду свои вещи, создавая уютный хаос в чистеньком прибранном доме. Чанбин, будь он здесь, непременно начал бы ворчать о поддержании порядка, а Джисон, смеясь, бросил бы в него маленькой диванной подушкой, мешая убираться. Это теплые домашние воспоминания удивительным образом грели, вызывая улыбку каждый раз, когда всплывали в памяти. Джин еще никогда не был настолько счастлив и спокоен, он впервые не ожидал подвоха или предательства от близких и охотно открывался им, несмотря на всю свою вынужденную осторожность.       Хенджин прошел на кухню, запустил кофемашину, которая появилась в доме после нескольких дней его нытья о том, что функционировать без кофе он отказывается, и направился на второй этаж. Проходя мимо двери, ведущей в подвал, он вдруг отчетливо почувствовал в доме чье-то присутствие, и от этого ощущения волоски на руках встали дыбом, будто наэлектризованные.       - Неужели они реально кого-то в подвале заперли... - пробормотал он. - Да нет... Или да?       Покосившись на дверь в подвал, Джин сглотнул и неосознанно ускорился, чтобы быстрее добраться до ванной. Теплый душ немного его успокоил, и он убедил себя в том, что из-за непривычного одиночества в большом доме и дебильной записи бет просто накрутил себя. Он любил драматизировать не меньше своего наставника, а уж если дело касалось каких-нибудь стремных суеверий, так и подавно. Усмехнувшись себе под нос, Хван наскоро вытерся, переоделся в одежду Чана и вернулся вниз уже совсем успокоившись.       Однако ощущение присутствия моментально вернулось, как только Хенджин поравнялся с подвальной дверью. Он нахмурился, коснулся двери кончиками пальцев и осторожно выпустил небольшую волну силы, чтобы удостовериться, что не сходит с ума. Сначала ничего не происходило, но потом из-за двери донесся оглушительный скрежет чего-то об металл, и Хван испуганно вздрогнул, отшатнувшись от гладкой деревянной поверхности двери.       Мысль о том, что оборотни могут скрывать кого-то в подвале, не предупредив его, пустила липкий холодок по спине, сковавший тело страхом и обидой. Он уже давно стал частью стаи и искренне верил, что у них не может быть секретов друг от друга, а это неприятное открытие пошатнуло в нем уверенность в искренности, казалось бы, близких людей.       Поджав губы, Хван сосредоточился, чтобы услышать сердца стаи, удостоверился, что все живы, и удивился тому, что обычно спокойный, даже немного замедленный ритм сердца Бан Чана как-то ненормально частит. Альфа всегда был более чем уравновешен, и его сердечный ритм сбивался только в моменты опасности или секса. В голову Хенджина тут же, несмотря на подозрения и обиду, полезли страшные мысли о том, что альфа может быть ранен, или, что еще хуже, изменяет ему.       Хван уже собрался взбеситься, позволить ревности поглотить разум, но что-то его остановило. Звуки из-за двери прекратились, дом снова погрузился в тишину, и Джин, борясь с собой и вслушиваясь в сердцебиение своей пары, уселся на диван в гостиной, напрочь забывая об уже наверняка остывшем кофе. Вспоминая весь прошлый опыт, Хенджин сделал вывод, что, если бы Чан был в опасности или ранен, стая бы обязательно ему об этом сообщила, поэтому первый вариант он отбросил. Оставался только второй.       Размышляя о предположительной неверности, Хван тоже столкнулся с нестыковками, ведь волчья моногамия известна всем, и звери, и оборотни, встретив свою пару, никогда бы не смогли быть с кем-то еще.       Тогда что же могло…       - Твою мать... - прошептал Джин, округлившимися глазами уставившись в безмолвный экран телевизора, висевшего на стене напротив дивана. В нем отражалась злосчастная подвальная дверь. - Гон…       Все моментально встало на свои места, и Джин, не совсем отдавая себе отчет, подхватил с пола рюкзак, достал пузырек Сокджина и, дрожащими руками открутив маленькую крышечку, опрокинул содержимое в рот. Поморщившись от слишком кислого вкуса с нотками чего-то землистого, Хван выждал пару минут, зная, что некоторые побочки самодельных отваров могут проявиться сразу. Не дождавшись никаких видимых изменений в общем состоянии своего организма, он подскочил с дивана и смело открыл подвальную дверь.       Медленно, с некоторой опаской Хенджин спускался по темной лестнице и вспоминал все, что говорили ему беты. Подвал раньше использовался для того, чтобы закрывать в нем Чанбина, потерявшего контроль в полнолуние. Свет из гостиной падал на массивную железную дверь, и Джин невольно сглотнул, подумав о том, что может представлять из себя оборотень, не справившийся со своей звериной сущностью, раз требовалась такая защита.       От двери его отделяла последняя ступень, когда с противоположной стороны донесся приглушенный хлопок. Хван вздрогнул, неосознанно отпрянув, но быстро взял себя в руки. Возможно там, за этой дверью сейчас в одиночестве переживал самое тяжелое время его альфа, его партнер, которого сводил с ума гон, и Джину нужно было быть сильным и смелым, поэтому он, не давая себе времени на сомнения, нажал на дверную ручку и потянул дверь на себя.       Вопреки всем ожиданиям Хенджина, подвал оказался не унылой темной тюрьмой, обвешенной цепями. Здесь не было покрытых плесенью труб и влажных потеков на стенах, не стоял затхлый запах крови или грязи, и совершенно точно не было на стенах тлеющих факелов, как в средневековых темницах.       Подвал представлял из себя всего-навсего простую комнату с минимумом мебели. Помещение было хорошо освещено, в углу стояла развороченная кровать-полуторка, а из-за угла виднелся край маленькой кухни. Вдоль стен, выкрашенных в светло-серый цвет, стояла пара шкафов, один из которых был забит книгами.       Хенджин шумно выдохнул, успокаиваясь. Дверь за его спиной с тихим лязгом закрылась, и он обнаружил, что с этой стороны дверная ручка отсутствовала.       "Видимо, откроют меня только снаружи..." - пронеслось в голове, когда неприметная дверь слева, которую Хван с первого взгляда не заметил, внезапно открылась.       Мокрый Чан в одних домашних штанах обалдело пялился на Хенджина, стиснув жалобно скрипнувшее дверное полотно побелевшими пальцами. Он не успел вытереться, и по напряженным мускулам крупными каплями текла вода, впитываясь в пояс штанов. Хван скользнул взглядом по фигуре оборотня сверху вниз и едва сдержал стон, наткнувшись глазами на внушительную выпуклость в районе паха. Привычное возбуждение при виде пары окатило теплой волной, и Джин прижался спиной к холодному металлу двери, чтобы немного остудить стремительно нагревающееся тело.       - Что ты здесь делаешь?! - хрипло прорычал альфа, оставаясь на месте явно с большим трудом.       - Пришел тебя спасать, - Джин улыбнулся, не в силах бороться с накатившим приступом нежности. - Ты мне не рад?       - Конечно, нет! - Чан накрыл свободной рукой глаза. Он часто поверхностно дышал ртом, чтобы не потерять остатки контроля от запаха пары. - Черт возьми, Хенджин, ты же теперь не выйдешь отсюда, пока не вернется стая!       - А я не хочу уходить, - упрямо нахмурился Хван, демонстративно завязывая длинные черные волосы с хвост и открывая шею. - Я хочу тебе помочь.       Бан вздрогнул, покосившись на него. Он все еще стоял в отдалении, но маленькое тесное помещение подвала уже начало стремительно наполняться запахом Хенджина, и контролировать себя становилось все сложнее. Он чувствовал, что новая волна гона на подходе, и надо было срочно что-то делать, чтобы обезопасить этого безбашенного идиота.       - Ты вообще понимаешь, что творишь? - рычание сдерживать оказалось сложнее всего. - Я же могу тебя покалечить!       Хван усмехнулся, скрещивая руки на груди, при этом все еще оставаясь стоять у двери.       - Если ты думаешь, что меня это может испугать, забудь, - он закатил глаза. - Ты уже однажды всадил мне когти в задницу, как видишь, это нам только помогло.       Альфа сделал глубокий вдох ртом и шумно выдохнул, отпуская наконец дверь. На гладком деревянном полотне остались следы его пальцев.       - Сейчас все гораздо хуже, - он зачесал назад влажные каштановые волосы и поморщился, чувствуя, как сознание начинает в очередной раз мутиться. - Это не полнолуние, Хенджин, я…       - Я в курсе, представляешь? - все-таки вспылил Хван, отталкиваясь от двери и делая шаг к оборотню. - Я знаю, что я делаю, и подготовился!       - О, - протянул вдруг ставший подозрительно спокойным Чан. - Ну, раз так...       Хенджин не заметил движения, лишь оказался резко прижат спиной к двери сильными горячими руками. На мгновение он потерялся в пространстве, а Бан тем временем жадно вжался лицом в его шею, опаляя бледную кожу дыханием. Руки нетерпеливо скользнули с плеч по груди и обхватили Джина за талию, и тот прикусил губу, чувствуя, как стремительно заводится от тесного контакта с парой.       - Ты очень, очень глупо поступил, Хенджин, - в самое ухо проурчал альфа, прикусывая мочку. - Прямо как в первый раз…       Хван тихо замычал сквозь зубы, чувствуя, как к бедру тесно притерся чужой твердый член, и вцепился руками в плечи Чана, стремясь прижать его ближе к себе.       - Я все еще убежден, что все делаю правильно, - просипел он, запрокидывая голову назад и наслаждаясь тем, как оборотень самозабвенно вылизывает его шею, чуть прикусывая иногда кожу. - Говорят, гон сводит с ума.       - Ты сводишь меня с ума, - прохрипел Бан, больно кусая его в излучину плеча и тут же зализывая след. Джин тихо заскулил, жмурясь и скользя пальцами по влажной коже альфы. - Я же тебя насмерть заебу…       - О, это была бы прекрасная смерть, - хихикнул Хван, ощущая большие ладони своего волка уже на заднице.       Чан утробно зарычал, посылая по коже Джина короткую вибрацию, и стиснул пальцами упругий зад, притягивая к себе еще ближе.       - Ты не понимаешь, чего просишь, - зацеловывая линию чужой челюсти, пробормотал он, забираясь руками под одежду пары и дурея от ощущения теплой кожи.       - Ты…       - Заткнись и поцелуй меня, волчара, - недовольно прошипел Джин, хватая альфу за шею. - Меньше слов, больше…       Чан заткнул его своими губами так быстро и резко, что Хван от неожиданности ударился затылком о дверь и глухо застонал в поцелуй от ядреной смеси удовольствия и боли. Он и подумать не мог, что способен так сильно желать поцелуя после всех этих безумных дней перед гоном, когда губы начинали болеть от одного воспоминания о прикосновениях. Наткнувшись языком на острые клыки Бана, Джин вместо страха испытал восторг, даже не представляя, что его ждет в объятиях этого невероятного зверя.       Бан Чан напористо целовал его, так, будто был голоден, так, словно был долгие годы заперт вдали от своей пары и не мог к ней прикоснуться. Он мелко дрожал, неосознанно глухо рыча и всем телом прижавшись к Хенджину, а тот в свою очередь крепко обнимал его за шею, самозабвенно отвечая на поцелуй.       Когда от недостатка воздуха в легких начало жечь, Джин с трудом заставил себя разорвать поцелуй и прижался припухшими, потерявшими контур губами к горячей скуле альфы, вплетая пальцы в густые волны волос на его затылке и поглаживая второй рукой крепкую шею. Чан тихо замычал, жмурясь, слепо подался вперед и уткнулся лбом в джиново плечо, тут же больно кусая.       - Можешь меня сожрать, если хочешь, - сгорая от нежности, прошептал Хван, и руки на его ягодицах сжались сильнее. - Все хорошо, если это ты.       Оборотень медленно лизнул укус, который почти сразу затянулся, и рывком дернул футболку Джина, стремясь поскорее его раздеть. Хван прикусил губу, борясь с похотью и страхом, потому что взгляд ярко-алых глаз альфы вдруг пронзил его до самого нутра, вызвав неконтролируемый поток дрожи во всем теле.       Лоскуты футболки упали на пол, и Чан, стащив с плеч Хенджина остатки ткани, принялся увлеченно вылизывать его подтянутый торс, перемежая поцелуи с укусами и постепенно спускаясь ниже. Джин, теряясь в ощущениях, только шумно дышал, следя за альфой, гладил его взъерошенные волосы и плечи, а когда оборотень опустился перед ним на колени и потянул вниз его домашние шорты, чуть не задохнулся, встретившись с Чаном взглядом.       В чужих глазах не осталось и толики привычного спокойного альфы, которого знал Хенджин. Перед ним на коленях стоял опасный хищник, поглощенный похотью, и Хвану вдруг захотелось подставить ему шею в жесте беспрекословного подчинения. Бан был просто великолепен в своем горячем безумии, и Джин с удовольствием поощрял его, послушно помогая избавлять себя от одежды и сгорая в не меньшем диком огне. Чан невыносимо медленно провел руками по длинным стройным ногам Хенджина, прижался губами над острой коленкой и потерся щекой о теплое бедро. Хван перед ним был полностью обнажен и открыт, с крепко стоящим членом и прерывистым дыханием ждал всего, что альфа ему даст, и это было потрясающе, ощущать подобное беспрекословное послушание. Бан сжал руками бледные бедра пары и нетерпеливо куснул тазовую косточку, выбивая из Джина короткий тихий стон и довольно рокоча.       - Такой послушный... - шептал оборотень, уткнувшись носом в паховую складку и жадно вдыхая запах пары, пока руками беспорядочно скользил по покрывшейся мурашками коже. - Такой мой...       Хенджин свел брови на переносице, кусая губы и теряясь в ощущениях от услышанного. У него подкосились колени, и пришлось вцепиться в плечи альфы обеими руками, чтобы не свалиться на него, тогда как Чан продолжил сладкую пытку. Подняв на Хвана совершенно безумный черно-алый взгляд, оборотень демонстративно широко облизнул средний и безымянный пальцы своей правой руки, и Хенджин непроизвольно сжался, не в силах оторвать от него взгляд. Член предательски дернулся, истекая предэякулятом, и Джину очень захотелось к себе прикоснуться, но он не посмел.       Зато посмел Чан. Не спуская глаз с пары, альфа зубасто улыбнулся, так, что его чудесные ямочки появились на гладких щеках, и широко лизнул сочащуюся головку, одновременно с этим проводя мокрыми пальцами между ягодиц Джина. И услышал долгожданный протяжный стон.       - Какой нетерпеливый, - облизнулся Бан, продолжая улыбаться, и принялся вылизывать чужой ствол, одновременно с этим оглаживая сжатое кольцо мышц. Хенджин безотчетно толкнулся бедрами навстречу, тихими стонами и скулежом прося о большем, но Чан будто растягивал удовольствие. Он взял в рот одну лишь головку и резко толкнулся пальцами внутрь, входя сразу на две фаланги. Джин вскрикнул, сжался и, откинув голову назад, ударился затылком о дверь, до белых пятен жмуря глаза и до боли впиваясь пальцами в плечи оборотня.       - Чан-а... - он не знал, куда себя деть, и от возбуждения было почти больно. - Пожалуйста…       Бан выпустил его член изо рта и принялся вылизывать поджавшуюся мошонку, поочередно втягивая в рот яички и никак не реагируя на мольбы. Его пальцы ритмично двигались внутри Хвана, входя все глубже и периодически мимолетно задевая простату, вскоре добавился третий, и Джин начинал сходить с ума. Чтобы хоть как-то ускорить эту пытку, он чуть сместился и надавил ступней на выпирающий из-под штанов стояк альфы, тут же в ответ получая болезненный укус в бедро.       Пальцы моментально исчезли из его задницы, и сильные руки, стиснув бедра, задрали одну ногу повыше, раскрывая его в не самой удобной позе и теснее прижимая к двери. Хенджин от неожиданности охнул, увидев перед собой крайне недовольное лицо Чана, и обхватил его руками за шею, чтобы удержать равновесие.       - Хочешь, чтобы я тебя трахнул? - прорычал альфа, одной рукой приспуская штаны и примеряясь к подрагивающему отверстию. Хенджин почувствовал, каким потрясающе мокрым был Чан, и мелко задрожал от восторга. - Ну так я тебя трахну.       Он резко толкнулся в Джина, входя почти на половину, и Хван закричал. От привычного чувства распирающей наполненности все мысли разом покинули голову, оставляя ослепляющее удовольствие и страсть. Бан не дал ему привыкнуть и сразу начал двигаться, безжалостно быстро вколачиваясь в податливое тело и утробно рыча в мокрое от пота плечо Хенджина. В этой позе альфа безошибочно попадал по простате, проезжаясь горячей головкой при каждом точке и буквально выколачивая из своей пары громкие высокие стоны.       Хван был почти полностью обездвижен непривычной позой, то и дело скользил спиной по нагревшемуся металлу двери и вздрагивал от каждого толчка. Оставляя на плечах оборотня красные полосы от ногтей, он судорожно сжимался, чувствуя, как истекающий член туго трется между их животов, и хрипло стонал, безуспешно пытаясь подстроиться под сумасшедший ритм, заданный альфой.       - Слишком узко, - прорычал Чан, неожиданно нежно целуя Джина в плечо. - Расслабься для меня, малыш.       Хенджин ошарашенно распахнул слезящиеся глаза, непроизвольно снова сжался и неожиданно кончил, крупно задрожав. Бан на пару секунд замер, жмурясь от сдавливающей тесноты и царапая трясущиеся бедра пары когтями, но отойти от оргазма не дал, возобновляя движения с еще большим напором. Хван, уставший и чересчур чувствительный, повис на нем и уткнулся во влажную крепкую шею, а спустя несколько жестких глубоких фрикций почувствовал, как внутри него горячо пульсирует Чан, изливаясь тугой струей внутри него.

***

      Джин проснулся от того, что ему вдруг стало мокро и холодно. Все тело ломило так, будто по нему проехался асфальтоукладчик, и Хван поморщился, медленно выбираясь из липкой дремы. Скосив взгляд на левую руку, он обнаружил, что руна, оставленная Сокджином, слабо светилась, однако задуматься о причинах он не успел, так как почувствовал едва ощутимый укус в задницу.       Резко повернув голову, Хенджин обнаружил Чана, увлеченно выцеловывавшего его ягодицы, и тихо застонал, когда горячий мокрый язык прошелся между половинок. Они всю ночь без передышек трахались, но возбуждение и не думало проходить, несмотря на дикую усталость и ломоту в теле.       - Волчара... - прохрипел Джин, ерзая под большими ладонями альфы и наконец понимая, почему ему было мокро и холодно. - Ты меня насмерть заебешь…       Чан фыркнул, продолжая его вылизывать, и Хван подавился воздухом, когда язык толкнулся в припухшее приоткрытое от долгого секса отверстие. Очень хотелось просто поспать хотя бы пару часов, но Джин неосознанно выпятил зад, чтобы Бану было удобнее, смиренно принимая домогательства и стремительно крепнущий стояк. Альфа добавил к языку палец и тихо утробно заурчал, а Хенджин стиснул руками простынь и зажмурился. Он помнил, как после очередного оргазма отрубился, а через некоторое время обнаружил себя на кровати, а Бан Чан в это время заботливо обтирал его влажным полотенцем. Или это был язык?..       Хенджин вздрогнул, когда ощущение наполненности пропало, и, приоткрыв глаза, обернулся, чтобы встретиться взглядом с Чаном. Тот иногда приходил в себя, когда волны гона поутихали на время, и сейчас был один из таких благословенных моментов. Это не означало, что Джин спасен, однако с альфой хотя бы можно было нормально коммуницировать.       Темно-шоколадные глаза с ярко-алыми всполохами светились такой невероятной любовью, что в груди у Хенджина защемило, и он прикусил губу. Чан пристроился к нему сзади и плавно вошел на всю длину, шумно выдыхая и утыкаясь лбом между острых лопаток пары.       - Прости, малыш, потерпи еще чуть-чуть, меня скоро вырубит... - прошелестел севшим голосом оборотень, нежно оглаживая порозовевшую бледную кожу широкими ладонями.       - Ммм, - Хенджин прикрыл глаза от удовольствия и выгнулся. - Назови меня так еще…       Он почувствовал, как губы Бана, прижатые к его спине, растянулись в улыбке, и тихо застонал от особо чувственного толчка.       - Малыш.       Хван улыбнулся, сжимая альфу в себе и подаваясь бедрами навстречу. Прав был наставник, когда говорил, что гон - это животная ебля, однако в моменты просветления Чан был самым нежным и любящим любовником. Его медленные, глубокие толчки сводили с ума не меньше быстрых и порывистых, а ласковые, почти невесомые поцелуи приближали оргазм похлеще самого крышесносного минета. Джин протянул руку и накрыл дрожащими пальцами ладонь альфы, сжимавшую его бедро.       - Еще... немного, волчара... - Чан ускорился и обхватил свободной рукой его член. - Мммм... хорошо-о…       Бан уткнулся лицом в его шею, жмурясь и наконец срываясь. Впился зубами в загривок и снова кончил глубоко внутри Хенджина, не забывая при этом довести пару до оргазма своим горячим кулаком. Джин уткнулся лицом в подушку, отходя от ощущений, и глухо охнул, когда тяжелое тело оборотня придавило его к постели.       - Ты, знаешь ли, не пушинка... - проворчал он, и хотел было попытаться сбросить с себя Чана, как тот сдавленно прошептал:       - Я люблю тебя.       Хенджин не был обделен любовью. Многие твердили ему, что любят, да что уж там, даже стая частенько говорила ему эти три заветных слова, и Джин не чувствовал по этому поводу ничего особенного. Однако в этот момент, когда за спиной тихо сопел вымотанный оборотень, почти до смерти затрахавший его, всем собой обнимая изможденное тело, Хван ощутил волну всепоглощающего счастья, услышав наконец порядком надоевшие слова от самого правильного на свете человека.

***

      Хенджин проснулся в очередной раз подозрительно отдохнувшим. Чана рядом не оказалось, и Хван недовольно поморщился, открывая глаза. Альфа нашелся сидящим за маленьким столом на кухне. Он был в наушниках и хмурился, что-то делая в ноутбуке. Джин потянулся, покряхтел, разминая затекшие мышцы, но особого дискомфорта не почувствовал, поэтому, завернувшись в простыню, прошлепал босыми ногами к своему оборотню и уселся на стул рядом с ним. Чан был так погружен в свое занятие, что не заметил его, так что Хван, недолго думая, по привычке дернул один из наушников, привлекая к себе внимание. Бан хотел было возмутиться, но Джин вдруг вставил наушник себе в ухо и прислушался. 인정하기 싫어 아직도 그리워 How could I forget 약속했는데       Хенджин округлил глаза, слушая тихий печальный голос Чана, звучавший сейчас буквально в его голове. Он не знал, что альфа поет, был уверен, что тот занимается только продюсированием, и это невероятное открытие поразило его до глубины души. Чан замер, явно смущенный таким поведение пары, и отвел взгляд, вынул оставшийся наушник и, поднявшись на ноги, принялся что-то готовить.       А Хенджин внезапно все понял.       Дослушав песню, он посидел еще пару минут, молча слушая, как Бан гремит посудой, а потом встал со стула, подошел к оборотню и, обняв его со спины, прижался губами к все еще ненормально горячему плечу. Альфа замер, гулко сглотнув, а Джин потерся щекой о чужую смуглую кожу и абсолютно счастливо улыбнулся.       - Я тоже тебя люблю, волчара.