Последний ангел

После того, как установился хрупкий мир, вопрос о нахождении Цири в чужой квартире встал довольно остро. Обострившаяся простуда обернулась для неё весомым поводом задержаться, однако риски были высоки, и Регис прекрасно понимал всю опасность и шаткость своего положения. Но бросить больного человека он просто не мог. — Что ж мне с тобой делать…? — приговаривал он вполголоса, заваривая душистый отвар из мать-и-мачехи. В вопросах лечения Регис не был предрассудительным и не разделял народные и современные средства по эффективности. Закончившиеся перебои с освещением стали приятной неожиданностью. Свет щедро распространялся по комнатам и квартира приобрела более оживлённый и радостный облик. Отпала необходимость бродить по вечерам в потёмках, как сумеречным животным, и довольствоваться лишь керосиновой лампой и свечами. Телевизор, стоявший на тумбочке, тоже заработал, хоть и не сразу. И пока Цири в очередной раз полоскала горло, Регис пытался настроить рожок на нужную волну. Телевизор шипел и кряхтел, как настоящий пенсионер, заставляя считаться с особенностями собственной настройки. К счастью, спустя почти двадцать минут, капризы техники прекратились. На экране высветилось изображение новостного канала с строгой и неинтересной заставкой. На фоне этой заставки сидел ведущий в сером костюме и гладкими, идеально зачёсанными волосами. Цири как раз вернулась из ванной. — Что, заработало? — По-другому не могло и быть, — довольно ответил мужчина, уже сидя на диване, где по совместительству ещё и спал. — Садись, незачем стоять в проходе. — Спасибо, я тут постою. — Как пожелаешь. Хотя я и не догадывался, что стоять возле косяка гораздо удобнее. Цири на это только фыркнула. Звук проходил без особых помех и было отчётливо слышно каждое слово даже на кухне. Вскоре от прогноза погоды перешли на события этого дня: ограбление подростками киоска, задержание неадекватного мужчины в местном кафе Вызимы в Храмовом квартале. Последняя новость заинтересовала Цири больше остальных. Ведущий обратился к большому экрану в студии, и зрителям была представлена запись на явно журналистскую камеру: из дверей заведения высокий плечистый мужчина в милицейской форме выталкивал другого, грузного, в чёрной куртке. Милиционер крепко держал нарушителя спокойствия за закрученные в локте руки и плечо. Попытки вырваться он тут же пресекал давлением на локтевой сустав. — «К криминальным новостям, в первом часу ночи в дежурную часть поступило сообщение о неадекватном посетителе в заведении «Лисья нора». Дебошир, используя ненормативную лексику, начал оскорблять работников и других посетителей, после чего бросил в бармена стакан. Усмирить пьяного неадеквата удалось лишь группе быстрого реагирования, прибывшей на место — раздался ровный и деловитый голос ведущего. — «Как выяснил наш корреспондент, причиной конфликта стало желание посетителя продолжать употребление алкогольных напитков, не погасив предыдущий счёт. На отказ бармена дебошир ответил руганью и рукоприкладством. На данный момент он направлен в вытрезвитель, после чего ему будут предъявлены обвинения по статьям двадцать точка один КоАП КТ «мелкое хулиганство», и статье сто пятнадцать УК КТ «Умышленное причинение легкого вреда здоровью». Пострадавшему оказана необходимая медицинская помощь.» Регис не видел, как побледнела девочка. Как на миг широко раскрылись её печальные глаза, а затем замерли, невидяще глядя в одну точку на экране. Плечики опустились, а тело вжалось в стену. — Я думаю, с телепередачами на сегодня достаточно, — Регис нажал на красную кнопку пульта. — Не хочу выглядеть занудным стариком, который ворчит о соблюдении режима, но того требует моя работа. Сегодня был единственный день, когда… Что с тобой, милая? — Внезапно спросил он, встревоженно поглядев на девичье лицо. Мужчина точно был уверен, что несколько минут назад Цири была совершенно в другом настроении. — Ничего. Просто… Увидела кое-кого. — Подозреваю, это тот милиционер тебя взволновал, не так ли? — Даже если и так, то что? — Ничего особенного. Разве что это не тот самый Геральт, о котором ты говорила вчера. Цири сжала зубы практически до скрежета. Как Регис смог до этого додуматься?! Она же ничего ему не говорила о Геральте, как он выглядит, кем работает. С минуту она не решалась заговорить, раздумывая, может ли она доверять ему такой аспект своей жизни. — Допустим, — осторожно начала девочка, глядя на Региса из-за чёлки, — но какой тебе от этого прок? — Частично удовлетворение собственного любопытства, частично понимание, в чьи руки потом тебя отдавать. — Пока ни в чьи. Если понимаешь в чем дело, мне нельзя объявляться сейчас. — Да, и поэтому ты убегала, а затем взбиралась в моё окно, специально перед носом соседей? — поддел он её. — У меня не было выбора! — Был, и ты прекрасно это знаешь. Например, остаться дома, лечиться и носа наружу не высовывать. А не изображать из себя великого синоби. — Да поняла я уже это! — В раздражении простонала Цири. Регис хоть и прав был, но неужели ему самому так нравилось изводить её? Чего он хотел добиться? — Перестань, я же сказала, что больше такого не повторится. — Перестану, когда посчитаю нужным, — парировал мужчина, — я хочу, чтоб в твоей голове отложилось чуть больше одной умной мысли, если, конечно, ветер не унёс их все до единой. А сейчас пойдем на кухню, будешь чай горячий пить. И Цири бесилась, на себя и на Региса. Ей было невыносимо от понимания, что она сама же и дала повод для новых колкостей в свою сторону. Но отвар из мать-и-мачехи, сдобренный мёдом, подслащивал эту горькую пилюлю. Поздним вечером, когда ложились спать, Цири попросила одеяло потеплее — она никак не могла избавиться от чувства холода и ломоты во всём теле. Как будто поношенных, крепко затянутых на поясе треников и рубашки с чужого плеча не хватало, чтобы согреться. Регис на это высказал предположение, что её знобит, и прогулка по холодной улице, почти раздетой, сыграла в этом отнюдь не последнюю роль. Но одеяло всё же принёс. — Вот так теплее? — спросил он, накрывая им Цири вместо другого, больше походившего на плед. Большое и пуховое, сшитое из больших лоскутьев, одеяло хорошо удерживало тепло. В нём хотелось свернуться, как в коконе или гнёздышке, и не вылезать как можно дольше. — Да, так лучше. Спасибо. — Не за что. Однако пока ты не уснула, тебе нужно обязательно прогреть шею. В ответ раздался недовольный и жалобный скулёж — вылезать наружу у девочки не было никакого желания. — Да что мне будет, — отмахивалась она, — я уже не кашляю, честное слово. И спать я буду тихо. И в этот момент, будто назло, из горла вырвался глухой надрывный кашель. — Расскажи эти истории кому-нибудь более наивному, — усмехнулся Регис, — всё, вылезай. Садись сюда, напротив меня. Сидя на кровати, согнув ноги набок, Цири наблюдала, как длинные пальцы сноровисто кружили вокруг её шеи, старательно втирая в кожу мазь. Та холодила лишь сначала, а затем постепенно разгоралась пожаром при каждом новом растирании. — Цири, ты о чём-то задумалась? — внезапно раздавшийся голос показался девочке громким и она вздрогнула. Зелёные глаза обрели осознанный взгляд и быстро переключились с обзора чужой ключицы на разглядывание работающего торшера, который стоял рядом со столом. — А…? Нет, просто ты слишком монотонно шею мне мазал. Уснуть можно. — Сироп от кашля выпьешь и ляжешь, — успокоил Регис, укутывая ей шею шарфом. Пришлось вставать и идти на кухню. Под одеялом было значительно лучше, чем в полухолодной квартире. Ступая босиком по полу, Цири зябко сжимала себя за плечи. Когда она свернула за угол, то из коридора увидела, как Регис уже стоял возле стола и наливал из стеклянной бутылочки в столовую ложку вкусно пахнущий жидкий сироп. Девочка открыла рот и облизнула ложку. Сладость сиропа приятно обволакивала гортань. Гораздо приятнее леденцов из прополиса или таблеток мукалтина. — «Вот бы все лекарства были такими приятными на вкус, и это не сказывалось на их эффективности», — размышляла она по дороге в спальню. Укутанная ловкими заботливыми руками, с намазанным и замотанным горлом, Цири вскоре провалилась в спасительный сон. Сам Регис не спешил ложиться, несмотря на своё недавнее желание соблюсти режим. И теперь сидел, вольготно облокотившись на квадратную спинку стула, и при тёплом освещении читал роман. Лампа слегка подсвечивала чёрную обложку и вытесненные на ней белые буквы, складывающиеся в слово «Бесы».       

***

— Чёрт возьми, что ты вообще делал в этой забегаловке на отшибе? — Йенниффер подняла на сотрудника милиции фиалковые глаза. Геральт незаметно усмехнулся. — Не припомню, чтоб в мои обязанности входило отчитываться перед тобой за свои личные дела. — Твои личные дела меня не интересуют. В свободное время ты можешь хоть туссентские мелодрамы смотреть, сидя в обнимку с бутылкой каэдвенского. Но сейчас важен каждый шаг, и мы должны быть крайне осмотрительны в том, куда идём и с кем разговариваем. А ещё у нас мало времени, — добавила женщина более резко. — Ладно, не кипятись. Тогда я патрулировал улицы в Храмовом квартале, а ты сама знаешь, под вечер там становится небезопасно. «Лисья нора» мне показалась тогда неплохим вариантом. Бармен не задавал вопросов, а пиво было вполне сносным и недорогим. Догадываешься, что выпить по-человечески мне так и не дали? — А ещё я догадываюсь, что в этой закусочной ты не узнал никакой полезной информации. — Можно и так сказать. Ну, а у тебя что? — Абсолютнейшая чепуха. Я подключила уличных мальчишек, добывать сведения, но даже те собирают одни сплетни. В кафе, где находились Геральт и Йенниффер, по местоположению и уровню комфорта было куда лучше, чем в «Лисьей норе». Более чистый пол и столешницы, ассортимент напитков предлагал не только кофе, но также джин и сладкие десертные вина. Притушенный свет создавал интимную атмосферу, отчего можно было не опасаться любопытных взглядов и ушей, а ненавязчивая музыка из магнитофона способствовала благоприятному настроению для лёгких и деловых бесед. Геральт и Йеннифер сидели за одним из последних столиков, у стены, куда света проникало меньше всего. Беседа их не клеилась, оба совершенно были сбиты с толку. Малое количество имеющейся информации опровергалось и дополнялось деталями и теориями, которые противоречили одна другой. После небольшой паузы милиционер заговорил первым. — Я слышал, что похожую на Цири девочку видели в Сансретуре. Йенниффер решила промочить горло и отпила свой кофе со сливками. — Откуда сведения? — Я подключил ребят из отряда, они обратились к нашим коллегам в Боклере. Подробностей не знают, но некоторые из них помнят Цири, и обещали помочь. Опрашивали в основном граждан из средних и неблагополучных районов. Особое внимание, конечно, уделили клоповникам, но явных зацепок не нашли. — Полный бред, — скривилась Йенниффер, — Туссент явно последнее место, куда Цири могла направиться. Не забывай, её всё ещё ищет нильфгаардская разведка. Она не дура, чтоб так подставляться в подконтрольных землях Эмгыра. — А что если Цири и рассчитывает на такой сценарий? — Возразил ей Геральт. Тон его утратил лёгкостью и шутливость, в нём зазвенела сталь. Глаза янтарного оттенка поймали тусклый, местами невыразительный свет от лампы, и словно сверкнули в полутьме. — Пойти в такое место, в котором никто и не подумает искать, по причине абсурдности этого занятия, и залечь там на дно? — Погоди… — Йенниффер напряженно приложила пальцы к вискам. — Я вспомнила кое-что… Помнишь ты рассказывал мне о поимке Крыс? Этим руководил охотник за головами, Лео Бонарт. Он упоминал, что в банде было шестеро человек, тогда как он поймал лишь пятерых. По его словам, девочка с зелёными глазами, называющая себя Фалькой — ускользнула. — Это было около месяца назад. Я сам изучал это дело. Тогда Бонарт убил Гисселера, главаря, но это не вписали в превышение полномочий. — Геральт потер подбородок. — Я понимаю, на что ты намекаешь, Йен, но даже если и так, то мы в тупике. Предположим, Лео Бонарт говорит правду, и Цири действительно была с Крысами. Но тогда за этот месяц, а то и раньше, она могла покинуть банду. Честно сказать, я до сих пор не возьму в толк, как она умудряется оставаться на свободе. — Геральт, скажи мне, разве ты не опрашивал участников банды? В твоем случае это первое, что ты мог бы сделать. — Тогда осталось всего четверо из Крыс, два парня и две девушки. Парней увезли в Метину на суд, и насколько я знаю, их приговорили к расстрелу по особо отягчающим. Девушки, Искра и Мистле, вроде, сидят вместе в Аухбердене. — Остаются девушки. Геральт, они могут знать, куда Цири могла направиться. Возможно кто-то из них дал ей указания куда идти, это может быть скрытая база. — Сансретур, — закончил Геральт. — Ба-а, кого я вижу, — над головой милиционера раздался громкий весёлый голос, на удивление, не привлекший внимания посетителей. — Не ожидал, что увижу тебя здесь, мой мрачный друг. Геральт и Йенниффер дружно закатили глаза. — Знаешь, Лютик, только я услышала твой голос, то вспомнила одну народную поговорку, — с язвительной ухмылкой проговорила женщина. Геральт усмехнулся на её слова. — Вспомнишь солнышко, а тут и лучик появился? — Широко улыбнулся Лютик, присаживаясь рядом. — Ну почти, — следующая ухмылка пропала за краями чашки. — Напомни мне в следующий раз, когда будешь так громко приветствовать нас, заклеить тебе скотчем рот. — Помилуй, Йенниффер, как же тогда я буду петь свои песни? — Замахал руками бард, — а мои фанаты? Они разбегутся, дай им только время и какого нибудь патлатого мальчишку в кожаной куртке с шипами, навроде твоей, Геральт. — Да, только к этой куртке прилагается запах десятичасовой слежки за уродами, которые бегают от закона, — уточнил тот, чем разрядил обстановку. Лютик усмехнулся. Затем продолжил более серьезно: — Как идут поиски Цири? — Следствие, мягко говоря, зашло в тупик, — ответил Геральт, — много противоречивой и недостоверной информации. — Может, рассмотреть более-менее достоверные предположения? — Мы уже пришли к версии, что наиболее эффективным будет допросить оставшихся в живых Крыс, — ответила Йеннифер, — завтра мы поедем в Эббинг. Геральт в раздумьи потер подбородок. В его голове уже созрела идея. — Лютик, ты давно был у своей светлейшей княгини? — обратился он к музыканту как бы невзначай. — Хм, буквально месяц назад был, как тур устраивал по Нильфгаарду. А что? — Отлично, просто отлично! Тебе придётся отправиться туда еще раз. Но уже с определенной миссией. — Что? Миссией? — Брови барда тут же взметнулись вверх. — Геральт, при всём уважении — я не следователь и не детектив, чтоб вести такие дела. Вот если переговорить с высшими кругами Боклера, то я бы еще попытался. Всё же, Анариетта ко мне лояльна. И я не особо горю желанием шляться в подворотнях и отдаленных районах. Не мой круг, знаешь ли. — Тебе и не придётся. Самое главное, обойди Боклер и Сансретур, выведай ненавязчиво последние новости. Ну же, Лютик, у тебя язык подвешен, дай бог. — Геральт повысил голос от нетерпения, — разговоришь кого-нибудь, если потребуется. Мне ли тебя учить? Лютик патетично выдохнул, но согласился. Пообещал, что если что-то узнает — даст знать по телефону. — Свяжемся короче, — кивнул милиционер. Но у Йеннифер кошки на душе скребли. Отчего-то место их пребывания всё меньше казалось ей надежным от лишних ушей. Цепким взглядом она всматривалась в каждую подозрительную спину, обтянутую кожаной курткой или пиджаком. Интуиция ещё никогда не подводила женщину, поэтому коротко кивнув Геральту, она сказала, что ей уже пора. На предложение мужчины подвезти её, Йеннифер любезно отказала. Холодный воздух улицы показался ей благодатью после, как она поняла позже, душного помещения кафе. Кроме того, дорога до трамвайной остановки давала время сгрести мысли в кучу и выстроить собственный план действий.       

***

Через стол от троицы сидел неприметный посетитель, в кожаном плаще, почти не шевелясь. Со стороны он не вызывал подозрений. Слух посетителя то и дело ловил слова милиционера и его черноволосой спутницы, но те действовали скрытно, и разговаривали вполголоса. Однако общую мысль он уловил. И немного выждав, вышел за Йенниффер. Но их пути разошлись — мужчина направился к ближайшей телефонной будке. Вечером желающих поговорить можно было по пальцам пересчитать, и потому не опасаться очереди. Мужчина опустил в щель для монет орен, набрал номер. В трубке раздались гудки. — Это ты, Риенс? — Да, шеф, я узнал о планах милиционера и женщины с ним, Йенниффер Венгербергской. Они направляются в Эббинг. — Что им нужно там? — раздался рокочущий голос в трубке. — Они собираются опросить девушек из Крыс. Милиционер считает, что они могли дать девчонке указания, куда идти. — Следи за ними и не упускай из виду. Как только появится информация, где может находиться Цирилла, немедленно сообщай мне! — Шеф, ещё они послали своего приятеля-барда в Сансретур. Возможно это ловушка, но бард может быть полезен. Особенно если припугнуть его хорошенько. — С ним я разберусь сам. Твоя главная задача — следить за милиционером и не попадаться ему на глаза. На другом конце провода повесили трубку. Риенс сам проделал тоже самое. Оглядев напоследок таксофон, он с силой ударил по монетоприёмнику, и ему на ладонь высыпались две монеты номиналом в два орена.