Её круг

Мэри выросла на лучших детективных романах. В десять лет её настольной книгой были "Десять негритят" — самая классическая классика среди детективов, которую только можно найти (после Шерлока Холмса, конечно). Тогда, в её раннем подростком возрасте, у неё появилась мечта — стать частным сыщиком. Но, как и бывает со многими детскими мечтаниями, она сменилась на другую. Строго говоря, Мэри понимала, что детектив из неё такой себе. Всё-таки читать про расследования и расследовать — это две очень разные вещи, в этом Мэри убедилась на собственном опыте. Потом на место детективов пришла психология. В общем, она и психологом была таким себе. Сходиться с людьми Мэри почти не умела — вообще-то мало кто мог её терпеть. Но она любила монотонную работу, и в общем, могла бы стать психологом — например, биологическим психологом — для этого не нужно тесно общаться с людьми. С будущим Мэри не могла до конца определиться — были лишь предположения. Но кое-что она точно знала — ей хотелось залезать в мозг людям. Можно и в переносном, и в прямом смысле. Тогда можно и патологоанатомом стать, или судмедэкспертом... У Мэри был один из самых высоких баллов по школе — девять и восемь. Иногда он доходил до десяти, но постоянно удерживать десять она не могла, даже при всей своей любви к учёбе. При этом на домашнюю работу она тратила всего часа по три-четыре в день. Главным её секретом была концентрация. От звонка до звонка Мэри слушала учителя и впитывала знания. После уроков, не на что не отвлекаясь, она делала домашнюю работу. Только в редких случаях её можно было оторвать от домашки раньше. Её тягу ко всему детективному и психологическому удовлетворяли книги. Мэри читала часто, почти всё свободное время. У неё скопилось очень много книг, как дома, так и в школе, и однажды, когда место в шкафу и вокруг шкафа просто закончилось, ей было принято ответственное решение — пожертвовать книги. С ними было сложно расставаться, но какие бы то ни было поверхности для их хранения правда уже закончились. Поэтому самая большая мечта Мэри была купить дом комнаты на три, и из двух самых больших сделать библиотеку. Можно, в общем-то, из всех трёх сделать — спать она может и в коридоре. Но теперь ей было не до книг. В ней снова проснулся детектив, и жажда докопаться до правды. Что же ты знаешь, Камилла? Мэри не имела доступа к каким-либо секретным материалам. Её родители были представителями самых мирных профессий — шеф повар и смотрительница музеев. Но всё-таки у Мэри были связи... Также было проблематично то, что её догадки в отношении Камиллы не воспринимали всерьёз. Неужели все трое ничего не понимают? — Камилла точно что-то знает, — говорила Мэри, убрав руки за спину. — Думаю, что тебе кажется, — сказала Стефани. — Но не исключаю, — добавила она. — Так ты мне веришь? — с надеждой спросила Мэри. Она пожала плечами. — Я обычно не сомневаюсь, но я доверяю тебе. — Так?.. — Я должна над этим подумать, — заключила Стефани. Мэри сочла это за неверье. Когда бы она не начинала разговор про Камиллу, Стефани в мягкой форме говорила, что ей не до этого. Оно и понятно. Но до этого Мэри ещё ни разу не приходилось подолгу ждать от Стефани ответ — её подруга обладала невероятной способностью быстро принимать решение и ни в чём не сомневаться. Поэтому Мэри ждала однозначного ответа, ведь так было всегда. Будь это кто угодно другой — она бы не была так уязвлена. К тому же, насколько бы не была Мэри независима от чужого мнения, поддержка ей тоже была нужна. А пока Стефани определяла свою позицию, Мэри направилась к Мишель — это был такой человек, которому она тоже могла доверять, хоть и в меньшей степени. Это было из-за того, что Мишель была уж слишком проста. Своих чувств она почти никогда не скрывала, даже не пыталась. Мэри, конечно, тоже не скрывала, но не потому что хотела, а потому что не умела по-другому. Именно эта повышенная чувствительность Мишель так не нравилась Мэри. Но благодаря этой простоте Мэри могла кое-что разузнать. — Что ты думаешь насчёт Камиллы? — как бы невзначай спросила Мэри. С Мишель нельзя идти ва-банк. — Она такая... Загадочная, — сказала она, нанося блеск для губ. — Мне ещё не разу не удалось её заболтать, — вздохнула Мишель. — И она ничего не говорит о родителях? О друзьях? — Нет. Закрытая личность. Прям как ты! Но знаешь, когда я ей гадала... Мишель! Снова она пытается втянуть ещё кого-нибудь в свою мистическую секту. В самом начале их учёбы Мишель была настолько суеверна, что даже заразила кое-чем Мэри. Теперь она побаивалась ходить под лестницей. Но чёрных котов всё так же обожала и боготворила. Это любовь навсегда, что поделать. — И вы не говорили с ней... Ну, о Мэй, например? Мишель тяжело вздохнула. — Однажды Камилла что-то спрашивала, — грустно ответила она. — Угу... — задумчиво произнесла Мэри. — Мишель, у меня такое чувство, будто Камилла что-то знает. — Что знает? — Что-то про Мэй. Она покачала головой. — Ты так думаешь? — Да. — Давай разложим... — Нет! — воскликнула Мэри. — Не хватало сюда ещё добавлять мистику. — Мне ещё карты ни разу не врали. — Ты выдаёшь желаемое за истинное. — Comme tu veux.* Мэри сложила руки на груди. Мишель прекрасно знает английский, но то ли из принципа, то ли из хвастовства постоянно вставляет фразочки на французском. Как же это бесит! Мэри отлично её понимала, но зачем же постоянно что-то говорить на французском? — Тогда я пойду, — недовольно сказала Мэри и ушла. Пойти ей больше было не к кому. Кроме, конечно... Линда. Да, человек, которым можно манипулировать. Но ведь и с ней есть пределы. На что угодно Линда не согласится. Но Мэри считала себя отличной манипуляторшей, и не беспокоилась насчёт Линды. Конечно ей очень не нравилось то, что нет запасного варианта, но она хотя бы могла следить за Камиллой, используя влюблённость Линды. Тип девушек она вычислила после того, как узнала любимых актрис Линды: Эмма Робертс, Джоди Комер и Марго Робби. Все блондинки. Конечно, это могло не сработать — но она поставила и не прогадала. Сама Мэри не очень-то преуспевала в слежке. В ней не было ничего скрытного — сразу становилось очевидно, что она следит. Так что Мэри было выгодно общаться с кем-то — ведь так ей не придётся делать жалкие попытки слежки — можно просто расспрашивать о Камилле. Чего именно хотела добиться Мэри? Она не знала точно, и пока решила просто об этом не думать — достаточно того, что Камилла очевидно намекала на Мэй, да ещё и Эмили... Но о чём они конкретно говорили, Мэри, к сожалению, не смогла узнать. Мэри сидела в своём любимом месте — библиотеке. Оно было любимым не только из-за близости Мэри к своей главной страсти, но и потому, что здесь она могла уединиться. Несмотря на большие запасы библиотеки, сюда не так часто кто-нибудь захаживал. А библиотекарша уже не обращала внимания на Мэри — она стала почти что частью этого места. Она попивала очередную чашку кофе и листала внеочередную книгу по психологии, которую ей задали. Стеллажи закрывали её стол от посторонних глаз (если вдруг кто-то захочет за ней следить). Мрак библиотеки разгоняла одна настольная лампа. Библиотекарши уже не было, но она доверяла ключи Мэри, чтобы та могла уединиться в царстве бесплатных книг в любое время. Было девять вечера. Мэри планировала посидеть здесь до отбоя. Дверь была приоткрыта, Мэри никогда не закрывала её до конца, чтобы если что можно было кого-нибудь случайно подслушать. Сначала это была просто забава, а потом стала привычкой. Она никогда и не надеялась, что всё произойдёт как в каком-нибудь типичном детективном романе. В холле послышались чьи-то шаги. Мэри подняла голову. Кому вздумалось тут сейчас ходить? Если только это не опять Софи со своим дружком. Пусть занимаются чем хотят, в рамках закона, но праздновать день рождение в библиотеке — не лучшая идея. У Дэниса ещё и есть ключи от всего! Это очень пугало Мэри. Но что поделать — он же разнорабочий. — Что она о себе возомнила? Да какого вообще... Нет, всё хорошо, это была Чарли. Не то чтобы она часто сюда приходила — в основном чтобы поплакать и погрустить в те времена, когда на её двери сломался замок (Дэнис три недели его не мог починить!), а потом всё ещё сюда приходила, наверное, тоже по привычке. Ей нужно было хоть кому-то пожаловаться на несправедливость жизни, даже пусть это будет подвальное эхо. А Мэри становилась ей невидимой слушательницей. "Что же в этот раз?" — подумала Мэри и приготовилась выслушивать новую порцию жалоб на жизнь. — Эта Камилла... Мэри навострила уши и даже привстала. — Зачем ей это? Все будто резко вспомнили про Мэй... Дальше шло что-то неразборчивое. Мэри не могла упустить такую возможность. Конечно она знала, что выдаст себя, и в будущем, скорее всего, подслушивать не удастся. Но ведь это того стоит! Чарли никогда сама ничего не расскажет. Если Эмили рассказала миссис Спэйс, то у Чарли таких доверенных нет. Подслушать поближе — единственный способ. Мэри полностью встала и отодвинула стул. Хорошо, что тут полы не скрипят и мебель относительно новая. Она на цыпочках подошла к двери и прижалась к стене. — Я лучшая в своём деле. Завидовать Мэй, ну да... Что вообще не так с этой Камиллой? Исключили бы её! Но с другой стороны — что я скажу? Она меня давно не воспринимает... "Значит я не одна это поняла", — подумала Мэри. Не то чтобы Чарли была для неё в этом деле авторитетом, но она как минимум не параноик! Или как в "Острове проклятых"?.. — Просто хочет вывести меня из себя. Но зачем? Зачем ей рассказ Мэй? И главное, откуда он у неё? Ещё и рассказ Мэй! Неужели она?.. От осознания Мэри ахнула, и хоть не очень громко, в почти абсолютной тишине подвала его было отчётливо слышно. Чарли поняла, что она здесь не одна. Мэри подошла к ближайшему стеллажу, достала первую попавшуюся книгу и раскрыла её. — Мэри? — Убийца дворецкий, представляешь? Чарли недоверчиво осмотрела её. — Что ты тут делаешь? — Читаю, очевидно. — Или подслушиваешь? — Нет, — она пожала плечами, — делать мне нечего. — Ты никогда не умела врать, Мэри. — А ты... — А я? — Писать. Чарли нахмурилась, и похоже снова вспомнила событие этого вечера. Она развернулась и пошла в свою комнату. Мэри тяжело вздохнула. Она положила книгу и вернулась за своё место. Что же у неё теперь есть? Одна догадка, которую ей необходимо проверить. От этих мыслей у Мэри даже затряслись руки. Неужели она так близка к разгадке? Или это лишь глупое предложение, и она тоже выдаёт желаемое за действительное? Хотя, не то чтобы этот вариант очень уж желаемый... Мэри расхаживала по комнате, заложив руки за спину. — Так что? — Звучит и вправду странно, — сказала Стефани. — Поможешь мне? — Ты знаешь, я не актриса. — Да-да... Но главное, что ты понимаешь. — Ты говорила, что Линда будто бы согласна тебе помогать? Мэри пожала плечами. — Они с Камиллой дружат? — спросила Стефани. — Я бы не сказала, что это похоже на дружбу. Я всё-таки за ними следила, — усмехнулась Мэри. — Не знаю, удастся ли мне ещё раз заставить её сделать то что мне нужно. Только бы она снова оказалась податливой! — Попробуй попросить, а не угрожать. — Пробовала. Она не ведётся. — Тогда оставь их. — Ну да, конечно... — Мэри вдруг пришла гениальная идея. Она довольно потёрла руки, и попрощавшись со Стефани, пошла претворять её в жизнь. Мэри широко улыбнулась, когда Линда открыла ей дверь. — Знаешь, я жестоко с тобой поступала. Прости меня. — Правда? — Линда удивилась. — Мне всё равно. Делайте что хотите. — Ладно, спасибо, — неуверенно сказала Линда. Мэри ещё раз улыбнулась. — Всего хорошего, — на прощание сказала она. Ещё ни разу не приходилось так долго притворяться. Главное, чтобы Линда поверила в то, что Мэри отстала. Линда закрыла дверь. Она знала, что Мэри не сдаётся так просто, но и при этом не умеет скрывать своих истинных эмоций — поэтому её сильно удивили слова Мэри. Камилла села за стол и принялась за еду. Вездесущий взгляд Мэри не давал ей покоя. Она о чём-то догадывается. Но что именно Мэри знает? Поговорить с ней пока не было возможности. Она хоть и следовала за Камиллой, но не заговаривала. Они лишь могли издалека перекидываться подозрительными взглядами. — Я подсяду? — спросила Мэри, отодвигая стул. — Как хочешь, — равнодушно сказала Камилла. Мэри села. — Знаешь, в школе постоянно что-то происходит. — Да... — Что-то подозрительное, — Мэри искоса посмотрела на неё. — Я заметила, — вздохнула она. — Отчасти поэтому я здесь. Теперь Мэри удивлённо уставилась на неё. — Что ты знаешь, Камилла? — спросила Мэри. — Я многое о тебе слышала. Камилла промолчала. Слишком пронырлива эта Мэри. — Ничего, — она пожала плечами. — Чарли и Эмили говорят тут всякое, — Мэри отвела взгляд. — Да... Они могут болтать. Ты и без меня это знаешь. Мэри не могла спросить ничего напрямую. Камилла ничего не скажет. Она медленно отпила кофе и сказала: — Подозрительная ты. — Поэтому ты постоянно ходишь за мной? — усмехнулась Камилла. Хоть она и старалась выглядеть уверенно, ей было не по себе. Мэри покраснела. — У меня свой интерес. Камилла снова усмехнулась. — И у меня. — Будем говорить загадками? — спросила Мэри. Камилла кивнула. — Ты не доверяешь мне, я — тебе. — Ладно, — с раздражением сказала Мэри. — У нас война? — Война? Ничего подобного. Это ты меня в чём-то подозреваешь... — Камилла улыбнулась. — А мне на тебя всё равно, — её даже нравилось раздражать её. Мэри недовольно сдула чёлку с глаз. Она всё равно обо всём узнает, чего бы ей это не стоило. После ужина Камилла вспомнила кое о чём. Она, всё-таки, почти всегда сдерживала свои обещания, а в этот раз для этого был ещё один повод. Так что Камилла решила зайти к Линде. — Тебе нужна моя помощь? С проектом. — А, это? — Линда была рада, что Камилла помнит. Обычно, если не напоминала она, то никто ничего и не спрашивал. И лучше уж не напоминать, иначе начинается... — Да я немного пишу. Я справлюсь, — сказала Линда. Конечно, ей хотелось, чтобы Камилла ей помогла, а потом они бы поговорили о том о сём... Между тем, ей было довольно скучно быть одной в комнате. Она почти не выходила, и к ней почти никто не заходил. Единственное, только Мэри в последнее время часто навещала её, ну а так... — Ты знаешь, я очень люблю писать разные проекты. К тому же, чтобы выступить, я должна знать, о чём там вообще написано. Линда смущённо улыбнулась, и уже было хотела согласиться, но вспомнила о её главном враге, о том, что отравляет её жизнь, но то, с чем тяжело справиться. — Да у меня не очень убрано... — замялась она, прикрывая спиной беспорядок. — Не переживай, у меня хуже, — сказала Камилла, уже вступая в комнату. Линда впустила её. Даже не так важно, что у неё не убрано. Камилла смотрела на потолок, пока Линда в спешке закидывала всё в шкаф. — На рабочем столе, в папке с проектами. Камилла кивнула и села за рабочий стол. Проект её не волновал, но вот Линда... Она для приличия открыла проект. Сразу было видно, что Линда не в первый раз оформляет проект. Визуально презентация была приятно оформлена — зелёным и белым цветом. Классика. Шрифт не был типичным "эстетичным", каким могли его сделать многие. Она взяла простой small capital. Возможно, не совсем классика, но он не выбивался и не был слишком заезженным. Линда научилась находить гармонию в презентациях. Камилла уважительно кивнула. В сам текст было сложнее вникнуть, потому что биологию она никогда особо не любила, и ботанику, следовательно, тоже. — Красивый слог. — Да? — такого комплимента ей ещё никто не говорил. — С научной точки зрения. Очень энциклопедичный. Линда улыбнулась. — Я даже не знаю, что добавить, — искренне сказала она. — Хотя... Я очень люблю вставлять картинки, а у тебя их так мало... Презентацию этим точно не испортить. Пока Камилла делала свой посильный вклад в науку, Линда старательно всё убрала. Пока у неё было время нормально разложить вещи, чтобы они не вываливались из шкафа. Теперь двое людей могли не только сесть на кровать, но и спокойно лечь, а до этого даже Линде с трудом удавалось спать, не задевая кучи вещей на кровати. За полчаса она привела комнату в более или менее надлежащий вид, но, конечно, здесь бы ещё убирать и убирать. — Посмотри, — сказала Камилла. — Да, теперь больше картинок. Так правда лучше. И печатаешь ты быстро. — Это слепая печать. — Мне так неудобно. Пробовала научиться, но бросила... Камилла лукаво посмотрела на Линду. — К тебе не должна прийти Мэри? — Что? Нет, почему? — Да, я думала она постоянно к тебе ходит. — Иногда, — нервно усмехнулась Линда. — Вы с ней хорошо общаетесь? — Ты знаешь, она такой человек... Вроде и знаешь, что у неё на уме, но по-настоящему понять её сложно. Да и про тебя она всякое говорит... Действовать через Линду! Хитро... А если она доносчица? Смогла ли Мэри настроить её против Камиллы? Она не могла сказать наверняка, поэтому снова решила рискнуть. Даже если Линда скажет Мэри, Мэри может наконец успокоится и перестанет донимать Камиллу. Камилла встала. — Меня всё это время преследует гнетущее чувство, — сказала она, подойдя к окну. — В тот раз я говорила, что не хочу возвращаться домой... Можно было подумать, что тут получилось бы найти покой. Но покоя я не искала. Точно не тут. Наоборот, я хотела обо всём узнать. Линда не совсем понимала, про что она говорит. — Я должна признаться в одной вещи, — Камилла тяжело вздохнула и посмотрела ей в глаза. Линда отвела взгляд. К чему она ведёт? Камилла села на кровать, приглашая сесть Линду рядом. Она неуверенно подошла к кровати и села. — Обещай, что никому не расскажешь об этом. — Хорошо... Камилла колебалась. Точно ли можно доверять Линде? Она не могла быть в этом уверена, но она никогда ни в чём, вообще ни в чём на свете не может быть уверена наверняка, тем более в людях. Она и не доверится ей. Пусть всем разболтает, так будет даже лучше. Камилла не будет раскрывать всей правды, конечно, она и не собиралась этого делать. Но то, что она несла, было тяжело для неё одной. Кроме очевидного — узнать что-нибудь от Линды — она хотела ещё и немного излить душу, всё-таки Камилла не могла вообще ничего не говорить о том, что было у неё в голове. Она хотела рассказать маме, но она теперь призрак, и в любом случае ничего не поймёт. Может ей помогут в лечебнице... — Я была знакома с Мэй, — сказала Камилла. Линду будто одновременно облили холодной и горячей водой (прямо как водой из-под крана): с одной стороны, из-за такого очевидного волнения, исходившего от Камиллы, она как минимум ожидала признания в любви, как максимум — признания в убийстве; с другой стороны, такое тоже было неожиданным — они были знакомы? Мэри ведь что-то подозревала... Значит, она была права. Видя на лице Линды обуревавшие её эмоции, Камилла поспешила дополнить своё признание. — Мы не были очень хорошо знакомы. Мы встречались пару раз, на съезде писателей, потом переписывались. Я правда и не знала, что она умерла, — сказала Камилла. — Просто она однажды перестала отвечать на мои сообщения, хотя мы нормально общались. А потом случилось так, что я перешла в эту школу. Ужасное совпадение... Знала Мэй, но не слишком хорошо. Этого недостаточно, чтобы вызвать подозрений, но достаточно, чтобы ей хоть что-нибудь рассказали. — Её смерть повлияла на всех, — сказала Линда. — Да, я вижу, — вздохнула Камилла. — Но я не была с ней близка, так что... Линда склонила голову и заплакала. Камилла конечно, ожидала грусти со стороны Линды, но не слёз же! Опять успокаивать... Камилла положила руку на её спину. — Мне так грустно... Всем было плохо, но я ведь не была сильно близкой подругой, и все были расстроены... — всхлипывая, говорила Линда. — Без неё так плохо, она всех понимала, Мэй никогда не бросала никого. Все её любили, и я её любила... Но почему? Почему так умереть? — она вся дрожала. Камилла придвинулась к Линде и обняла её. Слёзы брызнули из её глаз, и она уже не могла остановиться. Некому было выслушать Линду. Она слушала, как другие горюют, и утешала. Люди, которые могли бы понять её печаль, не могли ей помочь — им самим нужна была помощь. А Линда всё так стойко переносила, всё так спокойно и с пониманием слушала, создавалось ощущение, что ей совсем не больно... Но она вбирала в себя ещё больше грусти и слёз по Мэй, чужую грусть, но она хотя бы знала, что ей не одной плохо. Намного хуже, когда горюешь один — тебе, конечно, посочувствуют, но понять не смогут. Кому рассказать, что у неё лежит на душе? Человек, которому она больше всего доверяла в школе, теперь никогда не сможет её выслушать. Родителям было жаль Линду, правда, и они видели, какой бледной она ходила, и знали, что она плачет по ночам, но всё-таки они не могли понять — они не знали Мэй, и не знали, что именно их связывает. В их дружбе не было ничего особенного, выдающегося, но Мэй была первым человеком не из её семьи, которому она доверяла. Она не знала, как это произошло, но Линда говорила Мэй больше, чем другим. А такие люди как Линда очень сильно привязываются к тем, кто правда их ценит. Конечно, у Мэй много друзей, и Линда не входила в первую пятёрку главных, но этого и не надо было — факт того, что она может быть кому-то интересна уже её немало радовал и успокаивал. Линда знала, что у неё есть к кому прийти в школе, в том месте, где она проводила большую часть своей жизни. Камилла гладила Линду по голове. — Неужели у тебя не осталось никого, с кем можно было поговорить? Линда покачала головой. — А Мэри? — Она... Не хочу говорить плохо, но она эгоистичная, правда... Ей всё-таки всё равно на других. Не всегда, конечно. Но... За дверью раздался шум, совсем рядом с ними. Они обе посмотрели на дверь. "А я ведь правда плачу", — подумала Линда, вытирая слёзы. — "Мне потом будет очень стыдно." Камилла выпустила девушку из своих объятий и подойдя к двери, распахнула её. Там никого не было. На этот раз удача сопутствовала Мэри, и она успела забежать в прачечную. Мэри слышала их разговор. Она села на стиральную машинку и уставилась в стену. Как она и предполагала — Мэй и Камилла были знакомы. Но так ли мимолётно, как об этом заявляет сама Камилла? Нет, она постоянно врёт. Камилла знает куда больше, чем заявляет. Но как вывести её на чистую воду? Она слишком хитра, и провести её вокруг пальца пока не представляется возможным. Но Мэри придумает способ, конечно придумает. Даже если Камилла знает, что Мэри знает, что Камилла знает, это совсем не страшно.