Её круг

Утро. Какое прекрасное утро! Вообще-то каждое утро прекрасно. Это значит, что можно прожить ещё один замечательный день! Мишель сладко потянулась и села на кровати. Она никогда не вставала по будильнику, так как срабатывали её биологические часы. Также, Мишель никогда не жила по расписанию, в отличии, например, от Элизабет — та могла всё помнить и всегда успевать только полностью расписав свой день. Она не могла сидеть без дела ни одной минуты! И конечно, не всегда Элизабет находила в плотном графике место для своей прекрасной Мишель. Заправив кровать, Мишель открыла окно и принялась за зарядку. Нужно всегда быть бодрой и здоровой, с ровной осанкой, в общем, почти настоящей леди... Хотя, Мишель конечно никогда такой не была. Она читала много старых романов: "Маленькие женщины", "Унесённые ветром", "Джейн Эйр" и так далее, и очень мечтала быть настоящей леди, и встретить настоящего джентльмена. Она носила накрахмаленные платьица, изучала этикет, кокетничала со всеми подряд, ходила, начиная с носка, чтобы выглядеть элегантней, и ещё много чего. Сейчас Мишель относилась к этому проще. Всё-таки, чтобы быть леди, нужно быть спокойной и тихой. Мишель так бы точно не смогла. Но накрахмаленные платья и кокетство ей до сих пор нравятся! Дальше шёл уход за собой. Это очень важный пункт. После душа (хорошо, что ещё все спят и нет очередей) она сделала себе маску для лица и, чтобы не терять время, достала свою любимую винную пробку. Она, понятное дело, нужна была для выработки чёткой речи. Мишель однажды видела, как Эмили так делала. Бедняжка забыла запереть дверь, а Мишель постоянно входит без стука... После того случая перестала. Сначала стучать — потом сразу же входить, вот пока до чего дошла Мишель. Espace personnel.* Мишель всегда удивляло, как Эмили всё учит. Она идеально знала свою роль, и хорошо знала чужие роли, чтобы исправлять всех, когда было нужно. В этот раз у неё было около семи листов текста. Мишель пользовалась своим любимым правилом — не перетруждаться просто так. Она брала одну из главных ролей (Эмили бы не позволила взять самую главную — да и Мишель не хотела её расстраивать) только когда роль ей очень нравилась. А это было её второе любимое правило — делать только то, что нравится. Она с удовольствием сыграет служанку на заднем плане, если та должна будет сделать что-нибудь забавное. Закончив со сценарием, Мишель сняла маску. Лицо такое холодное после неё! Она принялась за макияж. Это была её любимая часть: сделать достаточно яркий и одновременно достаточно приемлемый макияж. Она не то что бы была бунтаркой, но её французская кровь (и конечно французское воспитание) не позволяло ей склоняться перед правилами, которые её стесняли. Светло-розовые тени, маленькие чёрные стрелки, бальзам для губ и маленькие блёстки. Как же она любит блёстки! И в общем, всё блестящее. Куда без расклада на Таро? Мишель не могла выйти из комнаты, не узнав, что может её сегодня ждать. Она не верила в судьбу, ну или почти. Мишель верила именно в то, во что ей нравилось верить. Её расстраивала, нет, даже пугала возможность существования одного, неизменимого пути; будто весь жизненный путь определяется какими-то случайным образом. Но она верила, что у каждого человека есть какое-то предназначение. Её предназначение — жить в своё удовольствие. Благо, всё позволяло это делать. Мишель оделась (самая скучная часть, ведь выбирать почти не из чего, хотя форма ей нравилась) и побежала к Элизабет. Её подруга, положив тряпку на струны, играла на скрипке. Мишель прислушалась. — Моцарт? — это всегда был её первый вариант, так как Элизабет была большой поклонницей Моцарта. — Лунная соната? — а это всегда был второй вариант. — Нет, это было не у него... Нет, подожди, это что-то незнакомое! Не немцы и не австрийцы! — Я ведь говорила тебе готовиться, — усмехнулась она. Мишель начала усердно думать. — Я не знаю! — в отчаянии сказала она. — Кто это? — Мишель сдалась. — Твоя землячка и моя тёзка. Элизабет Жаке де ла Герр, "Кефал и Прокрида". Надо знать, ведь она была первой французской женщиной, которая написала оперу. — Ладно, ты меня обыграла! — признала Мишель. — Как же так — ещё и по истории французского искусства не прошла! — с возмущением сетовала она. Элизабет продолжила играть. — Садись! — приказала ей Мишель. Она усмехнулась, убрала скрипку, и села рядом с Мишель. — Посмотрим, что тебя сегодня ждёт... Мишель сделала расклад. Он предвещал Элизабет только всё самое хорошее. Как и всегда. — А теперь на завтрак! — Я бы ещё порепетировала, — Элизабет потянулась к скрипке. — Опять? Ты пропускала завтрак три дня подряд! Сегодня ты пойдёшь. Элизабет собиралась возразить, но Мишель её перебила: — Даже несмотря на то, что у тебя скоро концерт. Ты бледная! Не завтракаешь и не ужинаешь — так и до голодного обморока недалеко. Элизабет покачала головой. — Иди без меня, Мамушка, — усмехнулась она. Мишель всё ещё сидела, закинув ногу на ногу. Закинутая нога недовольно покачивалась. — Я схожу с тобой на обед, — сказала Элизабет. Мишель задумалась. — Ну ладно! Всё равно тебя не уговорить, — она тяжело вздохнула и вышла из комнаты Элизабет. Пришлось идти на завтрак одной. Бедняжка Элизабет! Сколько ей приходится тренироваться! И при этом как далека она от своей мечты. Если бы все родители были такими же понимающими как родители Мишель. "Но ничего, вот сегодня вечером..." — подумала она, но вспомнила, что сегодня её любимая Элиза поедет в музыкальную школу. Похоже придётся и сегодня Мишель заниматься своими очень важными делами, вместо того, чтобы подурачиться с Элизабет... Да, да, не хватает массовки для спектакля. Мишель нужно найти девушек для этого. Вот только где? Учительница слишком занята с Эмили. Им вдвоём, конечно, не до этого. Мишель села за стол. Кого же выбрать? Её взгляд (но Мишель бы в тот момент предпочла слово взор) пал на Камиллу. Да! Однозначно да! Она решила не откладывать это дело, но тут произошло невероятное — Элизабет спустилась на завтрак. — Элизабет! Какими судьбами? — удивилась Мишель. Элизабет взяла яблоко. — Завтрак не так уж плохо, наверное. Но это разовая акция. Мишель наивно полагала, что Элизабет поддалась на её уговоры, или на худой конец просто захотела есть. Но Элизабет, очнувшись на полу, поняла, что Мишель похоже, правда умеет предсказывать, и что всё-таки надо поесть. Мишель открыла ланч бокс. — Я нарезала тебе яблоки, положила оливки и сыр, ещё есть сок... Яблочный. Груш не было, — с сожалением заметила Мишель, собирая Элизабет в музыкальную школу. — Спасибо. — Не задерживайся! В этот раз ключи мне точно не дадут. — Заберусь через окно! — Если я очень попрошу Дэниса... — Неужели сама не сможешь? — усмехнулась Элизабет. — Нет... Вряд-ли. У меня ногти! Мне ещё две недели ходить. Дизайн очень красивый, — она полюбовалась на свои ногти: розовые с сердечками и Хэллоу Китти. — Лучше просто приходи вовремя. А самое главное — не опаздывай на автобус! Я не хочу, чтобы какие-нибудь негодяи... — Не переживай. Если что, я сяду в машину к какому-нибудь доброму незнакомцу. — Не смешно! Мишель благополучно отправила Элизабет на занятия, а сама обратились к своему списку дел. "Найти нового оформителя" Так... Из старших точно никто не пойдёт, может попросить первогодок? Камилла вдыхала аромат гниющих листьев и еловых шишек. Вечер был спокойным, даже успокаивающим. Весь день держалась солнечная погода. Вчерашнее сидение на холодной (и даже влажной!) земле ни к чему хорошему не привело. Снова заболела голова. Камилла вышла проветриться. — Раньше я была выносливей, — посетовала она. — Я думаю, что это из-за того, что я стала жить в городе. В этом уголке никто не нарушал её спокойствия. Скорее всего ненадолго. Любят тут проводить вечерние моционы. — ... Розы — красные и белые, но в идеале, конечно, белые. Можно розовые. — Не думаю, что я смогу это сделать. Я всё-так не дизайнер, и не флорист. Ботаника — это всё-таки другое. — Я могла бы к тебе кого-нибудь приставить... — продолжала Мишель, — Стефани однажды рассказывала мне, что помогала с оформлением на тётиной свадьбе. А ведь ей было всего двенадцать лет! Не тёте, а Стефани. Мишель и Линда прогуливались по дорожке. Мишель, увидев Камиллу, вспомнила о своих утренних намерениях, которые были прерваны Элизабет. Они подошли к Камилле. — Ты мне тоже нужна! У меня к тебе есть просьба: нужно вступить в театральный клуб. Театральный клуб? То, что надо... Камилла в любом случае хотела попасть в театральный клуб, чтобы быть ближе к Чарли, вот только нельзя вступать больше чем в три клуба. — Как жаль, что я уже состою в трёх клубах... — с сожалением сказала она. — А я бы так хотела кого-нибудь сыграть. — Да... — Мишель задумалась. — Но ведь роли массовочные, а для этого не нужно вступать в клуб. — Хорошо. Я... Мишель пришло уведомление. Она жестом извинилась и достала телефон. — Я отойду, — она кому-то набрала и отошла от девочек на несколько метров. — ...Да, пришли! Ты заберёшь?.. Да, она до пяти... Тогда я приеду. И тебя проконтролирую! Скоро буду. Мишель вернулась к ним. — Линда — с тобой мы ещё поговорим. Камилла — тебя я запишу. Сказав это, Мишель побежала в сторону входа в школу, оставив девочек. Камилла исподтишка посмотрела на Линду. Линда покачивалась из стороны в сторону, разрываясь в своих мыслях. Не подумала ли Камилла чего-нибудь? Мэри могла ей всё рассказать. А если рассказала? Но Камилла ничего не говорит. Стоит ли ей что-нибудь сказать, или просто уйти? Но это, наверное, будет грубо. — Привет, — сказала Линда, вспомнив, что они сегодня ещё не пересекались. — Привет. И что дальше? Проявлять инициативу было не в духе Линды, поэтому она молчала. — Как наш проект? Когда мне прийти тебе помочь? — Я его пишу... Я думаю, что сама справлюсь. — Я приду, — сказала Камилла. Линда кивнула и спрятала руки поглубже в рукава свитера. — У тебя не болит голова? — спросила Линда. — Нет. — Если что, у меня есть лекарства от всего и для всего... — Если что, я к тебе обращусь, — Камилла закрыла глаза от лучей солнца. — Сегодня тепло. Ты замёрзла? — Да нет, это так, побочные действия, — отмахнулась Линда. — От чего? — Да, снотворное... — сказала Линда, желая закрыть эту тему. — У тебя бессонница? — Иногда, — она подняла голову к небу. — И ничего не помогает? Линда покачала головой. — Помню, моя мама варила какие-то странные снадобья, когда я болела... Набирала трав и отпаивала меня чаем. — Да, я когда-то была травницей, — усмехнулась Линда. — Но всё-таки, никакие рецепты не работают лучше, чем снотворное. — Ты только не передознись... У меня так бабушка умерла. Линда сдержала смешок. Было бы очень плохо рассмеяться в такой ситуации. — Постараюсь. Снотворные. И хотя Камилла исключила Линду, всегда нужно быть начеку. Но у Мэй не было ничего такого в крови. — Меня тоже порой мучает бессонница... А есть такие препараты, которые быстро выводятся из крови? Линда удивлённо на нее посмотрела. — Мне просто любопытно. — Если мы собираемся сдавать кровь, то я просто ничего не принимаю, — Линда задумалась. — Даже не знаю. Думаю, что всё остаётся в крови. Да, глупая теория. — Знаешь, мне стало намного лучше, — Камилла поднялась с места. — Пойду к себе. — Да, я тоже, — сказала Линда. Камилла шла к себе, чтобы переодеться на физкультуру. Её догнала Мишель. — Камилла, хочу напомнить, что репетиция будет послезавтра. Подготовься! Хотя, не то что бы тебе надо сильно готовиться... — сказала Мишель. — Хотя нет, лучше подготовься. — Хорошо. — У тебя будут реплики, две. Поэтому я отправлю тебе части сценария. — А можно отправить весь? — Весь сценарий? — удивилась Мишель. — Да. — Зачем? — Мне просто интересно, — пожала плечами Камилла. — Хорошо, если хочешь. Вечером Камилла сходила на репетицию. Это, конечно, была не её репетиция, но ей нужно было присмотреться и подтвердить или опровергнуть свои догадки. — Поэтому я ухожу. Навсегда, — сказала Энн. — Никто теперь не причинит мне боль. Если бы ты знала, Шарлотта... — Энн замолчала. — Опять забыла слова? — Там по сценарию идёт пауза. — Там нет паузы! Я знаю сценарий наизусть! — почти прокричала Эмили. Энн прикусила губу и продолжила: — Шарлотта, скажи мне, ты не забудешь? — Я не могу забыть тебя, Джейн. Никогда. Энн заплакала. — Хорошо! — объявила миссис Спэйс. — Хоть плакать умеешь, Джейн, — со злорадством сказала Эмили. Энн вздохнула, но ничего не сказала. Она уже хотела удалиться за кулисами и посмотреть, как сохнет краска. Спектакль будет через две недели. Это ещё шесть репетиций. Шесть репетиций с ней... А Камилле было это только на руку. Нужно лишь дождаться высшей точки напряжения, когда пути назад не будет. Камилле предстояло выучить не только свои реплики, но ещё и чужие. Вообще весь сценарий. Не то чтобы Камилла не умела запоминать большое количество информации, но это всё-таки было другое. — Джейн (в отчаянии) ... — прочитала она. — Главное не повторять это, — усмехнулась она, пятый раз прочитывая сценарий. Камилла ещё раз перечитала количество страниц. Ужасно! Ещё столько учить... Но хотя бы свои слова она знает. Камилла заварила себе ещё кофе. Ночь будет долгой! Эмили проснулась. Первым делом она потянулась к сценарию. Он был как Библия. Эмили знала его наизусть, но как говорил папа — повторять никогда не лишнее. Всегда повторять сценарий — первое правило. — Доброе утро Джейн, — она развернула свой коврик для йоги. — Я видела тебя вчера в саду, — Эмили приступила к своей утренней разминке. Актриса должна быть красивой — это было второе из самых важных правил от папы. Поэтому Эмили не то что бы могла, она должна была ухаживать за собой. Но никакого насилия над ней не было. Через двадцать один день это стало привычкой. Двадцать один день от появившейся мечты стать актрисой. Наверное, другого пути у неё не могло быть, учитывая, что её папа был режиссёром-сценаристом-продюсером-и-ещё-много-чего. Нет, он конечно её не заставлял — это подразумевалось. Как старший сын короля становится следующим наследником — что-то вроде того. Ему не нужно было даже ничего говорить вслух (а он, кажется, никогда и не говорил об этом), просто Эмили в один день осознала — она станет актрисой. Она должна стать актрисой. Папа сразу понял, что Эмили всё поняла. Это было только вопросом времени. И вот наконец, а именно к четырнадцати годам, она очаровалась карьерой актрисы. Эм, Эми, Эмочка и т.д. могла, конечно, захотеть стать как он — быть вне камеры, создавать историю, а не показывать её, но это стало бы посягательством на ЕГО территорию, чего он бы не допустил, да и Эмили не стала бы так рисковать — он для неё авторитет. К тому же для режиссёрства Эмми была слишком глупа, как считал папа. Но она была достаточно симпатична, чтобы стать актрисой. Второе правило! Эмили приняла душ, сделала массаж лица и всего, что не скрывала одежда. У неё был фен и выпрямитель для волос (запрещено!), которыми она активно пользовалась. Не то влияние папы (и потуги матери), не то просто халатность вышестоящих к правилам школы — но никто никогда не сказал ей об этом ни слова, хотя Эмили и не скрывала наличия запрещёнки, а электрические приборы — это ещё цветочки... Дальше был макияж. Скрыть поры, выровнять брови, удлинить ресницы, подчеркнуть губы. И самое главное для неё — увеличить глаза. Эффект лисьих глазок Эмили ничуть не радовал (в отличии от Мишель — её он вводил в невероятный восторг). Но никаких неестественных цветов. Минимум теней и совсем маленькие стрелки. Актриса при этом должна выглядеть натурально. Пучок, но без эффекта "сделала за пару секунд". Светлый верх, тёмный низ. Это был идеал. Elle est parfaite.* Её размышления прервал телефонный звонок. Эмили посмотрела на дисплей. Мама... Что ей опять нужно? Наступил день Камиллы. Она кое-как знала текст, но ещё хуже Камилла играла. Конечно, отступать она не собиралась, и придерживалась правила — не сдаваться и позориться до конца. Только так и живёт. — Я очень рада, что ты пришла! У тебя очень яркое лицо, но при этом vous n'obtenez pas beaucoup d'attention.* Я имею ввиду, ты так красива, что можешь подчеркнуть красоту других, — Мишель нервно засмеялась из-за того, что сказала невпопад. Камилла приняла речь Мишель за комплимент и улыбнулась. — Ладно, проходи пока за кулисы... Ты прочитала весь сценарий? — Да. — Значит точно знаешь, кто после кого идёт? — Да. — Хорошо. Тогда объяснять не надо? — Нет, — коротко отвечала она. Мишель одобряюще кивнула и куда-то ушла. Камилла присела на стул за кулисами. Пространство там было совсем небольшое, но отдельный вход к закулисью был. На противоположной стороне была Энн. Она ходила из стороны в сторону, бормоча текст, ни разу не запнувшись. — Шарлотта... — услышала Камилла. — За что мне это... Как я тебя ненавижу. Она не помнила такого момента в сценарии, но сразу всё поняла. Эмили не было в зале. Они репетировали отдельно с миссис Спэйс обычно по часу, быстро прогоняя текст для разминки. От любви до ненависти — один шаг. Сегодня они должны были играть спектакль полностью, от начала до конца. Длился он два часа, антракта не предполагалось. Как и сегодня перерыва для них. Благо Камилла появлялась только к середине. И пока она могла заняться наблюдением. Пока Энн нервно ходила из стороны в сторону, пытаясь внушить себе, что в этом спектакле ничего страшного нет, на репетицию пришла Эмили. Энн тут же захотела спрятаться и поэтому села за занавесом. Она прикрыла лицо сценарием, и начала не то молиться, не то плакать. — У тебя всё идеально, ты и так это знаешь. — Знаю... — недовольно сказала Эмили. — Не обращай ни на кого внимания. Главное, как ты сыграешь, — подбадривала её миссис Спэйс. Эмили слышала эти слова не в первый раз, но ведь её игру могут испортить другие не очень хорошие актрисы. — Эмили, вот и я, — это была Мишель. — Здравствуйте, миссис Спэйс. — Готова? — спросила миссис Спэйс. — Всегда! Я нашла вам актрису на второстепенную роль. — Ты вчера репетировала? — спросила Эмили. — Конечно. — Хорошо, Мишель. Мишель подошла к Камилле. — Уверена в себе? — Да. А кого ты играешь? — Еву, невесту Карла. — Эмили обращается к тебе по имени? — Да, с этим была забавная история. Я думала, что у них традиция такая — все друг друга называют по роли. Эмили назвала меня Дианой, а я её Ванессой. Тогда она начала называть меня по имени. Elle a des habitudes étranges.* — Она будет называть меня "служанка из соседнего дома"? — Слишком долго, легче всё-таки по имени. А может и никак не будет тебя называть. Вскоре началась репетиция. Камилла перечитывала сценарий. — Я люблю его... — Ты глупа, Джейн. У него есть невеста! — Он не любит её! Мы сбежим. — Я не позволю тебе! — Как ты можешь? Ты хочешь, чтобы твоя сестра была несчастна? Я... — она закашлялась. Только не сейчас... Эмили остановилась, сложила руки на груди. — Я люблю его больше своей жизни, — через секунду продолжила Энн. Но голос её дрожал. Она понимала, что Эмили уже разозлилась. — Я знаю, что сделать, — обратилась Эмили к зрителям. — Я буду рада твоему счастью, сестра, но подумай, что вас ждёт! — Шарлотта, — Энн сдержала кашель. Простуда пришла совсем некстати. — я еду с ним сегодня. Он, — у неё засипел голос. Нужно прокашляться, но возможности у неё не было. Сейчас бы на помощь пришла миссис Спэйс — она могла бы объявить перерыв. Но её не было в зале — она вышла, потому что ей позвонил сын. "Почему я вообще заболела? И именно сейчас? Утром всё было хорошо!" — подумала Энн. — Джейн? Кашлять не по сценарию. — Прости, я... — она снова сдавила кашель. — Какая ты никчёмная, — вполголоса, но, чтобы это услышала Энн, сказала Эмили. — Нашу бедняжку сломил кашель? Думаю, это знак. Не стоит тебе играть. В это время вернулась миссис Спэйс. "Возможно ли сохранить любовь к искусству, когда тебя постоянно унижают?" — вдруг подумала Энн. Она откашлялась и набрала побольше воздуха в лёгкие. — Я ухожу, — громко сказала Энн. Миссис Спэйс остановилась. — В каком смысле? — Я ухожу из театрального клуба, — ещё громе и чётче произнесла она. Понимая, что её начнут отговаривать, Энн быстро сошла со сцены, и не оглядываясь, вышла из зала. — Я её верну, — сказала миссис Спэйс, — но кто сможет сыграть эту сцену вместо Дж... Энн? Камилла понимала, что скорее всего Эмили знает весь текст и может сыграть сама с собой, или же на место Джейн можно взять Мишель или даже саму миссис Спэйс. — Он увезёт меня в Лондон, в столицу! Я буду писать тебе, Шарлотта, — сказала Камилла, выходя на сцену. Она старалась говорить с восторгом, но получалось у неё плохо. "Это ещё кто?" — подумала миссис Спэйс. Через пятнадцать минут позор Камиллы закончился. Такого плохого выступления у неё ещё никогда не было. Она так старательно выдавливала из себя эмоции, которые шли по сценарию, что со стороны это выглядело как последние потуги умирающего. — Хорошо. Как тебя зовут? — спросила миссис Спэйс. — Камилла Лейк. — Ладно, Камилла... Ты записана? — Нет. — Зачем ты учила роль Джейн? Камилла пожала плечами. — Люблю искусство?.. — Ладно... Ещё час Камилла ждала, пока все разойдутся, и Эмили останется одна. Как и думала Камилла, Эмили знала все роли блестяще, и всё оставшееся время она играла сама с собой. Миссис Спэйс отошла, наверное, чтобы снова пойти уговаривать Энн, а Эмили уже собиралась уходить. — Эмили... — начала Камилла. — Ты отвратительно играешь, — прервала её Эмили. — Смотреть как рожает кошка — приятней. Тебе здесь не место. Не позорься, — она собралась уходить. Ещё раз разыгрывать спектакль чтобы привлечь её внимание Камилла не собиралась. Хватит с неё и этого театра одного актёра. — Про себя я всё знаю. А вот ты — ужасный человек. Зачем так кого-то доводить? Потешить свою гордость? Похоже, её очень легко сломить. Эмили резко повернулась. Сейчас, или никогда! — Дай угадаю — проблемы с матерью? — сказала она, — есть об этом теория... Эмили побагровела. Она схватила Камиллу за воротник и выписала ей звонкую пощёчину (а может у Камиллы просто от удара в ушах зазвенело). — Как ты смеешь такое говорить? — Такой актёрский талант в обычной школе? Мама постаралась? — Камилла не останавливалась, хоть и понимала, что это плохо для неё закончится. Эмили потрясла её. Ну и сильная же эта актриса... — Считает, что таланта нет? — в этот раз Камилла ошиблась в своей догадке. — У меня есть талант! — Тогда почему тебе пьесы пишет Чарли? Она глупая, как пробка! — Лучшее, что осталось. — После Мэй? Эмили резко отпустила её. — Что? — Талант и талант. Мэй хорошо справлялась со своей ролью. А Чарли ты не терпишь? — Ненавижу её... — она отпустила Камиллу. Камилла заметила, что в зал вернулась миссис Спэйс и уже несколько секунд стояла здесь. Если бы не её присутствие, то что бы могла сделать Эмили? В любом случае, теперь у неё минус ещё одна подозреваемая. Эмили рассматривала в зеркале своё отражение. Может быть папа и считал её богиней, и превозносил выше всех, она не была избавлена от комплексов, хоть и старалась это скрыть. — Какой носик! — говорил папа. И Эмили начала его стесняться. Он был слишком большим — вся в мать — у той был огромный нос с горбинкой. Папу почему-то он устраивал. Эмили ненавидела её нос. Она не принимала во внимание его изящную аристократичность — для неё существуют определённые стандарты красоты, от которых нельзя отступать. Хотя, конечно, если бы она сделала операцию, то её бы от носа это не избавило. Эмили отложила зеркало и принялась за массаж лица. Сильнее, чем большого носа, она боялась морщин. У матери они уже начали появляться — это тоже наводило невероятный страх на Эмили. Она решила, что после школы уменьшит нос, в двадцать пять обязательно начнёт колоть ботокс, а в сорок сделает операцию, чтобы подтянуть кожу и убрать все эти отвратительные носогубные складки и прочие признаки старения. Старость — вот чего она боялась больше чем что бы то ни было. Зазвонил телефон. Чарли открыла глаза и посмотрела на дисплей. Мама... Она долго смотрела на экран. Эмили давно не созванивалась с мамой. Наверное, уже месяц или два. Она всё-таки взяла телефон и ответила. — Да? — Привет, Эмили... Рада тебя наконец-то услышать. — Зачем звонишь? — Я ведь твоя мама. — Я помню. — Как учёба? — Как всегда. Тухну в этой отвратительной школе. — Эмили... — Что? — Давай не будем об этом. Мы договорились. — С папой, не со мной. — Я знаю, что это ни к чему хорошему не приведёт. Давай переменим тему. — Это ты начала. Мама вздохнула. — Как твой спектакль? — Тебе интересно? — Да, мне интересно, — она старалась сохранять спокойствие. — Никакого спектакля не будет. — Почему? Эмили всегда получала главную роль. Она воспринимала это, как само собой разумеющееся. Она ведь такая великолепная актриса, и все это знают. По-другому и быть не может. Но в этот раз всё пошло не по сценарию. — Мишель будет играть роль Ребекки, — сказала Мэй. — Это ведь главная роль, — Эмили подняла голову от сценария. — Кого тогда буду играть я? — Её сестру, Изабель. У Эмили участилось дыхание. — Почему? — Мишель лучше подходит на роль. — Почему? — По внешности — Мишель рыжая, и лицо у неё как раз такое, какое и должно быть у Ребекки — я так представляю. — Я подойду лучше! Может быть я и не рыжая, и... — Эмили... — Мишель! — она повернулась к ней. — Откажись от роли! — Non.* — Мишель! — Нет, — повторила она. Эмили, не отрываясь, смотрела на Мишель, потом повернулась к Мэй. — На этом разговор окончен! — сказала Мэй. — Я устала терпеть твои капризы. — Тогда я не буду играть. — Хорошо. Эмили не понимала, почему Мишель досталась главная роль... У неё тоже был этот большой нос, так ещё и с горбинкой — ну как она может играть? — Потому что я не получила роль. Кучка этих жалких идиоток никогда не смогут оценить мой талант. Благодаря тебе. — Эмили! Ты знаешь, почему я отправила тебя в эту школу, и я не хочу это больше обсуждать! Ты такая противная, это просто ужас! С тобой никогда нельзя по-нормальному. Мама бросила трубку. Эмили откинула телефон. Он упал на пол, и возможно разбился, но её это мало волновало. Эмили уткнулась в подушку и заплакала, проклиная всех на свете. Может быть она и слышала шум, доносившийся через две комнаты, но ей на всё было всё равно. Мэй!.. Хоть бы она умерла, подавилась бы своим сценарием!