Её круг

Миссис Мерси тяжело вздохнула. Она закрыла глаза. Рабочий день уже давно закончился. Ей бы сейчас ехать домой и ужинать в семейном кругу. Миссис Мерси, она же Лидия (но не будем звать её так фамильярно) сама лишила себя этого самого семейного круга, всей этой теплоты, уюта, и всего того, что так хочется почувствовать человеку после долгого сложного дня. На её сердце уже очень давно лежит тяжелый груз, который она никогда не сможет сбросить. И каждый раз, принимая новое решение, она всё больше убивает себя. С того момента, как её младший сын уехал учиться, дом совсем опустел. Уже два года миссис Мерси не хочет возвращаться после работы домой. Она находит утешение в церкви, если это можно назвать утешением, конечно. Просто там миссис Мерси не одна. Но домой всё-таки приходится возвращаться. Обычно, она проводит полчаса перед телевизором, не особо обращая внимания, что там происходит, а потом ложится спать. И так проходит каждый вечер. Что стало с той бойкой студенткой, которая влюбилась по уши в своего профессора? Что стало с молодой учительницей, которая готова была покорять умы девушек английской литературой? Всё прошло. Лина перелистнула очередную страницу очередного документа. Стопка, хоть этого и не было заметно, уменьшалась. Она быстро пробежала написанное глазами. Буквы иногда смешивались, потому что Лина работала уже вторые сутки без сна. В дверь постучали. Это был Энди. — Да? — спросила она, оторвав уставшие глаза от бумаг. — Вы поедите домой? — Не сейчас. — Всё это? — он указал на внушительную стопку. Лина кивнула. — Будете всю ночь это заполнять? — Ага. — Я могу остаться. — Да иди ты. Походка уже как у пьяного. Энди усмехнулся. — Ладно... Увидимся завтра, — он закрыл дверь. — Пока. Лина откинулась в кресле. Спина болела, ноги затекли, а как кололо в глазах от всей этой писанины! Но сейчас она думала не об этом. Мэй Мэйси. Несчастный случай. Она знает, что это был не несчастный случай, и у неё иногда возникает мысль, что об этом все знают, но не хотят ей говорить. Лина мало чего толкового узнала: родственники слишком травмированы, а подруги ничего не слышали и не видели. Они с Энди провели не одну бессонную ночь, пытаясь найти связь. То ли из-за их неопытности в подобных делах, то ли из-за стараний сверху, но они не смогли раскрыть дело. Несчастный случай. Так заключил коронер, и все согласились. Дело уже два месяца закрыто, но Лина не могла бы так быстро сдаться. Она знает, что в этом замешана миссис Мерси. Лина поняла это после коронерского следствия — миссис Мерси продала машину. Вернее, она продала её ещё до, но только после Лина всё поняла. Но расследование в этом направлении ничего не дали. Но сказать, что они совсем ничего не узнали, было бы, конечно, ложью. Сначала нужно было опросить девочек прямо после происшествия. Это происходило уже поздним вечером, после того, как увезли тело. Большинство таких встреч Лина проводила в кабинете психолога. Она считала, что там нужная атмосфера. Мисс Миллард сидела, опустив голову, и спрятав руки в свитер. Её трясло. Лина открыла блокнот. — Не волнуйтесь, мисс Миллард. Я задам вам несколько вопросов. Завтра приедут ваши родители — полноценный допрос я могу провести только при них. А пока мне нужно свежее впечатление. Мисс Миллард кивнула. — Вы живёте напротив мисс Мэйси? Она снова кивнула. — Где вы были с семи до половины восьмого вечера? Мисс Миллард ответила не сразу. — Я... Сначала я доделала биологию, — она всхлипнула, — потом пошла мыться, потом вернулась в свою комнату... — Когда вы вернулись? — Наверное, как раз в половину восьмого. — Вы слышали что-нибудь накануне? — Я... Накануне?.. — мисс Миллард задумалась. — Кажется, к Мэй кто-то заходил. — Кто? — Не знаю, я слышала, но не видела. — А до этого? За несколько дней, например. Она задумалась. — Мэй с кем-то ругалась. — Вы слышали что-то конкретное? Мисс Миллард снова задумалась. — Это точно было что-то... Ну, про писательство. Будто, кто-то забрал рассказ Мэй... Мне так показалось, — она всхлипнула. Подозрение пало на мисс Вебстер, которая однажды брала рассказ мисс Мэйси. Но её Лина не подозревала. Она хоть и не имела большого опыта в расследовании подобных дел, однако кое-что знала. Перед ней сидела другая девушка, и активно жестикулировала, попутно вытирая слёзы белым, подписанным платком. — Vous comprenez, elle ne pouvait pas mourir! Je l'ai vue récemment. Nous la voulions...* — Parlez anglais*? — спросила Лина. Это была одна из трёх фраз, которую она знала на французском. Мисс Ришар (или мадам?) кивнула, сдерживая рыдания. — Долго я вас не задержу. Скажите, в последнее время не было ничего необычного в поведении Мэй? — Non, — она покачала головой. — Она ни с кем не ругалась? Не была расстроена? Мисс Ришар пыталась собраться с мыслями. — Мэй... Была расстроена, за день до её, — она всхлипнула. — Elle... Она ходила мрачнее тучи, о чём-то постоянно думала. И говорила что-то à propos de la bourse. — Простите? — Про стипендию. — В каком контексте? — Не помню! — вскрикнула она и зарыдала, ломая себе руки. Лина дотронулась до её плеча. — Demandez à sa meilleure amie... Âme sœur... Mei l'a eue, mais pas ici...* — затораторила мисс Ришар. — Прошу вас, успокойтесь, и повторите то же самое на английском. — Je ne peux pas!* — она зарыдала ещё громче, будто на её глазах утопили целый выводок котят. Ни в этот день, ни на следующий, она не смогла больше сказать ни слова на английском. В это же время Энди проводил встречу в библиотеке. Ему это место не нравилось, потому что за стеллажами легко можно спрятаться и подслушать их... Конечно, это просто паранойя после бессонной ночи. У него всегда такое начинается, если не выпить три чашки кофе. Но тогда он становится слишком смелым. Перед ним сидела девушка с ослепительно красными волосами. "Недавно покрасилась", — подумал он, но одёрнул себя. Мысли, которые не касаются дела — прочь. — Я последняя видела её... Она ушла от меня... А потом её нашли мёртвой. — Как вы думаете, Мэри, кто мог убить Мэй? — неожиданно спросил Энди. Она медленно подняла на него затуманенный взгляд. — Вы меня спрашиваете? — Мэри не удивилась тому, что смерть Мэй Энди назвал убийством. — Вы как будто из тех людей, кто всё о всех знает. Она медленно покачала головой. — Не знаю, — Мэри всхлипнула. — Вы любите читать книги и смотреть сериалы про маньяков? Я заметил у вас в комнате... "Не говори никому", "Убийца рядом со мной", "Таинственная история Билли Миллигана". — Возможно, — она вытерла нос рукавом. — Кто это мог бы быть? Ваши догадки? — А разве вы не должны до этого сами дойти? — Вы ведь здесь учитесь. Вам виднее. — Вы хотите его характеристики? — Да, можно и так сказать. — Я не знаю. Одно дело — читать фанфики про Ганнибала и Уилла, и совсем другое... — она вытерла слёзы. Энди замолчал. Пока он записывал в блокнот свои догадки. — Я думаю, что это кто-то из учениц, — сказала Мэри, немного успокоившись. — Но обязательно с кем-то из учителей. Энди внимательно на неё посмотрел. — А мотив? — А какой обычно мотив? — Если это единичное убийство — ревность или зависть. Мэри задумалась. — Наверное, зависть. Софи покрутилась у зеркала. Красавица, не дать не взять. Она выглядела почти как обычно, кроме накрашенных губ, но изменения скорее были качественные: волосы старательней убраны, тон кожи выровнен, ногти не обгрызены, одежда только что из прачки. Ей в последнее время становилось всё тяжелее ухаживать за собой. Даже вставать по утрам и выходить из комнаты не хочется — постоянно какая-то подавленность. Но чего не сделаешь ради любви! Софи посмотрела в окно. Он уже ждёт. Она вышла из комнаты и прошла в сторону лестницы во двор, крадясь, чтобы быть незаметной для камер. Выходить через общую дверь уже нельзя. Стемнело. Глаза ещё не привыкли к темноте, а учитывая, что от слепоты её не спасали даже очки, Софи мало что видела, поэтому шла больше на ощупь и по памяти. Она быстро пробежала вдоль стены и оказалась в небольшом закутке под деревом. Там её уже ожидал вылезший из окна принц — Дэнис. Софи обняла его. — Она снова со мной говорила, — сказал он. — И как она только узнала? — По камерам. Параноидальный бред уже у этой старухи. Она, видите ли, против наших отношений. "Мы заслужили," — подумала Софи, но вслух этого не сказала. — Скорее бы конец года, — мечтательно произнесла она. — И мы наконец-то уедем отсюда. Навсегда. — Обвенчаемся в деревенской церкви, будем жить в маленьком домике в лесу, и... — всё-таки Софи не могла сдержать слёз. Ведь когда-то она делилась этими своими наивными мечтами с девочками. А теперь... Теперь Софи закрылась в себе. Всё после смерти Мэй. Бедная, бедная Мэй! Без неё их компания уже не та. Как раньше было хорошо! — Ну, всего год... Не плачь. Нельзя было сказать, верила ли Мэри в то, что это убийство. С одной стороны, несчастный случай выглядит довольно правдоподобно, но с другой... Очень странно. Слова Энди поддерживали в ней уверенность в том, что это могло быть убийство. Не просто так ведь полицейский спрашивал у неё такое. После первого допроса Мэри перечитала и пересмотрела всё на около убийственную тему — это помогало успокоиться, очень сильно помогало. Истории маньяков всегда успокаивали её. Она знала, что когда-нибудь её знания пригодятся. Зря девочки называли её сумасшедшей — понимать психологию убийц очень полезно. А после ей исследовательской работы на эту тему пошло ещё больше шуток, но Мэри не обращала внимания. "Хочешь узнать, как избежать наказание за убийство?" Неплохой сериал, кстати. Мэри должна была вычислить убийцу. Она чувствовала, что это её предназначение — не зря ведь она так долго к этому готовилась. Но с чего начать? Мэри плохо умела играть в детектива. Слишком уж быстро она себя выдаёт. Но благо девочки, убитые горем, не заметили её попыток побыть Шерлоком Холмсом. Утром она была непоколебимым детективом, а ночью заливалась слезами. Да, ничем хорошим это не закончилось — Мэри ничего не узнала, так ещё и углубилась в своё горе. Теперь она взялась за старое. Мэри приоткрыла дверь своей комнаты. Её комната находилась по ту сторону от лестницы. Она увидела, как Камилла вышла из своей комнаты, и пошла забирать бельё из прачки. Мэри вышла из комнаты и тоже пошла в прачку. Камилла стояла возле сушилки и о чём-то усиленно думала. Мэри прошла к соседнему ряду машинок. Она уставилась на Камиллу. Камилла заметила её пристальный взгляд и оглянулась. — Ждёшь машинку? — Да. Камилла бросила взгляд на ряд стиральных машин. Все были пусты. Она вопросительно посмотрела на Мэри. Мэри поняла, что выдала себя. — Меня забрать просили, наверное уже забрали, — небрежно сказала она, и поспешно ушла из прачки. Камилла посмотрела ей вслед. "За мной следят", — сразу подумала она. Камилла подошла к двери прачки и посмотрела на дверь Мэри. Она уже заходила в свою комнату и, не отрывая взгляда, смотрела на прачку. Они пересеклись взглядами. Это длилось всего секунду, но они обе испугались. "Надо разузнать про Мэри", — твёрдо решила Камилла. — "Зачем ей за мной следить?" Иначе это может превратится в "Убивая Еву". Тоже кстати хороший сериал. Но последний сезон... Альма широко раскрыла окна. Её обдул тёплый южный ветер. На радость Альмы, сегодня был солнечный день. Хоть поздно, но и весна вступила в свои права. Было шесть. Она занималась своим любимым делом — пекла. Её самая большая страсть, её гордость, её дело. Альма отсчитывала дни до конца учебного года Мэй. Вот вот её любимая дочь вернётся домой! Как давно они не виделись! Последний месяц Мэй не возвращалась домой, чтобы лучше подготовиться к экзаменам, и написать рассказ для стипендии. Но на каникулах они всё наверстают. Альма обожала весну. Что может быть лучше? Особенно прекрасна поздняя весна. Она пробуждала в Альме то будоражащее чувство свободы, которое она не могла ощутить ни в какое другое время года. Тогда ей казалось, что она на всё способна. Это была вторая причина почему Мэй назвали именно так. Всё-таки май — лучший месяц. А первая причина — фамилия Мэйси. Очень уж забавно это звучало — Мэй Мэйси. На улице послышался скрип колёс. Вот и Джон вернулся домой. Альма как раз успела накрыть на стол. — Ну как? — Да идёт понемногу, — сказал Джон, садясь за стол. — Говорят, проверки будут. В прошлом году из-за этого закрыли Фреда. — Да что нам их проверки! — усмехнулась она, садясь за стол. — И то верно. У нас всё чисто, все работают официально. Что им ещё нужно? — Главное, что печём вкусно. Он кивнул. — Но самое главное, — она поёрзала на стуле, — ровно через две недели приедет Мэй! Джон улыбнулся. Как давно он не обнимал дочь! Их не могли омрачать никакие проверки и прочие мелкие невзгоды. Как? Весной, да ещё и в конце учебного года! Жизнь в это время плохой быть не может. Следующее утро началось для Альмы в семь. Джон просыпался через пятнадцать минут. Он и ложился позже. За это время она быстро разогрела вчерашний ужин (удобно готовить вечером), который превратился в сегодняшний завтрак и покормила свой скот в виде куриц и уток. Их нынешний дом был меньше и куда уютнее. Два этажа и две спальни, маленький двор. Вести хозяйство здесь проще, и даже есть место для её птиц. — Сегодня созвонимся с Мэй? — спросил Джон после утреннего приветствия. — Да, конечно. Она писала, что была занята вечером. — Школа!.. — с горечью сказал он. Альма вздохнула. Мэй уехала от них так рано, раньше, чем обычно уезжают дети. Она не представляла, как некоторые родители могут специально отправлять своих детей подальше от себя. Неужели они не скучают по своим детям, по своей плоти и крови? Им так грустно без Мэй! И хотя люди ко всему привыкают, к такой долгой разлуке родителям было сложно привыкнуть. "Нужно было заводить двух детей", — думала в такие моменты Альма. Но конечно, будь у неё хоть пять детей, вряд ли бы она скучала по Мэй меньше. Просто было бы больше дел, и меньше времени, чтобы думать. Но у них с Джоном было ещё одно детище, которое скрашивало унылые будни — их пекарня. То дело, которым они дорожили, но не до скупости. Спустя пять лет бизнеса они научились относиться к нему проще. Хоть их капитал не сильно вырос, они стали надёжней стоять на ногах. К тому же, в оплачивании проживания Мэй, пекарня им сильно помогала. И они стали понемногу откладывать на колледж. К выпуску они планировали накопить на первый год. А там уже и Мэй будет получать стипендию — в этом они не сомневались. В пекарне всё шло своим чередом. Их работник, Уилл, пёк, Джон развозил заказы, Альма стояла за прилавком. Уилл работал три дня через один, и в этот один день Альма могла придаться своей булочной страсти, а Джон мог отдохнуть и постоять у прилавка (в этот день он заказы не развозил). Она замешивала тесто и пекла, попутно придумывая, как бы улучшить кухню. Она была из тех женщин, которые всегда хотят создать ещё больший уют, чем тот, который уже есть. — Как думаешь, нам не нужен ещё один работник? — однажды спросил её Джон. — Нет, зачем? Уилл хорошо справляется. — Нет, работник в помощь тебе. Альму это предложение ужасно возмутило. Она, может, и уставала, но работа никогда не давала ей заскучать. — Мы чего-то не успеваем? — Успеваем, но всё же. — Джон, лучше на эти деньги нанять водителя, — с иронией сказала она. Это уже было надругательство над частью Джона, и он больше не предлагал Альме такого. Весь день у них проходил в заботах, хотя заказов было не очень много, как и посетителей: больших очередей к ним точно не стояло. Но их это более чем устраивало. Всё-таки выросли они в маленьком городе, и не любили большой суматохи. Мэй, в отличии от родителей, не очень любила работать руками, хотя конечно руки у неё всегда были заняты. Она была мечтательницей в маму и лентяйкой в саму себя. Конечно, когда дело доходило до хозяйства или пекарни. Но когда Мэй садилась за свою писанину... Её было не остановить. Не то что бы родители не одобряли это увлечение — они скорее его не понимали. После её поступления в школу святой Агаты, отношение к её хобби всё-таки изменилось — теперь их дочь училась в престижной школе именно благодаря своему странному увлечению. Она могла рассчитывать на очень успешное будущее. Но при этом, писательство у них теперь ассоциировалось с разлукой. Каждый раз, когда Мэй дома садилась за какой-нибудь роман, родители причитали: — В школе успеешь пописать. Помоги мне лучше испечь пирог. — Мэй! Опять ты пишешь... Съезди в город, у меня закончилось машинное масло. И находилось очень много предлогов, чтобы оторвать Мэй от её любимого дела. Она вскоре поняла, что к чему, и очень от этого злилась. Почему её не могли оставить в покое? Хороший писатель должен писать как можно чаще. А учитывая, что от её навыка зависит её стипендия... Конечно, Мэй не понимала причин такого поведения. Родители её любят, она любит их, зачем же отвлекать Мэй от того, что она тоже любит? Мэй ведь не отвлекает маму от стряпни, а папу от машин. Родители так же радовались приезду Мэй, как и грустили, когда она уезжала. Они начинали вздыхать ещё в начале её предпоследнего дня дома. Альма как призрак ходила по дому, пытаясь найти себе место, Джон не выходил из гаража. Мэй, обычно, сидела у себя и писала, потому что наконец-то её оставляли в покое. Утром последнего дня родители ни на секунду не хотели отходить от Мэй. Теперь они хотели наверстать время с ней на триместр вперёд. Конечно, бывает иногда, что Мэй приезжает на выходные, но это большая редкость. Всё-таки, для этого Джону нужно очень много проехать туда и обратно, а это совсем не быстрое путешествие. Вечером, когда Мэй уже проверяет свои вещи перед обратной дорогой, родители совсем раскисали. — Я тебя никуда не отпущу! — грустно говорила Альма, кладя голову на плечо дочери. — Снова уезжаешь. Мы только через два месяца увидимся, — всхлипывала она. — Я так не могу! — Мы тебя не отпустим, — подтвердил Джон. И Мэй не сдерживала слёз. Конечно, ей не хочется уезжать из родительского дома, но по-другому никак нельзя. Именно из-за конца учебного года Альма так ждала весну, и так не любила осень. Жаль, что не изобрели каких-нибудь телепортов!.. — Сегодня обязательно позвоним, — сказал Джон. Альма кивнула. После завтрака они с Джоном поехали в город. Джон сел за прилавок, Альма пошла работать в свой "мини-цех". Уилл, как всегда, оставил всё в чистоте. Отличный работник! Нужно повысить ему зарплату и выдать премию, только она немного накопит... С этим твёрдым намерением Альма принялась за работу. Она бегала по кухне от одного аппарата к другому, проверяла консистенцию, вкус, лично следила за временем выпекания, хотя и стоял таймер. Ну, и конечно, украшала. Джон иногда заходил к ней и забирал что-то, чтобы выставить на прилавок. Когда Альма уставала, она выходила на свежий воздух. В пекарне его очень не хватало. Альма всё время ходила красная, как помидор. Конечно, такая работа на кухне когда-нибудь скажется на её здоровье. Лучше начинать записываться ко врачу уже прямо сейчас, чтобы попасть на приём хотя бы через полгода. Альма усмехнулась и вернулась к работе. Всё-таки её было очень много. Она не заметила, как прошёл день. Настало время закрывать пекарню. "Позвоню вам сегодня в полседьмого", — написала Мэй. Альма с любовью вздохнула. Они не созванивались всего один день, но как она соскучилась! Джон, узнав время, скорее засобирался домой. Нельзя пропустить ни одной минуты. Альма попрочней установила веб-камеру. — Ждём, — сказала она, сев рядом с мужем. — Ждём, — подтвердил он. В полседьмого Мэй позвонила, и они моментально ответили. — Привет. — Привет, доченька, — вдвоём сказали они. — Как у вас там? Ты красная, мама. Так проблемы с сердцем начнутся. Джон и Альма переглянулись. — Что-то случилось? — обеспокоено спросила Альма. — Нет, — грустно-раздражённо сказала она. — Так, экзамены. "Что-то точно случилось", — подумали родители. Но как же выведать? Джон и Альма за много лет семейной жизни стали отчасти психологами, хотя применяли свои знания больше неосознанно, но при этом результат не был хуже. Экзамены — точно нет, решили они. Им хватило одного взгляда, чтобы понять, что их мысли совпадают. — Как твои девочки? — спросила Альма. — Вместе готовитесь? Мэй вздохнула. — Иногда вместе, но чаще раздельно. Мишель, мне кажется, необходимо постоянно быть с кем-то. Не то что бы это плохо. Но она больше что-нибудь говорит, чем готовится. Не то, но они близко. — Написала что-нибудь новое? — спросил Джон. — Да, — Мэй отвела взгляд. — Пишу кое-что. Неужели опять Чарли? — Ты не переживай насчёт этого. Всё у тебя получится — всё напишешь. А если кому-то не нравится... — Кому-то даже слишком нравится, — сказала она. Тут родители не поняли. — У меня просто очень много работы... Тут ещё одной девочке надо помочь. Долгая история. — Вы соавторы? — предположил Джон. — Скорее я редактор. Ещё экзамены, домашка, и всё это... — она тяжело вздохнула. Этот ответ более или менее их удовлетворил. Обсудив другие последние новости, они распрощались в семь двадцать. Мэй пошла готовиться к экзаменам. — Такая она у нас занятая! — сказала Альма. — Ну, пусть учится. — Может быть будет стипендия в колледже, — предположил Джон. — Ах, если бы! Тогда можно было бы купить ей дом... Альма с упоением вздохнула. Маленький, уютный домик! Только бы не в Лондоне — там постоянно смог. Но это всё-таки столица, и возможностей там больше. В общем, решать Мэй. А уж они постараются накопить. Она выключила компьютер и пошла готовиться ко сну. Джон всегда спал крепко. Его было очень сложно разбудить, но зато по утрам он почти всегда просыпался сам. Поэтому той самой поздней ночью он спал, и звон телефона его не разбудил. Он даже не шелохнулся. Альма проснулась. Протерев глаза, она посмотрела на время — четыре часа. Альма взяла домашний телефон и вышла в коридор. Конечно, мужа бы она не разбудила, но всё-таки. — Да? — спросила Альма, зевнув. Настроение у неё испортилось только от того, что она не сможет ещё немного поспать. В тот момент Альма не задалась простым вопросом — кто так рано звонит? А главное зачем?.. В такое время с хорошими новостями не звонят. — Здравствуйте, — произнёс женский голос. — Миссис Альма Мэйси? — Да, это я. — Миссис Мэйси, я мисс Пейдж. Дело в том... Сначала Альма внимательно слушала, насколько это было возможно так рано. Но через минуту она уже не могла ни слушать, ни даже дышать. Она с трудом стояла, опираясь на стену. — Да, я приеду, да... Альма положила трубку. Она села прямо на пол. Альма снова и снова прокручивала в голове услышанное. Смысл этих слов всё ещё плохо доходил до неё. Что-то произошло... Что-то очень плохое. Альма заплакала, закрыв лицо руками. Её маленькое тело дрожало от судорог. Горячие слёзы текли и текли из её глаз, бесконечно... Они обжигали глаза и руки. — Джон! — закричала она. Его было сложно разбудить, но от такого истошного крика жены он не мог не проснуться. Джон вздрогнул и открыл глаза. Сначала он подумал, что крик Альмы ему приснился, но заметив, что жены нет рядом, и из коридора доносится плач, Джон быстро выбежал из спальни. — Что случилось? — он наклонился к Альме. — Мэй... — Что с ней? — Она... Джон сел рядом с женой. — Альма, что случилось? Она посмотрела на него своими заплаканными глазами. В этом взгляде он прочитал самое худшее, и не ошибся. — Мэй... погибла... — шёпотом, почти не слышно, произнесла Альма, но Джон всё услышал.