Сплетник

Осознание, что вся работа наконец завершена, дарит Юнги необычайный покой. Пожалуй, главным плюсом своей профессии омега считал возможность наяву видеть результат всех кропотливых стараний. В данном случае результат был воистину великолепный. Загородный дом Кимов отныне окружал в меру пышный сад с лабиринтом ровных дорожек, аккуратно подстриженных кустарников и рядами деревьев, мягко отделяющих участок от мира за высоким забором. С такими преобразованиями заказчики определённо должны были в кратчайшие сроки найтись. Во всяком случае сам Донхён так сказал, благодаря Мина за весь объём проделанной им работы. — У тебя несомненно золотые руки и самый настоящий талант, — на похвалу альфа сегодня не скупился, и Юнги уже сбился со счёта, который это комплимент за то время, что они сидели внутри загородного дома посреди уютной гостиной с камином в английском стиле. Оказавшись в самом доме, омега в полной мере осознал, почему Сокджин так им дорожил. Это действительно было просторное, комфортное и весьма уютное жилище, а если сюда добавить приправу из тёплых семейных воспоминаний, то и вовсе никогда не захочешь отсюда уезжать. Однако не похоже, что Донхён видел все преимущества подобной недвижимости. Он осматривал всё внутреннее убранство с заметным холодом, явно не предаваясь приятным воспоминаниям, а оценивая, какой ценник за дом можно выставить. — И всё же Вы мне льстите, господин Ким. Я просто добросовестно выполнил свою работу, это священный долг каждого мастера. К тому же Вы мне помогли, согласившись доверить Ваш дом в качестве практики. В академии преподаватели остались довольны моим проектом. — Им невозможно не быть довольным, но если вдруг возникнут какие-то проблемы, — Донхён начинает говорить чуть тише и наклоняется поближе к собеседнику, с которым они вместе сидели на кожаном диване напротив камина, — ты всегда можешь сразу же ко мне обратиться. Я ведь один из спонсоров академии, помогаю с развитием факультета журналистики, так что они не посмеют мне перечить. — Не стоит, господин Ким, правда, — как можно более мягче старается отказать Юнги, совершенно не понимая причин такого порыва заботы. — Я не одобряю подобные методы и считаю, что нельзя пользоваться связями для решения проблем. К тому же я прекрасно учусь и не думаю, что какие-то весомые проблемы могут возникнуть, преподаватели мной довольны. Да и грант от Вашего издательства — уже огромная помощь, за которую я не устану Вас благодарить. — И всё же, я хочу оказать какую-то более ощутимую поддержку молодому таланту. Может, ты нуждаешься в деньгах? С таким плотным графиком наверняка не просто куда-то устроиться. — Поверьте, всё в порядке, я не нуждаюсь в средствах. Мне помогает папа, этого вполне достаточно. У меня достаточно скромные потребности. — Позволь хотя бы заплатить тебе за проделанную работу с садом. С каждой новой фразой Донхён становился всё более и более настойчивым, что не могло не настораживать омегу. Они не были родственниками или друзьями, даже с его сыном Юнги близко не общался, так откуда такая тяга к благотворительности именно по отношению к нему? Более того, Мин даже ни разу не дал повода считать, что он испытывает учебные или финансовые проблемы. Всё в его жизни было замечательно, и все вокруг это видели, кроме одного только господина Кима. И ведь Донхёна даже трудно было назвать великим меценатом или же самым добродушным человеком на планете. Судя по рассказам Тэхёна, даже с ним альфа лишний раз не здоровался, хотя омега был уже много лет лучшим другом его единственного сына. А здесь такое рвение и участие. Любой бы на месте Юнги заметил неладное и почувствовал скрытый подтекст, однако Мин старался гнать как можно дальше неприятные мысли. Какой ещё может быть подтекст, если Донхён к нему лишний раз даже не прикасался? Обычно, когда альфа проявляет сексуальную заинтересованность, он куда более активный в тактильном плане. — Это тоже лишнее, — пусть Юнги и отрицал заинтересованность, однако всё равно рефлекторно отодвигается от альфы немного подальше, но не слишком явно, дабы не показаться грубым. — Я ведь выполняю практику, она мне нужна для учёбы. Оплачиваемые заказы буду выполнять потом. — Но ведь каждый труд должен достойно оплачиваться. Хотя бы символическую сумму, но я всё же хочу перевести тебе на карту. Что-то Мину подсказывало, что, учитывая доход этого человека, символическая сумма для него будет весьма внушительной для Юнги. Однако продолжать настойчиво отказываться уже можно было расценить как грубость, а портить отношения с Донхёном совершенно не хотелось. Всё же он омеге ничего плохого не сделал. — Как пожелаете, я буду очень признателен. Омега тянется к телефону, лежащему недалеко от него на диване, и посмотрев время, осознаёт, что ещё рано, но уйти всё равно уже хотелось. Ему наедине с этим настойчивым альфой становилось всё более и более некомфортно. — Думаю, мне уже пора идти, сегодня есть ещё несколько запланированных дел. Омега поднимается с дивана и уже хочет направиться в коридор, где оставил лёгкую ветровку и ботинки, вот только Донхён его окликает, заставляя остановиться посреди гостиной. — Постой, давай я тебя подвезу. Отсюда не так-то удобно добираться на общественном транспорте. — Не нужно, всё в порядке, как раз скоро должен подъехать автобус, а до ближайшей остановки идти минут пятнадцать. Прогулки вообще полезны для здоровья, мой папа всегда так говорил, — Юнги сейчас уповает на то, что он звучит достаточно искренне, и собеседник не подумает, что его общество Мина заметно напрягает. — Тогда хорошей прогулки тебе и спасибо ещё раз за всю проделанную работу, — Донхён замолкает, а омега ликует и уже хочет уйти, как слышит за спиной то, чего точно не ожидал услышать: — Ты не против, если бы мы продолжили общение, только в более неформальном формате? А вот это уже был совсем тревожный звоночек. Похоже, господин Ким всё же показывал заинтересованность, но совсем не так, как её привык интерпретировать Юнги. И как теперь отказать, но так, чтобы не слишком задеть альфу? — Боюсь, это всё же будет лишним. Я не люблю смешивать работу и личную жизнь. На этом Юнги наконец покидает злополучную гостиную, а Донхён больше не смеет его как-либо удерживать.

***

Юнги не знает точно, как его вообще угораздило попасть на выставку раритетных автомобилей, однако отвлечься хотелось, а это было первым мероприятием, которое попалось по запросу «Выставки в Сеуле сегодня». В конечном итоге оказывается, что для Мина это был действительно идеальный вариант. Желающих насладиться автотранспортом пятидесятых в будний день было не так много, а значит толпа не слишком досаждала, и экспозиция по-своему увлекала. Все эти, кажущиеся сейчас, странноватыми и несколько причудливыми линии, сдержанные цвета, шикарная обивка салона — всё это погружало в некий иной мир, позволяя отвлечься от насущных переживаний. А подобное переживание в лице Ким Донхёна у Юнги определённо было. Альфа не был слишком настойчив, однако даже редкие и абсолютно невинные сообщения вводили Юнги в ступор. Даже он, будучи всегда не самым популярным (если не сказать, совсем непопулярным) омегой у противоположного пола, понимал, что романтический подтекст там едва присутствовал. Вернее всего было бы спросить у Тэхёна, он уж явно эксперт в сердечных вопросах, но Кима в последнее время можно было выловить в академии с заметным трудом. Он либо не появлялся, либо ходил настолько окрылённый чем-то своим, что ничего вокруг не замечал. Судя по мелькающим в историях букетах, у омеги был новый и достаточно бурный роман. Отношений с Чонгуком будто и вовсе не было, но и не в правилах Юнги осуждать. Тэхён взрослый мальчик и сам разберётся, а вот у Мина силы на разбирательства заметно заканчивались. Вот так, блуждая между ровных рядов автомобилей в огромном павильоне, в котором раньше наверняка располагалось какое-то производство, омега замечает в конце зала знакомый силуэт. Узнать Чонгука среди немногочисленных посетителей совершенно не составляло труда, к тому же альфа никогда не скрывал своего увлечения, и эта выставка, пожалуй, была для него такой же естественной средой обитания, как для Ким Тэхёна какой-нибудь новый бутик с брендовыми вещами. Юнги медлит, не зная, стоит ли нарушать чужое уединение, однако в конечном итоге всё же решает подойти и хотя бы из вежливости поздороваться. Папа ведь учил, что знакомых всегда стоит приветствовать, вот омега и следует этому родительскому завету. Хотя их с Чонгуком даже знакомыми едва ли можно было назвать. — Привет, — с мягкой улыбкой здоровается Юнги, Чонгук сразу же оборачивается и, судя по такой же приветливой улыбке на лице альфы, Мин не побеспокоил его, ворвавшись в личное пространство. — Привет, не думал, что встречу здесь кого-то из знакомых. — Я случайно сюда забрёл, однако в итоге остался выбором доволен. Здесь по-своему уютно, — вполне искренне сообщает Мин, не видя смысла намеренно приукрашивать свои впечатления от выставки. — Здесь просто потрясающе! — эмоции Чонгука в этот момент были сродни восторгу ребёнка, которого родители впервые привели в Диснейленд. — Сюда привезли уникальные экспонаты из Европы и Америки, я месяца два эту выставку караулил, никак не мог дождаться открытия. Здесь и первые модели Форд, и Феррари, и, — однако на полуслове Чон замолкает и куда более сдержанно поясняет свою резкую смену настроения: — прости, я, наверное, слишком увлёкся. Понимаю, что это мало кому интересно, просто порой трудно себя контролировать. — Но мне правда интересно, продолжай, — на лице Юнги не было ни единой эмоции, которая могла бы выдать хоть какую-то фальшь, которая, пусть и редко, но у Тэхёна всё же проскальзывала, выдавая его истинное отношение ко всей этой тематике. — Правда? — с заметной долей недоверия спрашивает Чонгук, пока будучи не в силах осознать, что какой-то омега действительно заинтересовался подобной темой. — Да, мне всегда нравится, когда люди так восторженно и с таким жаром рассказывают о своих увлечениях. Я и сам не замечаю, как при такой подаче у меня самого возникает неподдельный интерес. К тому же я не всё понял из того, что написано на табличках у экспонатов, так что был бы рад, если мне кто-то пояснит все детали, а то на гиде можно разориться, — заканчивает фразу омега коротким смехом, который тут же подхватывает Чонгук, так же считая, что цены на гида здесь просто грабительские. — Тогда, думаю, нам имеет смысл вернуться в самое начало, и я с радостью отвечу на все вопросы. В последнее время столько всего навалилось, я буду рад с кем-то непринуждённо поболтать на любимую тему. — Наверное, будет слишком большой наглостью спросить, что именно случилось, — обычно Юнги не совал свой любопытный нос в чужое дело, но тут отчего-то крайне хотелось это сделать. — Всё в порядке, абсолютно классическая история: отец хочет, чтобы я наследовал семейный бизнес, а я хочу открыть своё дело. В конечном итоге живу в отеле, а он мне даже не набирает. Только через папу с дядей и узнаю, что он всё ещё не успокоился и при встрече грозится меня заживо испепелить, — Мин уже жалеет, что затронул явно не самую приятную для альфы тему, однако судя по весёлой улыбке Чонгука, он не слишком переживал из-за ссоры с отцом. — Даже забавно получилось: я с детства ужасно боялся его гнева, а сейчас меня всё это веселит. Так легко и хорошо стало, как только во всём признался. В этом есть частично и твоя заслуга. Твои слова в купе с тем, что мне потом сказал Тэхён, натолкнули меня на подобные размышления. Кстати, как он? Мне тут его бывший написывает, всё хочет побеседовать о том, какая Тэхён, дословно, «сука», а я игнорирую. Не понимаю, чего он так на него обозлился. — Если ты про Минсока, то он тот ещё экземпляр. Не удивлюсь, если тебе пишет такое, а потом тут же набирает Тэхёну полуромантические сообщения и слёзно просит вернуться. Не понимаю такого поведения. — Я тоже. Надеюсь, тот, в кого он сейчас влюбился, хороший человек. Я Тэхёну только хорошего желаю, он заслуживает достойного человека. — Как и ты, — в последний момент Юнги успевает прикусить язык и не выпалить, с какой целью Ким с Чонгуком всё это время встречался. Не хотелось ссорить бывших, которые расстались на вполне благополучной ноте. — Думаю, сейчас сконцентрируюсь на работе, а не отношениях. Столько всего нужно сделать для открытия. — А что именно ты хочешь открыть? — с искренней заинтересованностью спрашивает омега. — Салон раритетных автомобилей. На самом деле в Корее достаточно много ценителей, взять хотя бы организаторов этой выставки, и многие придерживаются мнения, что ценные экспонаты должны быть на ходу и показывать весь свой потенциал, заложенный создателями. Так и возникает потребность в квалифицированном ремонте и уходе, однако достаточно мало людей, которые готовы этим заниматься, большинство специалистов где-нибудь в Японии и за океаном. Поэтому надеюсь занять относительно пустую нишу, а отец чуть ли не волосы на голове рвёт, стараясь доказать, что я растрачу всё семейное состояние и умру в нищете. Хотя я правда не понимаю, в чём весомая проблема. У меня есть дядя, у дяди сын-альфа. Будто мало других наследников кроме меня. Чонгук и сам не заметил, как разговорился на личные темы, хотя вначале обещал Юнги экскурсию. Альфа быстро бросает на собеседника виноватый взгляд, однако не замечает в глазах напротив ни скуки, ни осуждения. Мин внимательно его слушает, не перебивает, лишь понимающе качает головой. Пожалуй, это был идеальный человек, которому можно было выговориться, а выговориться Чону было физически необходимо, дабы наконец избавиться от болезненно сдавливающего чувства внутри. — Надеюсь, у тебя всё получится, и бизнес будет процветающим. Вот и первые слова искренней поддержки, которые услышал Чонгук в свой адрес. Первые, а потому наиболее ценные.

***

Рассуждая обо всём, что в данный момент окружало его, Хосок каждый раз упорно приходил к выводу, что всё это точно какой-то сладкий сон, от которого совсем не хотелось просыпаться. Однако вот за окном яркое весеннее солнце, а за столом в гостиной альфы сидят Юволь и Тэхён, в обнимку рисуя. Сын что-то там поведал омеге, мол у него в ючивоне новое задание, с которым нужна помощь, однако Хосок прекрасно знал, что никакого задания и в помине нет, а маленький альфа просто хочет понежиться в лучах внимания. Стоило отдать Тэхёну должное, он бы и без этой наивной детской лжи уделил бы мальчику внимание. Старшего Чона не могло не удивлять, что этот омега в двадцать лет может найти общий язык с детьми и даже рад проводить с ними время. Хотя, возможно, это распространялось только на его Юволя. Ребёнок даже не пытался скрыть своей радости при каждом появлении Тэхёна, который в последние дни стал частым гостем в их доме. При этом фантазии этого маленького альфы мог бы позавидовать любой взрослый Казанова. То у него конкурс рисунка перистых облаков, то домашнее задание на тему «Золотая осень», и не важно, что сейчас середина весны. Ким же каждый раз очаровательно улыбался и садился с мальчиком рисовать, приговаривая, что у Юволя, похоже, талант. И ритуал продолжался практически каждый день: Тэхён после учёбы или работы приходил к Чонам, предварительно заверив родителей, что ему нужно где-то задержаться и с кем-то встретиться, рисовал с Юволем незатейливые пейзажи, потом на кухне, в перерывах между мытьём кисточек, пылко и нетерпеливо целовал Хосока, а завершалось всё приготовлением незамысловатого ужина. Все в этом механизме были абсолютно счастливы: и Тэхён, и Юволь. А вот старший Чон ощущал себя будто не в своей тарелке. Словно он не заслуживал этой безупречной картинки вокруг. И даже сейчас, стоя за спиной омеги и отвечая на страстный поцелуй, Хосок думает о совершенно другом. Пусть поцелуи с Тэхёном и были чарующими, унося в другой, волнующий сердце, мир, но реальность всё равно упорно настигала и в мыслях, не позволяя в полной мере отвлечься. Но альфа честно старается не подавать виду: перенимает инициативу, поглаживает по талии, обнимает. Ким в какой-то момент отстраняется, блаженно улыбнувшись, и возвращает внимание кисточкам в раковине, продолжая их отмывать от гуаши. И эта улыбка даёт Чону надежду, что омега действительно ничего не заметил. — Юволь у тебя просто замечательный, а ещё удивительный перфекционист уже в этом возрасте. Но это у него явно от тебя, — Тэхён продолжает улыбаться, альфа невольно разделяет его радостный настрой, но на душе всё равно кошки скребутся, и даже за это он чувствует перед омегой вину. — Ты будто мыслями не со мной, я же это вижу, — улыбка всё же пропадает с прекрасного лица, и теперь Хосок ловит на себе встревоженный взгляд. — Я чем-то тебя обидел? Всё же Хосок в своих прогнозах ошибается. Встревоженный взгляд Тэхёна был одним из тех зрелищ, которое Чон боялся увидеть. Этого омегу хотелось окружить заботой и комфортом, а вместо этого он вынужден был переживать по подобным пустякам. Словно Хосок его подводил буквально на каждом шагу их только-только начавшихся отношений. — Ни в коем случае, ты замечательный, — в подтверждение собственных слов Чон обнимает омегу за талию, а подбородок кладёт на его плечо, прижимаясь ближе. — Это из-за работы. — Не ври, из-за работы ты так не переживаешь, — определённо у омег семьи Ким проницательность была в крови, а Чон теперь и не знает, куда от этой проницательности деваться. Впрочем, спасение появляется весьма вовремя. Неожиданно в коридоре раздаётся быстрый топот, и Тэхён даже не успевает понять, в какой момент Хосок спешно от него отстраняется и отходит в сторону. На кухне появляется Юволь и сообщает, что уже немного проголодался. Ким даже не знал, что его напугало больше: резкое появление ребёнка или столь же непредсказуемые действия старшего альфы. — Медвежонок, мы с отцом, наверное, устали сегодня, может, закажем что-нибудь? — тут же забывая о разговоре с возлюбленным, переключается на ребёнка Тэхён, а в глазах Юволя невозможно не заметить огоньки неподдельной радости. — А правда можно? — маленький альфа с некоторой опаской смотрит на отца, однако заметив одобрительный кивок, не сдерживает довольной улыбки. — Можно тогда пиццу, пожалуйста? — Ну конечно же можно, сейчас вместе выберем, нам только с отцом нужно закончить убираться, подожди нас в гостиной. Юволь послушно уходит, оставляя взрослых наедине, а улыбка на лице омеги пропадает, и теперь он смотрит на Хосока с некоторым укором: — Почему ты каждый раз отстраняешься, когда рядом появляется Юволь? Дети в его возрасте уже всё прекрасно понимают, а твой сын и вовсе необычайно наблюдательный. Думаешь, он ни разу ничего не видел и не слышал? Или ты стесняешься меня? — мысли о том, что возлюбленный может его стыдиться, пожалуй, были наиболее неприятными, и омега всеми силами старался их отгонять, но порой получалось с некоторым трудом. — Котёнок, ну как ты можешь такое говорить? — почувствовав, что провинился перед омегой, Хосок вновь подходит к нему и приобнимает за плечи, однако на этот раз Тэхён обнимать в ответ не торопится. — Я просто за нас волнуюсь. Если Юволь всё будет видеть, то наверняка однажды проговорится перед кем-то из родственников, а мы ведь сами решили, что семьи пока не готовы к этой новости. — И всё равно такое ужасное чувство от того, что мы прячемся от ребёнка. Ты из-за этого подавлен? — альфа в ответ молчит, впрочем, не в правилах Кима было отступать, не получив желаемого ответа на поставленный вопрос. — Тогда что с тобой? Откуда столько тревог, у нас ведь, кажется, всё налаживается? — Я не знаю, как это точно объяснить, да и не думаю, что ты поймёшь. Хосок не лукавил, он действительно сомневался, что его проблемы могут найти отголосок в душе молодого, полного жизни и энергии омеги. Разве Тэхён может понять, какого это, когда чувствуешь себя лишним, хотя всё вокруг, казалось бы, идеально, так, как ты только мог мечтать, а ты даже порадоваться толком не в силах. — Я обязательно пойму, и иначе быть не может, ведь я люблю тебя. Мне будет намного хуже, если ты ничего не скажешь. Тэхён, как часто любил это делать, прикасается ладонями к лицу альфы, а на Хосока это оказывает чудодейственный эффект. Он будто погружается в океан всепоглощающей нежности, растворяется в той бескрайней любви, которая плещется в карих глазах напротив, и полностью отдаётся во власть течения по имени Ким Тэхён: — Мне кажется, что я тебя не заслуживаю. Что тебе может дать такой альфа, как я? — честно признаётся Хосок, пусть каждое слово и давалось с трудом, а омега ни на мгновение не сомневается в его искренности. — Любовь, тепло и заботу. Неужели ты думаешь, что я бездумно сделал свой выбор? Ты самого себя не любишь, — не спрашивает, а утверждает Ким. — Ты никогда не думал обратиться к специалисту? — Зачем? Это будет слишком жалко, — падать в собственных глазах ещё ниже, тем более перед любимым омегой, Хосок совершенно не хотел. — Но ведь ты сам со своим состоянием не справляешься. К тому же, в этом нет ничего такого. Это не проявление слабости и не желание вызвать жалость. Это лишь способ спасти себя от пучины, которая с каждым днём поглощает тебя всё сильнее и сильнее, забирая у Юволя отца, а у меня любимого альфу. Или ты думал, что сын не замечает твоего настроя, и он на нём никак не отражается? Напротив, дети очень чувствительны к подобным вещам. Давай я спрошу у знакомых и вместе найдём какого-нибудь хорошего специалиста. Хосок считал, что это пустая трата времени, и что не в отсутствии специализированной помощи дело, а в том, что он жалок сам по себе, однако Тэхён смотрит настолько пронзительно, что Чон не смеет отказать. Он согласно кивает, а возлюбленный чуть ли не светится от радости, заверяя, что непременно кого-нибудь найдёт в кратчайшие сроки. Радовать своего «котёнка» Хосоку очень нравилось, жаль только, что сам Чон был достаточно спорным поводом для радости, по его собственному мнению.

***

Минхо чувствовал себя героем какого-то второсортного шпионского детектива, где расследование ведёт некий домохозяин, проявляющий чудеса детективной мысли. Впрочем, кем ещё омега был, когда написывал сообщения таинственному анониму, который будоражил умы всей столицы. Причём писал фотограф строго по инструкции, выданной Сокджином. Не задавать вопросы прямо в лоб, не быть слишком настойчивым, отыгрывать при этом безоговорочную покорность. В общем и целом ничего сложного, однако Минхо всё равно волновался так, словно был партизаном в годы колониальной зависимости и в случае ошибки его казнят какие-нибудь клишированно злобные японцы из патриотического кино. Впрочем, сплетник с грозным японцем имел достаточно мало общих черт. В общении он был вежлив, спокоен и приятен. От личных встреч, звонков и всего остального, что могло бы как-то разоблачить его личность он мягко отказывался, явно стараясь не задеть собеседника своим ответом и не выглядеть зазнавшейся знаменитостью. Он кратко, однако достаточно доходчиво объяснил Минхо его обязанности. Пока сплетник собирает сплетни и разрабатывает материал для новой публикации, омега должен помогать со сбором доказательств, а за это получит упоминание в постах и символическое денежное вознаграждение. Сделка действительно была заманчивой, и даже без шпионских игр Сокджина, фотограф наверняка бы на неё согласился. Сам же Ким был просто в восторге и постоянно повторял Минхо, что необходимо продолжать общение, постепенно выведывая всё новые и новые факты. Но пока сплетник с заданием для нового помощника не торопился. Лишь осторожно намекал, что работает над чем-то невероятно скандальным и как только узнает достаточно подробностей, отправит Минхо на охоту за снимками. Омега смиренно ждал, а сам тем временем сгорал от нетерпения узнать, про кого же на этот раз хочет написать сплетник. Однако аноним даже фамилии героев не хотел сообщить, лишь таинственно заверил, что эта персона его давно волнует, и публикация действительно станет сенсацией, если догадки подтвердятся. Что ж, Минхо подождёт столько, сколько потребуется. Главное теперь было за всё это время ничем себя не выдать, одновременно выяснив хоть какие-то факты о сплетнике. Но тут ему всецело помогал Сокджин, который вцепился за эту переписку, как за спасательный круг, который наконец вытянет их журнал из пучины относительной популярности к берегам невиданной славы. Оставалось лишь дождаться хода от сплетника, а он его точно сделает в ближайшее время. И важно было к этому моменту подготовиться и в кратчайшие сроки поймать злодея. Хотя таким ли уж злодеем сплетник был? Да, пусть и не самыми приятными методами, но он обличал личностей, любивших злоупотреблять своим высоким положением на социальной лестнице. Впрочем, даже эти мысли не заставляют Минхо перейти со стороны Сокджина на противоположную. Во-первых, зачастую под удар попадали и ничего плохого не сделавшие люди, но чьё имя могло обеспечить сплетнику заветные лайки и комментарии. А во-вторых, омега не питал излишних иллюзий на свой счёт. Он прекрасно понимал, что в издательство его протолкнул дражайший отец, и Минхо должно бы быть стыдно, однако он и близко подобных чувств не испытывал. К чему стыдиться обычной удачи?