Её круг

Камилла снова покрасила волосы. Она нервничала, когда краска тускнела. Будто кому-то нужно знать её настоящий цвет волос... Смыв краску, она намотала полотенце на голову своим любимым способом, так как делала мама, наверх. Они обе выглядели так смешно, обмотавшись полотенцем! Идея про рассказ не выходила у неё из головы. Но и не нужно, ведь это зацепка. Теперь каждый вечер она просматривала всевозможные сайты, на которых можно было выставить рассказ, повесть, роман, да что угодно, придуманное, и выраженное буквами. Там должно было что-нибудь быть. По крайней мере, проверить лишним никогда не будет. Эта неделя прошла без особых происшествий. Мэри успокоилась насчёт Камиллы, но не выпускала её из виду. Мэри боялась, что пропустит что-нибудь важное. Она ведь не хочет ей ничего рассказывать! Всю эту неделю Камилла скрупулёзно просматривала сайт за сайтом, работу за работой. Она не отчаивалась и продолжала искать. Она поймёт, что это оно, когда увидит. Лина также не беспокоила её. Лина умела ждать, она знала — терпение вознаграждается. Так и случилось, только с Камиллой. Её терпение было вознаграждено. Прочитав очередную работу, она всё поняла. Линда не встретила Камиллу в коридоре, в душевой, на завтраке или на обеде. На уроках они тоже не пересекались. Везде и всюду Линда искала её взглядом, но так и не смогла нигде встретить. После уроков от Стефани Линда узнала, что Камилла заболела, и весь день провела в комнате. Линда решила не оставлять это так. Наконец-то у неё появился шанс, и можно будет попробовать взять инициативу в свои руки. Как и говорила Камилла — нужно бороться со своими страхами. Но Линда боялась даже от одной этой мысли. Она могла только думать об этом, но думать как о какой-то отдалённой вещи. В таких мыслях люди обычно не отождествляют себя с собой — в мыслях это совсем другой человек. Но теперь Линда решилась, хоть и мурашки пробивали её от того, что она хотела предложить. Оставалось ждать... А чтобы не томиться в ожидании (и хотя бы мысленно отдалить момент), она принялась за уборку. Линда раньше не верила, что уборка успокаивает, потому что её самую уборка только напрягала — крики, гомон, возня — но теперь она поняла, что так и есть. Уборку можно контролировать, а контроль очень успокаивает. Линда отнесла вещи в прачку, опустошила мусорное ведро, поменяла постельное бельё, провела влажную уборку, убрала одежду на места и разгребла завал на столе. Очень редко бывало такое, что её стол был абсолютно чист, но когда такое всё-таки происходило, то приносило невероятную лёгкость и свежесть. Сколько на нём оказывалась места! На всё про всё у неё ушло два часа. Линда аккуратно разложила все лекарства в аптечке и положила её в прикроватную тумбочку. Теперь не приходилось дышать пылью и запутываться в горе одежды на кровати. Линда достала электрический чайник и подключила его к розетке. Чайник в комнате отдыха сломался. Одеться лучше, чем она сейчас была, Линда не могла, поэтому придётся идти в том, что есть... Камилла проснулась в шесть. Всю ночь она ворочалась, но всё-таки смогла поспать пару часов. Несмотря на недолгий сон, она чувствовала себя хорошо, даже бодро. Камилла положила свои немногие вещи обратно в рюкзак. Дойдя до альбома с фотографиями, Камилла не могла не просмотреть его снова. Их совместная жизнь... Вся их дружба, все их планы разрушились в одночасье, просто по желанию другого человека. — Я знаю, что нужно делать, — сказала Камилла. — Скоро всё будет хорошо. Теперь для них обеих всё закончится. Но в этот раз, просматривая альбом, она не плакала. Поплакать можно будет дома... Если она вернётся домой. Может быть ненадолго. Мама всё равно сейчас в другом месте. Надо будет навестить её. Камилла собрала все вещи к семи. Их было мало, но она тянула, будто бы не хотела на самом деле уезжать. По правде говоря, ей здесь понравилось. Если бы можно было, она осталась бы тут до конца года. Если не знать, что миссис Мерси убила своего мужа, то всё не так уж плохо. Учёба была даже полезной. Но она начнёт новую жизнь, с новыми людьми. Это уже почти пройденный этап... Камилла взяла ноутбук. Перед тем, как отдохнуть, нужно было сделать кое-что важное — написать Лине и ещё кое-кому. "Здравствуйте, мисс Пейдж. Вы будете против, но я поступлю так, как считаю нужным. Это дело — между мной и убийцей Мэй. Все доказательства я передам надёжному человеку. Спасибо вам, что не отправили домой." — Камилла хотела отправить такую короткую весточку, но подумала, что это будет просто глупо, и поэтому дописала, кого подозревает. Камилла вздохнула. Она будет скучать даже за Линой. Написав второе письмо, Камилла поставила их на таймер — они отправятся в определённое время. Теперь оставалось только ждать. Она легла на кровать. Нужно поспать, чтобы набраться сил... Многое ещё предстоит сделать. Келли лежала на кровати. В комнате были задёрнуты шторы, и только немного света проникало сюда. В это время пора было бы убирать в загонах у скота — последние две недели эта обязанность легла на хрупкие плечи юной Келли. Но теперь ничего не имело значение. Пусть все они умрут в грязи и собственных фекалиях, тупые скотины! Келли была совсем не жестокой, и она очень любила животных, умела за ними правильно ухаживать, но сейчас она обозлилась на весь мир. А ведь в больнице обещали, что папа выздоровеет. Мама проводила в его палате день и ночь, ухаживала за ним, почти забыв про дочь, а врачи ничего не сделали. Лучше бы папа был дома... Умирать дома куда приятней. Келли уже не плакала. Она проплакала все похороны, и весь вчерашний день. Нужно было выпить ещё воды, чтобы продолжить. Но шевелиться не хотелось. Ей было тяжело даже дышать. Она хотела провалиться хотя бы в забытие, но не могла. Она ничего не могла. Теперь эта кровать стала её собственным гробом. А комната — склепом. Келли даже не могла поднять веки, они будто налились свинцом. Наверное, слиплись от слёз. Но так даже хорошо. На что ей теперь смотреть? На мамино поникшее лицо? На огромный пустой дом? Внизу хлопнула дверь, послышались чьи-то шаги, быстрые, энергичные. Потом они оказались на лестнице, и наконец, у двери Келли. В комнату постучались. У неё не было сил говорить. Кто это? Вряд-ли мама — она так быстро не ходит, особенно сейчас... — Заходи, — через силу прохрипела Келли, думая, что это какие-нибудь припозднившиеся на похороны родственники. Она не хотела никого видеть, но может от них будет толк? Пусть хоть принесут ей воды. Пусть поговорят с мамой. В комнату зашла Мэй. — Келли! Она открыла глаза и повернулась. — Мэй? — удивилась Келли. — Привет! Я слышала, что случилось... Прости, я смогла приехать только сейчас. Келли, сделав усилие над своим измождённым телом, поднялась с кровати, медленно подошла к Мэй и обняла её. — Как же без папы плохо!.. И мама там заперлась! — теперь она могла рассказать. Тут же появились слёзы, чтобы выплакаться в родное плечо. Мэй не знала, что нужно говорить в таких ситуациях. Ну а если не знаешь, что говорить — лучше промолчать. Так она и сделала. Когда слёзы опять закончились, Келли отпустила Мэй. — Какой сегодня день недели? — спросила Келли. — Четверг. — Уже? — она села на кровать. — Летит время... Мэй подошла к окну и открыла шторы. — Закрой. Глаза болят. — Надо чтоб солнце было... — Не надо, — Келли рухнула на кровать. Мэй прикрыла шторы, но не до конца. Она легла к Келли. — Всё будет хорошо, — начала Мэй. — Не будет! — вскрикнула Келли. — Мне все так говорили, но хорошо никогда не будет... Папы больше нет, и он... — Келли снова заплакала. Мэй поняла, что допустила ошибку. Что там происходит в книгах после смерти близких? Что нужно сказать? Она решила пока и дальше молчать, так хотя бы Келли спокойна. Но вода в организме теперь совсем закончилась — Келли захрипела, закашлялась, и перестала плакать. Она уткнулись лицом в плечо Мэй. — Я даже не успела с ним попрощаться... — сказала Келли. — Мама успела, а я — нет. А папа говорил, что когда он будет умирать... Что вся семья должна собраться вместе. Она замолчала, чтобы прокашляться. — Принеси мне воды, пожалуйста. — Хорошо! Мэй соскочила с кровати и побежала вниз. Ей хотелось хоть немного побыть полезной. Набрав воду, она побежала обратно, стараясь не расплескать жидкость. — Спасибо, — сказала Келли и жадно выпила воду. Мэй села на край кровати. — А хоронили его в закрытом гробу, — продолжила она, набравшись сил. — Я его не видела. Даже если папа начал разлагаться... Нельзя ведь так! Я бы потерпела... Но я должна была видеть! Это же мой папа! Он же не только её! — Келли трясло. Мэй взяла Келли за руку. — Так нельзя. — А мама... — Келли всхлипывала. — Я не видела её с похорон. Ты её видела? — Нет. А что с ней? — Она заперлась. Она никого не хочет видеть. И меня тоже! — Конечно она хочет тебя видеть. Просто ей ведь тоже грустно. Она придёт. — Мама ничего не говорила, когда мы вернулись. Она сразу пошла к себе. Я её больше не видела. Я стучалась, плакала, а ей всё равно! — Келли кричала от злобы и обиды. Ведь ей, ей, Келли, тоже грустно и плохо! А теперь она ещё и одна! — Она выйдет, поплачет, погрустит, но выйдет, — Мэй погладила Келли по спине. — Она ведь тебя любит. Ты ведь её дочь. Келли уткнулась головой в подушку. — Давай я её проверю? Может быть она выйдет? — предложила Мэй. Келли ничего не ответила. Мэй решительно встала и вышла из комнаты подруги. Она прошла в конец холла. Дом был очень большой — двухэтажный, с четырьмя спальнями. Папа и мама Келли хотели много детей, но получилось так, что родилась только она. "Хорошо, что больше нет детей,"— подумала Мэй. Она подошла к спальне родителей Келли. Оттуда не было слышно никаких звуков — будто бы там никого не было. Мэй тихо постучалась. Всё ещё ничего. Она прильнула ухом к замочной скважине. Теперь Мэй что-то услышала. Это был тихий плач, очень тихий. Будто бы за стеной шуршала мышь, или ветка дерева тёрлась об окно, но Мэй была уверена, что это плач. — Миссис Флек! — сказала она и снова прислушалась. Плач не прекратился. — Простите, просто я приехала поддержать Келли... Ей сейчас очень тяжело. И вам тяжело. Не надо закрываться от неё, вы ведь можете горевать вместе! Из комнаты всё также доносился только плач. Мэй представила, как миссис Флек лежит на кровати, свернувшись под одеялом, и плачет в подушку. Совсем как маленькая, беззащитная девочка. Но Мэй не могла принять эту мысль, ведь миссис Флек — взрослый человек, да и к тому же мама, и не может грустить, не может бояться. Ведь она же взрослая! С взрослыми так не может быть... Тогда для Мэй это была новая и слишком неприятная мысль, которую она попыталась отложить на потом. — Пожалуйста, миссис Флек! — на глазах навернулись слёзы. — Нельзя так делать... Прошу вас! — Мэй тяжело вздохнула. Её будто никто не слышал. Она развернулась и ушла. Через час Камилла проснулась. Ей снился какой-то тяжёлый, беспокойный сон, вязкий, всё никак не заканчивающийся. Она написала Стефани, что ей плохо, и на уроках её сегодня не будет. Стефани поинтересовалась, не нужно ли Камилле в медпункт, но она отказалась. Сымитированную болезнь нельзя вылечить. Весь день Камилла готовилась. Аппаратура работала исправно, и план, вроде как, должен был сработать. "Вроде как" — очень обнадёживает. Но знать ничего наверняка Камилла не могла. Единственное, что она точно знала — она хочет убить убийцу Мэй. Но Камилла всё-таки не была уверена, что у неё это получится — вернее, что она сможет это сделать — поэтому Лина будет необходима. Несмотря на то, что они лишили её подруги, единственного человека во всём мире, который был способен её понять, она не знала, сможет ли убить кого-то. По-настоящему убить, чтобы больше не билось сердце, не работал мозг. Камилла заранее сходила в душ. Не хотелось сбегать грязной — кто знает, где она окажется завтра. Камилла оделась и легла на кровать. Спать она пока не хотела. Теперь нужно ждать до ночи, а потом... В комнату постучали. Камилла никого не ждала. И письмо она ещё не отправляла. Но это может быть кто угодно. — Открыто. Дверь приоткрылась. Это была Линда. — Привет... Я слышала ты заболела? Камилла кивнула. — Как себя чувствуешь? — Уже лучше. — Не болит голова? — Нет, уже нет. — Не хочешь чая? — Не откажусь. Линда кивнула и закрыла дверь. — Пойти с ней? — вслух спросила Камилла. Тишина ей ничем не ответила. Пока ещё можно — до задания долго. И можно будет сразу передать доказательства... Камилла улыбнулась. Если, конечно, Линда пойдёт за ней, и не струсит. Но пусть лучше струсит. Ей хотелось, чтобы она струсила. Камилла встала с кровати, вышла из комнаты и вошла к Линде. Она замешивала травяной чай. — Ни у кого же нет аллергии на травы?.. Не слышала о таком... Ведь все чаи травяные, — нашёптывала Линда. Камилла обняла её сзади. Линда вздрогнула и обернулась. — Спасибо, что заботишься обо мне. — О, да это ничего... — она подошла к чайнику и нажала на кнопку, включив его, а потом выключила. — Запрещёнка, — сказала Камилла, садясь на кровать Линды. — Да, — усмехнулась она. — Только не говори никому. Особенно Стефани. Камилла улыбнулась. — Здесь ромашка, мята, имбирь. Классика, — Линда заварила чай и подала его Камилле. — Спасибо, — она отпила. Линда сразу выпила всю чашку, потом налила себе ещё. — Холодает, — сказала Линда. — Зима скоро, а топят тут не очень, — заметила Камилла. — Школа приходит в упадок. — Разве? — Неважно... Помочь с математикой? — она кивнула на стол. — Да, помощь мне бы не помешала. Я мало понимаю. Линда достала свои задания. — Это какой-то ужас. — Базовая математика. Не сложней митоза. — Митоз!.. — Линда поёжилась. — Страшная вещь. Камилла быстро решила первое задание. — ...Поэтому получится бесконечность. Линда с удивлением на неё посмотрела. — Да, это было правда легче, чем я думала. Дальше я смогу сама. Камилла кивнула. Линда села за стол, включила лампу. Камилла наблюдала за там, как Линда писала домашнюю работу. Ручка шла слева направо, иногда останавливаясь. Она не грызла её. Почерк у Линды был очень мелким, она писала в каждой строке. Так Линда поступала из-за экологических соображений. Меньше пишет — меньше тратит бумагу — бережёт деревья. Не испортила бы она зрение — так мелко писать. Волосы, на удивление, были прибраны не как попало — она собрала их в аккуратный хвост, хотя обычно после уроков Линда давала им жить своей жизнью. Кстати, она их редко укладывала, особенно аэрозолями — тоже по экологическим причинам. Зелёная вязаная накидка иногда спадала с плеча, и она её постоянно поправляла. Она всегда носит тёплую одежду. Но даже такая одежда не скрывала её фигуры... Линда закончила. — Всё. — Хорошо, — устало сказала Камилла и легла. — Ты не устала? Линда покачала головой. — Ещё нет. Во мне сегодня много энергии, — усмехнулась она. Камилла помолчала, а потом спросила: — Можно странный вопрос? — Наверное. — Ты бы убила ради любимого человека? Правда странный вопрос. — Ну... Даже не знаю. Убийство это такая вещь, даже плохого человека не решишься убить. Как бы тебе сказать... Ты смотрела "Аватара: Легенда об Аанге"? — Да, — это был её любимый мультсериал детства. Мама иногда смотрела с ней — ей очень нравился Аанг. — Так же как Аанг. Он не мог убить Лорда Огня, но он лишил его сил, так что тот лишился власти. — Но разве тюремное заключение, например, достаточно для убийцы? — Я не знаю. О таких вещах лучше не думать, пока они не придут... Камилла кивнула. — Не хочешь подышать воздухом? — спросила Линда. "Чтобы развеять странные мысли", — подумала она. — Нет, пока ещё не так хорошо себя чувствую. — Может дать тебе что-нибудь? У меня много всего есть... — Нет, лучше ещё чая. Линда налила ей чашку. — Ты всё здесь убрала, — она огляделась. — Красиво. — Спасибо... — Не любишь уборку? — Даже ненавижу. — Да? Меня обычно успокаивает. — Ну это да... Думаю это из-за того, что у нас в семье уборка — как наказание, — сказала Линда. — Вообще о таких вещах не задумываешься, но в школе столько времени для рефлексии... А у тебя что-нибудь такое есть? Камилла вздохнула. — В семье всё сложно. — Понимаю... Родители ссорятся? — Нет, родители любили друг друга, души не чаяли. Наверное, даже слишком любили. — А... Прости, — Линда прикусила губу. — Нет, ничего... Это было давно. Все слёзы выплаканы, — она допила чай и поставила чашку на прикроватную тумбочку. Захотелось спать. Камилла зевнула и легла на подушку. Чай правда успокаивает... Альма рыдала, что-то яростно шепча — возможно она проклинала весь свет в смерти Мэй, а может просто твердила что-то бессвязное. Потом она упала и забилась в припадке. Она кричала, звала Мэй, рвала на себе волосы. Джон был близок к такому же состоянию, но он был не таким эмоциональным, как его жена. Он забился в угол и плакал. — Мэй не могла умереть... — шептал он. — Мы ведь с ней говорили... Моя девочка просто спит. Она жива, конечно жива. Джон повторял это и повторял, долго повторял, и в итоге правда смог убедить себя, что Мэй жива. А как может быть иначе? С полной уверенностью, что Мэй просто попала в больницу, Джон вернулся в спальню. Он быстро переоделся. — Альма, всё будет хорошо. Вставай, — он тронул её за плечо. Она лежала с закрытыми глазами и кажется, ничего не слышала. — Альма, ну же, вставай. Мы должны ехать к Мэй. Бедная наша девочка... — Я не хочу, — прошептала она. — Я не смогу видеть её такой... Они сказали... Они сказали, что Мэй выпала из окна. Наверное её волосы теперь красные, а не медные... — в бреду говорила она. — Они ведь медные в мою маму. Но у моей мамы они были рыжие, такие рыжие... — Мэй нужна будет наша поддержка! Так Мэй скорее поправится. Нужно будет собрать ей в больницу побольше вещей. Что обычно берут в больницу? Альма открыла глаза и посмотрела на мужа. Его слова привели её в чувства. — Дорогой, — всхлипывая, начала она, — Мэй уже никогда не будет болеть. Ей никогда не будет плохо, понимаешь? Она умерла. Она не в больнице... Она, — Альма подавила рыдание. — она теперь в морге. Это даже хуже больницы, намного хуже. — Нет, тебе послышалось, — усмехнулся Джон. — Тут всегда была плохая связь. Мэй умерла... Ха! Нашей малышке всего-то семнадцать лет — она не могла умереть так рано. Мои родители до сих пор живы, а твои прожили семьдесят лет. Поехали, Мэй, наверное, уже заждалась. — Джон, дорогой, не надо никуда ехать. Не надо... Мэй... — Мэй не умерла, — спокойно продолжал он. — Она не могла умереть. Мы с ней недавно говорили, помнишь? Только вчера. Мэй скоро должна была приехать. — Мэй не вернётся домой, — Альма села. — Больше никогда, — она всхлипнула. — Джон, любимый, наша дочь больше не с нами. Она никогда больше не прочитает нам ничего, понимаешь? Джон сел к ней, и обнял жену своими большими руками. — Мэй должна быть жива, — продолжал он. — Глупости какие. Мертва... Чего они там только не придумают, — Джон всхлипнул. — Не говори такого, Альма, а то ведь может сбыться. Пойдём скорее... Альма гладила его по спине. Через два часа Камилла проснулась. Первой её мыслью было — ей подсыпали снотворного. Но нет. Она проснулась там же, где заснула, не была связана или типа того. За это время Линда успела помыться, и сейчас сушила волосы полотенцем. — Ты не сушишь феном? — спросила Камилла. — Что? — Линда обернулась. — А, нет, не сушу. Озоновый слой, понимаешь? А волосы и без того высохнут. Камилла села. — Теперь мне намного лучше, — она правда почувствовала себя лучше. — Сон лечит, — улыбнулась Линда. — Ты будешь спать? — Пока нет... Хотела ещё разобрать гербарий. — Хорошо. Не буду мешать. — Не уходи!.. — в панике сказала она. — Нет, я не ухожу... Просто не буду мешать, — Камилла придвинулась к стене. Линда отошла к полке с гербариями. Надо же было так! Ещё бы упала на колени... Она долго не могла найти нужный альбом. Смотрит ли на неё сейчас Камилла? Линде казалось, что да. Линда дрожащими руками вытащила нужный альбом, и проверила, что это точно тот. Она села за стол. — Выкинешь что-нибудь? — Нет, нужно закрепить сухоцветы, раньше я просто складывала и не закрепляла. Линда принялась за работу. Она аккуратно приклеивала засушенные растения тонким скотчем к бумаге. Работать нужно было очень бережно, чтобы не повредить сухоцветы. От одного неловкого движения они могли рассыпаться. Но полностью сконцентрироваться на работе не удавалось. Линда постоянно ощущала на себе пристальный взгляд. Или ей казалось, что ощущает. — Я закончила, — сказала она, закрыв альбом. Линда убрала гербарий на место. Она посмотрела на время. — Вот теперь я собираюсь спать... — Всегда ложишься рано? — Ага. — Можно мне остаться? — Конечно, сколько хочешь. — На ночь. Линда нервно кивнула. — Кровать достаточно большая... — сказала Линда, усмехнувшись. Она и не надеялась, что Камилла сама предложит! Нет, вообще, Линда сама точно бы не решилась, но вот если Камилла сама предложила, то отказать будет глупо. Камилла поудобней легла на кровати, оставив место и Линде. Линда подошла к прикроватной тумбочке и вытащила аптечку. Она достала свои снотворные. Пока Линда наливала себе тёплую воду из чайника, Камилла прочитала инструкцию по применению. — Одну таблетку для людей от восемнадцати. Линда усмехнулась. — Да, одна таблетка... — она неуверенно посмотрела на упаковку. — Больше вредно. Побочные эффекты при передозировке: тошнота, головная боль, галлюцинации, смерть... Да, неприятно. Линда послушно взяла одну таблетку и запила водой. Сегодня, похоже, ей не выспаться. Одну вместо двух! Линда выключила свет. Она легла на край кровати, оставив между собой и Камиллой расстояние. Линда уже успела пожалеть о своём решении. Нужно было отказаться... Ну, может в следующий раз бы поспали вместе. Кровать ведь такая маленькая, и они здесь одни... — Ты же упадёшь, — Камилла придвинула её ближе. Линда могла бы совсем засмущаться и отправить Камиллу спать в свою комнату, но на неё начало действовать снотворное. Это состояние между явью и сном было чем-то вроде приятного опьянения, и всё казалось иначе. — Спокойной ночи, — Камилла поцеловала её в лоб. — Спокойной ночи, — Линда впала в дрёму. Весна приближалась к концу, и Келли заканчивала школу. Она ведь была на год старше Мэй, поэтому и уехать в колледж должна была раньше. Мэй завидовала Келли в этом плане. Ей ещё год учиться в школе, а она будет уже совсем скоро развлекаться в университетском городке. Келли быстрым шагом поднималась на холм. Сегодня ей ещё нужно было получить диплом об окончании школы — успеть бы навести порядок на голове и лице! Выпускной Келли хотела провести вместе с Мэй. Вот приедет она из школы, так они покутят! Келли уже придумала план их совместного досуга: сначала они съездят на море, может быть автостопом, может быть на поезде — как пойдёт; потом поедут поездом до Лондона, дня на три — Мэй всегда мечтала побывать в Лондоне; после этого можно будет съездить в Ирландию — Келли не знала, зачем, просто в Ирландии она никогда не бывала; и напоследок, можно будет проехаться до Парижа по Евротоннелю. Этого Келли и Мэй хотели больше всего. Из Парижа можно будет прокатиться по всей Европе! Ну, это если останутся деньги. Келли дошла до дома семьи Мэйси и толкнула калитку. Ей можно было приходить сюда почти всегда, даже если нет Мэй. И Келли пользовалась этим гостеприимством. Куда лучше помочь им по дому, или поработать в их пекарне, чем быть дома. Келли нашла Джона и Альму на кухне. Они оба сидели за столом и смотрели друг на друга, как статуи. Но Келли не придала этому значения. — Здравствуйте! Вы не знаете, что с Мэй? Она не отвечает уже третий день. Джон медленно повернул к ней голову, и внимательно её осмотрел. — Келли, — вздохнув, начал он. — Мэй... — Джон всхлипнул. — Мэй погибла. — Что? Как? Погибла? — Келли усмехнулась. — Я... — она замолчала. — Нет... Камилла проснулась. Она не знала, сколько точно спала, но похоже, что не очень долго. Она посмотрела на время. До её будильника было ещё пятнадцать минут. Рядом спала Линда. Камилла аккуратно проползла мимо неё и встала с кровати. Она не проснулась. Хорошо, что Линда пьёт снотворное. Камилла провела рукой по её руке. Спящая красавица. Пусть спит до утра. Жаль, что не смогут попрощаться. Filer à l’anglaise, partir à l’anglaise.* Она посмотрела в окно. В подвале, в библиотеке, горел свет. Камилла нахмурилась. Значит она права. Вот так круг... Она вышла из комнаты Линды, тихо закрыла дверь, и вошла к себе. Камилла взяла все нужные вещи. За остальным она вернётся потом. Она открыла дверь. В холе было тихо. Камилла могла слышать своё дыхание. Она спустилась по лестнице, не скрываясь от камер. Камилла была больше чем уверена, что они сейчас не записывают. Вот он, решающий момент — но она не боится. Больше ей уже нечего боятся, всё самое страшное произошло. Камилла остановилась перед входом в библиотеку. Дверь была открыта, верхний свет горел. И всё-таки она медлила. Если можно так сказать, наслаждалась последней спокойной минутой. Живой Камилла может и не вернуться. Но ничего страшного. — Я отомщу за тебя, — прошептала Камилла. Она приоткрыла дверь, и приоткрыла ровно на столько, чтобы пройти внутрь. Дверь не скрипела, и на том спасибо. Камилла огляделась. Библиотека выглядела пустой. Стеллажи, книги на них, столы, задвинутые стулья, стол библиотекаря, дверь в небольшую комнату, в которой лежали ещё книги. Она не слышала и не видела ничего подозрительного. Но тут Камилла услышала всхлип. Значит она не ошиблась. Камилла подошла к ближайшему стеллажу и выглянула. Да. Да! Это они. Софи и Дэнис. Несчастные влюблённые, те, кто убили Мэй. Её любимую, единственную Мэй, луч солнца в её жизни, человека, за которого она должна будет убить. Если сможет. Софи плакала в плечо Денису. Он гладил её по спине и что-то шептал ей на ухо, пытаясь успокоить. Софи, кажется, была безутешна. Конечно, неприятно, когда хватают за хвост! Камилла сжала пальцами древесину стеллажа. Она не должна плакать, уж точно не перед ними. Она их не боится. Они должны бояться её! Она всё про них знает... Камилла пошарила в кармане. Всё на месте. — Я здесь! — громко сказала она, выходя из-за стеллажа. Её руки дрожали, но нужно успокоиться. Софи вскрикнула и вырвалась из объятий возлюбленного. Дэнис нахмурился. — Я всё знаю. — Что ты знаешь? — спросил Дэнис. — Что Софи украла рассказ у Мэй. Софи лишилась чувств и упала на плечо Денису. Но через пару секунд она пришла в себя. — Ты не можешь! Я... — она снова зарыдала. — Вы убили Мэй. — Нет! — закричала она. — Я не хотела... — Молчи! — он дал Софи пощёчину и направился к Камилле. Она вытащила из правого кармана небольшой электрошокер. Камилла тренировалась, она представляла этот момент не один раз, и должна была быть готова. Но Камилла не могла просчитать всё. Дэнис оказался сильней и быстрей, Камилла не успела применить электрошокер — Дэнис схватил её за волосы и ударил головой о край стола. В глазах потемнело... Мэй мертва. Это Келли в полной мере поняла на похоронах. Она не помнила точно, как туда добралась. Она вообще не помнила сегодняшний день. Когда открыли гроб Мэй, Келли отвернулась. Она не прощалась с ней, она даже не смотрела в её сторону, пока не забили крышку. А ведь Келли хотела быть на похоронах папы, хотела видеть его тело, и поносила маму, что она не взяла её в больницу, и что гроб был заколочен. Может потому, что мама видела папу мёртвым, она и стала... такой. Келли так не хотела. Она не бросалась к Мэй, когда гроб закапывали. Так пыталась сделать миссис Мэйси. Но у Келли просто ни на что не хватало сил. Может быть, она бы и легла рядом с Мэй, но только если бы её кто-нибудь положил рядом, потому что дойти до гроба, сделать несколько шагов, она не могла. Лина тоже была на похоронах. Она успела допросить родителей Мэй, но ничего узнать от них не получилось. Келли Лина смогла увидеть только на похоронах — на телефон никто не отвечал, и дома как будто тоже никого никогда не было. Келли отошла от родителей Мэй. Она села на землю рядом с надгробием. — Мэй, ты правда умерла? — шёпотом спросила она. — Совсем? Ты же не хотела умирать. "Не я это решала. Никто не хочет умирать. Приходится." Почему ты выпала из окна? Неужели ты могла просто выпасть оттуда? "Наверное." Поговори со мной, Мэй. Я останусь совсем одна. "Я тоже." А мой папа? Ты не одна. Вы будете вместе. Ты его видела? "А у тебя есть мама." У меня нет мамы, — по щеке покатилась слеза. — Её давно нет. Ты же знаешь — она умерла вместе с папой. Осталось только тело. А если я умру с тобой? "Нельзя. Будь с ней." Я не могу приходить домой. Мне теперь будет страшно. Там призрак. И там никогда не будет тебя. Больше никогда... Я даже не смогу выйти из дома — зачем теперь? "Она ещё жива. Вот я — призрак." Она почти никогда не видит меня и не слышит. А я всё вижу и слышу. Она не знает, что я всё вижу и слышу. Она не знает, что она призрак. Может она не знает даже, что ещё жива. Если бы меня не было, она бы себя убила, а если бы тебя не было... "Не думай об этом." ...я бы себя убила. Теперь тебя нет. "Ты не можешь." Могу. "Нет." Я могу. Я могу как ты — выпасть в окно. "Она прыгнет за тобой. Не надо." Она и так мертва. Может, она даже не заметит, что меня нет. "Ты ещё не мертва." Что с тобой случилось, Мэй? "Я умерла." Но что случилось? "Я умерла, и ты говоришь сама с собой около моей могилы. На тебя смотрят." Кто? "Не знаю. Посмотри." Если я обернусь, то ты исчезнешь. "Куда я исчезну из твоей головы?" Ты права... Келли обернулась. Там стояла Лина. — Простите что прерываю, мисс Флек. Я не смогла найти вас ни в школе ни дома... — Я закончила школу. А дома... — она замолчала. — Дома я не бываю. — Можно с вами поговорить? — Конечно. Келли поднялась. — Мэй умерла, — сказала она, будто Лина об этом не знала. — Сожалею. — Странно, правда? А кто-то ведь хочет умереть. Чего в этом хорошего? — Давайте сходим в церковь. Там спокойней. К ним подошёл Энди. — Может я сам? — Я смогу сама. Займись родителями. Я хочу с ней поговорить. Лина и Келли зашли в церковь. В церкви было жарко и пахло горящими свечами. Келли поморщилась. Пока Мэй не забили крышку, ей приходилось дышать этим отвратительным похоронным запахом. Лина посадила Келли за одну из далёких от алтаря скамей. — Я понимаю, вам тяжело будет говорить об этом так скоро после смерти Мэй, но вы должны постараться. Мы подозреваем, что Мэй убили. — А коронерский суд? — Его ведь ещё не было. — Да, точно... — У неё не было врагов? — Чарли? "Она конечно отвратительная, но разве она враг?" Больше не знаю. — Она не говорила вам о чём странном? Что-то подозрительное? "Я не знаю." — Ты должна знать. — Простите? — Нет, ничего... Ничего такого. — Можно будет посмотреть ваши переписки? — Да. — Они на телефоне? — Да. — Он у вас с собой? Келли осмотрела себя. Никаких карманов на ней не было. В обувь или бюстгальтер телефон не помещался, хотя она никогда и не носила его там. — Не знаю, наверное, забыла. — Ладно... Вы помните, что она вам писала? — Про экзамены, стипендию. — Что-то подробное? Мэй ничего не ответила. Келли отпустила взгляд. Чего от неё хотят? — Мисс Флек? — Мэй не знает. — Мэй? — Ну да, Мэй, моя подруга, она умерла. — Я знаю, но... — Да... — Келли посмотрела на Лину. — Я кажется схожу с ума. Но это ничего страшного. Пройдёт. Я ведь не видела её лицо. Я даже не видела, как заколачивали гроб, только слышала. Если услышу когда-нибудь снова, то умру. Или это будут хоронить уже меня. Но тогда я ничего не услышу. Мёртвые ведь ничего не слышат. Лина вопросительно на неё посмотрела. — Простите, — Келли прикусила язык. — Вы слышите её голос? Келли ничего не ответила. — Можно я поеду домой? Лина, видя состояние Келли, отпустила её домой. Пусть отдохнёт. В таком состоянии от неё мало чего добьёшься. А если она ещё и слышит голоса... Келли вышла из церкви. — Ты же не галлюцинация. Я же знаю, что ты в голове. "Да." Ты всегда там будешь? "Не знаю." Не оставляй меня одну. "Ты сходишь с ума." Знаю. Но лучше так сходить с ума. Я хотя бы буду с тобой. "Ты не хочешь жить нормально?" Зачем ты задаёшь вопросы? Ты же знаешь ответ. "Не знаю." Да. Не знаешь. И я не знаю. До остановки Келли шла молча. Мэй тоже молчала. Погода была пасмурная, но не дождливая. Дождь так и не пошёл. — Я так боялась, что пойдёт дождь и тебя вымоет. Они тебя очень глубоко зарыли? Мэй молчала. Келли зашла в автобус. Она села на заднее сидение у окна. — А что говорила эта... Кто она там... Тебя убили? Мэй молчала. — Ты Мэй? Была бы ты Мэй, ты бы знала ответ. Келли вздохнула. Это не Мэй, ну конечно не Мэй. Это только её голос, в её голове, голос, появившийся благодаря её больной фантазии. Она говорила то, что Келли и так знает. Но Келли этого не боялась. Она знала, что голос ничего плохого ей не сделает. Пусть это и не настоящая Мэй. Но слышать её, даже если это голос её собственного разума... Разве это плохо? Но вот что беспокоило Келли — неужели Мэй могли убить? Все говорили, что она просто выпала из окна... Просто — ничего просто не бывает. Келли вернулась домой. Дома, как и всегда, было тихо, будто здесь никто не жил. Келли думала завести кошку, чтобы дома её кто-нибудь всегда ждал, но она всё равно собиралась скоро уезжать в колледж. Интересно, в общежитии можно держать животных? Если можно, то она бы точно завела кого-нибудь, хотя бы хомяка. В холле почти не было мебели, как и в остальном доме, поэтому здесь было отличное эхо. — Мэй умерла! — крикнула Келли. Ей ответило эхо: — ...умерла... — Да, умерла! — повторила она. — ...умерла... Она зашла на кухню. За столом сидела мама. Она допила кофе и теперь смотрела в окно. — Привет, мам. Она не посмотрела на неё. — Привет, Келли, — мама отвечала не сразу. — Ты поела? — Да, — она повернулась к дочери, собираясь что-то сказать, но будто бы забыла, что. С ней такое часто бывало. Она помолчала минуту, а потом спросила: — Где ты была? — На... — Келли замолчала. Не стоит напоминать ей о похоронах, смерти и прочем. — У Мэй. Мама смотрела на дочь, не отрывая взгляда. — Она ведь умерла. — Ты знаешь? — удивилась Келли, хотя кричала об этом на весь дом. Мама, обычно, к шуму не прислушивалась. — Сюда приходили... — она пыталась что-то вспомнить. Ей это давалось большим усилием воли. — Двое человек. Они сказали, что Мэй умерла. — Я не хотела тебя тревожить. Мама медленно отвернулась к окну. Келли уже собиралась уходить, но тут мама заплакала. — Скажи правду — я обуза? — Нет, мама, конечно нет, — Келли подошла к маме, и обняла её. Мама не обняла её в ответ. — Я ничего не помню, после его смерти... Всё так плохо? — Всё хорошо, мама. — Нет, — она плакала в плечо дочери. — Я ведь знаю. Здесь теперь всегда холодно. — Здесь будет тепло. — Ты слышишь её? Мэй? — Нет, — соврала Келли. С чего бы маме о таком думать? — Я слышала его. — Ты слышала папу? — удивилась Келли. — И сейчас слышишь? — Теперь нет. Или пока нет. Так иногда бывает. Иногда я его не слышу. Сначала мне плохо без него, но потом я понимаю, что это хорошо, и когда я это понимаю — он возвращается. — Тебе нужно к врачу. Ты ведь не говорила, что у тебя ещё и галлюцинации... — Я знаю. Но он говорит, что нельзя. Он же не скажет плохого. Он же мой муж, мой любимый муж... — Это не он. — Я знаю, но кто же это тогда? — Тебе нужно к врачу, мама. — Я знаю, — по лицу текли обжигающие слёзы, они должны были сделать ей тепло. — Но я не могу пойти. Они ведь... Мне так страшно. Как я буду без него? — Папа хотел бы тебе только добра. — Ты знаешь, как он к этому относился... Ко всем мозгоправам. — Но он бы всё понял, увидев тебя. Люди меняются. Мама ничего не ответила. Она снова уставилась в окно. — Мам? Мама молчала. Келли отпустила её и посмотрела ей в глаза. Она смотрела в окно расфокусированным, ничего не выражающим взглядом. Она ушла в себя — поняла Келли. Теперь просидит так до вечера, пока она не уложит её спать. — Я пойду к себе, — сказала Келли. Мама ничего не ответила. Прошёл коронерский суд. Келли старалась слушать, но всё равно почти ничего не поняла. Выступали какие-то люди, что-то говорили... В итоге смерть Мэй признали как несчастный случай. "Судье заплатили." — Почему? "Так Лина сказала." Лина, та женщина? Полицейская? "Она детектив." Теперь Келли слышала Голос реже, потому что пошла к врачу. Она хотела слышать Мэй, хотела с ней говорить, но всё-таки понимала, что это не она. Хорошо, что понимала. Таблетки ей сильно помогли. И врач. Он говорит, что у неё ПТСР. И у мамы тоже ПТСР. Наследственное, что ли? Надо и маму отправить к врачу. — Почему я тебя слышу? — Келли говорила шёпотом. "Ты забыла принять таблетку сегодня утром." Да, точно. "И вчера вечером." Да... Келли потрясла головой. Если очень постараться, то Голоса не будет. Он появляется только если думать о Мэй. Не надо о ней думать. Лучше ни о чём не думать. Келли подошла к Лине и Энди. Они о чём-то переговаривались. — Это правда несчастный случай? — Коронер решил, что да. — Но он не прав? — Скорее всего... Не переживайте, мисс Флек, мы доберёмся до истины. Решение можно обжаловать. Келли кивнула. "Ты должна сделать это." "Что сделать?" Почему-то Голос не воспринимал, когда Келли отвечала мыслями, хотя сам был мыслью. — А я могу что-нибудь сделать? — Если что-нибудь узнаете, или вспомните, обязательно сообщите нам. Келли снова кивнула. Голос ничего на это не ответил. Вот и хорошо, ей нужно самой думать, а не слушать чьи-то бредовые идеи. По приходе домой, Келли приняла таблетку. Одну утром, одну вечером. Главное не забывать и не пить больше. Пока курс таблеток — на два месяца. Если галлюцинации продолжатся, то и лечение продолжится. Мама была в своей комнате. Сегодня она не хотела вставать, поэтому Келли приносила ей еду в спальню. Самое главное было, чтобы мама пила. Как узнала Келли, много пожилых людей умирает от обезвоживания. — Как ты, мама? — спросила она, надеясь, что разговор её расшевелит. Но мама ушла в себя. Такое состояние могло длиться неделями. — Может, пойдёшь на кухню? Но мама лежала мёртвым грузом. Хотя она сильно похудела, и весила от силы пятьдесят килограмм, Келли сложно было таскать её. Она покормила маму. Мама всё так же была безучастна ко всему. Келли зашла к себе. После смерти папы они продали ферму — вернее родственники продали, мама лишь дала разрешение и поставила несколько подписей. Теперь они жили в маленькой квартире в городе. Здесь было две комнаты и кухня. Оставшиеся от продажи дома деньги должны были пойти Келли на колледж. А жили они на мамину пенсию по потере кормильца. Им, в общем-то, много и не нужно было — особенно маме. Её новая комната была меньше, чем старая. Здесь всё было меньше. Но так лучше. Келли не смогла бы вести всё хозяйство сама, даже если бы у них не было животных. Келли села за свой маленький письменный стол. Ей бы следовало подавать заявки в колледжи. Экзамены она сдала неплохо. Но сейчас ей было совсем не до этого. Келли не хотела никуда поступать. В этом году точно. Единственное, что спасало Келли от тоски — работа. После смерти Мэй она не могла вернуться к работе. Она вообще ни к чему не хотела возвращаться. Иногда Келли даже забывала кормить маму. Но всё-таки работа приносила облегчение, и неделю назад она смогла к ней вернуться. Келли занималась программированием. JavaScript она смогла понять, но изучение Java забросила. Сейчас учиться не хотелось. Только работа, желательно как можно более рутинная. В основном Келли создавала сайты и несложные приложения. Один раз сделала игру, но тоже не очень сложную. Но в этот раз ей пришёл необычный заказ. Её попросили взломать сайт. Но не чей-то, а собственный сайт заказчика. Белый хакинг. Келли слышала о нём, но никогда не практиковала. От заказа она отказалась, но решила попробовать потренироваться для себя. Она зашла на несколько сайтов для интерактивного обучения взлому. Не с первого раза, но Келли нашла все уязвимости сайтов. Это было даже весело. Веселей, чем просто писать коды. К ночи она удачно выполнила ещё несколько заданий. Ложась спать, Келли задумалась. Если у Лины и у Энди ничего не получится, сможет ли она сама раскрыть дело? В эту ночь и пришла та идея.