Сплетник

Сокджину казалось, что мир вокруг него с каждым днём становился всё более и более безумным. У Китая с Тайванем опять конфликт, над Японией пролетела северокорейская ракета, в Сеуле все прислушиваются к словам таинственного сплетника, а лучший друг влюбился в, страшно даже произнести, дядю своего парня, который ещё и старше на пятнадцать лет. Сокджин даже в тот же момент загуглил, как называется слабость к пожилым. Оказалось, что геронтофилия. Вычитал причины появления на первом попавшемся сайте. Ни воспитание в неблагополучной семейной обстановке, ни неграмотное сексуальное воспитание к Тэхёну не относились. Дальше автор статьи (редкостный идиот, как убеждался альфа с каждой прочитанной строчкой) утверждал, что предпосылками развития геронтофилии может стать ещё и попытка скрыть нетрадиционную «наклонность», говоря общечеловеческим языком — гомосексуальность. Тэхён, конечно, как-то раз поцеловался с омегой на какой-то вечеринке, но к своему полу его явно не влекло. В разгневанных чувствах Сокджин статью закрыл, придя к выводу, что автор раздувает из мухи слона в силу излишне консервативных взглядов. Да и можно ли было назвать альфу тридцати пяти лет пожилым? Ким всё же склонялся к выводу, что нет. Но всё равно как-то это слишком резко и неожиданно. Пусть Тэхён и говорил, что альфы постарше его будоражат, но Сокджин тогда думал, что потолок друга всё же пять лет. А это уже было нечто, достойное заголовков сплетника. «Молодой и перспективный омега влюбился в альфу, который скоро состарится, так ещё и умрёт первым». Но это Ким скорее ударялся в драму и излишний трагизм. Однако иных чувств новая влюблённость товарища не вызывала. Перед глазами в редакции мельтешит знакомая рыжая макушка, и лишь это заставляет альфу отвлечься от мрачных мыслей. С должностью штатного фотографа Минхо справлялся намного лучше, чем с журналистскими обязанностями. Снимки получались достаточно яркими и запоминающимися, и Сокджин давно заверил омегу, что увольнение ему больше не грозит, однако тот всё равно продолжал чуть ли не каждую неделю приходить на поклон и интересоваться, всё ли в порядке с его работой. — Джин, привет, — издалека начинает Минхо, зайдя в кабинет альфы после непродолжительного стука в дверь. — Как твои дела? — Мои-то хорошо, а ты как? Мне начинает казаться, что тебе от меня что-то надо, раз постоянно ходишь, — отвечает Сокджин, откладывая в сторону несколько листов, исписанных простым карандашом с планом новой статьи. — Ну что ты, совсем ничего, неужели я уже не могу спросить, как дела у старого знакомого? К тому же, — фотограф оборачивается на рабочее место Намджуна, которое сейчас пустовало, — тебе сегодня, кажется, немного тоскливо. Было бы глупо отрицать, что без стажёра рядом в кабинете было весьма тоскливо, однако и отказывать Киму в заслуженном выходном было нельзя. О той ночи они так и не поговорили. Да и было ли что-то, достойное обсуждения? Сокджин просто переночевал у альфы, к которому испытывает сильнейшую симпатию и больше ничего. Кажется, даже у Тэхёна с его старцем было намного больше совместных волнующих моментов, чем у пары журналистов. Это, несомненно, удручало, заставляя лишь уповать на то, что и Намджун был бы не против сблизиться. Всё чаще Сокджин думал о нём, как о мираже в пустыне. Кажется, что он совсем близко, достаточно сделать лишь несколько шагов, однако по мере того, как ты приближаешься, заветный образ отдаляется. И эта погоня может длиться бесконечно долго. Пожалуй, даже сплетника было бы найти намного легче. — С чего ты взял, что я тоскую? — как ни в чём не бывало спрашивает Сокджин, стараясь ничем не демонстрировать свои внутренние переживания. — Да все в редакции давно заметили, как ты на него смотришь. Уже даже ставки делают. Я хоть и не самые хорошие статьи писал, но за время работы в светской хронике научился кое-что подмечать. — Если уж ты так хорошо всё подмечаешь, что скажешь, я ему нравлюсь? Или там совсем без шансов? — когда отпираться было бесполезно, оставалось лишь обернуть ситуацию в свою пользу и найти в ней какие-то преимущества, именно это альфа и решил сделать. — Он выглядит весьма загадочно и отстранённо. Ни с кем почти не общается, но всегда рядом. Но, думаю, ты ему определённо интересен. Но это какой-то странный интерес. — В каком плане странный? — Даже не знаю, как это лучше описать. Просто странный. На этом характеристика Минхо исчерпывалась. Будто и не было этого разговора, Сокджин получил ноль информации. Но всё равно это пресловутое слово «странный» задерживается в памяти. Что может быть такого странного? Человек либо интересуется другим, либо — нет. Однако у фотографа был совершенно другой взгляд на этот счёт. Что ж, Сокджин пытать его не станет, но всё же за советом обращаться больше не будет.

***

Воён всегда отличался удивительной усидчивостью и упорством, Соджун уже не мог сосчитать, сколькими рукоделиями занимался его муж только за эти двадцать лет брака. Всевозможные виды вышивки, даже с помощью лент, омега уже освоил, вязание поддалось ему с такой же лёгкостью, про бисероплетение и говорить было нечего, ну а глиняные тарелки, изготовленные этими миниатюрными руками, мечтали получить в подарок абсолютно все знакомые. Теперь бывший финалист студенческих конкурсов красоты нашёл для себя новое увлечение — рисование по номерам. Это занятие расслабляло и без того спокойного Воён ещё больше, ну а Соджун успокаивался, смотря на супруга, наклонившегося над красками в поисках нужного цвета. — Получается? — спрашивает альфа, откладывая на подлокотник кресла газету, которую только что читал. — Я стараюсь, но мне не нравится, что цифры просвечиваются сквозь краску. Это не дело — вот так вот рисовать, — откликается Воён, продолжая с упорством наносить уже третий слой краски на один конкретный квадрат, добиваясь, чтобы цифра наконец пропала. — Нужно, похоже, полноценно учиться, это же не алмазная мозаика. — Не напоминай о ней, когда ты их скупал, я эти стразы постоянно находил на своих рубашках. — Потому что не нужно было лезть ко мне с поцелуями и просьбами о продолжении, когда я занят, — даже не смотря в сторону мужа, отвечает омега, не отвлекаясь от картины, а Соджун ощущает, будто его гордость задели: можно подумать, что Воён пылкость альфы не нравится. — Да не мучайся ты с этими номерами, у тебя будущий зять почти художник, он тебя всему научит, — Соджун всё же поднимается с кресла и подходит к обеденному столу, за которым и сидел омега, внимательно осматривая получающееся у него творение. — Отлично, кстати, выглядит, ты слишком требователен к себе. — Или ты слишком снисходителен, потому что мы фарфоровые супруги. А касательно зятя... — Воён замолкает и даже отворачивается от картины, что могло свидетельствовать лишь об одном: он настроен на весьма серьёзный диалог. — Не слишком ли мы торопимся? Наш Чонгук только-только вернулся домой, ему нужно время, чтобы освоиться, а мы его уже толкаем к женитьбе. И мне кажется, Минджу на своего тоже с перебором давит. Пусть дети поживут для себя, рано им пока. — Креветочка моя, — прозвище, которое прочно закрепилось за омегой из-за постоянного сидения над рукоделиями, — ну какие же они дети? Мы поженились в двадцать, Минджу тоже вышел замуж в двадцать. По-моему, самый оптимальный возраст. Иначе есть риск так в холостяках и засидеться, как Хосок. Он до тридцати никак не мог решиться, а теперь его точно к алтарю силком не приведёшь, а если это какой-то омега и сделает, то я ему памятник воздвигну, — Соджун говорил об этом столь уверенно, что у Воён не оставалось сомнений, что памятник действительно может появиться. — Да, мы поженились и ещё пять лет друг к другу до конца привыкали, хотя у нас и был общий ребёнок. — Разве ты со мной не счастлив? — сказать, что альфа был этой новостью ошарашен — это ничего не сказать, он то своим браком был полностью доволен. — Счастлив, но хотел бы, чтобы всё было немного иначе, — Воён вновь поворачивается к своему творению и окунает тонкую кисточку в баночку с краской, однако его супруга такой ответ не устраивает. — Нет, подожди, а как бы ты хотел? — не успокаивается Соджун, желая докопаться до истины. — Давай представим, что нам двадцать и устрою свидание, какое захочешь. — Знаю я, чем все твои свидания заканчиваются, — альфа даже не успевает опомниться, как кончика его носа касается мягкая кисточка и на коже остаётся небольшое зелёное пятнышко. — Я вполне доволен тем, что у нас сейчас, но всё равно для Чонгука хочу другого сценария. Пусть дети общаются, но не нужно их подталкивать. Минджу меня заразил идеей, но как-то я с ней остываю. — А я вот, наоборот, в предвкушении. Вот увидишь, отдохнём семьями за городом, и будут наши голубки как не разлей вода. У меня предчувствие, что Тэхён станет Чоном, а оно меня никогда не обманывало.

***

Тэхён, сидя в каком-то старом и не вызывающем большого доверия ретро-автомобиле пятидесятых годов, в который раз поражается тому, как ему только могло в голову прийти вступить в какие-либо отношения с Чон Чонгуком. Если ранее все разговоры альфы об автомобилях и механике просто наводили скуку, то теперь вызывали ярое отторжение. Признаться честно, в современной машине старшего Чона было намного комфортнее и приятнее. Однако ничего возразить на предложение Чонгука подвезти его до академии омега не смог. Причина была в постоянно находящемся рядом Минджу, который чуть ли не силком выволок сына из квартиры со словами, чтобы он покатался со своим бойфрендом, и вообще такси сейчас вещь не из дешёвых. Вот и приходилось Тэхёну выслушивать долгий и восторженный рассказ об особенностях этой марки автомобиля и молиться всем известным ему божествам о том, чтобы это корыто не развалилось прямо посреди дороги. — Но ты рад? — вопрос, который окончательно добивает Кима. — Это тот самый сюрприз, о котором я тебе как-то говорил, ты же помнишь? — если честно, Тэхён вообще не помнил ни о каком сюрпризе. — Специально побыстрее отремонтировал эту малышку, чтобы тебя прокатить. Согласись, что она божественна? Омега в ответ на это лишь молчит и красноречиво улыбается, якобы у него даже нет слов для описания своего восторга. Определённо, всё это сумасшествие пора бы уже заканчивать, вот только как это лучше сделать? Не скажет же сейчас Тэхён альфе, который прямо сейчас светится от радости, что они расстаются. Это Чонгука заденет, да и Минджу такой спешки не поймёт. Нужно было выждать время, выбрать удачный момент, подготовить почву. Спонтанно прекратить отношения Тэхён смог только с Минсоком, но и тот был редкостной мразью, к тому же чувства у обоих к тому моменту успели остыть. А вот у Чонгука они, похоже, напротив, только крепли с каждым днём. Только бы с расставанием не стало слишком поздно. — Если хочешь, то могу почаще тебя подвозить на ней к академии, а то зачем ты ездишь на такси? — после небольшой паузы, поняв, что собеседник не горит желанием что-либо сказать, предлагает Чон. — Не стоит, тебе ведь наверняка неудобно, столько дел по работе. К тому же, мне не так уж далеко от дома, — отнекивается Тэхён всеми возможными способами, дабы не говорить альфе прямо, что не хочет проводить с ним много времени. — Дядя говорит, что с омегой нужно быть джентльменом, а отец, что любят настойчивых. Я пока пытаюсь найти баланс между этими двумя советами. Так что, позволишь мне быть настойчивым в этом вопросе? — на лице Чонгука появляется лучезарная улыбка, а у омеги внутри всё ноет от осознания, как же жестоко он обманывает этого светлого человека. — Но и я не Воён, меня настойчивостью не возьмёшь, — находит, что ответить Тэхён, который с философией отношений Соджуна был категорично не согласен. — Теперь понимаю, почему отцу ты так нравишься. Он любит тех, кто мог бы с ним поспорить на равных. — Мне приятно это слышать, — отстранённо, больше из вежливости отвечает омега. — А тебе, в общем и целом, нравится моя семья? — спрашивает Чонгук явно по чьей-то указке, и Ким готов поспорить, что это было наставление именно Соджуна. И что на это ответить? Не скажет же Тэхён прямо, что больше всех из Чонов ему нравится Хосок, но в совершенно не платоническом плане. В общем и целом, никаких негативных эмоций это семейство у омеги не вызывало. Его скорее раздражала сама ситуация, в которую он попал с этой злосчастной женитьбой и сватовством. Но едва ли в этом можно было бы винить Чонов. — Нравится, вы очень приятные люди, — вполне честно отвечает Тэхён, не углубляясь в подробности, дабы не быть замеченным на лжи в некоторых деталях. — Мне твоя тоже, хотя Минджу своей активностью и настойчивостью порой меня пугает. Но только не подумай, что я это со зла, мне просто непривычно. — Ничего страшного, папа и меня самого порой пугает. И действительно, чего это Минджу так вцепился мёртвой хваткой в идею сына непременно сосватать за кого-то? Неужели решил, что Тэхён достаточно нагулялся, но ещё недостаточно созрел, чтобы принимать решения самостоятельно? Или же после отношений с Минсоком думает, что младший Ким не способен выбрать достойного альфу? Знал бы только папа, в присутствии кого сердце его сына замирает, чтобы через мгновение вновь начать биться, но намного чаще. Тэхён был свято уверен, что лучше альфы, чем Чон Хосок невозможно найти не то, что во всём Сеуле, но и во всей Корее. Неужели только он один это видит? — Мне просто ещё непривычно, потому что мой такой мягкий, ласковый и домашний. Мне кажется, с омегой с таким боевым характером я бы не справился. Я не сексист, нет, — тут же оправдывается Чонгук, быстро поняв, насколько неоднозначно прозвучало его высказывание, — просто мне некомфортно. Я люблю, когда всё тихо и спокойно. Что ж, Тэхён мог бы до бесконечности пополнять список их с Чоном различий, и только что сам альфа предложил ему новый пункт. Даже если бы не было на горизонте Хосока, омега наверняка никогда не смог бы ужиться с Чонгуком в роли супругов. Друзья? Пожалуйста, но не более. — Давай лучше поговорим о чём-нибудь более приятном, — Ким решает всё же перевести некомфортную тему. — Вам уже передали приглашение отдохнуть с нами за городом? — Конечно, мы все поедем. Даже Хосок с Юволем. Мой двоюродный брат в восторге. После слов о том, что Хосок тоже будет, Тэхён уже ничего не слышит. Даже радостную улыбку сдержать не получается, впрочем, Чонгук не придаёт этому особого внимания, ошибочно полагая, что именно он вызвал хорошее настроение омеги. А Ким тем временем уже перебирал у себя в голове десятки вариантов нарядов, которые он непременно возьмёт с собой, дабы привлечь внимание старшего Чона. Конечно, обычно именно альфы добивались Тэхёна, однако ради Хосока омега был готов пересмотреть свои принципы. Минджу про таких альф говорил, что их выпускают в штучном экземпляре, и то сейчас производство прекратилось. Так что тут не стыдно и самому побороться. — Значит, отдых будет действительно чудесным. Высади меня, пожалуйста, вот здесь, — пальцем указывает омега на место недалеко от главного входа в академию, когда они с Чонгуком уже подъезжают. Чон покорно паркуется на месте, которое указывает Тэхён, и Ким выходит из автомобиля, коротко попрощавшись. Омега уже думает, что на этом их встреча подошла к концу, однако Чонгук неожиданно также выходит и приобнимает возлюбленного за талию, притягивая к себе. Тэхён всегда питал слабость к подобным сценам, ведь неизменно на парочек в такие моменты были обращены все любопытные взгляды вокруг, вот только с Чонгуком это не доставляло омеге никакого удовольствия. Вот если бы на его месте был другой. И пусть вся академия обзавидуется, какой шикарный альфа Киму достался. — Я буду скучать, — проговаривает Чон на ухо, продолжая прижимать Тэхёна к себе. А вот это уже были явно уроки авторства Соджуна. Это совсем не в духе Хосока. — Мы ведь скоро увидимся, — как ни в чём не бывало отвечает Ким, не понимая, о какой тоске говорит Чонгук. — Всё равно, без тебя время тянется очень долго, — и в этот момент альфа тянется к пухлым губам, однако Тэхён рефлекторно отворачивается, даже не успев подумать о том, как это выглядит со стороны. — Неужели я тогда ночью всё же чем-то задел тебя? — Нет, всё правда в порядке, просто при посторонних как-то неудобно. — Прости, я не подумал, — тут же ладони с талии Кима пропадают, а сам омега выдыхает с облегчением. Теперь оставалось только придумать, как непринуждённо завершить диалог, и тут в самый раз на помощь Тэхёну приходит знакомая макушка, идущая к главному входу в академию. — О, а вот мой знакомый. Юнги! — кричит Тэхён и машет рукой, привлекая внимание Мина, который меняет траекторию движения и теперь направляется к знакомому. Чонгук оборачивается и видит перед собой миниатюрного, совсем как его папа, омегу в простом пуховике, который имел мало общего с вычурным пальто Тэхёна с ярко-розовым меховым воротником. На голове же незнакомого омеги был странного вида чёрный платок, который, впрочем, его совершенно не портил, а даже делал более очаровательным. В общем и целом, первое впечатление Мин Юнги производит более чем благоприятное. — Привет, Тэхён, — здоровается Юнги, вежливо улыбнувшись Чонгуку. — О Боже, у тебя кто-то умер? — обеспокоенно спрашивает Ким, вцепившись взглядом в чёрный платок. — Нет, это папин, шапка просто в химчистке. А это? — спрашивает Мин, взглядом указывая на Чонгука. — Чон Чонгук, — сам представляет себя альфа. — Возлюбленный этого ненавистника чёрных платков. — Мин Юнги, приятно познакомиться. — Что ж, отлично, что вы познакомились, но нам с Юнги уже пора на пары, — спешно прерывает только-только завязавшийся диалог Тэхён, взяв Мина под руку. — Пока, пока. Ким уводит знакомого в сторону и мысленно благодарит столь внезапно появившегося ландшафтного архитектора за то, что разрядил обстановку и сделал прощание «возлюбленных» менее напряжённым.