Дом на втором этаже

Хозяин не солгал. По крайней мере, в двух вещах. Не успели завершиться уроки, как телефон Юли завибрировал от звонков родителей. Каждый из них был на работе и не мог дождаться ужина, чтобы увидеться всей семьей и поздравить дочь со столь почётным приглашением. Они считали это поводом гордиться и хвастаться перед другими. Мама мгновенно забыла о плохих мыслях и загорелась желанием купить Юле что-нибудь новое из одежды. А по пути в раздевалку её поймала завуч и передала тяжёлую твёрдую папку с распечатками. Юля качнулась: её худые руки едва удержали бумаги. Там было не десять листочков, а раза в два больше. — Что это?.. — спросила она, опасливо раскрывая папку. — От Евгения Валерьевича, — Маргарита Юрьевна одарила девочку важным взглядом и была такова. По-видимому, упоминание имени Хозяина должно служить ответом на все вопросы. И это действительно так. Но даже для него все было как-то… быстро. Юля не ожидала исполнения всех его обещаний буквально через два часа. Неужели пока она ходила на английский и сдавала прыжки по физкультуре, Хозяин целенаправленно собирал и отправлял нужный материал на почту завучу и заодно звонил её родителям? Или у него было всё подготовлено заранее. Юля прошла в раздевалку, рассеянно миновала крючок со своей курткой и села в дальний угол, чтобы её не побеспокоили. Попытки придраться и найти повод поискать что-то в интернете сдулись, стоило ей бегло просмотреть содержимое папки. Нужное и не очень — всё это щепетильно напечатали: и информацию об университете, и примерный план пребывания китайских студентов в России с количеством часов их лекций, и даже досье на каждого с указанием успеваемости, адреса и номера их комнат в общежитии, телефонов. Некоторых Юля сразу узнала: Дунна, Валентин… Его тоже Хозяин пригласил? Валентин в тот раз задавал слишком много вопросов, нервируя этим и Юлю. Вряд ли у Хозяина не было возможности разбить студентов на группы или взять только некоторых, кто был не дотошным… Возможно, этим он хотел показать, как всё серьёзно и безопасно? Хозяин очень хотел, чтобы Юля не нашла поводов для отказа. У неё по-прежнему был выбор… Или его иллюзия. Настаивать на своём труднее, когда и в школе, и дома ждали её согласия. Юля настойчиво избегала думать о том, чего хочет больше она сама. Она прекрасно знала… Просто откладывала это осознание в дальний ящик и концентрировалась на внешних проблемах. Например, один человек был всё же против этой затеи и любой коммуникации Юли с Хозяином. Кирилл. Он так и не сказал, сохранит ли их тайну. Ей придётся поговорить с ним завтра, но для начала — найти. Сегодня они увиделись по случайности, а Кирилл упоминал, что обычно учился в соседнем корпусе. Только Юля понятия не имела, в каком именно он классе… Одиннадцатых было несколько… и всё это может быть неважным, если просто прийти к нему сегодня в квартиру после уроков. Смешно искать встречи с Кириллом в школе, живя с ним в одном подъезде! Нервно усмехнувшись, Юля ещё раз пролистала папку, решив дойти до последней страницы. Последняя надежда на отступление не успела прожить долго. К её раздражению, о себе Хозяин так же разместил детали. Заметно меньше, но с главным козырем — номером телефона. Ждал ли он от неё вестей прежде, чем заедет за ней послезавтра? — Ты что тут расселась? — недовольный голос раздался в шаге от неё. — Прогуливаешь? Юля резко подняла голову, не заметив, как к ней подошла смотрительница раздевалки. Старая несимпатичная женщина с короткой стрижкой и живущая мыслью о стукачестве на учеников словно магнитом притягивала к себе все плохие ассоциации со школой. — Нет, — сказала Юля через смесь жалости и отвращения: — Я просто сижу. — Раздевалка — это не комната отдыха! Здесь раздеваются, одеваются, либо уходят и не сидят! — женщина упёрла руки в широкие бока, не думая оставлять самовольную ученицу и дальше сидеть. — Кто это сказал? — Я и устав школы! Ты… Постой-ка, я помню тебя! Ты… А ты не та, что… Юля захлопнула папку, встала и пошла не напролом смотрительнице, а через соседние вешалки, наклоняясь в нужный момент. Она не хотела очередных расспросов. — Это не тебя держали в плену пять лет? — окликнула ее женщина. — Спросите директора, — неохотно ответила Юля, не оборачиваясь. Однако она слышала тяжелые стучащие шаги, идущие следом. — А на что же ты? — звук шлепанцев затих. Их хозяйка стояла прямо позади девочки. — Ты меня слышишь? — Я не желаю обсуждать это с вами. Очень не хотелось склоняться и завязывать уличные ботинки. Юля постаралась максимально быстро сделать это, упорно не глядя на надоедливую женщину. Та будто была запрограммирована доставать учеников до последнего: — Считаешь, раз ты особенная, тебе можно хамить взрослым? Юля злостно выдохнула, случайно потянув шнурки дольше нужного — пришлось завязывать по-новой. И все же эти лишние пять секунд помогли ей чуть успокоиться и сдержать необдуманный порыв. Она медленно выпрямилась, обмотала шею шарфом, стянула с крючка куртку и спокойно взглянула в лицо смотрительнице раздевалки: — Знаете, все мы для кого-то особенные. Как и ожидалось, женщина не сразу поняла и долго молчала. Может, в ее красноволосой голове и успели возникнуть мысли для продолжения стычки, но было поздно. Юля быстро застегнула куртку и вышла из раздевалки, не оглядываясь. Ей как никогда было приятно вдохнуть свежий воздух вне стен школы. Внезапно она поняла, что её место определенно не здесь. Не с обыденностью. *** Что сделать первым? Ничего из вариантов не внушало спокойствия. Написать сообщение Хозяину её страшило так же, как и проведать квартиру Кирилла. Поэтому Юля сидела в замешательстве, бездумно листая учебник и поглядывая то на отложенную к краю стола папку с документами, то на время на открытом экране ноутбука. Шёл шестой час, и очень скоро придут её родители. Незаметно провернуть задуманное уже не получится. Ладно. Можно попробовать постепенно. Только как? Юля опасливо пододвинула к себе папку, раскрывая её на последней странице. Номер телефона она успела перечитать раз двадцать и запомнить, но принципиально сравнивала каждую цифру сначала по отдельности, по коротким комбинациям, затем целиком и так повторяла по кругу. Когда Юля «случайно» всё стерла в своём мобильном, то поняла, что с ребяческим страхом оттягивала неизбежное. Ей стало почти смешно от самой себя. «Здравствуйте, Евгений Валерьевич. Это Юля.» Но она не отправила, вдруг задумавшись. Хозяин наверняка и сам знал её мобильный. Директриса или любой в его подчинении сказал бы. Он мог выяснить и адрес Юли, и даже пароль от электронной почты. У Хозяина было все, чтобы найти ее. При желании. Но он предоставил возможность ей решать, когда. Хитрая игра, ещё одна попытка доказать его благие намерения или всё сразу? Сверля взглядом сообщение, Юля с каждой секундой все меньше хотела посылать его. Причина крылась в чем-то неоднозначном. Дать о себе знать, посмотреть на его реакцию она хотела, только что можно интересного придумать в ответ на ее скучное приветствие? Любой человек отделался бы одним «ясно». В том числе и Хозяин. Юля выдохнула, зажмурилась и попыталась расслабиться. Ей стоило перестать так много думать. Это путало. Почему бы не довериться первым спонтанными чувствам, ассоциациям? Их не нужно долго дожидаться — мгновенно перед ней проявились буквы. Она распахнула глаза и решительно посмотрела на экран телефона. Общий вид сообщения остался прежним, кроме одного слова. Его Юля стерла и вписала новое. Подлиннее. А после нажала на «отправить» и спрятала мобильник под подушку. Прямо сейчас она не готова была увидеть ответ, потому что иначе забыла бы про другое важное дело. — Здравствуйте, — без улыбки произнесла девочка после того, как ей открыли. — Юленька, добрый вечер! Ты к Кириллу? — его мама казалась очень молодой из-за нежного голоса, длинных белокурых волос и крошечного роста. — Да, — Юля подавила разочарование и дискомфорт. — Можно с ним увидеться? Наедине. Каждое слово давалось непросто, особенно с уверенным сухим видом. Но если она хоть на миг замнется, отвлечется от образа, это может убить все бесстрашие и напомнить ей, кто она такая — не подходящая для этого обычного мира шестнадцатилетняя девчонка с гадкими для всех мыслями. — Что-то случилось? Он тебя обидел? — мама Кирилла сердито нахмурилась и обернулась, будто собиралась идти ругать сына, вдвое ее выше. — Нет. Это по школьным делам. Может, позовете его сюда? — Юля доброжелательно улыбнулась, и это сработало. — Ладно, если ты не хочешь зайти… Подожди здесь минутку. Стоя у закрывшейся двери, вдруг мелькнула догадка, что его мама попросту испугалась улыбки Юли — чересчур зловещей, а не доброжелательный, как она надеялась. Но была ли разница, если Кирилл идет к ней? Конечно, в глубине души Юле и самой было страшно. Слушая далекий плач младенца где-то на другом этаже, она ощущала себя так же беспомощно. Пока ее секрет был на такой грани раскрытия, никто не был в безопасности. Только Хозяин почему-то будто не волновался об этом… Но не мог же он не понять, что это за парень смотрел на них в школе! Если не сразу, то после… Щелкнул внутренний замок, и на пороге появился Кирилл. С его влажных волос стекали капли воды на светлую футболку. Он подозрительно осмотрел Юлю, прежде чем недоверчиво спросить: — Что за школьные дела? Мы с тобой в разных классах. — Ты прекрасно знаешь, — максимально холодно ответила та. — Если ты об этом психе, — он ступил к ней, закрыв за собой дверь, и наконец продолжил: — Я никому ещё не рассказывал. — Ты и не станешь. — Почему? — Кирилл не был впечатлен ее суровостью. Знал, что это напускное, и внутри она беспомощна и испугана. Выдохнув, Юля пристально посмотрела на него. Процесс затягивался, и она начинала нервничать. — Тебе недостаточно того, что я прошу тебя об этом? — Юля сжала ладони в кулаки, перенаправляя в них ненужные эмоции. Но Кирилл ещё больше возмутился: — Ты сама не знаешь, что делаешь, и хочешь, чтобы и я поддержал тебя заодно? Спасибо, мне хватило прошлого раза оказаться соучастником, я не наступаю на те же грабли дважды, — он нахмурился и поспешно добавил: — Хотя бы стараюсь. Ничего не придумав лучше, Юля тихо и четко произнесла: — Я знаю, что делаю. — Я тебе не верю. — А кто поверит тебе? — В смысле? — он проследил за лицом Юли и уже не выглядел уверенным. Зрачки ее глаз расширились, а губы коснулась слабая улыбка. В голове пронеслось осознание, да такое удачное, выгодное, что она будто выросла в росте и увидела все беды мелкими насекомыми под ногами. Их можно было растоптать, если осуществить задуманное. И Кирилл как минимум почувствовал это. — Твою правду можно использовать против тебя так же, как против меня, — медленно сказала Юля, буквально сходу создавая план. — Откуда я знаю, что ты был соучастником не по своему желанию? — Что? Я же сам тебе… Она перебила его: — Я могу сказать всем, что ты знал всё до того, как я пропала. Как тебе такое? В тихом перерыве их диалога Юля слышала, как дыхание Кирилла сначала замерло, а затем до него дошел смысл, и он подавился воздухом: — Это бред! Никто не поверит! — Возможно, — неожиданно согласилась девочка. — Но при лучшем варианте, тебе и твоей семье устроят многочасовые допросы. И каждый будет знать, что ты причастен и виновен, желая того или нет. Особенно, когда скрывал это и столько лет молчал… Она дала ему возможность возразить или опять возмутиться, однако Кирилл внимательно ее слушал. Его лицо не выражало ярой паники, злобы, шока. Только вздрагивающие ноздри носа выдавали истинное состояние Кирилла. Он был обескуражен. Но от факта ли самой угрозы или от того, с каким злобным довольством Юля говорила это? — Ты и сам знаешь, что виновен, — не сразу она поняла, что звук ее голоса принадлежал ей. — А я могу добавить какие-нибудь ложные подробности, и мне поверят. Жертвам обычно верят. Какая-то часть Юли смотрела на это со стороны и понимала — это ее очередная роль. Она снова играла, причем скорее Айлани — холодную и лунную девочку, преданную своему Хозяину и не терпящую угроз. Этой жесткости, беспощадности ей так не хватало все это время. Неожиданно сейчас она обрела это. Может, потому что чувства были правдивы? Кем бы девочка себя не считала, все ее личности не хотели настоящего вреда Хозяину. — Что тебе нужно? — глухо донеслось от Кирилла. — Чтобы я закрыл глаза на твое общение с ним, как и на твое вероятное убийство в будущем? — Никто никого не убьет, если молчать. — А, это намек на мою смерть? Он словно специально провоцировал ее, но Юля понимала — такова его защитная реакция. Если бы кто-то стер последние пять лет жизни с Хозяином, Кирилл мог бы стать тем хорошим другом, вытаскивающим из бед посредством чёрного юмора. — Нет. Хотя… — Юля выдохнула: — Я не могу ручаться за то, что он захочет сделать с тобой в случае твоего неповиновения. — Жаль, я рассчитывал тоже стать его пленником, — Кирилл язвительно улыбнулся и слегка дрожащим голосом спросил: — Значит, он любит только девочек? Внезапно она ощутила сильное отвращение и желание повторно прищемить ему ногу, и хорошо бы с плохим исходом. — А ты хочешь проверить? — яростно парировала Юля. Кирилл посчитал мудрым промолчать. Наконец-то. — Послушай, — она немного смягчилась, позволив себе отступить от роли жестокой Айлани. — Почему бы не заняться своей жизнью и проблемами? Мы друг другу сейчас никто, я тебя даже почти не помню… Тебе же лучше забыть обо всём этом, — Юля осторожно подступила к нему ближе. — Дело не в героизме, — тихо отозвался Кирилл. — А в чём? Он отвел взгляд и так и не решался посмотреть на нее, когда они стояли так близко. Боялся, что она исцарапает его? — Ты правда ничего не помнишь? Не помнишь, как мы семьями ходили друг другу в гости? Как смотрели тайком страшное кино и прятались от монстров в самодельном доме? — Кирилл неизменно смотрел и разговаривал больше со стеной, чем с Юлей. — Обрывками, как старый сон, — не задумываясь, сразу ответила девочка. — А попытаться вспомнить не хотела бы? — Зачем? Он бесстрашно взглянул на нее и долго не отвечал. Щурясь, поджимая губы, Кирилл что-то пытался отыскать в ее лице. Но не смог. — Ладно, неважно, — разочарованно вздохнул. — Ты права, забудем всё. Он нащупал дверную ручку и собирался на этом оставить ее. Это не устраивало Юлю, настойчиво повторившую: — Так ты обещаешь молчать? — Если перед моим носом он не похитит тебя или не убьет — да. Так пойдёт? Юля удовлетворенно кивнула. Ей было невдомек о чьем-то разбитом сердце, если оно не принадлежало Хозяину. Когда она вернулась в свою квартиру, родители ещё не пришли. У нее ещё оставалось немного драгоценных минут, чтобы метнуться в спальню, выудить телефон из-под подушки и с предвкушением взглянуть на экран. Нужный диалог оказался не свернут, и ее сообщение «Здравствуйте, Евгений Валерьевич. Это Айлани» вновь замаячило перед глазами. Потому что оно было единственным. Отправитель то ли не успел увидеть, то ли не посчитал нужным ответить ей. Юля не смогла подавить разочарование и обиду. Она собралась было печатать новое, но сразу же стерла, поняв, что это показало бы ее нетерпеливость и зависимость перед ним. *** Ужин проходил в бурном обсуждении. Точнее, мама с папой спорили, не заняться ли всерьез Юле изучением китайского языка, раз у нее уже был и будет столь большой опыт общения со студентами оттуда. Почему-то родителям не пришло в голову спросить, а собиралась ли вообще она на этот проект. — Но куда она пойдет потом со знанием китайского? Не лучше ли продолжать английский? — Вот увидишь, все скоро изменится, — со знающим видом папа положил кусочек курицы себе в рот и прожевал. — Россия все больше налаживает связи с Китаем. Лет через десять китайский станет вторым русским. В крайнем случае, вдруг в самом Китае найдется работа? — Так можно и арабский изучать, если полагаться на крайний случай! — мама была непреклонна. Одна Юля равнодушно клевала салат в своей тарелке. Жажды протестовать или выразить свое мнение не возникало. Ей до сих пор не верилось, что она доживает в этом реальном мире до момента поступления в университет или его окончания. Мысль жить как все ей не нравилась. Понятие «временная обыденность» ее больше устраивало. Неожиданно Юля очнулась от отрешенного состояния: в глубоком кармане домашних штанов завибрировал телефон. Родители даже не повернулись в ее сторону, поэтому она решилась ответить на незнакомый номер. — Алло? — внутри нее теплилась надежда. — Значит, все-таки ты по-прежнему Айлани? — вместо приветствия донесся спокойный голос Хозяина. — Я… Секундочку… — не зная, как нормально разговаривать при родителях с ним, она резко встала, скрипя стулом. — Ты не одна? — его забавляла суета Юли. — Нет… — Боишься забыться, понимаю… — Хозяин выждал несколько секунд, давая ей возможность немного отойти на расстояние от родителей, и спросил: — Так почему же ты написала от лица Алайни, Юля? Разве это не двуличие с твоей стороны? — Я… — она и сама не знала точно. — Я хотела проверить твою реакцию. — Я не намерен рисковать. О таких вещах принято говорить лично. — Звучит так, будто и ты боишься забыться, — Юля осмелилась на дерзость лишь потому, что была чертовски рада уйти с глаз родителей без подозрений. — Нет. Я всегда все помню. Молча девочка закрыла за собой дверь и повернулась лицом к спальне, не зная, куда себя деть во время разговора. Она села на край кресла, но тут же нервно встала, заслышав от Хозяина: — Ещё я вспомнил о твоем школьном друге. Странно он вёл себя вчера, тебе не кажется?.. Как он поживает? — Нормально… — неуверенно произнесла она. — Он будет молчать? — что-то стальное появилось в его голосе. — Ты знал? Юля предполагала такое. Но она не могла понять, почему Хозяин даже сейчас воспринимал это как мелкую проблему, а не большую угрозу. — Разумеется. Пусть Кирилл и вырос за пять лет, но многие вещи остаются прежними. Например, его родители всё так же большую часть времени проводят в командировках и на даче, нежели с сыном, — задумчиво поведал Хозяин. — Кириллу должно быть одиноко в квартире. — Сегодня он не был один. — Ненадолго. — Зачем ты мне все это рассказываешь? — Юля хмуро подошла к окну и грубо задернула шторы. — В одиночестве люди более импульсивны. Тебе не следует надеяться на успех от одного разговора с ним. — Он не скажет… — Ты уверена? — А ты боишься его? — не в силах врать, она убежала от ответа. — Нет. Я защищен со всех сторон, Айлани, — уверенно заявил Хозяин. — Но ты сильно занервничала, когда Кирилл увидел нас вдвоем. Это гложет тебя и сейчас, верно? Ты не хочешь, чтобы люди узнали и ещё больше говорили о тебе… О нас. Она глубоко вдохнула. Стало жарко, тревожно и одновременно радостно от его последней фразы. Свободной рукой она все мяла несчастную штору и молчала в трубку, боясь выдать свои эмоции. Вдруг они напрасны? Но пока все выглядит так, будто Хозяина очень волнует психологическое состояние Юли. Это ей льстило. Он же воспринял по-своему ее вздохи: — Не лучше ли мне поговорить с Кириллом? — Не надо! — испугалась девочка, вспомнив язвительные шуточки Кирилла о его желании стать новым пленником Хозяина. — Все будет так, как я сказала! То есть хорошо. — Мы это увидим, — сухо донеслось с того конца трубки. После паузы голос заметно смягчился: — Но все же не так скоро, как друг друга. — Я ещё не говорила, что согласна… — Мы увидимся в любом случае. Для отказа или согласия — не так важно, — Хозяин тихо усмехнулся: — Хотя я думаю, ты уже приняла решение, раз написала мне. Она не успела и слова вставить, как в ее дверь постучали, сразу открыв. Это был папа, спрашивавший по ту сторону коридора, все ли в порядке. — Да-да! Я сейчас приду! — Юля поднесла телефон обратно к уху и тише сказала: — Эм… Мне уже пора. — До послезавтра, Айлани, — ответил он, прекрасно слыша происходящее на фоне. — До послезавтра, Евгений Валерьевич. Особенно было обидно знать, что она не могла при отце произнести привычное «Хозяин».